|
«Великие пророки о России»
Глава 8 ПУТИ
ВОЗРОЖДЕНИЯ РУССКОЙ НАЦИИ
«...Пока бережется память, хотя бы
одним человеком, остается и надежда... Идите и думайте о будущем, о вашей
жизни. Надо пережить ночь и не разбиться в потемках, вытащить крест, а помощь
придет...
пусть вас ведет надежда...»
Михаил Щукин. Морок
ВАЛЕНТИН РАСПУТИН
В.
Распутин, которого, как он рассказывает, встречают на улице и спрашивают:
«Скажите, что делать?» — считает, что требуются действия в пользу русской
идеи. Сам он выдвигает идею национального патриотизма. Он считает, что в
России нарождается молодой, жаждущий действий патриотизм. Кроме того, следует
опираться на интеллигенцию. «Настоящий интеллигент, — пишет он в статье
«Интеллигенция и патриотизм», — не кичился тем, что он интеллигент, и уж тем
более не брал на себя роль умственного центра, этакого ходячего штаба, а жил
в беспрестанных трудах во имя смягчения нравов, врачевания больных душ и
мрачных сердец. Не зря сложился почти канонический образ, пусть
идеализированный, подслащенный, но не из воздуха же взятый, если он не стерся
до сих пор: интеллигент — человек мягкий, справедливый, соучастливый,
просветительный, мирный. Он, несомненно, человек умственных и гуманитарных
занятий, но и ум у него мирный.
В этом
портрете есть и чудаковатость, и неотмирность, и незадачливость, и
загадочность, и смешная самозабвенность, но никому от них вреда не бывает. Он
милосерден к ближнему, а не к дальнему из светлого будущего, живет не идеями,
а идеалами. Плоть от плоти, кость от кости, он еще дух от дух* России...». Писатель
говорит о том огромном влиянии, которое всегда оказывала интеллигенция на
общество, особенно в начале века. Значит, задача интеллигенции — просвещать и
пророчествовать.
Сам
Валентин Распутин именно такой интеллигент, праведник. Он мыслит, страдает, вместе
с Россией, творит, предсказывает, предупреждает. Это мы видим и в статье
«Интеллигенция и патриотизм» за 1991 год, где Распутин говорит о возрождении
христианской веры:
«...Народ
пошел в церковь от усталости и от отчаяния от внушенного ему официального
суеверия. Душа дальше не выдержала идолопоклонства и беспутья. Россия
медленно приходила в себя от наваждения, во время которого она буйно разоряла
себя, и вспомнила дорогу в храм. Но вспомнить дорогу в храм — еще не значит
пойти по ней; если бы Россия была верующей, TQ И ТОН наших размышлений о ней
был бы иным. Она, быть может, только приготовляется к вере. Времена разорения
души даром не прошли; проще восстановить разрушенный храм и начать службу,
чем начать службу в прерванной душе. В ней нужно истечь собственному
источнику, чтобы напитать молитву, которая, прося даров, могла бы поднести и
от себя. Но то, что источники эти просекаются сквозь засушь, сомнений не
вызывает, и запаздывают они лишь к страждущим, которые, страждая, не знают, чего
хотят...»
Много
боли и страсти он вкладывает в строчки, прозревающие развал СССР.
«...И
потому сегодня вопрос: живали еще Россия, существует она в том народном теле
и отеческом соборе, которые необходимо вкладывать в это понятие, — задавать
такой вопрос уже не имеет смысла. Вчера имело, сегодня нет. Она пострадала
больше, чем предсказывали самые мрачные прогнозы: как держава, носившая это
имя, она на грани развала; как национальное образование в межнациональном
единстве она тяжело поражена равнодушием к ней и ее непониманием, внутренними
раздорами и эгоизмом; как божественный звук, заставлявший некогда каждого
россиянина перекреститься, утрачена; как кладезь неисчислимых богатств — на
девять десятых исчерпана; как духовная собирательница — защитница славянства
— осмеяна и смещена... и на своих собственных землях не смеет она защитить
русского... но обессиленная, разграбленная, захватанная грязными руками,
обесславленная, проклинаемая, недопогибщая — все-таки жива.
Если
схватились из-за нее опять так, что искры летят, значит, есть из-за чего
схватываться. Сегодня она больше жива, чем в недавние времена своей
изнурительной могущественности, потому что вынула из тайников национальные
святыни, слабостью и отверженностью вызвала к себе сострадание и любовь, и против
слетающихся на нее с карканьем ворон начинают собираться отряды, готовые
защитить Россию...»
В 1991
году он предугадал, что может случиться с русским народом, да и с другими,
которые были с ним в союзе, в случае развала СССР:
«...Союзу
без России не быть, едва ли кто-нибудь в этом сомневается. Это она в течение
нескольких столетий собирала народы и земли под свою опеку и власть, она дала
имя державе и являлась становым ее хребтом. Она была тем, к чему крепилось ее
сочленение, а не тем, что крепилось наряду с другими к чему-то совершенно
отдельному. Когда организм здоров и все его части действуют четко и взаимосвязанно,
нам и в голову не приходит расставлять их по значимости, каждая друг перед
другом и все вместе они равны и равно необходимы для нормального
функционирования. Но от этого роль каждой части не может измениться или
подмениться. И потому, если бы заблагорассудилось России выскользнуть из
складывавшегося веками государственного телосложения, неминуемо развалилось
бы все остальное.
