|
Геродот. История. Книга первая.
Клио.
1-9 10-19 20-29
30-39 40-49
50-59 60-69 70-79
80-89 90-99 100-109
110-119
120-129
130-139 140-149
150-159 160-169
170-179 180-189 190-199 200-209 210-219
150. Смирну
же эолийцы потеряли вот каким образом. Жители Смирны дали
убежище
беглецам из Колофона, побежденным при восстании и изгнанным из
своей
родины. Впоследствии эти колофонские изгнанники воспользовались
случаем,
когда горожане справляли за городскими стенами праздник в честь
Диониса,
закрыли ворота и овладели городом. Остальные эолийцы поспешили на
помощь
городу, но заключили [с колофонскими изгнанниками] соглашение, по
которому
эолийцы оставили город, после того как ионяне отдали им домашнее
имущество.
Затем одиннадцать ионийских городов поделили между собой
смирнейцев
и даровали им гражданские права.
151.
Это – эолийские города на [азиатском] материке, кроме поселений на
Иде, которые
составляют особую группу. Из островных городов пять находятся
на Лесбосе
(шестой город на Лесбосе – Арисбу – покорили мефимнейцы, хотя
жители
ее были их кровными родственниками). На Тенедосе есть также один
город,
а другой – на так называемых "Ста островках"118. Итак, лесбосцам и
тенедосцам
(так же как и островным ионянам) нечего было пока опасаться
[персов].
Остальные эолийские города решили сообща во всем следовать
ионянам.
152. По
прибытии же в Спарту ионийских и эолийских послов (а они очень
спешили)
они выбрали своим представителем фокейского посла по имени Пиферм.
Пиферм
надел на себя пурпурное одеяние, чтобы спартанцев, если они услышат
об
этом, собралось бы как можно больше. Затем он выступил [в собрании
лакедемонян]
с длинной речью, прося помощи. Лакедемоняне даже не стали и
слушать
его, но решили отказать ионянам в помощи. Послы возвратились домой,
а
лакедемоняне, несмотря на отказ ионянам, все же послали 50-весельный
корабль,
как я думаю, чтобы наблюдать за ходом борьбы Кира с ионянами. По
прибытии
лакедемонского корабля в Фокею спартанцы отправили в Сарды самого
уважаемого
человека из своей среды по имени Лакрин объявить Киру от имени
лакедемонян,
что они не позволят ему разорить ни одного эллинского города.
153.
После этих слов глашатая, как говорят, Кир спросил эллинов из своей
свиты,
что это за люди лакедемоняне и сколь они многочисленны, что
осмеливаются
говорить такие речи. Получив ответ, Кир сказал спартанскому
глашатаю:
"Я не страшусь людей, у которых посреди города есть определенное
место,
куда собирается народ, обманывая друг друга и давая ложные клятвы.
Если я останусь
жив, то им придется толковать не о делах ионян, а о своих
собственных".
Эти презрительные слова Кир бросил в лицо всем эллинам за то,
что у
них покупают и продают на рынках (ведь у самих персов вовсе нет
базарной
торговли и даже не существует рынков). Затем Кир отдал город Сарды
[в
управление] персу Табалу, а золото Креза и прочих лидийцев поручил
хранить119
лидийцу Пактию. Сам же он вместе с Крезом возвратился в
Акбатаны,
пока что не обращая никакого внимания на ионян. Ведь помехой Киру
были
Вавилон, бактрийский народ, саки и египтяне. Против этих-то
народностей
Кир и намеревался лично выступить в поход120, а против ионян
послать
другого полководца.
154.
После отъезда Кира из Сард Пактий поднял восстание против Табала и
Кира и
затем двинулся к морю, захватив с собой все золото из Сард. Ему
удалось
навербовать наемников и убедить жителей приморских [городов]
присоединиться
к походу. Потом Пактий направился в Сарды и осадил Табала,
который
заперся в акрополе121.
155.
Получив в пути весть об этих событиях, Кир сказал Крезу вот что:
"Крез!
Чем кончится все это? Лидийцы, видимо, не перестанут доставлять
хлопот
и беспокойства себе и другим. Я думаю, не лучше ли всего будет
продать
их в рабство? Я поступил, кажется, столь же глупо, как тот человек,
который
убил отца и затем оставил жизнь его детям. Так вот и я: веду в плен
тебя,
который был лидийцам даже больше, чем отец, а столицу оставил самим
лидийцам,
и после этого еще удивляюсь, что они восстали против меня!". Так
Кир
высказал, что у него было на душе, а Крез в страхе, что персидский царь
разрушит
Сарды, отвечал ему такими словами: "Царь! Ты совершенно прав, но
все-таки
не следует гневаться по всякому поводу и разрушать древний город,
который
совершенно неповинен ни в прежних, ни в теперешних событиях. Ведь
за
прошлое вина моя, и я поплачусь за это головой. Виновник же теперешнего
восстания
– Пактий, которому ты отдал Сарды. Его-то ты и покарай! А
лидийцам
окажи снисхождение. Для того же, чтобы они вновь не подняли мятежа
и тебе
не нужно было их опасаться, сделай так: пошли вестника и запрети им
иметь боевое
оружие122 и прикажи носить под плащами хитоны и высокие сапоги
на
ногах. Затем повели им обучать своих детей игре на кифаре и лире и
заниматься
мелочной торговлей. И ты увидишь, царь, как скоро они из мужей
обратятся
в женщин, так что тебе никогда уже не надо будет страшиться
восстания".
156. Крез
дал Киру этот совет, полагая, что такая участь предпочтительнее
лидийцам,
чем продажа в рабство. Крез был убежден, что без веской причины
нельзя
заставить Кира изменить свое намерение. Он опасался также, как бы
лидийцы,
даже избежав на этот раз грозной опасности, вновь не восстали
против
персов и затем не были бы обречены на гибель. Кир, однако, очень
обрадовался
словам Креза, умерил свой гнев и сказал, что последует его
совету.
Затем царь велел призвать мидянина Мазареса и приказал передать
лидийцам
совет Креза. Кроме того, Кир повелел обратить в рабство всех, кто
вместе
с лидийцами пошел на Сарды, а самого Пактия непременно схватить и
привести
к нему живым.
157.
Отдав эти приказания прямо с дороги, Кир затем двинулся далее в
персидские
пределы. Пактий же при вести о приближении высланного против
него
персидского войска в страхе бежал в Киму. Между тем мидянин Мазарес во
главе
части персидского войска направился в Сарды, но не нашел там уже
сообщников
Пактия. Прежде всего он заставил лидийцев подчиниться повелениям
Кира, в
силу чего лидийцам пришлось изменить весь уклад своей жизни. Затем
Мазарес
отправил вестника в Киму с требованием выдать Пактия. Кимейцы,
однако,
решили обратиться за советом к богу [в святилище] в Бранхидах. Там
издревле
было прорицалище, которое обычно вопрошали все ионяне и эолийцы.
Местность
же эта лежит в Милетской области выше гавани Панорма.
158.
Итак, кимейцы отправили послов к Бранхидам123 вопросить бога: как им
поступить
с Пактием, чтобы умилостивить богов. Послы вопросили бога и
получили
ответ: выдать Пактия персам. Услышав такое изречение оракула,
кимейцы
постановили выдать Пактия. Однако, когда народ уже собирался это
сделать,
Аристодик, сын Гераклида, один из уважаемых граждан, сумел
удержать
их от этого. Он усомнился в правильности изречения оракула,
полагая,
что послы говорят ложь. В конце концов кимейцы отправили других
послов
к оракулу вопросить о Пактии (среди них был также и Аристодик).
159.
