|
«НАЧАЛО ОТЕЧЕСТВА»
ГЛАВА III. БОРЬБА
Лицом к урагану
Весной
1103 года Святополк Киевский и Владимир Мономах, уговорившись наконец,
привели свои дружины в маленький город Долобск. Но хотя и были между князьями
предварительные переговоры, здесь, в Долобске, долго не могли решить, идти в
степь или нет.
«Негодно
ныне, по весне идти — погубим и смердов и пашню их», — опасались воеводы
Святополка. Их опасения строились на том, что для похода пришлось бы отобрать
лошадей у многих крестьян, а это сорвет полевые весенние работы и загубит
будущий урожай. Забота Святополковых воевод о крестьянах была настолько
лицемерной, что Мономах, зная, как они обходились с простым людом в другие
времена, рассердился: «Дивно мне, дружино! Лошадей жалеете, на которых смерды
пашут! А почему не помыслите о том, что начнет пахать смерд, а приехав, половчин
ударит его стрелою — и лошадь его поймет, и жену, и детей, и все именье...
Лошадь жаль, а самого не жаль ли?!»
Возразить
против гневных Мономаховых речей было нечего, и Святополк, отбросив колебания,
в конце концов ответил коротко: «Я готов!»
Договорившись
окончательно, стали срочно посылать за другими князьями, призывая их
присоединиться к походу.
Олег Святославич
уклонился — сказался больным. Но пять правителей откликнулись на призыв
старейших князей и скоро пришли в Долобск. Соединенные дружины двинулись вниз
по Днепру, кто берегом — на конях, кто водой — в ладьях. Скоро достигло
русское войско острова Хортица. Островок этот днепровский был издавна
известен мореходам, купцам, воинам. Здесь останавливались на отдых варяжские
дружины, отправлявшиеся на службу к императорам Византии, укрывались от
непогоды торговые суда.
Отдохнув
на знакомом месте, дружины повернули от Днепра в глубь степи.
4 дня
углублялось войско в степь. Вести о его продвижении достигли степняков, и
половецкие ханы быстро съехались на совет — решать, что делать перед лицом
невиданного русского наступления. Опытный Урусова, половецкий хан, не раз
сражавшийся с русскими и, видимо, правильно оценивший масштабы и мощь
ответного вторжения, предлагал срочно просить мира. Однако большинство ханов
— летописец, подчеркивая их неопытность, именует их «молодыми» — отвергли это
предложение.
Решено
было сражаться с русскими дружинами. Навстречу им выслали крепкий сторожевой
отряд во главе со знатным, одержавшим немало побед Алтунопой. Однако, почти
сразу попав в засаду, отряд был полностью разбит.
4
апреля 1103 года в полевом сражении сошлись главные силы половцев и русских.
«Пошли
полки половецкие, как густой лес, и нельзя было охватить их взглядом. И русь
вышла против них... Половцы же, увидев русское устремленье на себя, побежали,
не соступившись с русскими полками...»
Паническое
бегство половецкого войска быстро привело к полному разгрому. В битве пало
двадцать половецких ханов, а еще один, двадцать первый, по имени Белдюзь был
взят в плен. Его привезли к Святополку, и хан стал сразу предлагать за себя
богатый выкуп — золото и серебро. Святополк передал пленника Мономаху, а тот,
отказавшись от всяких разговоров о выкупе, приказал казнить хана за постоянные
вероломные нарушения мира.
Добыча
русским досталась столь большая, что летописец счел нужным подробно
обрисовать ее: «...взяли тогда и скот, и овцы, и коней, и верблюдов, и вежи с
добытком и челядью... И пришла русь с полоном великим и с победою великою».
