|
Легенда для взрослых
Размышления о
потаённом живом
Майя Быкова
Глава
2: Герои сказок и несказочной прозы
Например,
32. Очокочи: Однажды охотник Гуталия шалея за оленями по отвесным вершинам гор.
Была счастливой охота у него, убил он оленя. Вечером развел он костер и стал
шашлыки жарить. Вдруг перед ним появилось какое-то громадное косматое
человекоподобное существо. Не было на нем никакой одежды, а шерсть стояла
дыбом. На груди существа был заостренный выступ, подобный лезвию топора. В
руках не держал он ничего. То был очокочи.
Сел он
напротив охотника у костра и рукой показал (вот случай, когда
правдоподобность ситуации побеждает жанровую принадлежность — необходимость
говорить! — М. Б.), что он голоден. Гуталия поделился ужином со странным
гостем...
Или 34.
Дед и каджи: В один теплый летний день дед с внуком отправились в дремучий
лес, растущий на горе, называемой Персатис мта, так как гора принадлежит
селению Персати. Когда стало смеркаться, дед захотел искупаться. Вот и пошел
он с внуком к сажалке. Только они разделись и вошли в воду, как вдруг возле
них появился клыкастый каджи и начал купаться с ними...
Или 36.
Чинка и огонь: Однажды дворянин Ани (уже тогда отношение к очевидцам было
щадящим! — М. Б.) ехал верхом НОЧЬЮ. К нему подсел сзади чинка мужского пола,
которого тот, не теряя присутствия духа, совершенно хладпокроппо связал
поясом, привез домой, бросил в пустой ВИННЫЙ кувшин, зарытый в землю, и
закрыл...
Интересно
предание 37. Прирученный дэв: Род Нараани в Хаде обитал издревле. Приручили
они дэва. Однажды косили они сено на горе. Взялся, оказывается, дэв ночью и
перетаскал на вершину горы все стога. Подумали про себя почтенные люди: «Что
бы ему не наверх, а вниз перетаскать то сено!» На вторую ночь все перетащил
он вниз, говорят.
Кормили
они его хорошо, и помогал он им постоянно в работе. Сварят, бывало, ему пищу
и у очага, в тепле, в золе схоронят, как в прежние времена делали, говорят.
Так хранили ему пищу. Как уснут все, придет он ночью, достанет и ест себе на
славу. Нарат-дэвом его звали по роду Нараани, что его приручили.
Так
вот, № 32 и 34 заканчиваются кочующим вариантом. Что это такое? Это тот
случай, когда, опасаясь ночной расправы со стороны пришельца, человек догадывается
устроить ему ловушку. Например, возле костра всаживает кинжал рукояткой в
землю, лезвием наружу, затем его прикрывает буркой. Сам прячется за скалу, за
дерево и наблюдает. Как только пришелец выскакивает из лесу, мигом его взор
приковывает бурка, и либо он сам наваливается на лезвие, либо охотник
стреляет ему в спину. Конечно, громадным прыжком существо скрывается меж
деревьев, ибо не так просто его убить, даже в случае поражения и пулей и
кинжалом.
В наши
дни распространен кочующий сюжет несказочной прозы, связанный с вынужденным
пребыванием обычной женщины в логове такого существа. То ли ее похищают, то
ли она попадает туда случайно, заблудившись.
Но,
становясь спутницей его, она непременно рожает детеныша по типу человеческого.
Затем начинает мечтать о побеге. Выбрав удобный момент — бежит с детенышем,
ее догоняет зверь. И она вынуждена оставить детеныша, то ли бросаясь в озеро,
то ли забираясь в лодку. Существо подбегает к оставленному. Хватает его и,
наблюдая за удаляющейся женщиной, со страшным криком разрывает малыша. Такие
рассказы я слыхала в Ханты-Мансии, попадаются они и в письмах читателей.
События относятся к сороковым—пятидесятым годам, причем не только к нашей
территории, но и к зарубежью. С этим еще предстоит разбираться. Ибо в случае
подробного рассказа находишь черты индивидуальные.
