|
«Знак вопроса» 7/89
Где клады зарыты?
ВЕНЕЦКИЙ Сергей Иосифович
Что
дал «допрос» Афины Паллады?
Тот день,
как и любой другой летний день в Египте, был наполнен зноем, словно
ниспадавшим на землю вместе с лучами раскаленного Солнца, медленно плывшего
по голубому небосводу. Он так бы и канул бесследно в Лету, этот обычный
летний день, если бы еще до наступления темноты не произошло событие,
которому суждено было пролить свет на неизвестные прежде страницы античной
истории. Впрочем, и само это событие далеко не сразу обрело известность, ибо
его главные действующие лица отнюдь не торопились раскрыть свою тайну. Так
что же тогда произошло?
...В
один из жарких июньских дней 1969 года трое египетских рабочих, трудившихся
неподалеку от Асьюта — города, что стоит на левом берегу Нила, случайно
наткнулись на умело сооруженный и хорошо замаскированный тайник: в нем
находилось множество античных серебряных монет. Когда счастливчики пришли в
себя и пересчитали монеты, их оказалось более 900 штук. Кто припрятал клад?
Что побудило древнего богатея сокрыть свое серебро? Почему он так и не смог
воспользоваться сокровищем? Должно быть, эти вопросы мало интересовали новых
владельцев клада. Их волновала куда более прозаическая проблема: как бы
тайком да повыгоднее сбыть найденное серебро, на которое у них, естественно,
не было никаких прав. Разделив добычу на три части, компаньоны приступили к
нелегальной реализации свалившегося на них богатства.
Уже
вскоре среди нумизматов мира прошел слух об «асьютском сокровище», как
окрестили египетскую находку прослышавшие о ней специалисты. Первые же
монеты, попавшие в руки коллекционеров, вызвали огромный интерес: не так уж
много сохранилось до наших дней древнегреческих денег, а тут сразу чуть ли не
тысяча монет, которые, быть может, держали в своих руках великие греки
античности Геродот или Софокл, Еврипид или Фидий. Но где они, эти поистине
драгоценные монеты? К сожалению, за несколько месяцев, прошедших после
обнаружения тайника, все его содержимое буквально развеялось по всему свету,
причем, как нетрудно догадаться, каналы, по которым растекалось античное
серебро, не афишировались дельцами, принимавшими участие в операции.
Но вот
весной 1970 года некий торговец ценностями из Бейрута предложил покупателям
полсотни греческих серебряных монет, которые, по мнению ученых, относились к
V веку до нашей эры. Естественно было предположить, что речь идет о части
асьютского клада. Небольшие металлические диски, отчеканенные почти два с
половиной тысячелетия назад, приковали к, себе взоры крупных специалистов по
истории монетного дела. Еще бы, ведь с помощью этих древнейших монет можно
заполнить многие пробелы в биографии металлических денег, узнать о неведомых
ранее торговых и политических связях античного мира, выяснить, по каким
путям-дорогам в те далекие времена серебро путешествовало от места добычи к
месту чеканки. Однако для того, чтобы монеты заговорили в полный голос, нужно
было подвергнуть исследованию и сравнительному анализу по возможности большее
их число: только тогда полученная информация окажется достаточно полной и
объективной. Но как вновь собрать воедино рассыпавшийся по планете клад?
Многим
эта затея казалась безнадежной, особенно с учетом существовавшего почти во
всех странах запрета на вывоз даже единичных экземпляров древних монет и
предусмотренных законом довольно суровых мер наказания за попытки его
нарушить. В таких неблагоприятных условиях вряд ли можно было рассчитывать на
то, что новые обладатели асьютского серебра охотно согласятся участвовать в
международном научном сотрудничестве. Все же взявшиеся за столь сложное дело
английские и американские эксперты по античной нумизматике не теряли надежды.
И, как выяснилось, не напрасно: спустя пять лет им удалось
выявить и каталогизировать
873 монеты из найденного
в Египте клада. Теперь уже на повестку дня встал вопрос о
всестороннем и тщательном его изучении.
Среди
многочисленных методов, с помощью которых ученые наших дней исследуют металлы
и сплавы, явно преобладают те, в основе которых лежат достижения современной
физики. И не удивительно поэтому, что в изучение античных монет асьютского
клада решающий вклад внесли представители этой науки. В середине 70-х годов
группа ученых старейшего немецкого университета в Гейдельберге (ФРГ),
основанного еще в конце XIV века, проводила исследования проб лунного грунта,
доставленного на Землю американскими астронавтами. Руководил работами
профессор Вольфганг Гентер — директор Института ядерной физики имени Макса
Планка. Занимаясь в прежние годы изучением состава метеоритов и космической
пыли, он обрел в научном мире заслуженное признание. Но Гентер был не только
физиком: с неменьшим увлечением отдавался он и археологии. Вот почему ученый
с огромным интересом взялся за разгадку тайны монет Древней Греции.