Когда [новые] послы прибыли в Бранхиды, то Аристодик от имени всех
обратился
к богу с таким вопросом: "Владыка! Пришел к нам, умоляя о защите,
лидиец Пактий,
чтобы избежать лютой смерти от персов. Персы же требуют у
кимейцев
его выдачи. А мы, хотя и страшимся персидской мощи, не смеем
выдать просящего
защиты, пока ты ясно не укажешь, что нам делать". Так
вопрошал
Аристодик, а бог изрек им опять тот же самый ответ, повелевая
выдать Пактия
персам. Тогда Аристодик, обдумав заранее свои действия,
поступил
так: он стал обходить вокруг святилища и разорять гнезда воробьев
и
разных других птиц, которые нашли себе приют при храме. В это время, как
говорят,
из святилища послышался голос, взывавший к Аристодику так: "О
нечестивейший
из смертных! Зачем дерзаешь ты на такое деяние? Зачем
изгоняешь
ищущих защиты из моего храма?". Аристодик же не смутился, но
возразил
богу так: "Владыка! Сам ты помогаешь прибегающим к твоей защите, а
кимейцам
приказываешь выдать молящего о защите!"124. А бог опять возразил
ему
такими словами: "Да, так я повелеваю, чтобы вы скорее погибли из-за
вашего
нечестия и впредь не приходили вопрошать оракул о выдаче молящих о
защите".
160.
После такого ответа оракула кимейцы не захотели выдать Пактия из
страха
погибнуть или, оставив у себя, подвергнуться осаде. Поэтому они
отослали
его в Митилену. Митиленцы же, когда Мазарес послал вестника к ним
с
приказанием выдать Пактия, выразили готовность сделать это за некоторую
мзду
(точно не знаю какую, так как сделка не состоялась, потому что
кимейцы,
проведав намерение митиленцев, отправили корабль на Лесбос и
доставили
Пактия оттуда на Хиос). Там хиосцы силой вытащили Пактия из
святилища
Афины Полиухос и выдали персам. Выдали же его хиосцы в обмен на
Атарней
(местность, где расположен этот Атарней, находится в Мисии,
напротив
Лесбоса). Получив в свои руки Пактия, персы содержали его в
темнице,
чтобы потом привести к Киру. Однако еще долго после этого ни один
хиосец
не посылал богам в жертву ячменя и не выпекал жертвенных лепешек из
урожая
плодов в Атарнее. Вообще ничего из того, что рождала эта земля, не
употреблялось
для жертвоприношений.
161.
Так хиосцы выдали Пактия. Мазарес же после этого выступил в поход
против
всех городов, которые участвовали в осаде Табала. Сначала он
подчинил
приенцев, потом прошел всю долину Меандра, отдав ее на
разграбление
своему войску, так же как и город Магнесию. Вслед за тем
Мазарес
занемог и скончался.
162.
После кончины Мазареса преемником его в должности военачальника стал
Гарпаг,
как и он, родом мидянин. Это был тот самый Гарпаг, которому
мидийский
царь Астиаг устроил нечестивое пиршество и который помог Киру
вступить
на престол. Этот-то человек, назначенный Киром в военачальники,
прибыл в
Ионию и стал захватывать города, окружая их валом. Он запирал
жителей
в стенах города, возводил у стен насыпи и затем брал город
приступом.
Первым ионийским городом, подвергшимся его нападению, была Фокея.
163.
Жители этой Фокеи первыми среди эллинов пустились в далекие морские
путешествия.
Они открыли Адриатическое море, Тирсению, Иберию и Тартесс.
Они
плавали не на "круглых" торговых кораблях, а на 50-весельных
судах125.
В Тартессе
они вступили в дружбу с царем той страны по имени Арганфоний. Он
царствовал
в Тартессе 80 лет, а всего жил 120. Этот человек был так
расположен
к фокейцам, что сначала даже предложил им покинуть Ионию и
поселиться
в его стране, где им будет угодно. А затем, когда фокейцы не
согласились
на это, царь, услышав об усилении могущества лидийского царя,
дал им
денег на возведение стен в их городе. Дал же он денег, не скупясь,
так как
окружность стен [Фокеи] составляет немало стадий, а вся стена
состоит
целиком из огромных тщательно прилаженных камней.
164.
Таким-то образом фокейцы воздвигли стену своего города. А Гарпаг,
когда
привел свое войско и начал осаду города, то велел сказать фокейцам,
что
удовольствуется, если горожане разрушат один только бастион на стене и
"посвятят"
[в знак покорности царю] один дом. Фокейцы же, которые
ненавидели
рабство, объявили, что просят один день на совещание и затем
дадут
ответ, а на время совещания пусть Гарпаг отведет свое войско от
города.
Гарпаг же велел им ответить, что прекрасно понимает их замысел, но
тем не менее
дает им время на размышление. Однако, когда Гарпаг отвел
войско
от города, фокейцы спустили на воду свои 50-весельные корабли,
погрузили
на них жен и детей и все пожитки, а также изображения богов и
прочие
посвятительные дары из храмов, кроме мраморных и медных статуй и
картин.
Погрузив затем и все остальное имущество, они взошли сами на борт и
отплыли
по направлению на Хиос. Фокею же, оставленную жителями, заняли
персы.
165. Хиосцы,
однако, не захотели продать фокейцам так называемые Энусские
острова,
опасаясь, что эти острова станут торговым центром, а их
собственный
остров из-за этого лишится торговых выгод. Поэтому фокейцы
отправились
на Кирн. Ведь на Кирне за двадцать лет до этих событий они по
велению
божества основали город по имени Алалия (Арганфоний тогда уже
скончался).
Отправляясь на Кирн, фокейцы сначала возвратились в Фокею и
перебили
там персидскую стражу, оставленную Гарпагом в городе. После этого
они
изрекли страшные проклятия тем, кто отстанет от похода. Затем погрузили
в море
кусок железа и поклялись, что не вернутся в Фокею прежде, чем это
железо
не всплывет [на поверхность]. Во время приготовлений к отплытию на
Кирн
больше половины граждан охватила мучительная тоска по родному городу и
насиженным
местам. И вот, нарушив данную клятву, они отплыли назад в Фокею.
Те же,
кто остался верен клятве, покинули Энуссы и отплыли [на Кирн].
166. По
прибытии на Кирн фокейцы пять лет жили там вместе с прежними
поселенцами
и воздвигли святилища богам. Так как они стали [потом] разорять
окрестности
и грабить жителей, то тирсены и карфагеняне, заключив союз,
пошли
на них войной (те и другие на 60 кораблях). Фокейцы также посадили
своих
людей на корабли числом 60 и поплыли навстречу врагам в так
называемое
Сардонское море. В морской битве фокейцы одержали нечто вроде
Кадмейской
победы126: 40 кораблей у них погибло, а остальные 20 потеряли
боеспособность,
так как у них были сбиты носы. После этого фокейцы
возвратились
в Алалию. Там они посадили жен и детей на корабль и, погрузив
затем
сколько могло на него поместиться имущества, покинули Кирн и отплыли
в Регий.
167.
Что до людей с погибших кораблей, то по крайней мере большую часть их
захватили
в плен карфагеняне и тирсены и, высадившись на сушу, побили
камнями
[...]127 С тех пор у агиллейцев все живые существа – будь то овцы,
рабочий
скот или люди, проходившие мимо места, где лежали трупы побитых
камнями
фокейцев, – становились увечными, калеками или паралитиками. Тогда
агиллейцы
отправили послов в Дельфы, желая искупить свое преступление.
Пифия
повелела им делать то, что агиллейцы совершают еще и поныне: они
приносят
богатые жертвы фокейцам, как героям, и устраивают в их честь
гимнастические
состязания и конские ристания. Вот какая участь постигла
этих фокейцев.
Другие же, которые нашли убежище в Регии, двинулись оттуда и
захватили
в земле Энотрии город, ныне носящий имя Гиела. А заселили они
этот
город потому, что какой-то человек из Посейдонии объяснил им, что
Пифия в
своем изречении подразумевала героя Кирна, а не заселение острова
Кирна.
168.
Такова была судьба Фокеи в Ионии. Почти так же, как фокейцы, поступили
и
жители Теоса. После того как Гарпаг, возведя насыпь, захватил стены [их
города],
все теосцы сели на корабли и отплыли во Фракию. Там они поселились
в
городе Абдерах. Город этот основал ранее Тимесий из Клазомен; основав же
город,
он, однако, не сумел воспользоваться плодами своих трудов, потому
что был
изгнан фокейцами. Теперь зато теосцы, поселившись в Абдерах,
воздают
ему героические почести.