Успешный
поход 1103 года окончательно убедил Владимира Мономаха в правильности
политики, направленной на организацию общего отпора степнякам. Поэтому, когда
в 1107 году вторглись на Русь Шарукан Старый, Боняк и еще десяток половецких
ханов, Владимир снова взялся за организацию объединенного войска. Включив в вою
рать дружины трех сыновей и племянника, он затем соединился со Святополком
Киевским и другими князьями. Войско быстро вышло в поход, в боевом порядке
форсировало реку Сулу, за которой располагался стан половцев, и без остановки
и перестроения с боевым кличем ударило на врага. Столь быстрого отпора ханы
половецкие, уже привыкшие к разладу и усобицам среди русских, никак не
ожидали. Растерявшиеся половцы не смогли даже построиться в боевой порядок — «поставить
стяг» — и побежали, кто схватив коня, а кто и просто так. Русские гнали врага
почти полсотни верст — до реки Хорол, взяли стан половецкий и весь обоз.
Очередной
поход в Степь был совершен по приказу Мономаха в декабре 1109 года, когда
воевода Дмитрий Иворович взял у Дона 1000 половецких веж. Такие походы,
упреждавшие набеги кочевников, стали новым стратегическим элементом в борьбе
со Степью. Нанося постоянные удары в сердце половецкой Степи, Владимир
Мономах добился заметного уменьшения числа вторжений в русские пределы.
Настойчивая
борьба со Степью создала Мономаху славу защитника Русской земли. Поэтому,
когда в 1113 году умер Святополк Киевский, киевляне, собравшись на вече,
решили послать Владимиру приглашение «на стол отень и дедень», то есть на
престол отца и деда. Но Владимир, следуя феодальным правилам и меркам и боясь
нарушить и без того хрупкое замирение князей, отказался от такого предложения
в пользу имевших больше династических прав Святославичей.
20-летнее
правление Святополка принесло простым киевлянам много лишений. «В дни
княжения своего Святополк створил много насилия... имущество у многих
отнял... И были рати многие от половцев, к тому же и усобица, и был в то
время большой голод и великая скудость в Русской земле во всем».
Известия
летописи о скудости и неурожаях в последние годы правления Святополка
подтверждаются современными учеными. Исследовав многие тысячи спилов бревен
из древних построек, они установили, что в 1110—1112 годах годичные кольца у
деревьев, выросших в разных местах Руси, были гораздо тоньше нормальных. А
это — верное свидетельство неблагоприятных погодных условий. Неурожаи,
вызванные холодом и дождями, продолжались, видимо, 2—3 года, что и вызвало
жестокий голод по всей стране. Ели крестьяне и лист липовый, и кору
березовую, и мох.
Мало
этого: из-за начатой Святополком как раз в такое тяжелое время войны с галицкими
князьями прекратился подвоз соли в Киев. «И можно было видеть тогда людей в
великой беде, — печально отметил летописец, — изнемогали от войны, голода,
без хлеба и без соли».
Но что
плохо для народа — хорошо для богачей и князя с приспешниками. Мало хлеба —
увеличивай цену! Нет денег на хлеб у ремесленника — одолжи ему, пускай вернет
вдвойне! Соль пропала — наживайся на ее продаже, смешивай пополам с пеплом, а
продавай по тройной цене!
Такое
неправедное лихоимство княжеских людей, монастырей и купцов привело к взрыву
народного негодования. Святополк Киевский умер 16 апреля 1113 года, и в тот
же день вспыхнуло восстание против киевских богатеев. Был разгромлен двор
тысяцкого Путяты, кварталы менял и ростовщиков. Именно в этот момент и
обратились киевляне — в первую очередь, конечно, те, кому угрожала та же
участь, — с призывом к Мономаху. Но Владимир, взвесив обстоятельства,
отказался от княжения.
Восстание
набирало силу, и киевская верхушка вновь обратилась к нему с посланием:
«Пойди, князь, в Киев! Если же не пойдешь, то знай, что великое зло
воздвигнется... из-за тебя пойдут на невестку твою и на бояр, и на монастыри,
и будешь ответ иметь, если из-за тебя разграбят монастыри!»