Именно
Гентеру и принадлежала идея воспользоваться для исследования античных
раритетов хорошо знакомыми ему космохимическими методиками, которые позволяют
определять состав даже самых крохотных пылинок, разгуливающих по просторам
Вселенной. Предположив, что в асьютском кладе могли оказаться монеты
различных древнегреческих полисов, таких, как Афины, Эгина, Коринф, Тасос,
гейдельбергские физики решили для начала выяснить, где добывалось серебро,
шедшее на изготовление тех или иных монет.
Чтобы
ответить на этот вопрос, необходимо было произвести физическую и химическую
идентификацию монетного металла и серебряных руд различных древних
месторождений, то есть определить для каждой конкретной монеты природный
источник ее серебра. Задача эта чрезвычайно трудоемкая, но разрешимая. Каким
же путем шли физики к ее решению? Прежде всего им пришлось призвать на помощь
представителей других профессий — геологов, историков, литературоведов,
специализирующихся на текстах античных времен: они должны были подсказать, в
каких точках этого региона два с половиной тысячелетия назад добывалось
серебро. Затем предстояло серьезно покопаться в рудах указанных
месторождений: взять пробы, выяснить их химический состав и сравнить с
составом монетного металла. Но чтобы вести эксперименты, нужны реальные
монеты, а не каталожные карточки с их описанием. Где же их взять?
К
счастью, у Гентера имелись обширные связи среди нумизматов разных стран. С
помощью швейцарского коллеги ему удалось раздобыть 118 монет из асьютского
клада. С таким «капиталом» вполне можно было браться за дело. А дело
предстояло нелегкое: требовалось определить изотопный состав серебра, точнее
говоря, узнать, какие изотопы свинца присутствуют в серебре монет. Но при чем
здесь свинец? Чтобы читателю стала понятной методика гейдельбергских ученых,
сделаем небольшое отступление — не лирическое, а физическое.
Как
известно, многие содержавшиеся в земной коре химические элементы претерпевают
радиоактивный распад, начавшийся еще в те далекие времена, когда во Вселенной
только-только сформировалась наша планета. Но лишь два природных элемента —
торий и уран — имеют изотопы, периоды полураспада которых сопоставимы с
возрастом Земли. Изотопы торий-232, уран-235 и уран-238, распадаясь вот уже
несколько миллиардов лет, превращаются в другие элементы, те, в свою очередь,
порождают третьи и т. д. Так образуются целые цепочки — ряды элементов,
связанных между собой родственными связями. Родоначальниками этих
радиоактивных династий являются торий и уран, а заканчиваются естественные
радиоактивные ряды изотопами свинца с различной атомной массой — 206, 207,
208.
Руды каждого
месторождения в больших или меньших дозах содержат как изначальные
радиоактивные изотопы, так и конечные продукты их распада — изотопы свинца.
Неодинакова и скорость превращения одних элементов в другие. Все это
накладывает на состав руд своеобразный отпечаток, который, подобно отпечатку
пальцев, не имеет в природе полных аналогий. Неповторимое соотношение между
количествами радиоактивных изотопов свинца, а также его природного изотопа с
атомной массой 204 и дает ученым возможность надежно различать руды разных
месторождений. Но не только руды: даже полученный из нее металл несет в себе
«генетические> признаки породившей его руды.
Именно
это обстоятельство и взяли на вооружение гейдельбергские
физики.
Свинец,
находящийся в качестве непременной примеси в серебряных рудах, по своему
изотопному составу ничем не должен отличаться от свинца, который присутствует
в серебре соответствующих монет. Но ведь количество этих примесей,
перекочевавших из руды в металл, совсем ничтожно. Как же их найти, да еще
определить при этом не только общее содержание свинца, но и долю каждого
изотопа в отдельности? Трудная задача? Разумеется. Но современные приборы и
методики помогают физикам раскусить этот орешек. Каким же образом?
Прежде
всего нужно было подготовить исходный материал для анализа. Впрочем, материал
— это громко сказано: речь шла всего о нескольких миллиграммах металлической
пыли, которая с помощью особого миниатюрного сверла снималась с каждой из
обследуемых монет. Затем из этой пыли выделяли свинец и переводили его в
химический раствор. Капельку раствора наносили 'на раскаленную проволоку —
растворитель при этом испарялся, а атомы свинца ионизировались. Под действием
электрического поля напряжением несколько киловольт они разгонялись до
большой скорости и попадали в изогнутую трубку, опоясанную сильным магнитным
полем. Здесь и происходило разделение изотопов свинца по их атомной массе:
чем легче изотоп, тем сильнее влияло на него поле и тем дальше он отклонялся
от прямолинейного курса. Так магнитное поле сортировало изотопы свинца, а
расположенные в конце трубки необычайно чуткие приборы фиксировали число
атомов различных изотопов. Оставалось лишь сравнить эти изотопные показатели
монетного металла с соответствующими характеристиками руд и найти «родственные
души».