169.
Эти два ионийских города были единственными, которые предпочли
покинуть
свою родину, чем терпеть рабство. Остальные ионяне, кроме милетян,
так же
как и те, что покинули родину, вступили в борьбу с Гарпагом и
доблестно
сражались каждый за свой родной город. Однако они потерпели
поражение
и были покорены. Все они остались на месте и платили наложенную
на них
дань. Милетяне же, как я сказал выше, заключили союз с самим Киром и
сохранили
мир [и спокойствие]. Так-то Иония вторично потеряла свободу.
После
покорения Гарпагом материковых ионян островные ионяне, устрашившись
подобной
же участи, добровольно подчинились Киру128.
170.
Несмотря на понесенное поражение, ионяне все же собрались в Панионий.
Там,
как я слышал, Биант из Приены подал им весьма полезный совет. Последуй
ионяне
этому совету, они стали бы, пожалуй, самыми счастливыми и богатыми
среди
эллинов. Биант предложил им всем вместе отплыть на Сардон и там
основать
один общий для всех ионян город. Так они избежали бы порабощения,
достигли
бы процветания, живя на самом большом из всех островов на свете, и
даже
подчинили бы себе другие племена. Оставаясь же в Ионии, они, по его
словам,
потеряют надежду получить когда-нибудь свободу. Этот совет дал
ионянам
Биант из Приены уже после их подчинения персам. Но еще раньше,
когда
Иония была свободной, Фалес из Милета (по происхождению финикиянин)
подал
им вот такой полезный совет. Он предложил ионянам построить один
общий
дом для совещаний, именно на Теосе, так как Теос лежит в середине
Ионии.
Отдельные города тем не менее должны были сохранить
самостоятельность,
но только как местные общины. Такие советы подали эти
два
человека ионянам.
171.
Покорив Ионию, Гарпаг пошел войной на карийцев, кавниев и ликийцев,
взяв с
собой ионян и эолийцев. Карийцы пришли на материк с островов129. В
глубокой
древности они были подвластны Миносу, назывались лелегами и жили
на
островах. Впрочем, лелеги, по преданию, насколько можно проникнуть в
глубь
веков, не платили Миносу никакой дани. Они обязаны были только
поставлять
по требованию гребцов для его кораблей. Так как Минос покорил
много
земель и вел победоносные войны, то и народ карийцев вместе с Миносом
в те
времена был самым могущественным народом на свете. Карийцы изобрели
три
вещи, которые впоследствии переняли у них эллины130. Так, они научили
эллинов
прикреплять к своим шлемам султаны, изображать на щитах эмблемы и
первыми
стали приделывать ручки на щитах (до тех пор все народы носили щиты
без
ручек и пользовались ими с помощью кожаных перевязей, надевая их на шею
и на
левое плечо). Затем, много времени спустя, карийцев изгнали с их
островов
дорийцы и ионяне, и таким-то образом они переселились на материк.
Так-то
рассказывают о карийцах критяне. Сами же карийцы, впрочем, не
согласны
с ними: они считают себя исконными жителями материка, утверждая,
что
всегда носили то же имя, что и теперь. [В доказательство этого] они
показывают
в Миласах древнее святилище Зевса Карийского, принадлежащее
мисийцам
и лидийцам, так как это родственные карийцам племена. Ведь, по их
преданию,
Лид и Мис были братьями Кара. Им-то, [лидийцам и мисийцам],
конечно,
и принадлежало святилище, а не племенам другого происхождения,
даже
если те и говорили на одном языке с карийцами.
172.
Что до кавниев, то они, мне думается,– исконные жители [материка];
сами же
они тем не менее считают себя пришельцами с Крита. Похож ли их язык
на карийский
или, наоборот, карийский схож с кавнийским, я не могу это
точно
решить. По обычаям же они сильно отличаются не только от карийцев, но
и от
всех прочих народов. Так, для кавниев самое высокое удовольствие – это
собираться
на многолюдные пирушки сверстникам и друзьям, именно мужчинам,
женщинам
и детям. Они воздвигли у себя храм чужеземным богам, а затем
раскаялись
в этом и решили почитать только отеческих богов. Тогда все
кавнии,
способные носить оружие, вооружились: ударяя копьями по воздуху,
они шли
до калиндийских пределов и восклицали при этом, что изгоняют
чужеземных
богов.
173.
Таковы [странные] обычаи кавниев. Ликийцы же первоначально пришли из
Крита
(весь Крит в древности целиком занимали варвары)131. Когда на Крите
сыновья
Европы Сарпедон и Минос поссорились из-за верховной власти, то в
борьбе
верх одержал Минос и изгнал Сарпедона с его приверженцами.
Изгнанники
прибыли в землю Милиаду в Азии. Страна, где ныне обитают
ликийцы,
в древности называлась Милиадой, а жители ее именовались солимами.
Ведь,
пока царем изгнанников был Сарпедон, они сохраняли свое имя –
термилов,
принесенное с Крита, как еще и поныне соседи называют ликийцев.
Когда
же к Сарпедону в страну термилов прибыл из Афин Лик, сын Пандиона,
также изгнанный
своим братом Эгеем, то они с течением времени стали
называться
по его имени ликийцами. Обычаи их частью критские, частью
карийские.
Есть, впрочем, у них один особенный обычай, какого не найдешь
больше
нигде: они называют себя по матери, а не по отцу. Если кто-нибудь
спросит
ликийца о его происхождении, тот назовет имя своей матери и
перечислит
ее предков по материнской линии. И если женщина-гражданка
сойдется
с рабом, то дети ее признаются свободнорожденными. Напротив, если
гражданин
– будь он даже самый влиятельный среди них – возьмет в жены
чужестранку
или наложницу, то дети не имеют прав гражданства.
174.
Итак, карийцы покорились Гарпагу, не покрыв себя славой: ни сами
карийцы,
ни эллины, живущие в их стране, при этом не совершили никаких
подвигов.
Среди других эллинов живут там и книдяне – поселенцы из
Лакедемона.
Область книдян простирается до моря и носит название Триопий.
Книдия
начинается от части Херсонеса у города Бибасса и вся окружена морем,
кроме
незначительной местности. Так, на севере она граничит с заливом
Керамик,
на юге – с морем у острова Симы и Родоса. Когда Гарпаг завоевывал
Ионию, книдяне
стали прокапывать упомянутую выше узкую полосу земли
(шириной
почти 5 стадий), чтобы превратить свою землю в остров. Ведь вся
область
книдян лежит по эту сторону полуострова. Как раз там, где конец
книдской
земли, и находится перешеек, который они начали прокапывать. И
вот,
когда множество книдян взялось за работу, оказалось, что рабочие стали
получать
ранения на теле, и особенно [повреждения] глаз [от осколков
камней],
когда приходилось пробивать скалу. [Ранения эти] указывали на
более прямое,
явно сверхъестественное воздействие божества. Тогда книдяне
отправили
послов в Дельфы вопросить бога о том, что препятствует им [в
работе].
Пифия же, по их словам, изрекла такой ответ стихами в трехстопном
размере:
Не
ройте Истма! Стен не воздвигайте!
Зевс
создал остров тут, коль только б захотел
Получив
такое прорицание, книдяне прекратили работы, и, когда Гарпаг с
войском
подошел [к городу], они сдались без боя.
175. По
ту сторону Галикарнасса в глубине страны жили педасийцы. Всякий
раз,
когда им самим или их соседям угрожало какое-нибудь несчастье, у жрицы
Афины
вырастала длинная борода. И так бывало уже у них трижды. Эти-то
педасийцы
– единственные карийцы, которые некоторое время оказывали
сопротивление
Гарпагу, доставив ему немало хлопот. Они укрепили место на
горе
под названием Лида.