Но
вернемся к данным специалистов.
Поверья
о леших издавна привлекали русских исследователей. Уже в конце XVIII и в
самом начале XIX века исследователи мифологии славян не только упоминали
лешего как одного из наиболее распространенных образов «древнего
баснословия», но и указывали на общность представления об этом славянском
демонологическом существе с мифическими образами других народов
(например, с античными сатирами).
Русские
рассказы о лешем были всегда широко распространены. Собиратель П. Птицын
отмечал, что и Орловской губернии «ходит масса рассказов про леших». Тенишеву
из Калужской губернии сообщили, что леший живет во всяком большом лесу». «Существует
много рассказов среди мужиков, кого, когда и как леший пугивал», — писал
корреспондент из Вологодской губернии.
Свидетели
допускают наличие рогов и козлиных ног у лешего, объясняя это тем, что он
все-таки нечистый. Он может менять рост в зависимости от местности, по
которой идет. Если он в лесу, то его рост приравнивают к высоте деревьев,
если по лугу — то вровень с травой.
Есть и
конкретизация: «Сама, батюшка ты мой, видела, такой большущий, пребольшущий.
Шляпа на нем большая такая, широкая» (Новгородская губ.).
Аналогично
свидетельство, записанное мной в деревне под г. Крюково Московской области.
Оно совпадает в деталях. Здесь трое взрослых свидетелей ночью видели двух
огромных мужчин, ростом выше деревьев. В шляпах. Другой корреспондент из
Новгородской губернии сообщает, что дедушка лесовой — огромный старик с
длинной седой бородою, в белом с широкими рукавами балахоне, большого роста,
но может показаться очень маленьким.
Леший
меняет облик, пугает людей хохотом, бьет в ладоши, уносит детей, заводит
путников. В Смоленской губернии лесовик — с большое дерево, в другом рассказе
— высокий с белой бородою в высоком колпаке, с кнутом, которым пощелкивал.
Как не вспомнить в связи с навязыванием головного убора, что в с. Поной
(Кольский полуостров) на берегу Белого моря местное население называет это
существо Чонкаппер, что буквально означает «востра шапка» (В.В.Чернолуский,
«В краю летучего камня»). Уже говорилось, что установка несказочной прозы
одна — на достоверность. Рассказы о леших сводятся к одному — рассказ о
встрече. Вроде: «Еду верхом по лесу. Вдруг увидел большущего мужчину, который
захохотал на весь лес и пропал». Или: «В лесу привиделся мужчина в длинной
белой рубашке «да как захохочет» (В. М. Смирнов. Сказки Костромской обл., 1900—1920).
Есть
записи коллективных встреч с лешим. Такой рассказ прислан с Севера о том, как
он пугал молодежь, ночевавшую во время сенокоса в лесу. «Идет кто-то да
гайкает, да свишшит». Увидали сперва черну собачку, а потом кого-то в белой
рубашке, «смотрит, смотрит, да как захохочет. Только по лесу покатилось.
Потом повторилось и пошло опять той же дорогой. Пошло и пошло и ушло».
(Архивы Пушкинского дома). В сборнике Ончукова «Северные сказки» (СПб., 1909)
приведены многочисленные сведения охотников о том, как леший уводил из
деревни девок и детей. (Вспомним записи В. Пушкарева по Ямало-Ненецкому
округу, записанные как от хантов, манси, так и от русского населения.) Один
охотник у Ончукова, например, встретил на мосту лешего, выстрелил в него «на
испашку», а тот «заграял да потерялся». Встреча с гоминоидом, кончающаяся
выстрелом, почти никогда не дает возможности произвести осмотр тела, так как,
будучи даже смертельно раненным, он чаще уходит от преследователя.
В.
Перетц («Деревня Будгоща и ее предания», 1894) зафиксировал случай о том, как
леший ночью стучался к лавочнику (подобные сведения есть по США, когда
сасквач стучится в избушку лесорубов).
содержание 1 2 3
4 5 6
|