Ученые
пользовались и другим способом идентификации руды и серебра. Для каждой
серебряной руды характерен свой количественный набор таких постоянно
присутствующих в ней примесей, как золото, медь, цинк, висмут, иридий и
некоторые другие элементы. Все они хоть и в микроскопических дозах, но точно
в той же самой пропорции, что и в руде, переходят в полученный из нее металл,
а стало быть, и в отчеканенную из него монету. Каким бы чистым ни считалось
монетное серебро, в нем, если как следует поискать, всегда найдутся
непрошеные гости, готовые поведать ученым родословную породившей их руды. Так
называемый метод активных нейтронов позволяет обнаружить и взвесить ничтожно
малое количество любой примеси, даже если ее содержание в тонне исследуемого
материала измеряется миллионными долями грамма. На этом фоне поиск иголки в
стоге сена, служащий обычно символом архисложных житейских проблем, физики
вправе посчитать пустяковой детской забавой — такой же примитивной, как,
например, игра в куличики для строителей современных небоскребов. В чем же
заключается столь чувствительный метод?
Суть
его довольно проста. Путем определенной обработки пробы исследуемого
материала в нем наводится искусственная радиоактивность, в результате чего
все химические элементы, содержащиеся в пробе, становятся источниками
радиоактивного излучения. Но у каждого из них свой «почерк»: излучение разных
элементов характеризуется разной энергией. По ее величине, измеряемой с
фантастической точностью, физики определяют не только виновника излучения, но
и его количество. А это и требуется для опознания руды по металлу или металла
по руде.
Используя
оба метода, физики, работавшие под руководством Вольфганга Гентера,
«допросили» несколько десятков свидетелей античных времен — асьютские монеты,
полученные из Швейцарии. Какие же «показания» удалось получить ученым? Первый
вывод, который буквально напрашивался сам собой, позволили сделать те монеты
из асьютского клада, что чеканились в Афинах. Узнать их было легко: на
лицевой стороне изображалась одна из самых почитаемых греческих богинь
покровительница города мудрая и прекрасная Афина Паллада в своем традиционном
шлеме, а на оборотной красовалась сова с огромными, будто блюдца, глазами.
Как показали результаты исследования, все афинские монеты имели совершенно
одинаковый изотопный состав и весьма близкие характеристики примесей. Это
означало, что все они имели одно и то же рудное происхождение. Следовательно,
Афины располагали каким-
то
богатым источником серебра, позволявшим на протяжении длительного времени не
только чеканить огромное количество монет, но и, по-видимому, финансировать
многогранную государственную деятельность, в том числе и ведение различных
войн на море и на суше.
Что же
это был за неиссякаемый источник драгоценного металла? На этот вопрос с
большой степенью вероятности можно было ответить еще до проведения
скрупулезного анализа. Дошедшие до нас хроники тех времен и
произведения античных авторов свидетельствовали о том, что
еще с VI века до нашей эры
афиняне вели крупные разработки серебряных руд на горе
Лаврион, расположенной к востоку от
Афин. Греческие археологи произвели любопытный
подсчет количества серебра, добытого в древности на Лаврийских рудниках.
Здесь сохранились прорубленные в скалах штольни и отвалы пустой породы;
они-то вместе со средним содержанием серебра в
руде и послужили отправными данными для
расчетов. Оказалось, за три столетия Лаврион
подарил Афинам примерно три тысячи тонн благородного металла. В
последующие столетия добыча серебряной руды сократилась, а в начале новой
эры рудники и вовсе
оказались заброшенными. Лишь
в конце прошлого столетия возобновилась и продолжается до сих пор
разработка этого исторического месторождения серебра.
Но вернемся
в античные времена. Основным конкурентом Афин была в ту пору находившаяся
неподалеку островная держава Эгина. В V веке до нашей эры отношения между
этими городами-государствами, и прежде не отличавшиеся теплотой, стали
откровенно враждебными. В начавшихся вскоре войнах, которые велись с
перерывами несколько десятилетий, перевес чаще оказывался на стороне афинян.
Многие воины Эгины прошли через афинский плен и были отпущены домой с
отрубленными пальцами, чтобы впредь не могли взять в руки оружие. Можно с
уверенностью сказать, что важную роль в достижении военного превосходства
Афин сыграли серебряные богатства Лавриона, позволявшие афинянам иметь более
мощный, чем у противника, флот.