176. Со
временем, однако, педасийцы все же были покорены. Ликийцы же, когда
Гарпаг
вступил с войском в долину Ксанфа, вышли ему навстречу и доблестно
сражались
небольшими отрядами против огромного войска. Потерпев поражение,
они
были оттеснены в город [Ксанф]. Тогда ликийцы собрали на акрополе жен,
детей,
имущество и рабов и подожгли акрополь, отдав его в жертву пламени.
После
этого ксанфии страшными заклятиями обрекли себя на смерть: они
бросились
на врага и все до единого пали в бою. Ведь среди нынешних жителей
Ксанфа,
которые выдают себя за ликийцев, большинство – пришельцы, за
исключением
80 семей. Эти 80 семей в то время случайно находились в чужом
краю и
потому избежали этой страшной участи. Так-то Гарпаг овладел Ксанфом.
Подобным
же образом он захватил и город Кавн, так как большинство кавниев
последовало
примеру ликийцев.
177. В
то время как Гарпаг разорял [города] приморской области Передней
Азии,
сам Кир покорял народ за народом внутри страны, не минуя ни одного. О
большей
части этих походов я умолчу и расскажу только о тех, которые
доставили
ему больше всего хлопот и особенно достойны упоминания.
178.
После завоевания всего [азиатского] материка Кир обратился против
ассирийцев.
В Ассирии есть много и других больших городов, но самым
знаменитым
и наиболее могущественным городом, где у ассирийцев после
разрушения
Нина находился царский дворец, был Вавилон. Построен Вавилон вот
как.
Лежит он на обширной равнине, образуя четырехугольник, каждая сторона
которого
120 стадий длины. Окружность всех четырех сторон города составляет
480
стадий132. Вавилон был не только очень большим городом, но и самым
красивым
из всех городов, которые я знаю. Прежде всего город окружен
глубоким,
широким и полным водой рвом, затем идет стена шириной в 50
царских
локтей, а высотой в 200. Царский же локоть на 3 пальца больше
обыкновенного.
179.
Здесь я должен рассказать, куда употребили землю, вынутую изо рва, и
как
была возведена стена. Лишь только выкопали ров, то взятую оттуда землю
стали
употреблять для выделки кирпича. Изготовив достаточное количество
сырых
кирпичей, обжигали их в печах. Вместо цемента строители пользовались
горячим
асфальтом и через каждые тридцать рядов кирпича закладывали между
камнями
камышовые плетенки. Сначала таким образом укрепили края рва, а
затем и
саму стену. На верху стены по краям, возвели по две одноэтажные
башни,
стоявшие друг против друга. Между башнями оставалось пространство,
достаточное
для проезда четверки лошадей. Кругом на стене находилось 100
ворот
целиком из меди (в том числе их косяки и притолоки). Есть и другой
город в
восьми днях пути от Вавилона по имени Ис. Там протекает небольшая
река
также под названием Ис. Впадает она в реку Евфрат. Эта-то река Ис
выносит
своим течением комочки асфальта. Отсюда и был доставлен асфальт для
постройки
вавилонской стены.
180.
Таким-то образом были возведены стены Вавилона. Город же состоит из
двух
частей. Через него протекает река по имени Евфрат, берущая начало в
Армении.
Эта большая, глубокая и быстрая река впадает в Красное море. По
обеим
сторонам реки стена, изгибаясь, доходит до самой реки, а отсюда по
обоим
берегам идет стена из обожженных кирпичей. Город же сам состоит
сплошь
из трех- и четырехэтажных домов и пересечен прямыми улицами, идущими
частью
вдоль, а частью поперек реки. На каждой поперечной улице в стене
вдоль
реки было столько же маленьких ворот, сколько и самих улиц. Ворота
эти
были также медные и вели к самой реке.
181.
Эта [внешняя] стена является как бы панцирем города. Вторая же стена
идет
внутри первой, правда, ненамного ниже, но уже нее. В середине каждой
части
города воздвигнуто здание. В одной части – царский дворец, окруженный
огромной
и крепкой стеной; в другой – святилище Зевса Бела133 с медными
вратами,
сохранившимися еще до наших дней. Храмовой священный участок –
четырехугольный,
каждая сторона его длиной в 2 стадии. В середине этого
храмового
священного участка воздвигнута громадная башня, длиной и шириной
в 1
стадию. На этой башне стоит вторая, а на ней – еще башня, в общем
восемь
башен – одна на другой. Наружная лестница ведет наверх вокруг всех
этих
башен. На середине лестницы находятся скамьи, должно быть, для отдыха.
На
последней башне воздвигнут большой храм. В этом храме стоит большое,
роскошно
убранное ложе и рядом с ним золотой стол. Никакого изображения
божества
там, однако, нет. Да и ни один человек не проводит здесь ночь, за
исключением
одной женщины, которую, по словам халдеев, жрецов этого бога,
бог
выбирает себе из всех местных женщин.
182.
Эти жрецы утверждают (я, впрочем, этому не верю), что сам бог иногда
посещает
храм и проводит ночь на этом ложе. То же самое, по рассказам
египтян,
будто бы происходит и в египетских Фивах. И там в храме Зевса
Фиванского
также спит какая-то женщина. Обе эти женщины, как говорят, не
вступают
в общение со смертными мужчинами. Точно так же, впрочем, и
прорицательница
– жрица бога в Патарах Ликийских [спит в храме], когда
является
бог и изрекает оракул (что бывает не всегда, а лишь по временам).
Но при
явлении бога жрицу запирают с ним по ночам в храме.
183.
Есть в священном храмовом участке в Вавилоне внизу еще и другое
святилище,
где находится огромная золотая статуя сидящего Зевса. Рядом же
стоят
большой золотой стол, скамейка для ног и трон – также золотые. По
словам
халдеев, на изготовление [всех этих вещей] пошло 800 талантов
золота.
Перед этим храмом воздвигнут золотой алтарь. Есть там и еще один
огромный
алтарь; на нем приносят в жертву взрослых животных; на золотом же
алтаре
можно приносить в жертву только сосунков. На большом алтаре халдеи
ежегодно
сжигают 1000 талантов ладана на празднике в честь этого бога. Была
еще в
священном участке в то время, о котором идет речь, золотая статуя
бога,
целиком из золота, 12 локтей высоты. Мне самому не довелось ее
видеть,
но я передаю лишь то, что рассказывали халдеи. Эту-то статую
страстно
желал Дарий, сын Гистаспа, но не дерзнул захватить ее. Однако
Ксеркс,
сын его, похитил статую, повелев умертвить жреца, который не
позволял
[прикасаться к статуе] и двигать ее с места. Так роскошно украшен
этот
[храм] и священный участок, где также есть много посвятительных даров
от
частных лиц.
184.
Много и других царей правило в Вавилоне, о которых я расскажу в моей
истории
Ассирии134. Они еще более укрепили стены [города] и украсили
святилища.
Среди этих-то царей были и две женщины. Старшая по имени
Семирамида,
которая царствовала за пять поколений до младшей, велела
построить
в долине достопримечательную плотину. Прежде ведь река обычно при
разливах
затопляла всю долину.
185.
Вторая царица, которую звали Нитокрис135, была еще более мудрой, чем
ее
предшественница, и оставила памятники, о которых я расскажу. Кроме того,
эта
царица видела, как велико могущество мидян, сколь это беспокоит народ и
как
много городов они уже завоевали (среди них даже Нин). Поэтому-то она и
решила
принять заранее все возможные меры предосторожности. Прежде всего
она
изменила течение реки Евфрата, который протекал раньше прямо через
середину
города. Для этого Нитокрис велела прокопать канал выше города, и
таким образом
река стала настолько извилистой, что, например, мимо одного
селения
в Ассирии она протекала трижды (название этого селения, куда Евфрат
подходит
три раза, Ардерикка). Еще и поныне, совершая путешествие из Нашего
моря в
Вавилон вниз по Евфрату, приходится трижды проезжать мимо этого
селения
в течение трех дней. Это было одно деяние Нитокрис. Затем по ее
повелению
по обеим сторонам реки насыпали плотину поразительной величины и
высоты.
