|
«Великие пророки о России»
Глава
4 БЛИЖЕ К НАШИМ ВРЕМЕНАМ
«...Пока бережется память, хотя
бы одним человеком, остается и надежда... Идите и думайте о будущем, о вашей
жизни. Надо пережить ночь и не разбиться в потемках, вытащить крест, а помощь
придет...
пусть вас ведет надежда...»
Михаил Щукин. Морок
ОБ ОСОБОМ ИСТОРИЧЕСКОМ ПУТИ
РОССИИ
Зарождение
мысли об особом историческом пути России относится к 30—50 годам
девятнадцатого столетия. Эта мысль о русском варианте экономического и
социального устройства росла и обогащалась новыми идеями о духовном
избранничестве и мессианском предназначении русского народа. Она оказывала
сильное влияние не только на мыслителей, политиков и художников, но и на
массовое сознание.
О
мессианском предназначении русского народа много рассуждал Н. Бердяев,
выдающийся русский философ (1874—1948). Верующий человек, он считал, что
важную роль во всей религиозной истории человечества играли пророческие
личности, к которым относил Зороастра, Летера, Ницше. Среди русских относил к
пророкам Ф. Достоевского, Вл. Соловьева, Н. Федорова. Он высказывал
убеждение, что без пророчества русская мысль не смогла бы развиваться.
Признание пророчества, по его убеждению, и есть путь возврата к христианству.
По
мнению Н. Бердяева, вера в мессианское предназначение России пронизывала всю
ее историю начиная с возникновения Московского царства. Он же считает, что
В.И. Ленин удачно «воспользовался русским мессианизмом... русской верой в
особые пути России. Только он увлек верой в исключительную миссию пролетариата».
«...Никто
из здравых умом не станет корить тринадцатилетнего за то, что ему не двадцать
пять лет. «Европа, дескать, деятельнее и остроумнее пассивных русских, оттого
и изобрела науку» а они нет». Но пассивные русские, в то время как там
изобретали науку, проявляли не менее изумляющую деятельность: они создавали
царство и сознательно создали его единство. Они отбивались всю тысячу лет от
жестоких врагов, которые без них низринулись бы и на Европу...» — так говорил
Достоевский, указывай на миссию своей страны быть щитом Европы, что еще раз
подтвердила война 1941 года: Россия защитила Европу от фашизма.
«...Прошлое
западных народов служит нам научением, и только; мы нисколько не считаем себя
душеприказчиками их исторических завещаний ... это счастие для русского
народа, что он остался вне всех политических движений, вне европейской
цивилизации...» — писал Герцен, этими словами подтверждая также мысль о богойзбранничестве
России.
Живет
среди нас, анализирует и обобщает, и делает выводы Л. Бежин. Он признает
особую миссию России, влияющей на судьбы народов мира. Он Предупреждает о
явлении антихриста:
«...Пожалуй,
для России это особое — предсказания... Именно для России с возложенной на
нее миссией, предначертанным ей путем, заключенной в ее судьбе загадкой —
«Россия — сфинкс», «Умом Россию не понять» — одним словом, всемлем, о чем
говорили славянофилы и о чем спорили западники. Особое, и это понятно: миссия
должна прочитываться, предначертание — угадываться, судьба распознаваться по
неким тайным знакам, смысл которых доступен лишь избранным, снискавшим высшую
благодать и наделенным Духовным даром людям. Даром прозорливости и
способностью предсказывать будущее — им обладали и Сергий Радонежский? и
Серафим Саровский, и оптинские старцы,.. Федор Достоевский и Владимир
Соловьев предупреждали, что до Христа нам явится антихрист, и мы не различим
подмены, поддадимся искушению, не сумеем преодолеть соблазн.
Предупреждали,
не называя конкретной даты, — когда же. И вот, читая одну статью, я эту дату
встретил и, надо сказать, испытал при этом жутковатое чувство: 1962 год —
рождение, а 1992 год — начало публичной проповеди. Значит, он уже есть —
разумеется, если верить предсказаниям! Есть — и скоро начнет свою
деятельность, парадирующую благие деяния Иисуса! А поскольку это будет
страшно притягательная личность и универсальный гений во всех областях, то
мы, конечно, не различим, поддадимся искушению, не сумеем преодолеть соблазн.
И это будут чудовищные времена — времена технического прогресса и духовного
упадка. Только одиночки сдадутся;— .остальным же придется плохо. Мир станет
тяжелим плотным трехмерным, и чувство души исчезнет. Поэтому бойтесь
антихриста: 1992 год уже не за горами».
1999
год — мы все еще живем ожиданиями антихриста, А он уже тихохонько, тайком,
будто из ничего, вдруг проявился, обрел очертания дракона, открыл зубастую
пасть и выплевывает искры, пытаясь разжечь огонь войны* перессорить народы
России, отдалить их друг от друга, чтобы легче было их проглотить. Он
вползает в виде огромного безобразного червяка в наши души, чтобы вселить в
них ужас, чтобы разложить нашу молодежь, чтоб развратить зеленым шелестом:
бумажек с изображением чужого правителя, иллюзорным дымом бредовых картин,
вызванных зельем, завезенным с чужой земли. Он заражает нас равнодушием,
опустошает человеческие души, приучая их ежедневно наблюдать на экранах видео
и телевизора издевательства над человеком, открывать все новые и новые
способы уничтожения человека, низводя жизнь его до незначительности таракана,
выкорчевывая мысль о том, что «жизнь дается человеку один раз», вымывая из
души человеческой такое понятие, как сострадание к окружающим людям,
животным, природе.