Косвенно
этот вывод нашел подтверждение и в исследованиях гейдельбергских физиков.
Когда они подвергли изотопному «допросу» эгинские монеты с изображением
черепахи, также оказавшиеся в асьютском кладе, выяснилось, что ситуация с
серебром у Эгины была не столь благополучной, как у ее могущественной
соперницы: своими серебряными рудниками остров не располагал, и поэтому
эгинским финансистам приходилось чеканить монеты из привозного серебра
различных месторождений. Но вот что удивило физиков: если эгинские деньги, относящиеся
к периоду до 495 года до нашей эры, чеканились из серебра малоизвестных
рудников, то в последующие несколько лет в качестве источника серебра Эгина
стала использовать... рудники Лавриона.
Что это
могло означать? Быть может, просто в одном из сражений эгинянам удалось
захватить в виде трофея серебряные слитки, но возможна
и иная версия: в
результате неизвестного историкам события, вероятнее
всего носившего военный характер, Эгина на какое-то время получила доступ к
лаврийским кладам. Иными словами, в затяжных войнах с Афинами, видимо, иногда
случался праздник и на эгинских улицах. Но что это было за событие или цепь
событий? Раскроет ли нам когда-нибудь история эту свою давнюю тайну?
А
вскоре настали черные времена для всей Греции: на ее территорию вторглись
пришедшие с мечом персы. Правда, в начале греко-персидских войн успех
сопутствовал греческим войскам: в знаменитой битве при Марафоне, состоявшейся
в 490 году до нашей эры, они одержали блестящую победу над армией персов.
Затем наступила десятилетняя передышка, во время которой в Афинах по
инициативе известного государственного деятеля и полководца Фемистокла был
создан большой и сильный флот. Вот тут-то и пригодилось серебро Лавриона.
Новому флоту еще предстояло сказать веское слово, однако, когда военные
действия возобновились, сражения шли в основном на суше, где верх чаще брали
персы.
Возглавляемые
царем Ксерксом многотысячные персидские полчища подошли к горному проходу
Фермопилам, откуда открывался путь к завоеванию значительной части земель
Эллады. Против врага выступило объединенное греческое войско во главе со
спартанским царем Леонидом. Неизвестно, как бы сложилась судьба битвы при
Фермопилах, если бы не предатель-перебежчик, помогший персам проникнуть в тыл
к грекам. В этот трудный момент Леонид решил отправить свое войско на защиту
Афин, а сам с тремястами воинами продолжал мужественно драться с
завоевателями. Силы были неравны, и все спартанцы геройски погибли в бою.
Прорвавшиеся через горный проход персы вскоре овладели многими греческими
городами.
Пали и
были разрушены Афины. Казалось, ничто не может помешать торжеству персидских
завоевателей.
Но жив
был афинский флот — тот, что создавался на серебро Лаврийских рудников. И вот
осенью 480 года до нашей эры в Эгейском море у острова Саламин произошло
крупное сражение, в котором персидские корабли, а их насчитывалось более
восьмисот, были наголову разбиты и обращены в бегство. Лиха беда начало:
спустя ровно год в битве при Платеях грекам удалось разгромить сухопутное войско
персов, а в морском бою у мыса Микале добить остатки персидского флота. Эти
победы завершили разгром непрошенных гостей: захватчики вынуждены были
очистить территорию Греции.
Как
справедливо считают историки, переломным моментом в ходе многолетних греко-персидских
войн послужило Саламинское морское сражение. Именно оно, по сути дела, дало
ответ на вопрос, будет ли дальше свободно развиваться греческая культура или
она, а вместе с ней и вся европейская цивилизация окажутся под пятой
восточной деспотии. Задумаемся, что могло произойти, если бы Афины не
располагали в те далекие от нас времена серебряными сокровищами Лавриона и не
смогли бы в короткие сроки создать на эти средства мощный морской флот. Кто
может сегодня точно сказать, к каким историческим последствиям привел бы
захват персами греческих земель? Не стало ли бы персидское иго для народов
западной Европы таким же тормозом в культурном развитии, каким оказалось для
России монголо-татарское иго?
Вот на
какие раздумья наводит знакомство с асьютским кладом, точнее, тот анализ
древних серебряных монет, который позволил «разговорить» казавшихся немыми
свидетелей важных событий античной истории.
Оглавление:
К читателю
Где золото тамплиеров?
Секретные посылки «до востребования»
«Именные вклады»
Тайны трех океанов
Клады, оставленные войной
Что дал «допрос» Афины Паллады?
Серебряный дождь
Нет худа без добра
Массовое производство «древностей»
«Древние» монеты из Коринфа Клад
фальшивых монет
|