Потом на значительном расстоянии выше Вавилона она приказала
выкопать
водоем для озера неподалеку от реки такой глубины, чтобы повсюду
выступили
подпочвенные воды. Ширина же этого водоема достигла в окружности
420
стадий. Вырытую из ямы землю царица велела употреблять для речной
плотины.
Когда бассейн был готов, она приказала привезти камень и
облицевать
им края водоема. Произвела же царица обе эти работы – именно
сделала
реку излучистой и обратила всю прокопанную местность в болото – не
только
для того, чтобы множеством излучин замедлять течение реки, но и
затем,
чтобы сделать речной путь в Вавилон более извилистым и, наконец,
чтобы
после плавания путешественникам нужно было делать еще большой объезд
озера
по суше. Эти работы производились в той части страны, где были
проходы
и самый короткий путь из Мидии. Целью этих мероприятий было
затруднить
мидянам проникновение в страну при торговых сношениях и не
позволить
им точно разузнать положение дел в стране.
186.
Эти сооружения царица воздвигла [против мидян] из земли, добытой при
рытье
водоема. Кроме того, она воспользовалась этими работами еще и для
другой,
побочной цели. Город состоял из двух частей, разделенных рекой. При
прежних
царях, чтобы попасть из одной половины города в другую, нужно было
переправляться
на лодке, что, мне думается, было неудобно. Нитокрис
позаботилась
и об этом. Когда был вырыт водоем для озера, она оставила в
память
об этих работах вот еще что. Она повелела вырубить огромные камни.
Когда
эти камни были изготовлены и водоем выкопан, Нитокрис отвела весь
речной
поток в этот водоем, и по мере наполнения водоема старое русло
высыхало.
Затем Нитокрис приказала укрепить берега реки вдоль города и
спуски,
ведущие от стенных ворот к реке, облицевать обожженным кирпичом
таким
же способом, как и городские стены. Потом приблизительно в середине
города
она велела построить мост из вырубленных камней (камни были
скреплены
железом и свинцом). Днем на мост настилали поперек
четырехугольные
доски, по которым вавилоняне переходили через реку. На ночь
же этот
настил убирали, для того чтобы люди не бродили туда и сюда и не
грабили
друг друга. После сооружения моста, когда выкопанное озеро
наполнилось
водой, царица велела отвести реку Евфрат из озера в старое
русло.
Таким образом, озеро превратилось в болото, для чего и было
предназначено,
а горожанам, кроме того, был построен мост.
187.
Эта же царица обманула потомство вот какой хитростью. Она повелела
воздвигнуть
себе гробницу над воротами в самом оживленном месте города
(гробница
находилась непосредственно над самими воротами) и вырезать на ней
надпись,
гласящую вот что: "Если кто-нибудь из вавилонских царей после меня
будет
иметь нужду в деньгах, то пусть откроет эту гробницу и возьмет
сколько
пожелает денег. Однако без нужды пусть напрасно не открывает ее. Но
лучше
бы вовсе [не открывать гробницы]". Так эта гробница оставалась
нетронутой,
пока вавилонское царство не перешло к Дарию. Дарию казалось
даже странным,
почему он не воспользовался [этой гробницей над] воротами,
хотя
там лежат сокровища, которые к тому же [как бы] сами приглашают
завладеть
ими. Царь, однако, не захотел пройти через эти ворота, потому что
над
головой [у него] оказался бы мертвец. Открыв же гробницу, он не нашел
там
никаких сокровищ, а только покойника и вот такую надпись: "Если бы ты
не был
столь жадным, то не разорял бы гробниц покойников". Вот что
рассказывают
об этой царице.
188. Против
сына этой-то женщины136 (его звали, как и отца, Лабинетом, и он
был
царем Ассирии) Кир и пошел войной. Всякий раз когда великий царь
выступает
в поход, то, сделав дома хороший запас хлеба и мелкого скота, он
берет с
собой, кроме того, еще воду из протекающей у Сус реки Хоаспа137
(единственной
реки, откуда он пьет воду). Множество четырехколесных
повозок,
запряженных мулами, с этой-то кипяченой водой из Хоаспа в
серебряных
сосудах всегда следует за царем, куда бы он ни отправлялся в
поход.
189.
Двигаясь на Вавилон, Кир достиг реки Гинда. Истоки этой реки находятся
в Матиенских
горах, течет же она через землю дарданов, а впадает в другую
реку –
Тигр. Тигр же протекает мимо города Опиды и впадает в Красное море.
Когда
Кир хотел перейти эту судоходную реку Гинд, один из его священных
белых
коней от резвости прыгнул в воду, чтобы переплыть реку. Однако река
поглотила
коня и унесла его своим течением. Тогда Кир страшно разгневался
на реку
за такую дерзость и повелел сделать ее столь мелкой, чтобы впредь
даже
женщины могли легко переходить, не замочив колена. После такой угрозы
Кир
отложил пока что поход на Вавилон. Разделив затем свое войско на две
части,
царь расположил воинов по берегам реки и велел на каждом берегу
наметить
по всем направлениям 180 прямых, как стрела, каналов, ведущих к
реке.
Потом он расставил воинов и приказал копать. При большом числе
рабочих
рук работа была быстро завершена, но все же на нее пришлось
затратить
целое лето.
190.
Так-то покарал Кир реку Гинд, разделив ее на 360 каналов. А когда
вновь
наступила весна, царь выступил в поход на Вавилон. Вавилоняне вышли
из
города с войском и ожидали Кира. Когда царь подошел к городу, вавилоняне
бросились
в бой, но, потерпев поражение, были оттеснены в город.
Вавилонянам
было уже заранее известно, что Кир теперь не будет
бездействовать:
они видели ведь, как персидский царь нападал на один народ
за
другим. Поэтому, запасшись продовольствием на очень много лет, они не
обращали
никакого внимания на осаду. Между тем Кир оказался в
затруднительном
положении, так как прошло уже много времени, а дело [осады]
нисколько
не подвигалось вперед.
191.
Наконец – другой ли кто подал совет в затруднении или же сам Кир
сообразил,
как ему поступать,– но сделал он вот что138. Он поставил часть
своего
войска в том месте, где река входит в город, а другую часть – ниже
по
течению, у ее выхода из города. Затем он приказал воинам, как только
увидят,
что русло стало проходимым вброд, вступать по этому руслу в город.
После
этого сам царь с нестроевой частью войск отступил. По прибытии к
упомянутому
выше озеру Кир сделал с рекой приблизительно то же самое, что
некогда
совершила и вавилонская царица. Персидский царь отвел реку с
помощью
канала в озеро, которое, собственно, было болотом, а таким образом
старое
русло сделалось проходимым. После того как вода в реке спала
настолько,
что доходила людям приблизительно до колена, персы по старому
руслу
вошли в Вавилон. Если бы вавилоняне заранее узнали замысел Кира или
вовремя
заметили его действия, то, конечно, не только не позволили бы
персам
проникнуть в город, но даже совершенно уничтожили бы врага. Ведь они
могли
просто запереть все ведущие к реке ворота и, взойдя на стены по обоим
берегам
реки, поймать персов, как в ловушку. Однако теперь персы внезапно
напали
на вавилонян. Город же Вавилон столь огромный, что, по рассказам
тамошних
людей, горожане, жившие в центре, не знали, что враги уже заняли
окраины.
В это время они по случаю праздника плясали и веселились до тех
пор,
пока слишком хорошо не узнали [свое ужасное положение]. Так-то Вавилон
был
взят тогда в первый раз.
192.
Сколь велико богатство Вавилона, я могу ясно показать на многих других
примерах,
но ограничусь следующим. Вся страна, подвластная великому царю,
обязана,
кроме обычной подати, еще содержать царя и его войско. Итак,
вавилонская
земля из двенадцати месяцев четыре месяца в году поставляет
царю
продовольствие, а восемь месяцев – вся остальная Азия. Таким образом,
одна
эта Ассирия по богатству занимает третье место во всей Азии. И
наместничество
в этой стране, которое персы называют сатрапией, безусловно
самое
доходное из всех наместничеств. Тритантехм, сын Артабаза, которому
царь
пожаловал эту область в управление, каждый день собирал с нее полную
артабу
серебра (артаба – персидская мера, вмещающая 1 аттический медимн и 3
аттических
хеника). У самого Тритантехма, кроме боевых коней, было еще 800
жеребцов,
покрывающих кобылиц, а кобылиц было 16 000 (каждый жеребец
покрывал
по 20 кобылиц). Он держал также так много собак индийской породы,
что
четыре больших селения на равнине должны были доставлять пищу для них и
за это
были освобождены от прочих повинностей. Так богат был правитель
Вавилона.
