|
Для иоаннитов, как и для тамплиеров, падение Акры в 1291
году стало тяжелейшим ударом, который поставил под угрозу само существование
ордена. Госпитальеры в последних битвах за Святую Землю потеряли около
половины своего рыцарского состава и огромные богатства, накопленные ими в
Леванте за почти двухвековой период. Но главное — поражения конца XIII века
лишили иоаннитское братство тех целей, ради которых оно когда-то создавалось:
защита христианских святынь и паломников, направлявшихся к Гробу Господню. В
таком же положении находились и два других главных ордена — тевтонцы и
тамплиеры. Первые, впрочем, еще с 1244 года начали сокращать свое присутствие
в Палестине, развернув свои главные операции на северо-востоке Европы.
Тамплиеры, как нам уже известно, не смогли найти адекватного ответа на вызов
времени и поплатились за это гибелью на кострах и в застенках инквизиции.
Рубеж XIII—XIV веков стал определяющим и для братьев-госпитальеров:
отсутствие позитивной программы уже начало вызывать серьезное недовольство в
Европе, резко сократился приток новых членов, под сомнение была поставлена
сама целесообразность существования ордена.
От сходной с тамплиерами судьбы иоаннитов спас прозорливый
Фульк де Вилларе — новый великий магистр ордена. Он отказался поддержать Жака
де Моле в его попытках проповеди нового крестового похода и выбрал
принципиально новую стратегию — стратегию, определившую будущность госпитальерского
братства на пять столетий вперед. В 1306 году госпитальеры всеми своими
наличными силами начали завоевание Родоса, крупнейшего острова Эгейского
архипелага, принадлежавшего в тот момент Византии. Через три года Родос был
окончательно покорен, иоанниты получили великолепную базу для дальнейших
действий и с этого времени стали часто именоваться «родосскими рыцарями». Сам
орден с 1309 года добавил к своему названию эпитет «державный», то есть
суверенный, независимый. Захват Родоса чрезвычайно укрепил положение
госпитальеров. Этот самый восточный эгейский остров стал, фактически, наряду
с Кипром, форпостом христианства на Востоке. Природные особенности острова
делали его почти неприступной крепостью, а великолепная родос-ская гавань
могла вместить до сотни кораблей. В условиях нарастания турецкой угрозы (как
раз в это время начинается возвышение турок-османов) родосские братья в
глазах Европы стали авангардом христианского воинства в противостоянии с
исламом. После запрещения тамплиерского братства в 1312 году владения
храмовников были переданы под управление госпитальерам, что существенно
улучшило экономическое положение ордена, даже несмотря на то, что тамплиер-ские
земли попали к новому владельцу в сильно разграбленном состоянии. Немалую
роль в дальнейшем усилении иоаннитов играло и то, что они теперь остались
единственным духовно-рыцарским союзом, ведущим реальную борьбу против
наступающего ислама. А это привлекало в их ряды достаточное количество
ревностных католиков, еще поддерживающих идеалы первых крестовых походов. К
началу тридцатых годов XIV века положение госпитальеров стало настолько
прочным, что они смогли перейти к более активным действиям. В 1334 году иоанниты
с помощью союзников из латинских государств Греции сумели нанести серьезное
поражение иконийскому султану, а в 1335-36 годах приняли активное участие в
пропаганде большого крестового похода, и лишь вспыхнувшая Столетняя война
помешала довести это начинание до конца. В 1344 году госпитальерам удалось
захватить один из важнейших портов малоазийского побережья — Смирну, —
которую они удерживали вплоть до знаменитого похода Тамерлана (Тимура) в 1402
году.
Завоевание Смирны стало вершиной военной экспансии родосских
рыцарей. В 1347 году дальнейшие успехи были прерваны Черной Смертью —
катастрофической эпидемией чумы, обрушившейся на Западную Европу. Тяжелейшие
последствия этого великого МОра — Европа потеряла более четверти всего
населения — вообще сильно отразились на вековом противостоянии Востока и
Запада. Новая демографическая ситуация резко уменьшила число желающих
отправляться на Восток; в самой Европе не хватало рабочих рук, многие земли
лежали в запустении; «лишних людей», которые и составляли главный контингент
крестоносцев со времен Первого похода, просто не стало. И фактически, Черная
Смерть, наряду со Столетней войной, окончательно поставила крест на амбициозных
попытках отвоевания Святой Земли.
