|
О Велесовой Книге и ее
продолжении
ПРИМЕЧАНИЕ :
На данный момент историки и
лингвисты не пришли к единому мнению о подлинности
большинства фрагментов "Велесовой
Книги" и о соответствии истории всех фактов,
которые в этой книге изложены.
Вопрос до сих пор остается открытым.
Данная статья является одной из
версий на тему и одним из взглядов.
Публикуется в режиме
ознакомления.
1.
Современное развитие русского язычества часто связывают с обнаружением "Велесовой
Книги" - литературного памятника, якобы написанного волхвами в девятом
веке. Ныне, некоторые ее защитники оценивают человека или автора
литературного произведения только по одному критерию, по отношению к "Велесовой
Книге". После этого, они выносят одно из двух полярных мнений: имеют они
дело с врагом или другом.
Здесь
"Велесова Книга" рассматривается как произведение, созданное в
двадцатом веке трудами современных волхвов. Таково мнение автора. И если
автор, или какой иной человек имеет обоснованное мнение, то он может его
высказывать. Это не осудимо богами, ибо мы язычники, а не монотеисты, для которых
является ересью любое отклонение от "генеральной линии партии". В
конечном итоге, языческим богам требуется не содержание нашего мнения, а его
нравственная чистота. Утаивание вранья из соображений, что оно полезно
народу, себя не оправдывает.
2. По
существующей ныне легенде, тысячу лет назад волхвы спрятали книги с истинным
знанием, которое до сих пор хранится и никем не найдено, а если будет
найдено, то мир переменится. "Велесова Книга" как раз и претендует
на то, чтобы быть одной из таких книг.
Разумеется,
"Влесова книга", введенная Миролюбовым, и современная "Велесова
Книга", созданная Бусом Кресенем - различные произведения, написанные на
одну тему. Бус Кресень ввел нас в заблуждение, объявив себя реконструктором,
а не автором этой новой книги. Это было нужно для коммерческого успеха и
популярности книги, которая претерпела целый ряд изданий.
За Бусом
Кресенем остаются все авторские права, но если бы он объявил себя автором, то
его читать никто бы не стал. Человеческая посредственность, утверждающая, что
"среди современников пророков нет" - работает, и является тяжелым прессом
как для истинных творцов, так и для выскочек. Хорошо известно, что наши
современные язычники достижений друг друга не признают, потому, что каждый
чувствует именно себя знающим истину. Может быть это не этично, но в этом нет
ничего удивительного. Это обусловлено пассионарным взрывом в области интереса
к нашей древней культуре.
Вернемся
к анализу деятельности Буса Кресеня (Александра Игоревича Асова (Барашкова)).
Объявив себя реконструктором, Бус обошел народное неприятие
"выскочки" сенсационностью материала. При этом, без всякого
сомнения, он удачно использовал дух, идеи и характер материала книги
Миролюбова. На сегодня он один из самых популярных людей в языческом движении,
хотя знак этой популярности у всех разный.
К
сожалению, Бус не выдержал испытания славой. В своем оригинальном
произведении "Звездная книга Коляды" Бус помещает свою фотографию
рядом с образом божества: стоит он в жреческом одеянии, с посохом, который означает
наличие власти от бога и протягивает зрителям плошку нищего, что отражает
реальное положение дел - язычество бедно и держится только на своем духе.
Толкованию
помогает и заявление Буса сделанное в очередном издании его "Велесовой
Книги" 1997 году, где он пишет, что все ранее изданные переводы
признаются устаревшими и "не каноническими". Предложенный же
перевод оказывается "каноническим"(!).
Термин
"канонический" используется исследователями для обозначения
наиболее законченного текста, если есть несколько его вариантов. Сами авторы
такими словами о своих трудах не говорят. Поэтому, мы имеем дело не просто с
термином, а с указанием на определенное качество перевода.
Надо ли
понимать ли, что данный перевод (пересказ) книги Миролюбова совершенен? По
крайней мере, мы знаем что работа завершена, и Бус приближен к богам, о чем
прилюдно и поведал. И это важно знать, ибо был переводчик, а стал
"пророк". Едва ли от наших единоверцев-язычников кто-то добьется
хоть малейшего признания, будь человек в самом деле пророком. Потому, если
Бус не объявил бы сам себя творцом канона, никто его таковым бы признать и не
догадался. Теперь же у нас есть "каноническая" книга.