Ведь
как и во времена Достоевского, в России еще «страшно много пустопорожних
голов, в которых еще ничего не положено». И закладывает свое. Значит, главная
задача всех россиян — «изгнать бесов из своей души», чтобы обрести силы для
борьбы за будущее России. Не давать дорогу антихристу! Потому что всегда
именно русские предпочитали духовное,; принимали чужую боль, как свою, и
веками жили в дружбе с язычниками, католиками, мусульманами и не устраивали
против них крестовых походов. И любили свою Родину — «Белую лошадь». Вот и на
этот раз выедем мы на этой лошади, раздавим ее копытами треклятого
антихриста. Вспомним опять стихи В. Кострова:
На добрый инстинкт полагаюсь
твой,
Белая лошадь.
На мудрый инстинкт, дорогая,
Давай выноси!
О
высоком предназначении России говорит и В. Соловьев, горько сожалея, что мало
кто не только за пределами страны, но и в ней самой понимает это:
«Высший
образ раба, в. котором находится русский человек, жалкое положение России в
экономическом и других отношениях не может служить возражением против ее
призвания, но, скорее, подтверждает его. Ибо та высшая сила, которую русский
народ должен провести в человечество, есть сила не от мира сего...»
Ему
буквально вторит Г. Федотов в работе 1929 года «Будет ли существовать
Россия?»:
«...
Наша традиция богата и славна, но она запылилась, потускнела в сознании
последних поколений. Для одних затмилась прелестями Запада, для других —
официальным и ложным образом России...» После всего сказанного выше ясна
повелительная необходимость оживления, воскрешения Великороссии.
И снова
вернемся в наши дни, к статье писателя В. Распутина:
«Владимир
Сапожников тот, у кого душа боли/за Россию, за русских. Ему не нравится
участь, постигшая наш народ. Об этом он размышляет в статье «Интеллигенция и,
патриотизм», напечатанной в издании «Литературный Иркутск» в декабре 1990
года. В ней он говорит также о само-путности Росеии:
«...Века
истории, века борения России с самой собой, насилия над ее духовным звуком
показали (и почему мы закрываем глаза на эти уроки!), что судьба России самопутна,
и только на собственном пути, а не через колено она может развиваться в
полную силу и полный рост. И находится он, этот путь, быть может, там, куда с
презрением тычут, как на задворки цивилизации. Когда цивилизация показала
себя бездушной бесконтрольной и безжалостной машиной, механическое действие
которой распространилось и на культуру, и на веру, и даже на вкусы, — не
лучше ли было держаться от нее в сторонке? Но Россию тянуло в сторонку по
своему характеру, зародившемуся в недрах земли, и по истории, по строю души,
имевшему отличительную тональность. Она могла произвести новую, более
человечную и духовную, цивилизацию... Нельзя совершенно, как от заведомой
глупости, отказываться от этого варианта...»
«..
.Святая Русь не знач&Г Русь идеальная. Это примеренные на национализую
фигуру сияющие одежды, пришедшиеся впорк но воздетые до тех пор, пока
последние на станет первыми. Это литургическое настроение*, народа, его
осознанная цель, заключавшаяся в сердечной деятельности, в работе над
благополучием духоВниц. Рядом с другими, давно избравшими путь материальной
качественности и достигшими немал* на этом пути, наш народ продолжал странное
и болезненное упрямство, обычайного нравственного под жались в нем тяжелыми падет
когда представлялось, что он бесным (при Ярославе Мудром, в не XVI века, в
середине прошлого века)/6меня-лись безудержным поклонением долу/а дол на
русской земле не из самых чистых.
Отчаяние
от очередного падения переживал он мучительно, но находил в себе силы снова и
снова и снова готовиться к восхождению. Трагедия этого святоискательного
народа заключалась в том, что его устремленность вверх всякий раз сбивалась
могучим встречным движением, общим ходом мирового порядка, от которого не
хотела отставать и российская власть. Она только; и делала что преобразовывала
и перестраивала Россию вопреки ее назначению. Вероятно, и поперек миру идти,
чтобы уцелеть в нем, было невозможно, но преобразователи порой уж очень
старались, чтобы показать свой передовизм. Петр Великий похвалялся перед
европейскими послами: «Я научу свой народ курить» — и научил. Не станем
сбиваться на примеры, чему в том же роде учат и сейчас.
Таким
образом, главное противоречие старой русскости с утвердившейся в мире
материальной цивилизацией — в их разнонаправленное, разнокачественности. Русскость
готовила себя к собиранию небесных сокровищ, а вокруг наперегонки принялись
ковать земные... Это был неравный спор, спор духовного с материальным, победу
в котором "не представляло труда предсказать...»
Все
прозорливцы говорят на одном языке, и слова Н. Данилевского лишний раз
подтверждают это:
«...Да,
назначение русского человека есть бесспорно всеевропейское и всемирное. Стать
настоящим русским, стать вполне русским, может, и быть, и значит стать братом
всех людей — все-человеком, если хотите.» Что же, разве я про экономическую
славу говорю, про славу меча и науки?! Я говорю лишь о братство людей -
русская душа, гений русского народа, может быть, наиболее способны, из всех
народов, вместить в себе идею всечеловеческого единения братской любви,
трезвого взгляда, прощающего враждебное, различающего и извиняющего
несходное, снимающего противоречия.
Это не
экономическая черта и никакая другая. Это лишь нравственная черта, и может ли
кто отрицать» спорить, что ее нет в народе русском?»
|