Развал
есть развал, никому он выгоды принести не может. Уже самое слово
предупреждает о последствиях. Те межреспубликанские двоения и троения,
которые способны появиться на обломках Союза, долго на свободном выпасе не продержатся
и вынуждены будут искать новое пристанище. Уйти просто на отруба, чтобы вести
самостоятельное хозяйство, без хорошего запаса в кармане нынче не удастся. И
ахнуть не успеют наши братья, как окажутся кто с Германией, с ее мощной
экономикой, кто с Польшей, с ее мощным католическим духом, кто с Турцией или
с Ираном.,.»
Он
предупреждал, что развал может обернуться бедами, включающими в себя
межнациональные конфликты. За развалом СССР может последовать и развал
России, на территории которой, добавляем мы, живут также и люди другого
вероисповедания. Уже началось религиозное противоборство. С православием
начали бороться на Украине, католическая церковь в Белоруссии усилила свою
активность, чеченский конфликт имеет также религиозные корни, чем и хотят
воспользоваться, как показали последние события, люди на Западе, в замыслы
которых входит установить новый мировой порядок.
«...Если
это и входит в замыслы самостийщиков, можно пожелать им счастливой жизни в
новом братстве, когда бы не одно еще обстоятельство.
Перекраивать
сейчас государственные границы опасно как для тех, кто собирается оставить
Союз, так и для их потенциальных усыновителей. Разделительные линии между
республиками сплошь и рядом проводились в свое время где произвольно, не
попадая в следы этнического прошлого, а где самовластно, не считаясь с
этническим настоящим. В условиях братства, которое собиралось быть вечным и
во имя которого внутренние границы вообще предполагалось в скором времени
стереть, это особого значения не имело, но как только на братстве появились
трещины, начались, как известно, и конфликты, доходящие до побоищ. Если
дойдет до отделения — не миновать, во-первых, разногласий по поводу своей
будущей судьбы разных народов в пределах одной республики, а во-вторых, и это
самое страшное, не миновать территориальных притязаний соседей друг к другу.
Едва ли
не каждая республика на межнациональной и межрегиональной основе способна
превратиться в Ливан. Десятки миллионов россиян, осевших на окраинах при
выполнении «братского долга», также не захотят оказаться, не сходя с места,
на чужбине и потребуют заступничества. Несть числа будет взаимным обидам,
притязаниям и счетам и несть числа будет жертвам и бедам, которые они за
собой повлекут»..
Не
прислушались в те времена к. пророку инициаторы развала, да и многие граждане
захотели попробовать заграничную колбасу, вместо того чтобы побольше
производить своей. Покушали, наелись, вкус своей показался лучше. Но уже нет
возможности покупать ни свою, ни заграничную, осталось есть ее глазами.
«„.Но и
России, в свою очередь, если бы решилась она остаться в облегчительном
одиночестве, грозят те же самые беды. Она веж в швах, соединяющих
национальные лоскуты, вся в языках и наречиях. Начавшийся на союзных окраинах
зуд расчленительства и самости удержать на российских границах нe удастся,
он, как холера, перекинется на юг и север, в Поволжье и Сибирь. Дальнейшее
можно не дорисовывать. Плакало тогда так и не раскрытое российское
могущество, на многие счета разобьются ее немереные просторы, в прах пойдет
великое наследство отцов и дедов. То что не удалось ни одному завоевателю, ни
одному хитрому, Россия в горясчняйом прияадке разделов и споров свершит сама.
Вот
тогда-то и поедим заграничных яств вволю!
Но росичи,
основная, огромная масса, этого не хотят, не хотят порабощения, не желают
превращения России в колонию Давке самые крошечные народы хотят иметь
независимость, не прекращают борьбы против великих, завоевавших их наций.
Россияне желают возрождения былой славы нации. Им нужна национальная идея,
сильный лидер, чтобы выбраться из создавшегося положения, о котором с
волнением и страхом за будущее россиян говорил писатель 8 лет назад:
«...Сегодня
нет тайны в том, что считать за возрождение России, хотя и пытаются возрождение
подменить перерождением: духовным, культурным и экономическим пленением.
Отвалившись от давившего до беспродыха валуна власти, она как никогда близка
к национальной мобилизации и выздоровлению. И от этой близости и досягаемости
— как никогда далека. Едва поднявшись с колен, она обнаружила, что находится
на узком гребне, по обе стороны от которого разверзаются пропасти. Влево
скользнешь - голову сломишь, и вправо — себя не узнаешь. Завистники чужой
жизни и запродажникн, а также рвущиеся оседлать ее беси из нутра новой
революционной интеллигенции раскачивают Россию из стороны в сторону; каждое
движение ее по гребню к спасительному расширению вызывает дружные возмущенные
вопли. «Что-то будет» — этим встречает, нас каждое утро л провожает каждый
вечер. Дойдет ли? Не оборвется ли всего в двух-трех шагах от желанной вдли? А
если оборвется и попадет в лапы цивилизованных шкуродеров — новой изнанки, нового
вытаптывания и выламывания ей не выдержать. Тогда можно заказывать поминки».