Коммерческая
тайна Буса сохраняется до той поры, пока читатель не задастся самым простыми
вопросами. Почему в переводах "Велесовой Книги" разных лет дан
текст различный по объему и содержанию? Почему перевод не дан так, как его
принято делать: на одной стороне действительный текст от Миролюбова, а на
другой - перевод?
Эти вопросы
получат самый простой ответ, если мы признаем, что так "переводы" Буса
Кресеня есть его творчество, действительно начавшееся с текстов Миролюбова,
но ушедшее от них так далеко, что ни о каком "переводе" не может
быть и речи.
В самом
таком творчестве ничего порочного нет. Это называется продолжением традиций.
Но если бы Бус Кресень уже во-второй версии своей "Велесовой Книги"
заявил бы это, то потерял бы своих почитателей.
3.
Лихость подхода Буса к вопросу перевода, приводит к вполне обоснованным
сомнениям: а что если и сама изначальная "Велесова Книга",
возможно, была созданна Ю.П.Миролюбовым в двадцатом веке, а дощечки Изенбека
и вовсе никогда не существовали.
Попробуем
обосновать это мнение. Аргументами лингвистов и криминалистов пользоваться не
будем, поскольку большинству людей они не понятны. Большинство этих
специалистов считают "Велесову Книгу" поддельной и не хотят спорить
на эту тему не потому, что они враги русского народа, а потому, что считают
тему закрытой.
Основным
аргументом в защиту подлинности книги является мнение, сформулированное еще
ее первым исследователем Сергеем Лесным в своей работе: "Велесова Книга
- языческая летопись доолеговской Руси", Виннипег, 1966 г.
Лесной
признал текст "Велесовой Книги", предоставленный ему Миролюбовым,
подлинным. Как честный исследователь, он привел все аргументы за подлинность
книги и против. Основным аргументом "за подлинность" оказалось
отсутствие у Лесного ответа на вопрос: Зачем понадобилось создавать такое
огромное количество поддельного материала, в большей части абсолютно не
понятного? Изобретать для этого особый язык, создавать технику письма на
дереве, писать с чертой сверху как в санскрите? Зачем понадобилось создавать
мифологию и тысячелетнюю историю целого народа? И все это при условии, что
поддельность текста может быть легко доказана(!).
Оказалось,
что "Велесова Книга" говорит сама за себя. Никакого основания к
созданию подделки такого масштаба С.Лесной не нашел, и никаких объяснений по
этому поводу до сих пор не сделано.
Дадим
эти объяснения. Действительно, масштаб подделки плохо совместим с
человеческой психикой, если предполагать, что над "Велесовой
Книгой" трудился фальсификатор. Это может означать, что книга
действительно писалась [теми, кого можно назвать] волхвами или одним волхвом,
но... только совсем не обязательно в девятом веке. Это совершенно понятно нам
сегодня, когда современные волхвы создают свои произведения. Тогда же, в
первой половине и середине двадцатого века, мир был более рационален, и такая
мысль не могла родиться в голове исследователя.
4.
Естественно думать, что таким волхвом и был Ю.П.Миролюбов. Как С.Лесному, так
и остальным исследователям "Велесовой Книги", он представился
журналистом, роль которого в судьбе книги невелика. Он будто бы только
переписал текст книги с дощечек на бумагу, и все. О своей симпатии и глубоком
знании русского язычества он им не сообщал. Обратим также внимание на то, что
и Бус Кресень долго составлял нам о себе образ только переводчика книги.
По-видимому,
действительной фальсификацией Миролюбова является утверждение, что
существовали деревянные дощечки с текстом книги. По книге Лесного, владелец
дощечек - А.Изенбек - не смог указать точно, когда и где он нашел их.
Утверждение, что дощечки были найдены в усадьбе Задонских - лишь гипотеза.
Эти дощечки видел у Изенбека только Миролюбов. Только один человек. Но этот
один, судя по предполагаемому его литературному наследию, мог оказаться
волхвом.