Столь
единодушное выступление светских и церковных феодалов, поддержанное
значительной частью посада, склонило Владимира к мысли принять киевский стол.
20 апреля он торжественно въехал в Киев. «Встретили же его митрополит Никифор
с епископами и со всеми киевлянами с честью великою, сел на столе отца своего
и дедов своих, и все люди рады были, и мятеж прекратился».
Конечно,
восстание стихло не по мановению волшебной палочки и не из-за вызвавшего
всеобщее умиление появления Владимира в Киеве. Были вполне реальные причины
его прекращения. Во-первых, вошла в город и начала активно действовать
дружина Мономаха. А во-вторых — и это главное, — Мономах срочно, в течение 3
дней, предшествовавших его въезду в Киев, составил вместе с ближайшим
окружением новые законы — дополнение к знаменитой «Русской правде». В этом
дополнении, получившем название «Устав Владимира Всеволодича Мономаха»,
ограничивалось взимание процентов за долги и несколько облегчалось незавидное
положение простых горожан. Это и сыграло свою роль в угасании вспышки
народного недовольства.
Став
киевским князем, Мономах продолжал свою политику отражения степной угрозы.
Половцы, узнав о смерти Святополка и ожидая новых распрей на Руси, появились
было на границах Киевской земли, но Мономах, объединив силы нескольких
князей, дал им достойный отпор.
В 1116
году он направил в глубь степи войско одного из своих сыновей. Тот взял на Дону
три города, но кочевников не нашел: они отошли в прикаспийские степи. Новый
поход — в 1120 году — подтвердил: половцы отошли от русских границ к Кавказу,
за Железные врата, как называли тогда крепость Дербент. Так планомерные,
решительные действия Владимира ослабили половецкую опасность, и «отдохнули
христиане от великой истомы».
С
помощью решительных мер сумел Владимир погасить раздоры, уже во всю силу
дававшие себя знать на Руси. Последовательно пресекая все попытки усобиц,
захвата вотчин, неправедного с точки зрения феодальных правил дележа
владений, он добился уменьшения числа братоубийственных споров, хотя,
конечно, не мог их совсем прекратить.
Рьяно
заботился он о строительстве Киева, надеясь вернуть ему убывающее величие.
При нем построены были новые здания и храмы, наведен мост через Днепр.
Мономах не жалел денег на украшение церквей, щедро одаривал чернецов и попов,
помня, какую роль сыграли церковники во время его прихода к власти.
Умер
Владимир Мономах в 1125 году, уже глубоким стариком — было ему 73 года. В
старости стал он слезлив и богобоязнен, ничто в нем не напоминало страстного,
совершившего сотни походов охотника и воина, каким был он в молодые годы. Но
политическая мудрость Мономаха надолго осталась примером для русских князей,
— правда, далеко не всегда они ему следовали. Сильно жалели русские об этом
князе, «украшенном добрыми нравами, прославленном в победах, известном во
всех землях». Со всей возможной пышностью похоронили его в Софийском соборе.
Миновало
несколько лет после смерти Мономаха, и все вернулось на круги своя — с новой
силой вспыхнули княжеские раздоры да боярская строптивость.
В 1136
году был изгнан с новгородского княжения внук Мономаха Всеволод Мстиславич. В
следующем году его пригласили к себе князем псковичи, а это вызвало гнев
новгородского боярства. Собрали бояре войско и пошли на Псков. Едва утихомирились
в конце концов. К счастью, остудили их воинственный пыл устроенные псковичами
на лесных дорогах завалы. Иначе не миновать бы Пскову осады.
Прошел
год — затеяли спор — «котору» сыновья черниговского князя Олега Святославича,
двоюродного брата Владимира Мономаха. Захватили принадлежавшие киевскому
князю земли по реке Суле, притоку Днепра. Киевский князь, собрав огромное
войско — не только киевлян, но и суздальцев, ростовцев, полочан, смолян, -
двинулся на обидчиков. Те испугались — запросили мира.
|