С этого же времени начинается и процесс излечения госпитальерского
братства от охватившей его на некоторое время мании величия. Сухопутные
широкомасштабные операции еще не были полностью свернуты — так, в 1365 году
иоанниты приняли участие в организованном кипрским королем захвате
Александрии — но стали носить теперь лишь эпизодический характер. Взятие
Смирны Тимуром, а затем и потеря последнего материкового владения
госпитальеров — крепости Бодрум на малоазийском берегу — заставили орден
окончательно отказаться от войны на суше. В XV веке главные усилия иоаннитов
были направлены на укрепление Родосской цитадели и небольшие военно-морские
операции против турок-османов. Результатом этого стало превращение Родоса
(столицы одноименного острова) в первоклассную крепость, одну из лучших в
Европе. А боевые галеры родосских рыцарей стали подлинным бичом Божьим для
военных и торговых кораблей турецкого и мамлюкского султанов. XV век
знаменует собой первый расцвет практики corso — захвата всех судов, плавающих
под зеленым знаменем ислама. Согласно правилам corso, найденный на вражеских
кораблях груз реализовывался на внешних рынках, а вырученные за него деньги
делились между папой римским, великим магистром и рыцарями, захватившими
«приз». От слова «corso» и происходит название знаменитых корсаров, так что
именно госпитальеры были основоположниками нового вида пиратства — пиратства
под государственным патронажем.
Корсарские действия родосских братьев наносили огромный
ущерб морской торговле исламского мира. Дело дошло до того, что
купцы-мусульмане начали возить свои товары на христианских судах: это было
намного безопаснее. Такое положение не могло не вызвать гнева могущественных
мусульманских владык — помимо всего прочего, они упускали огромную прибыль,
которую давал фрахт принадлежавших им кораблей. Родос для них был как кость в
горле. Первыми попытку разгромить корсарское гнездо в Эгеиде предприняли
египетские мамлюки. Дважды в сороковых годах XV века они отправляли
экспедиции с целью захвата Родоса, но все эти попытки, не подкрепленные
реальной военно-морской силой, были легко отбиты госпитальерами. Гораздо
труднее пришлось иоаннитам, когда в дело вступила чрезвычайно усилившаяся
Османская держава.
В 1480 году громадный османский флот (около двухсот
кораблей) подошел к Родосу и полностью блокировал его гавань. Затем на сушу
было высажено около шестидесяти тысяч воинов сухопутной османской армии.
Турецкий султан Мехмед II — завоеватель Константинополя — требовал взять Родос
во что бы то ни стало, и турки сделали все возможное, чтобы выполнить приказ
своего повелителя. Штурмы следовали один за другим; порой положение
становилось катастрофическим, но госпитальеры стояли насмерть. Пьер д'Обюссон,
великий магистр ордена, сумел великолепно наладить оборону, и все приступы
османов разбивались о родосские твердыни и мужество рыцарей. Наконец, после
бесплодных трехмесячных атак, турки были вынуждены ретироваться. А смерть Мехмеда
II и последовавший за ней династический спор на некоторое время отвратили от
Родоса опасность новых нападений османов. Все изменилось после 1520 года,
когда к власти в Стамбуле пришел новый султан — Сулейман, прозванный
европейцами Великолепным. При нем Османская империя достигла максимальной
мощи. И одним из первых крупных деяний этого султана стала осада Родоса в
1522 году. На этот раз экспедиция турок была подготовлена особенно тщательно.
Был мобилизован почти весь турецкий флот, не исключая и торговые суда.