С точки
зрения верующих язычников, такое совпадение невозможно без вмешательства
высших сил. При этом своевременно издать малым тиражем копии дощечек, или
как-то иначе проинформировать о них общественность, сфотографировать для
себя, или просто нормально их сосчитать Миролюбов фактически не захотел. Все
это было легко сделать за пятнадцать лет работы. За это время он не мог не
задуматься о судьбе дощечек, о том, что ему не поверят, если дощечки
пропадут. Более того, он обясняет свою кропотливую работу над дощечками
именно предчуствием того, что они погибнут. Сохранившаяся фотография с одной
из дощечек не показывает края дощечки и признается экспертами снимком с
бумаги. Сразу после смерти Изенбека дощечки исчезли.
Таким
образом, от дощечек не осталось никаких следов, кроме усердно сделанных с них
копий. Остается версия, что Миролюбов счел нужным ввести нас в заблуждение.
Если так, то почему он так поступил?
Как
говорилось, все дело в том, что сам Миролюбов был язычник. Об этом
свидетельствует его литературное творчество, из которого фактически следует,
что в задачу Миролюбова входило восстановление языческой веры в России. Это
была сверхзадача. В Гражданскую войну он вынужден был эмигрировать. Что же
ему оставалось делать? Он был оторван от Родины, а в Советском Союзе
язычников не принимали всерьез ни государство, ни подавляющая часть народа. Миролюбов
понял, что является одном из последних свидетелей язычества русских крестьян
начала века. Ужас того, что древняя русская культура безвозвратно погибнет,
заставил его работать. За пятнадцать лет он создает "Велесову
Книгу", чтобы через обсуждение ее подлинности привлечь внимание
представителей русской культуры к язычеству. Миролюбов кладет на это жизнь, и
это удается.
5.
Проанализируем языческие представления Миролюбова по его книге "Риг-Веда
и язычество", написанной уже после того, как работа с "Велесовой
Книгой" была окончена. В этой книге Миролюбов утверждает, что вплоть до
советского времени в России некими волхвами во всей полноте сохранялось
волшебное языческое знание. К сожалению, это не подтверждается трудами
огромной массы специалистов, которые на рубеже веков "ходили в
народ" записывать заговоры, сказки и былины. Экспедиционная статистика
говорит, что это относится к числу невозможных событий.
Миролюбов
же говорит, что многократно сталкивался с такими волхвами. Вот, например, что
говорил ему дед на хуторе к северу от Екатеринослава: "В старину люди
грамоте знали! Другой грамоте, чем теперь, а писали ее крючками, вели черту Богови,
а под нею крючки лепили, и читать по ней знали".
В тех
же краях, со слов того же Миролюбова, через несколько лет А.Изенбек найдет
дощечки с "Велесовой Книгой". Странное совпадение. Тем более
странное, поскольку сам Миролюбов отмечает, что дед говорил о подвешенном
письме, а про "Велесову Книгу" (с таким же письмом) не упоминает,
будто и не работал с нею (что, впрочем, вполне возможно). Письмо такое ни в
одном другом славянском тексте не обнаружено.
Еще
встреча. Во время Гражданской войны умирал дед-язычник и говорил:
"Оборвалась Золотая Цепь, и больше этой цепи не будет!". По мысли
деда, от первых дней Мира до настоящего была установлена цепь языческой
традиции, которую "умственные люди" передавали от одного к другому.
Дед умирал и плакал, потому что не нашел, кому передать свое знание.
Миролюбов пишет, что был этому свидетелем.
Умственные
люди после таких откровений легко достроят действия Миролюбова, которые он,
возможно, не записал "по скромности". А именно: он не мог не поклясться
деду сковать Золотую Цепь. Этой тайной клятве Миролюбов остался верен на всю
жизнь. И в этом ему можно завидовать.
В крестьянской
среде, которую якобы наблюдал Миролюбов, по его словам, было великое
множество представителей языческого жреческого сословия. Никто их за колдунов
и ведьм не считал. Все они не только умели волховать, но и знали имена богов
и объясняли смысл своих обрядовых праздников. К сожалению, в это крайне
трудно поверить. Следовательно, наиболее обоснованным будет просто считать,
что Миролюбов нас сознательно вводит в заблуждение - дает понять, что
описывает все эти явные фантазии как очевидец.
Между
богами книг "Риг-Веда и язычество" и "Велесовой Книги"
можно установить соответствие. Так, Лада - Жар-Птица ассоциируется с птицей Сва,
Велес - звездный бог, подобен Агни. Три дня Зеленых Святок празднуются в поле
в честь Хорса, Ярила и Даждьбога. В этом легко усматривается культ Триглава
"Велесовой Книги". Название праздника - Троица имеет у Миролюбова
языческий смысл. Есть в книгах общие термины: Навь и Явь. Совместное введение
этих понятий принадлежит Миролюбову. Все эти данные, перечисленные в книге
"Риг-Веда и язычество", оказывается, были известны ему "от
народа", еще до знакомства с "Велесовой Книгой".