193.
Дождей в Ассирийской земле выпадает мало, но и этих незначительных
дождей
достаточно для первоначального питания и роста корней злаков. При
этом
посевы орошаются из реки, зреют и злак растет. Сама река, однако,
здесь
не заливает поля, как в Египте, но орошение производится вручную
водочерпательными
приспособлениями [журавлями]. Вся Вавилония, подобно
Египту,
всюду перерезана каналами. Самый большой из этих каналов судоходен;
в
юго-восточном направлении он течет из Евфрата в другую реку – Тигр, на
которой
лежал город Нин. Из всех стран на свете, насколько я знаю, эта
земля производит
безусловно самые лучшие плоды Деметры. Напротив, плодовые
деревья
там даже вообще не произрастают: ни смоковница, ни виноградная
лоза,
ни маслина. Что же до плодов Деметры, то земля приносит их в таком
изобилии,
что урожай здесь вообще сам-двести, а [в хорошие годы] даже
сам-триста.
Листья пшеницы и ячменя достигают там целых четырех пальцев в
ширину.
Что просо и сесам139 бывают там высотой с дерево, мне хорошо
известно,
но я не стану рассказывать об этом. Я знаю ведь, сколь большое
недоверие
встретит мой рассказ о плодородии разных хлебных злаков у тех,
кто сам
не побывал в Вавилонии. Оливкового масла вавилоняне совсем не
употребляют,
но только из сесама. Повсюду на равнине растут там финиковые
пальмы,
в большинстве плодоносные. Из плодов пальм приготовляют хлеб, вино
и мед.
Выращивают вавилоняне финиковые пальмы тем же способом, как и
смоковницы.
Они привязывают плоды так называемых у эллинов "мужских" пальм
к
плодоносным деревьям, чтобы орехотворка, проникнув в финик, помогла ему
созреть
и он преждевременно не опал. Ведь орехотворки сидят в плодах
"мужских"
пальм, так же как и в зимних смоквах.
194.
Теперь я перейду к рассказу о самом удивительном из всего, что есть в
этой
стране (кроме самого города Вавилона). Суда, на которых плавают вниз
по реке
в Вавилон, совершенно круглые и целиком сделаны из кожи140. В
Армении,
которая лежит выше Ассирии, вавилоняне нарезают ивовые прутья для
остова
корабля. Снаружи [остов] обтягивают плотными шкурами наподобие
[круглого]
днища корабля. Они не расширяют кормовой части судна и не
заостряют
носа, но делают судно круглым, как щит. Затем набивают все судно
соломой
[для обертки груза] и, нагрузив, пускают плыть вниз по течению.
Перевозят
они вниз по реке главным образом глиняные сосуды с финикийским
вином.
Управляют судном с помощью двух рулевых весел, которыми стоя
загребают
двое людей. Один из них при этом тянет судно веслом к себе, а
другой
отталкивается. Такие суда строят очень большого размера и поменьше.
Самые
большие вмещают до 5000 талантов груза. На каждом судне находится
живой
осел, и на больших – несколько. По прибытии в Вавилон купцы
распродают
свой товар, а затем с публичных торгов сбывают и [плетеный]
остов
судна, и всю солому. А шкуры потом навьючивают на ослов и
возвращаются
в Армению. Вверх по реке ведь из-за быстрого течения плыть
совершенно
невозможно. Поэтому и суда строят не из дерева, а из шкур. Когда
же
купцы на своих ослах прибывают в Армению, то строят новые суда таким же
способом.
Таковы у них [речные] суда.
195. Одеяние
же у вавилонян вот какое. [На теле] вавилонянин носит льняной
хитон,
доходящий до ног, а поверх – другой шерстяной. Затем поверх
накидывает
еще тонкую белую хланиду. Обувь у них – общепринятая [в этой
стране],
похожая на беотийских сапоги. Отпуская длинные волосы, вавилоняне
повязывают
на голове тюрбаны и все тело умащают миррой. У всякого
вавилонянина
есть перстень с печатью и посох искусной работы. На каждом
посохе вырезаны
яблоко, роза, лилия, орел или что-либо подобное. Носить
посох
без такого изображения у них не принято. Таково внешнее обличье
вавилонян,
а о нравах и обычаях их я расскажу вот что.
196.
Самый благоразумный обычай, который, как я знаю, бытует также и у
иллирийских
энетов, по моему мнению, у них вот какой. Раз в году в каждом
селении
обычно делали так: созывали всех девушек, достигших брачного
возраста,
и собирали в одном месте. Их обступали толпы юношей, а глашатай
заставлял
каждую девушку поодиночке вставать и начиналась продажа невест.
Сначала
выставляли на продажу самую красивую девушку из всех. Затем, когда
ее
продавали за большие деньги, глашатай вызывал другую, следующую после
нее по
красоте (девушки же продавались в замужество). Очень богатые
вавилонские
женихи наперебой старались набавлять цену и покупали наиболее
красивых
девушек. Женихи же из простонародья, которые вовсе не ценили
красоту,
брали и не красивых девиц и в придачу деньги. После распродажи
самых
красивых девушек глашатай велел встать самой безобразной девушке или
калеке
и предлагал взять ее в жены за наименьшую сумму денег, пока ее
кто-нибудь
не брал с наименьшим приданым. Деньги же выручались от продажи
красивых
девушек, и таким образом красавицы выдавали замуж дурнушек и
калек.
Выдать же замуж свою дочь за кого хочешь не позволялось, а также
нельзя
было купленную девушку уводить домой без поручителя. И только, если
поручитель
установит, что купивший девушку действительно желает жить с нею,
ее
можно было уводить домой. Если же кто не сходился со своей девушкой, то
по
закону требовалось возвращать деньги. Впрочем, женихам можно было
являться
и из других селений и покупать себе девушек. Этот прекраснейший
обычай
теперь у них уже не существует141. Зато недавно они нашли другое
средство
оградить девиц от обиды и не допустить увода их на чужбину [...]
После
завоевания страны и разорения ее персами жители лишились своего
имущества,
и все простые люди из народа были вынуждены по бедности
заставлять
своих дочерей заниматься развратом.
197.
Есть у вавилонян еще и другой весьма разумный обычай. Страдающих
каким-нибудь
недугом они выносят на рынок (у них ведь нет врачей)142.
Прохожие
дают больному советы [о его болезни] (если кто-нибудь из них или
сам
страдал подобным недугом, или видел его у другого). Затем прохожие
советуют
больному и объясняют, как сами они исцелились от подобного недуга
или
видели исцеление других143. Молча проходить мимо больного человека у
них
запрещено: каждый должен спрашивать, в чем его недуг.
198.
Покойников вавилоняне погребают в меду144, и похоронные обряды у них
одинаковы
с египетскими. Всякий раз как вавилонянин сходится со своей
женой,
он садится перед жертвенным сосудом, воскуряя фимиам; так же
поступает
и жена. На следующее утро оба они совершают омовение. Перед этим
омовением
они не должны прикасаться ни к какому сосуду. Такой же обычай
существует
и у арабов145.
199.
Самый же позорный обычай у вавилонян вот какой. Каждая вавилонянка
однажды
в жизни должна садиться в святилище Афродиты и отдаваться [за
деньги]
чужестранцу. Многие женщины, гордясь своим богатством, считают
недостойным
смешиваться с [толпой] остальных женщин. Они приезжают в
закрытых
повозках в сопровождении множества слуг и останавливаются около
святилища.
Большинство же женщин поступает вот как: в священном участке
Афродиты
сидит множество женщин с повязками из веревочных жгутов на голове.