Гигантская армада в семьсот кораблей, на которых Большой Мальтийский крест
находилось около двухсот
тысяч человек (небывалые доселе числа для морских
операций) обрушилась на Родос летом 1522 года. Командовал этой крупнейшей
десантной операцией сам султан Сулейман, который поклялся, что возьмет остров
любой ценой. Активное участие в этой новой осаде приняла и артиллерия,
которая в то время была у турок одной из лучших в мире. Но и госпитальеры
оказались неплохо подготовлены к нападению. Со времен первой осады были
серьезно укреплены форты и башни, именно с учетом артиллерийского огня; крепость
обладала солидными запасами продовольствия; стойким был и боевой дух родосских
рыцарей, несмотря на двадцатикратное численное превосходство противника. И
все же именно это преимущество в силах после семи (!) месяцев непрерывных
атак и штурмов решило исход борьбы в пользу турок! Османы, имея почти
неисчерпаемые людские ресурсы, могли постоянно менять контингенты штурмующих,
в то время как иоанниты вынуждены были каждый раз напрягать все свои силы. Не
в пользу ордена сложилась и ситуация в Европе, где две крупнейшие
христианские державы — империя Габсбургов и Французское королевство — сошлись
не на жизнь, а на смерть в войнах за Италию. Иоаннитам неоткуда было ждать
помощи. В конце концов, когда Сулейман Великолепный предложил чрезвычайно
почетные условия сдачи острова и крепости (госпитальерам разрешалось отплыть
с сохранением оружия и знамен, а также погрузить на уходившие с Родоса
корабли любые ценности), великий магистр ордена Вивье де Л'Иль Адан дал
согласие на эвакуацию. Двухвековая родосская эпопея духовно-рыцарского
братства завершилась.
В январе 1523 года родосские рыцари навсегда покинули свою
вторую родину и в поисках пристанища отправились к берегам Италии. Ситуация
напоминала 1291 год, но в каком-то смысле была для госпитальеров значительно
хуже. Во-первых, за два прошедших века крестоносцы потеряли все свои владения
на Востоке. Оставались только два христианских острова в этой части
Средиземноморья — Крит и Кипр, — но они принадлежали венецианцам, с которыми
у родосских рыцарей были весьма натянутые отношения из-за практики corso.
Во-вторых, в Европе в это время набирала силу Реформация, и католические
твердыни трещали по всем швам. Выше уже упоминалось, что Реформация в 1525
году фактически уничтожила Тевтонский орден; такая участь, бесспорно, могла
грозить и ордену св. Иоанна. Наконец, огромные успехи турецкого оружия на
суше и на море делали довольно проблематичной попытку отвоевания у них
какой-либо подходящей территории, не говоря уже о самом Родосе.
Так и получилось, что поиски нового пристанища затянулись
у иоаннитского братства почти на восемь лет. Мессина и Чи-витта-Веккья, Виттербо
и Ницца — таков был крестный путь ордена в поисках собственного спасения. В
этих тяжелейших условиях, поставивших духовно-рыцарский союз на грань
гибели, в их пользу действовала лишь их немалая военная слава, завоеванная в
1480 и 1522 годах. В глазах христианской Европы госпитальеры были героями, и
число желающих вступить
в орден, даже несмотря на его трудности, нисколько не
снизилось. Помог сохранению братства и высокий моральный авторитет Вивье де Л'Иль
Адана, принять которого считалось честью для любого европейского монарха. И
наконец, долгие поиски благополучно разрешились.
В 1530 году император Священной Римской Империи Карл V
дарит госпитальерам в вечное ленное владение три небольших островка в центре
Средиземного моря — Мальту, Гоцо и Комино. Великий магистр получает вместе с
ленными правами светский титул князя под общим сюзеренитетом королевства Обеих
Сицилии. Орден получает свою третью, после Святой Земли и Родоса, родину и с
этого времени, вплоть до наших дней, носит название «Державный орден
госпиталя св. Иоанна Иерусалимского, Родоса и Мальты». В повседневном же
обиходе он становится известен как Мальтий-ский орден.
Новоиспеченные мальтийские рыцари уже довольно скоро
освоились на новом месте — пригодился родосский опыт — и доказали Карлу V,
что его благородный дар ни в коем случае не был ошибкой. Уже в 1531 году госпитальеры
принимают участие в военной экспедиции на Пелопоннес*, в 1535 году активно
участвуют в крупном походе Карла, направленном на завоевание Туниса, а в 1541
году сполна расплачиваются с императором, спасая ему жизнь во время
панического отступления испано-имперских войск (по совместительству Карл был
еще и королем Испании) под напором алжирской армии. Но участием в
многочисленных военных авантюрах Карла деятельность ордена не ограничивается.