6.
Обратимся теперь к другой стороне древних литературных и фольклорных
памятников, к которой "Велесова Книга" входит в явное противоречие.
Так, например, во всех песнях "Старшей Эдды" боги уподоблены людям,
пусть совершающим иногда сверхестественные поступки, но именно людям.
Никакого отделяющего их ореола от обычных людей не обнаруживается. Не
существует такого ореола и у героев Калевалы. В ней тоже нельзя понять - о
ком, собственно, ведется песнь: о простом земледельце, герое шамане или о
божестве?
Это
означает, что у древнего скандинава бог и человек стояли как-бы почти на
одной ступени, и любой викинг как бы мог сказать божеству: "ты".
Так же мог поступить и представитель угрофинских народов. И в песнях южных
славян мы находим естественное нисхождение богов до уровня человека, когда
люди находят естественным для себя спорить с богами, и боги не казнят их за
это несправедливо. Это же мы находим и в волшебных русских сказках и былинах.
В согласии с этой традицией и Островский написал свою "Снегурочку",
где боги совершенно естественно живут среди людей и подчиняются единым
законам.
Надо
понимать, что это общее свойство европейских народов - ставить богов с людьми
как бы в равные отношения. И только в одном памятнике - в "Велесовой
Книге" мы ощущаем огромную дистанцию между богами и их потомками - русичами.
Историческая
традиция всех без исключения народов говорит, что дистанция между богами и
людьми вырастает тогда, когда складывается государство и боги входят в
отношения с государственными институтами, а не просто с народом напрямую без
института посредников.
То, как
"вырастают" боги, легко видеть на примере гимнов Вед, где Индра то
безмерно велик, то вдруг становится сотрапезником среди пьющих сому. Это
видно и в греческой мифологии, где люди упорно хотят сравняться или превзойти
чем-то богов, то красотой, то мастерством, но боги всякий раз утверждают свое
превосходство именно несправедливостью. И, судя по самому факту существования
таких мифов, жречество именно требовало признать эту несправедливость за
высшую справедливость с учетом того, что бог неизмеримо выше человека, и
ставить себя с ним в равные условия - заранее преступно. Очень важно
отметить, что эпоха, когда в античном обществе начали "опускать"
богов до уровня человека - императора, совпадает с эпохой кризиса античной
религии. Иначе говоря: обратный ход религиозного мышления приводит к распаду
религиозного института.
Дистанция
между богами и людьми в "Велесовой Книге" молчаливо предполагает,
что было великое государство русов, которое распалось, а составлявший его
народ испытывает агонию разложения и исчезновения с исторической сцены.
В этой драмме
носители высокой протославянской духовности деградируют и уступают свое
историческое место инородной первобытной дикости со свежей кровью. Таковым
оказывается лейтмотив "Велесовой Книги". Окончательно этот процесс
затухания памяти о древнейшем величии русов прерывает христианство.
Таким
образом, "Велесова Книга" как бы невозможна без великой
протославянской или древнейшей русской цивилизации. На сегодня эта
цивилизация не обозначена никакими данными, если не считать лингвистических
изысканий Гриневича, и некоторых произвольно толкуемых археологических материалов.
Если она действительно была, то мы, русские, пережили более чем тысячелетнюю
эпоху величайшего упадка и величайшей потери своей памяти и культуры, от
которой остался лишь наш язык. При этом опять не ясно: мы генетические
наследники тех древнейших русов или только наследники языка и элементов
религии?
Многим
льстит возможность оказаться прямым потомком древнейшей архи-цивилизации. Но
если оставить амбиции и не строить теорий о собственном величии, то наступает
ясность. А именно, из всех приведенных рассуждений следует простой вывод о
том, что Миролюбов принадлежал к людям склонным к мистификации и не
отягчающим себя вопросами научной достоверности своих представлений.
Зная
это и вчитываясь в текст "Велесовой Книги", представленный
С.Лесным, становится видна ностальгическая любовь Миролюбова к родной земле и
патриотизм с чертами характерными для Гражданской войны, пирамидальная
структура учения, построенного по аналогии с христианством, и удивительная
рациональность в разделении мира людей и мира духов, свойственная нашему
времени.