Одни из
них приходят, другие уходят. Прямые проходы разделяют по всем
направлениям
толпу ожидающих женщин. По этим-то проходам ходят чужеземцы и
выбирают
себе женщин. Сидящая здесь женщина не может возвратиться домой,
пока
какой-нибудь чужестранец не бросит ей в подол деньги и не соединится с
ней за
пределами священного участка. Бросив женщине деньги, он должен
только
сказать: "Призываю тебя на служение богине Милитте!". Милиттой же
ассирийцы
называют Афродиту. Плата может быть сколь угодно малой.
Отказываться
брать деньги женщине не дозволено, так как деньги эти
священные.
Девушка должна идти без отказа за первым человеком, кто бросил
ей
деньги. После соития, исполнив священный долг богине, она уходит домой и
затем
уже ни за какие деньги не овладеешь ею вторично. Красавицы и статные
девушки
скоро уходят домой, а безобразным приходится долго ждать, пока они
смогут
выполнить обычай. И действительно, иные должны оставаться в
святилище
даже по три-четыре года146. Подобный этому обычай существует
также в
некоторых местах на Кипре.
200.
Таковы обычаи вавилонян. Есть среди них три племени, которые питаются
только
рыбой. Пойманную рыбу они вялят на солнце и затем поступают так:
бросают
рыбу в ступку и раздробляют пестиком, а затем пропускают через
кисейное
сито. Потом из этой массы по желанию замешивают сырое тесто или
пекут
хлеб.
201.
После покорения этого народа Кир задумал подчинить массагетов. Эти
массагеты147,
как говорят, многочисленное и храброе племя. Живут они на
востоке
по направлению к восходу солнца за рекой Араксом напротив
исседонов.
Иные считают их также скифским племенем.
202. По
рассказам некоторых, Аракс148 больше Истра; другие же, напротив,
считают
эту реку меньше. На Араксе, как передают, много островов величиной
с Лесбос.
На этих-то островах живут люди, летом питающиеся разными
кореньями,
выкапываемыми из земли. В летнюю же пору они собирают спелые
плоды с
деревьев и затем сохраняют их про запас. Там есть будто бы также и
другие
деревья, приносящие особого рода плоды. Собравшись толпой в одно
место, массагеты
зажигают костер и затем усаживаются вокруг и бросают эти
плоды в
огонь. От запаха сжигаемого плода они приходят в состояние
опьянения,
подобно тому как эллины пьянеют от вина. Чем больше плодов они
бросают
в огонь, тем сильнее их охватывает опьянение; пока наконец они не
вскакивают,
пускаются в пляс и начинают петь песни149. Так рассказывают об
образе
жизни этого племени. Река же Аракс берет начало в Матиенских горах,
откуда
течет и Гинд, который Кир разделил на 360 упомянутых выше каналов.
Аракс
извивается, [образуя] 40 рукавов, из которых все, кроме одного,
теряются
в болотах и топях. В этих-то болотах, по рассказам, обитают люди,
питающиеся
сырой рыбой150 и обычно носящие одежду из тюленьих шкур. Одно
единственное
устье Аракса течет по открытой местности, [впадая] в
Каспийское
море. Каспийское же море – это замкнутый водоем, не связанный ни
с каким
другим морем. Ведь море, по которому плавают эллины, именно то, что
за Геракловыми
Столпами, так называемое Атлантическое и Красное море, – все
это
только одно море151.
203.
Напротив, Каспийское море – это море совершенно особого рода. Длина
его –
пятнадцать дней плавания на гребном судне, а ширина в самом широком
месте –
восемь дней. На западе оно граничит с Кавказским хребтом – самой
обширной
и высокой из всех горных цепей. Много разных племен обитает на
Кавказе,
большинство которых питается дикими древесными плодами. В этой
стране
есть, как говорят, деревья с удивительными листьями. Из этих-то
листьев
изготовляют краску, растирая их и смешав с водой152, и затем
наносят
ею узоры на свою одежду. Узоры эти не смываются, а истираются
только
вместе с шерстяной [материей, на которую их наносят], как будто бы
они
были вотканы в материю с самого начала. Совокупление у этих людей
происходит
совершенно открыто, как у скота.
204.
Так вот, с запада Кавказ граничит с так называемым Каспийским морем, а
на
востоке по направлению к восходу солнца к нему примыкает безграничная
необозримая
равнина. Значительную часть этой огромной равнины занимают
упомянутые
массагеты, на которых Кир задумал идти войной. Много было у Кира
весьма
важных побудительных причин для этого похода. Прежде всего – способ
его
рождения, так как он мнил себя сверхчеловеком, а затем – счастье,
которое
сопутствовало ему во всех войнах. Ведь ни один народ, на который
ополчался
Кир, не мог избежать своей участи.
205.
Царицей массагетов была супруга покойного царя. Звали ее Томирис. К
ней-то
Кир отправил послов под предлогом сватовства, желая будто бы сделать
ее
своей женой. Однако Томирис поняла, что Кир сватается не к ней, а
домогается
царства массагетов, и отказала ему. Тогда Кир, так как ему не
удалось
хитростью добиться цели, открыто пошел войной на массагетов. Для
переправы
войска царь приказал построить понтонные мосты153 через реку
[Аракс],
а на судах, из которых состояли мосты, воздвигнуть башни.
206.
Пока войско Кира было занято этими работами, Томирис велела через
глашатая
сказать Киру вот что: "Царь мидян! Отступись от своего намерения.
Ведь ты
не можешь знать заранее, пойдет ли тебе на благо или нет сооружение
этих
мостов. Оставь это, царствуй над своей державой и не завидуй тому, что
мы
властвуем над нашей. Но ты, конечно, не захочешь последовать этому
совету,
а предпочтешь действовать как угодно, но не сохранять мир. Если же
ты
страстно желаешь напасть на массагетов, то прекрати работы по
строительству
моста через реку. Переходи спокойно в нашу страну, так как мы
отойдем
от реки на расстояние трехдневного пути. А если ты предпочитаешь
допустить
нас в свою землю, то поступи так же". После этого Кир призвал к
себе
персидских вельмож на совещание, изложил им дело и спросил совета, как
ему
поступить. Все единогласно сошлись на том, что следует ожидать Томирис
с ее
войсками здесь на этой земле.
207.
Присутствующий на совещании лидиец Крез не одобрил, однако, это
решение.
Он высказал свое возражение в таких словах: "Царь! Я уже раньше
(после
того как Зевс предал меня в твои руки) обещал тебе сколь возможно
отвращать
всякую беду, грозящую твоему дому. Мои столь тяжкие страдания
послужили
мне наукой. Если ты мнишь себя бессмертным и во главе
бессмертного
войска, то мое мнение, пожалуй, тебе бесполезно. Если же ты
признаешь,
что ты только человек и царствуешь над такими же смертными
людьми,
то пойми прежде всего вот что: существует круговорот человеческих
дел, который
не допускает, чтобы одни и те же люди всегда были счастливы.
Так
вот, в настоящем деле я держусь другого мнения, противоположного мнению
твоих
вельмож. Ведь если ты допустишь врагов в нашу собственную землю, то
вот
какая грозит нам опасность: потерпев поражение, ты погубишь всю свою
державу.
Ведь совершенно ясно, что, одолев тебя, массагеты не побегут в
свою
сторону, но вторгнутся в твои владения. В случае же победы над врагом
твой
успех, думаю, будет вовсе не так велик, как если бы ты победил
массагетов
в их стране и стал преследовать бегущих. Я хочу сравнить твои
преимущества
и их: ведь, разбив неприятеля, ты сможешь прямым путем
вторгнуться
во владения Томирис. Да и, кроме того, Киру, сыну Камбиса, было
бы
постыдно и нестерпимо подчиниться женщине и позволить ей вторгнуться в
твою
страну. Так вот, по-моему, нам следует перейти реку и затем проникнуть
в глубь
страны, насколько враги отступят, а затем попытаться одолеть их,
поступив
вот как. Как я узнал, массагетам совершенно незнакома роскошь
персидского
образа жизни и недоступны ее великие наслаждения. Поэтому-то
нужно,
думается мне, устроить в нашем стане обильное угощение для этих
людей,
зарезав множество баранов, и сверх того выставить огромное
количество
сосудов цельного вина и всевозможных яств. Приготовив все это, с
остальным
войском, кроме самой ничтожной части, снова отступить к реке.