Большое внимание уделяется укреплению обороноспособности самой Мальты,
строятся мощная крепость Сан-Анжело и могучий форт Сан-Эльмо, защищаемые батареями
тяжелых артиллерийских орудий. В период деятельности великого магистра Жана
де Ла Валлетта орден достигает вершины могущества и в то же время
подвергается тяжелейшему испытанию.
В 1565 году все тот же Сулейман Великолепный направляет
огромный флот на завоевание Мальты. Острием десантной армии является
сорокатысячный корпус янычар — самой боеспособной части турецких войск.
Против явно превосходящих сил мальтийцы смогли выставить около семисот
рыцарей и восьми тысяч солдат. Однако Жан де Ла Валлетт показал себя
достойным славы предшественников (да и сам он был ветераном осады 1522 года).
Его разумное руководство, высокий боевой дух мальтийских рыцарей, к тому же
активно поддерживаемых населением, сыграли свою решающую роль. После
четырехмесячных бесплодных атак турки, потерявшие в непрерывных боях половину
армии, вынуждены были покинуть Мальту. Велики были и потери иоаннитов: за
время осады погибли двести сорок рыцарей и почти пять тысяч солдат. Но Мальта
сумела отстоять свою независимость, а после смерти престарелого Сулеймана в
1566 году и особенно после тяжелого поражения турецкого флота в битве при Лепанто
пятью годами позднее, опасность нового османского нашествия значительно
уменьшилась. К тому же иоанниты никогда не забывали о постоянном укреплении
своей твердыни.
После отражения турок началось строительство новой столицы
— Ла-Валлетты, с первоклассной крепостью, была серьезно усилена
фортификационная защита Гоцо и Комино. Сооружением новых укреплений орден
занимался до последних дней своего пребывания на Мальте: форт Тинье был
закончен в 1794 году.
Снижение опасности непосредственного турецкого вторжения
после Лепанто позволило Мальтийскому ордену вернуться к уже испытанной им
стратегии corso. С конца XVI века и вплоть до 1718 года корсарство является
для госпитальеров излюбленной тактикой борьбы с турками и, в то же время,
одним из основных способов пополнить богатства ордена. Чтобы обеспечить corso
живой силой, в орденский статут было внесено дополнение: каждый мальтийский
рыцарь должен был провести два с половиной года своей службы на военном
корабле ордена. А поскольку недостатка в кавалерах ордена не наблюдалось — в
начале XVII века гордое звание мальтийских рыцарей носили 1755 человек, — то
и corso долгое время не знало проблем. Изменение экономической ситуации к
концу XVII века, когда подавляющее большинство торговых кораблей стало
христианскими, лишь заставило мальтийских корсаров сместить акцент в сторону
борьбы с алжирскими и тунисскими пиратами. Но после завершения войны с
Турцией в 1718 году .корсарство начало окончательно хиреть, так как и
турецкие корабли находились теперь под защитой международного морского права.
К тому же в борьбе с мусульманским пиратством немалых успехов добился французский
флот, захвативший господство в Средиземном море. Всеобъемлющее падение
доходов — в Европе тоже дела обстояли далеко не блестяще — заставило иоаннитов
искать новые способы пополнения орденской казны. На смену corso и феодальной
системе ленных платежей все больше приходят экономические методы. Так, в 1776
[оду урожай хлопка на Мальте принес большую прибыль, чем все остальные доходы
ордена, вместе изятые; спустя десять лет продажа хлопка принесла почти три
миллиона скудо* из общей суммы в пять миллионов. Значительные суммы давала
эксплуатация порта Ла-Валлетты как крупной перевалочной базы
средиземноморской торговли и места штормовой стоянки судов. Занимались рыцари
Мальтийского ордена и военным сопровождением торговых судов и перевозкой на
собственных кораблях особо ценных грузов. И вплоть до 1792 года положение
госпитальеров оставалось достаточно стабильным.
Изменения в экономической жизни ордена не повлекли, тем не
менее, никаких перемен в его внутренних законах. Наоборот, состоявшийся в
1776 году после долгого перерыва Великий капитул ордена св. Иоанна
законодательно закрепил все действующие в братстве средневековые нормы.