Древнейшие
летописи, былины и сказки говорят, что подчас все было наоборот. Наши древние
герои отстаивали свои личные интересы, а в соседние русские земли ходили
ушкуйничать. Богам поклонялись разным, но только не светлому Триглаву,
которого не было. Трехглавым был змей и бог в Щецине, которому дарили черного
коня. Древние герои всегда стояли на грани мира людей и духов - были
волхвами, шаманами, и силой владели богатырской.
Миролюбов,
наверное, решил, что все это слишком расхожие трафареты в таком нужном нам
сегодня произведении как "Велесова Книга". Меньше всего он хотел,
чтобы оно уподоблялось сказке. Как бы то ни было, задачу свою он выполнил -
всколыхнул сознание советской интеллигенции, забросил в него зерна, которые
ныне дают всходы. Эти зерна несут в себе элементы древней культуры, но и
обмана тоже.
Любопытно,
что Кастанеда в своем "Учении Дона Хуана" так же отмечает, что
современного умника нельзя научить искусству видеть [духов] без обмана.
Без
всякого сомнения, "Велесова Книга" Миролюбова - великая книга. Но
она имеет свое ограниченное место в нашей культуре, и зыбко строить языческое
учение, признавая ее творением девятого века, иначе говоря принимать ее за
бесспорный авторитет.
7.
История с "Велесовой Книгой" повторяется. Так, объявившиеся в
девяностых годах в Омске некие "староверы-инглинги", в своей книге
"Саньтии Веды Перуна", 1999 г., пишут, что в подлиннике их саньтии
представляют собой десятки пластин благородного металла, на обе стороны
которых нанесено подвешенное письмо с буквами подобными рунам.
Из
книги инглингов можно понять, что на каждой стороне пластины 36 строк, в
каждой строке 16 рун. Стало быть, инглинги владеют саньтиями, состояшими из
десятков пластин высотой примерно в 30 сантиметров, шириной в 10, и толщиной
в один миллиметр. Записано на них, якобы, "древнейшее Славяно-Арийское
Предание". И документ этот сохранен, конечно же, не иначе как
Жрецами-Хранителями "Древнерусской Инглиистической церкви Православных Староверов-Инглингов".
И
конечно же, на просьбы историков и лингвистов предъявить для изучения или
хотя бы просто показать эти таинственные "золотые пластины",
руководящие организацией инглингов "Жрецы-Хранители" отвечают
категорическим отказом, объясняя это наличием в научном мире неких агентов
темных сил, которые мечтают об уничтожении России и древних знаний арийцев в
частности. Стоит ли говорить, что гораздо более вероятным представляется,
что под этим отказом скрывается элементарное "наличие отсутствия"
вышеупомянутых золотых пластин? Что поделаешь - любая наука (и историческая в
частности) оперирует фактами и отталкивается от таковых, а если нет фактов,
то и разговора нет (вот такие они нехорошие, эти ученые - факты им подавай).
Мало
того, не сообщается хотя бы примерная дата создания текста "сантий-вед
Перуна" или возраст пластин, но инглинги утверждают, что саньтиям многие
века или даже тысячелетия (в них Перун дает людям наставления как жить
праведно). Возможно, что положения саньтий и заслуживают серьезного внимания
независимо от срока их создания. Но, помимо прочего, дело еще и в том, что в
своем религиозном духе и стиле текст саньтий заметно повторяет тексты Буса Кресеня,
что может указывать на тайную приемственность. По характеру мышления и подаче
истин - текст соответствует психилогии человека нашего времени.