Ведь
если я не обманываюсь [в своем суждении], то враги при виде такого
обилия
яств набросятся на них и нам представится возможность совершить
великие
подвиги"154.
208.
Так мнения советников разошлись. Кир же отверг первое мнение и принял
совет Креза.
Царь велел объявить Томирис, чтобы она отступила, так как он
намерен
переправиться в ее владения. И царица отступила [с войском], верная
своему
прежнему обещанию. Тогда Кир вверил Креза своему сыну Камбису,
которого
он назначил своим наследником. При этом царь настоятельно внушал
сыну
почитать Креза и покровительствовать ему ( в случае неудачи переправы
и
похода в страну массагетов). С таким поручением Кир отпустил Камбиса и
Креза и
отправил их в Персию, а сам с войском начал переправу через реку.
209.
После переправы через Аракс уже на земле массагетов ночью Кир увидел
вот
какой сон. Царю представилось, что он видит старшего из сыновей
Гистаспа155
с крыльями на плечах, осеняющим одним крылом Азию, а другим
Европу.
Самым старшим из сыновей Гистаспа, сына Арсама, из рода Ахеменидов
был
Дарий, в то время еще юноша около двадцати лет (юноша оставался в
Персии
как негодный еще по молодости лет к военной службе). Пробудившись,
Кир
стал размышлять о смысле сновидения. Царь решил, что сон имеет важное
значение.
Он велел затем позвать Гистаспа и без свидетелей сказал ему:
"Гистасп!
Сын твой уличен в кознях против меня и моей державы. Мне это
точно
известно, и я скажу тебе откуда. Боги пекутся обо мне и заранее
открывают
мне грозящую беду. И вот теперь прошлой ночью я видел во сне
старшего
из твоих сыновей с крыльями на плечах, причем одним крылом он
осенял
Азию, а другим Европу. Во всяком случае из моего сновидения
совершенно
ясно, что твой сын посягает на мою жизнь. Поэтому возвращайся
как
можно скорее в Персию и позаботься представить твоего сына к ответу,
после
того как я покорю эту страну и возвращусь домой".
210.
Кир говорил так, полагая, что Дарий имеет против него злой умысел.
Однако
божество этим сновидением желало лишь открыть, что царь примет
смерть
здесь156, в стране массагетов, а его царство перейдет к Дарию.
Гистасп
же отвечал царю такими словами: "Царь! Лучше бы не родиться тому
персу,
который посягнет на твою жизнь! А если есть такой, то да погибнет он
и как
можно скорее! Ведь это ты из рабов сделал персов свободными и из
данников
другим народам – владыками всех. А если сновидение возвестило
тебе,
что сын мой замышляет мятеж, то я отдаю его в твои руки: поступай с
ним как
тебе угодно!". Такой ответ дал царю Гистасп. Затем он,
переправившись
через Аракс, возвратился в Персию, чтобы [в угоду Киру]
схватить
и держать сына под стражей.
211. А
Кир между тем проник с войском за Аракс на один дневной переход и
затем
поступил по совету Креза. Оставив на месте только слабосильных
воинов,
сам царь с лучшей частью войска снова отступил к Араксу. Тогда
третья
часть войска массагетов напала на оставленных Киром воинов и,
несмотря
на храброе сопротивление, перебила их. [После победы], увидев
выставленные
в стане персов яства, массагеты уселись пировать. Затем они
наелись
досыта, напились вина и улеглись спать. Тогда пришли персы,
перебили
большую часть врагов, а еще больше захватили в плен. В числе
пленников
был и сын царицы Томирис, предводитель массагетов, по имени
Спаргапис.
212. А
царица Томирис, узнав об участи своего войска и сына, велела
отправить
вестника к Киру с такими словами: "Кровожадный Кир! Не кичись
этим
своим подвигом. Плодом виноградной лозы, которая и вас также лишает
рассудка,
когда вино бросается в голову и когда вы, персы, [напившись],
начинаете
извергать потоки недостойных речей, – вот этим-то зельем ты
коварно
и одолел моего сына, а не силой оружия в честном бою. Так вот,
послушайся
теперь моего доброго совета: выдай моего сына и уходи
подобру-поздорову
из моей земли, после того как тебе нагло удалось погубить
третью
часть войска массагетов. Если же ты этого не сделаешь, то клянусь
тебе
богом солнца, владыкой массагетов, я действительно напою тебя кровью,
как бы
ты ни был ненасытен".
213.
Кир, однако, не обратил никакого внимания на слова глашатая. А сын
царицы Томирис
Спаргапис, когда хмель вышел у него из головы и он понял
свое
бедственное положение, попросил Кира освободить его от оков. Лишь
только
царевич был освобожден и мог владеть своими руками, он умертвил
себя.
Так он скончался.
214. Томирис
же, узнав, что Кир не внял ее совету, со всем своим войском
напала
на персов. Эта битва, как я считаю, была самой жестокой из всех битв
между
варварами. О ходе ее я узнал, между прочим, вот что. Сначала, как
передают,
противники, стоя друг против друга, издали стреляли из луков.
Затем
исчерпав запас стрел, они бросились врукопашную с кинжалами и
копьями.
Долго бились противники, и никто не желал отступать. Наконец
массагеты
одолели. Почти все персидское войско пало на поле битвы, погиб и
сам
Кир. Царствовал же он полных 29 лет. А Томирис наполнила винный мех
человеческой
кровью и затем велела отыскать среди павших персов тело Кира.
Когда
труп Кира нашли, царица велела всунуть его голову в мех. Затем,
издеваясь
над покойником, она стала приговаривать так: "Ты все же погубил
меня,
хотя я осталась в живых и одолела тебя в битве, так как хитростью
захватил
моего сына. Поэтому-то вот теперь я, как и грозила тебе, напою
тебя
кровью". Из многих рассказов о кончине Кира этот мне кажется наиболее
достоверным157.
215. Массагеты
носят одежду, подобную скифской, и ведут похожий образ
жизни.
Сражаются они на конях и в пешем строю (и так и этак). Есть у них
обычно
также луки, копья и боевые секиры. Из золота и меди у них все вещи.
Но все
металлические части копий, стрел и боевых секир они изготовляют из
меди, а
головные уборы, пояса и перевязи украшают золотом. Так же и коням
они
надевают медные панцири, как нагрудники. Уздечки же, удила и нащечники
инкрустируют
золотом. Железа и серебра у них совсем нет в обиходе, так как
этих
металлов вовсе не встретишь в этой стране. Зато золота и меди там в
изобилии.
216. Об
обычаях массагетов нужно сказать вот что. Каждый из них берет в
жены
одну женщину, но живут они с этими женщинами сообща. Ведь рассказы
эллинов
о [подобном] обычае скифов относятся скорее к массагетам. Так,
когда массагет
почувствует влечение к какой-нибудь женщине, то вешает свой
колчан
на ее кибитке и затем спокойно сообщается с этой женщиной.
[Никакого]
предела для жизни человека они не устанавливают. Но если кто у
них
доживет до глубокой старости, то все родственники собираются и
закалывают
старика в жертву, а мясо варят вместе с мясом других жертвенных
животных
и поедают. Так умереть – для них величайшее блаженство.
Скончавшегося
же от какого-нибудь недуга они не поедают, но предают земле.
При
этом считается несчастьем, что покойника по его возрасту нельзя
принести
в жертву. Хлеба массагеты не сеют, но живут скотоводством и рыбной
ловлей
(в реке Аракс чрезвычайное обилие рыбы), а также пьют молоко.
Единственный
бог, которого они почитают, это – солнце. Солнцу они приносят
в
жертву коней, полагая смысл этого жертвоприношения в том, что самому
быстрому
богу нужно приносить в жертву самое быстрое существо на свете.
|