Мальтийский орден в стремительно меняющейся Европе, идущей к великим
потрясениям Французской революции, оставался реликтом Средневековья.
Но новое время все активнее вмешивалось в жизнь этой
замкнутой монашеско-рыцарской корпорации. В самый год выхода мальтийского
кодекса римский папа распустил орден иезуитов — одну из главных опор Святого
престола. Эпоха Просвещения ставила вопрос о полном уничтожении всех
феодальных учреждений и порядков. Мальтийский орден для образованных людей
того времени был лишь отживающим обломком прошлого. Только героическая
семисотлетняя история военно-монашеского братства, да связи его руководителей
с правящими кругами Европы сдерживали до поры до времени карающую длань
общественного мнения, уже нависшую над головами иоаннитов.
Первый сильнейший удар по мальтийскому рыцарству нанес
французский Национальный Конвент — детище революции, — в 1792 году принявший
постановление о конфискации всех владений ордена св. Иоанна, находящихся на
французской земле. Если учесть, что более половины всего недвижимого
имущества госпитальеров исторически располагалось именно во Франции, то эта
акция, безусловно, наносила громадный ущерб наметившемуся было
финансовому и экономическому благополучию ордена. А вскоре
не замедлил последовать и второй удар, окончательно разрушивший материальную
базу мальтийского ордена. Новым потрясением стала вспыхнувшая в том же 1792
году война между революционной Францией и крупнейшими европейскими державами:
Англией, Австрией и Пруссией. Военные действия быстро перекинулись на
Средиземноморье, и это стало началом конца мальтийской внешней торговли.
Экспорт хлопка упал в несколько раз. Чтобы спасти орден от полной
экономической катастрофы, была предпринята попытка восстановить практику corso,
но она конечно, не могла всерьез оздоровить ситуацию. Скорее, наоборот —
корсарские действия мальтийцев заставили ведущие воюющие державы обратить
внимание на великолепное стратегическое положение Мальтийского архипелага,
расположившегося в самом центре Средиземного моря.
Первым, кто по-настоящему понял все выгоды, которые может
представлять Мальта как военно-морская база, был выдающийся политик и
полководец Наполеон Бонапарт. В июне 1798 года возглавляемый им флот из
пятнадцати линейных кораблей и десяти фрегатов (основной целью экспедиции
было завоевание Египта) подошел к гавани Ла-Валлетты. Наполеон в
ультимативной форме потребовал сдачи всех крепостей и фортов. А чтобы
подкрепить свой ультиматум, провел часовую массированную бомбардировку. Великий
магистр Гомпеш проявил малодушие и, выговорив особые условия для собственного
бегства, капитулировал. Почти без боя Наполеону достались немалые трофеи:
линейный корабль, четыре мальтийских галеры* и около тысячи двухсот
артиллерийских орудий. Но главным было приобретение поистине первоклассной
крепости, непрерывно укреплявшейся на протяжении почти трехсот лет.
Сдача Мальты французам вызвала настоящий взрыв негодования
в Европе, где проживало подавляющее большинство мальтийских рыцарей. Реакция
братьев-госпитальеров была по тем временам почти молниеносной: Фердинанда Гомпеша
обвинили в измене орденскому делу и лишили сана великого магистра. Великий
приор немецкого «языка»** князь Хайтерсхайм даже потребовал предать Гомпеша
публичному суду рыцарской и христианской чести. В ряде государств, воюющих с
Францией, в отместку за преступную сдачу Мальты были конфискованы все владения
иоаннитов. У Мальтийского ордена буквально горела земля под ногами. И в этом
тяжелейшем положении на помощь мальтийскому братству пришел российский
император Павел I — «последний рыцарь на троне». Началась короткая, но яркая
«русская глава» в истории ордена***.
* Галеры — основа Мальтийского флота — были особенно
хороши для операций в Средиземном море с его многочисленными островами и
чрезвычайно изрезанной береговой линией. Благодаря небольшой осадке и
маневренности, они были незаменимы в прибрежных боях.