Поясним
ситуацию подробно. Дело в том, что в научном исследовании воображение вполне
допустимо, но оно непременно должно быть под контролем, иначе ни о какой
серьезной науке и говорить не приходится. Критерием науки является доказуемый
факт. И именно Его Величество Факт - это единственный бог, которого чтят
ученые. А гипотезы, как составная часть науки, никогда не становятся
аксиомами, пока они не доказаны. Все это расходится с методами лженауки ,
которой занимаются фанатики и делетанты (нередко в одном лице). Часто вполне
интеллигентные, хорошо образованные и чрезвычайно работоспособные, они
большей частью безобидны, но в отдельных случаях могут натворить величайшие
беды с вереницей долгосрочных негативных последствий для науки и цивилизации
в целом. Типичные приверженцы т.н. "бредовый теорий", как правило,
начинают свои материалы протестом. Они сетуют, что, дескать, остальные ученые
их ненавидят, высмеивают или, в лучшем случае, не признают. Затем они
предсказывают, что "твердолобые ханжи в университетах и музеях" не обратят
на их труды не обратят достойного внимания или отнесутся к ним отрицательно. В
их материалах нередко встречаются намеки или утверждения, что, дескать, их
противники - "закостенелые догматики от науки" - не только
безнадежно консервативны и ревниво относятся к достижениям любителей, но даже
не честны, и что когда они [их противники] сталкиваются с опровергающими их
взгляды доказательствами, то скрывают их, а при необходимости даже
уничтожают. Подобные увлечения т.н. "бредовыми теориями" нередко
переходят в манию. Отстаивая свои взгляды и наталкиваясь на резкую критику со
стороны ученых-профессионалов, фанатики и дилетанты провозглашают себя
"жертвами жестоких преследований", "мучениками идеи" и,
несмотря ни на что, ведут борьбу за свои теории, в которых мистические
озарения сочетаются с низкопробными домыслами.
Здесь
также следует дать научную справку. Исторические инглинги известны как
династия шведских королей раннего средневековья. Наши отечественные Омские инглинги
рассматривают "Сагу об инглингах" как повествование о своих первопредках.
Соответственно, они дополняют славянский пантеон богов скандинавскими богами.
Себя же называют "православными", но ни в коем случае не
"язычниками" - что, кстати, исторически и лингвистически
неграмотно, поскольку нигде и ни в каких исторических источниках даже намеком
не упоминается, что славяне-язычники, дескать, "славили Правь" (тем
более, зачем ее славить? она что, зачахнет без прославления, что ли? Правь -
это законы Вселенной, прекрасно обходящиеся и без участия человека). Будучи
предельно честными, приходится считаться с фактами. А факт в том, что
"православие" - это буквальная калька с греческого "orthodoxis":
от "orthos" - "правильный" & "doxa" -
"вера в", "мнение о" (ком-либо), "доброе имя",
"слава", "(про)славление"; т.е., слово
"православие" имеет смысл "правильно восславлять"
(иудейско-христианского бога, соответственно). Приведенная этимология слова
"православие" является официально научной и разделяется всеми
современными учеными историками и лингвистами.
А вот
другой пример. Весной 1997 года русский язычник Сергей Шошников в частной
беседе на тему о "Велесовой Книге" сообщил, что в Москве, в
библиотеке имени В.И.Ленина, хранится огромный текст, написанный чертами и
резами, близкими по характеру к тому, что представил нам Миролюбов. Я знал,
что Шошников доступа в библиотеку не имеет, потому принял это сообщение за
его причуду и не поддержал разговор на эту тему.
Десятого
декабря 1998 года, другой известный язычник Дмитрий Баранов на семинаре в
институте археологии так же обмолвился, что в "Ленинке" хранился
текст "Перуницы", написанный чертами и резами, но он был недавно
похищен. Видел там этот текст и работал с ним Алексей Пуртов. На чем именно
был написан или вырезан этот текст - внимание не заострялось.
Надо
понимать, что Шошников и Баранов говорили об одном тексте. О его содержании
тоже ничего не говорилось. Но в 2000 году от третьих лиц нам сало известно,
что Шошников и Баранов поклоняются богам Гаду, Кату и богине Суко, и
славянских богов по их мнению сто сорок шесть.
Таким
образом, Пуртов около года мог работать с уникальной рукописью оригинального
содержания. Зная участь "Велесовой Книги", он не мог не переписать "Перуницу"
от руки. Копировать же документы такого уровня по правилам библиотеки он не
мог.
В то
время мне неоднократно доводилось встречаться с Пуртовым в "Ленинке",
но он, зная круг моих интересов, не ознакомил меня с "Перуницей",
не сделал свидетелем ее существования. Конечно, этому можно найти много
объяснений, но получается, что в известность о "Перунице" ставились
те люди, которые не имели доступа в библиотеку.
Можно
ожидать, что через несколько лет нам дадут книгу - "Перуницу".
Легенда вечна.
Велимир (Община "Коляда
Вятичей")
|