Распутин
осуждает нигилистическую интеллигенцию, которая, по его мнению, открыла в
Россию двери «культурной интервенции». Он призывает извлечь уроки из истории:
«...Радикальная
интеллигенция в последнее время, кажется, начинает понимать необходимость
поостыть — во имя собственного же спасения, но, во-первых, нутро, питающееся
духом нигилизма, не пущает, а во-вторых, уже не ей принадлежит право выбора. Его
перехватила вызванная ею сила из отечественного беспределья, которую и сами
учителя вынуждены со страхом называть чернью. Она чернь и ест», но не по
социальному положению, а по духовному крапивничеству, по авантюризму,
деятельному злу и политическому мошенничеству. Ей любое море по Колено, любая
опасность нипочем- Уголовник, ставший «народным» избранником в органы власти
и занявший кабинет своего судьи, — один ее образ; услужливый темным страстям
и глумливый над моралью, журналист — другой. Для культурной интервенции
распахнуты все ворота...
Еще
десятки лет назад звучали предупреждения (конечно, негласные) о последствиях
массового подневолья, которое в условиях массового атеизма, без христианского
чувства прощения грозит тяжкими плодами цинизма и злобы. Сегодня мы пожинаем
их небывалым урожаем...»
4
Распутин не предсказывает России быстрого избавления от всех бед, но призывает
интеллигенцию способствовать продвижению своей Родины по пути к исцелению. То
есть пророчествовать, нести идеи провидцев в массы, так как корни возрождения
России идут от Серафима Саровского, Сергия Радонежского, Пушкина* Иоанна Кронштадтского,
Достоевского, оптинских старцев, признанных предсказателей:
«...Не
чудес следует ждать от России, которые бы всех утешили и ублаготворили,
неоткуда их взять ей, и великим даром само по себе надо считать, что она еще
жива; как и она не может рассчитывать на скорое недеятельное чудо от нас, но
больше всего она нуждается, в нашем милосердии, в том, чтобы па крупице и
капле принесли мы ей свою преданность, веру, любовь, труды, чистоту помыслов
и чистоту жизни,разделили бы между собой ее страдания, поклонились бы за ее
мученичество, встали крепкой защитой против бесов, истязающих ее плоть и
дух...»
Несмотря
на то, что предупреждениям писателя не вняли и могучая держава распалась, елелующие
его строчки могут являться тем рецептом, который поможет спасению России:
«...При
определении своей судьбы нам надо не только отталкиваться от общего прошлого,
но искать, на что мы можем опереться в будущем, — там впереди просматривается
союз отечеств, ухоженных национальный радением, и свободных настолько,
сколько нужно свободы для неутеснения иного развития, под нёбом единого
Отечества, свершающего справедливость, защиту и совет...»
Возродить
содружество стран, входивших в, СССР... .Многим это кажется сейчас просто
немыслимым. Но как сказал Артур Кларк: «Если хочешь разобраться в том, что
возможно, то следует заглянуть за грань невозможного».
Некоторые
предсказатели не считают это таким уж неосуществимым. Неисповедимы пути
Господни...
Что
должно господствовать в благополучном обществе, каким должен быть народ,
желающий достичь счастливых времен?
«...Добросклонность,
доброжелательство, добрососедство утвердить, декретом нельзя, они берутся из
нравственного климата народа, из приятых в нем правил отношения друг к другу,
которые перерастают затем в отношения между народами, но предусмотреть и
заранее откатить их в сторону, линию перемирия превратить в линию
справедливости — дело первой необходимости...
Народ
нуждается в духовности, в сознании своего единства.
...Народ
усиливается прежде всего »е военной, не экономической или какой-нибудъ мощью,
а настроением происходящих в нем светлых перемен. Будет это — все остальное
приложится. Это и есть зачатки духовного возрождения — обновления, когда
миллионы сердец начинают биться в едином ритме: летемь народ, нашедший свой
путь. Как ни удовольствуй его материально, какие ни подсунь развлечения, в
какие братства ни вовлекай, а без чувства обретения потерянного духа все
равно он будет метаться, злиться, искать саморазрушения».
Возродить
патриотизм, чувство любви к Родине — вот что важно на данном этапе, вот
какова национальная идея:
«...Укрепляя
свою Родину, укрепимся сами — в этом и состоит смысл соотечествования Сделаем
сильней, разумней, устроенней, справедливей и долговечней Россию, и отданное
вернется нам и нашим детям сполна...
Родина
— это всегда дело и всегда строительное; будь то чувство, мысль, молитва, песня,
каждодневие трудов и даже смерть за нее в бою...»
«Литературный Иркутск», декабрь
1990 — январь 1991гг.
Прислушаемся
к пророку!
|