** См. главу 11.
*** Взаимоотношения Мальтийского ордена и России
относятся, скорее, к российской истории и не входят в тему этой книги.
Желающие подробнее узнать об этом могут обратиться к книгам «-История
Мальтийского ордена». М., 1999 и Б. А. Печников «Рыцари церкви». Кто они?».
В декабре 1798 года Павел I был провозглашен новым великим
магистром Мальтийского ордена. Мальтийские изгнанники получили доходные места
при императорском дворе, а для российских дворян были основаны два новых приорства
ордена с 98 ко-мандорствами. Полное согласие (правда, только в устной форме)
с происходящими переменами выразил и папа Пий VI.
Павел даже начал готовить экспедицию с целью освобождения
Мальты (к этому времени она уже была отвоевана у французов англичанами,
которые, однако, отказались вновь передать ее госпитальерам). Никто особенно
не протестовал против явного нонсенса: католический военно-монашеский орден,
подчиняющийся непосредственно римскому первосвященнику, возглавил
православный женатый монарх суверенного государства. Все ограничилось
довольно робкой критикой действий Павла некоторыми европейскими иоаннитами (особенно
в Баварии, откуда родом был Гомпеш) и рядом русских дворян, недовольных
двусмысленным положением императора. Пока Павел I был жив, взаимоотношения
ордена и России казались безоблачными. Но в марте 1801 года царь был убит в
собственном дворце, и с его смертью орден потерял последнего покровителя.
Следующие тридцать лет были временем быстрой деградации
мальтийского братства. Утрата третьей своей родины лишила госпитальеров не
просто места обитания — с этого времени орден утрачивает и свою позитивную
программу, принятую с 1120 года и находится уже на грани не только
политической, но и духовной гибели. Все земли госпитальеров в Европе были
конфискованы; со времени смерти Павла I в ордене не выбирался великий
магистр, его замещал так называемый «лейтенант великого магистра»,
назначаемый папой. Фактически, к 1830 году орден прекратил свое существование
в том виде, какой придал ему в XII веке великий отец-основатель ордена Раймунд
дю Пюи.
И все же Мальтийский орден не умер. С тридцатых годов XIX
века началось его постепенное возрождение уже в новом качестве. Теперь во
главу угла были положены самые ранние принципы иоаннитов — те, с которых
начиналась история братства: благотворительность, помощь больным и
страждущим, основание госпиталей и гостиниц для паломников. И уже в этом виде
орден вновь стал набирать силу. В 1834 году госпитальеры получили свою
резиденцию в Риме на виа Кондотти, а позже и виллу на Авентинском холме. Оба
владения экстерриториальны, что позволяет ордену до сих пор сохранять в
названии эпитет «державный» (независимый, суверенный) и его, без большой
натяжки, можно назвать самым маленьким государством современного мира.
Сегодня «Державный военный орден госпиталя святого Иоанна
Иерусалимского, Родосского и Мальтийского» представляет собой одну из
крупнейших организаций под патронажем католической церкви. В ордене состоит
более десяти тысяч официальных и около миллиона ассоциированных членов. Ему
принадлежат сотни госпиталей, детских домов и пунктов помощи голодающим и
беженцам. Мальтийский крест из военного символа уже превратился в символ
помощи, соперничая в этом с Красным Крестом. И в протестантских странах
открываются иоаннитские братства, которые, хотя и не подчиняются Мальтийскому
ордену, но связаны с ним едиными целями. Таковы ордена св. Иоанна в Швеции и
Голландии, великое приорство ордена св. Иоанна Иерусалимского в
Великобритании. Большой популярностью в Англии пользуется «Скорая помощь
Святого Иоанна» — медицинская благотворительная организация, бесплатно
оказывающая срочные врачебные услуги.
Таким образом, «последние крестоносцы» смогли найти себя и
в рамках современного мира. Они пользуются авторитетом и поддерживаются
многими правительствами. Мальтийский орден поддерживает дипломатические
отношения с более чем пятьюдесятью государствами мира и является одной из
самых уважаемых международных организаций. А в 1989 году ордену была
торжественно передана в дар от мальтийского народа резиденция великого
магистра. После долгих лет скитаний Мальтийский орден вернулся домой.
|
