|
«НАЧАЛО ОТЕЧЕСТВА»
ГЛАВА II. ВОСХОЖДЕНИЕ И
РАСЦВЕТ
Было ли «призвание из-за моря»?
В эпоху
раннего средневековья русские князья, бояре, церковники, как и феодалы любой
другой страны, Хотели представить свою власть как данную от бога, внушить
угнетенным извечность и незыблемость их зависимого, подчас рабского
положения. С этой же целью возвеличивались княжеские династии. Феодалы хотели
отделиться от народа, доказать свою исключительность. Позже они станут
называть себя «голубой кровью» и «белой костью».
Княжеская
феодальная власть вела упорную борьбу и с представителями старой родовой знати,
все еще пользовавшейся поддержкой свободных общинников. Феодалы не хотели
признавать, что сами вышли из родовой верхушки, так как тогда, по старым
обычаям, их власть ограничивалась бы собранием всей общины. Это одна из
основных причин, по которым и появилась на свет легенда о происхождении
русских князей от знатного рода скандинавских конунгов. Следуя княжеским
желаниям, ее изложил на страницах начальной русской летописи в конце XI века
монах-летописец.
Об
отношениях русских и скандинавов он упоминает не один раз. Под 859 годом в
летописи записано: «Варяги из-за моря взимали дань с чуди, и со славян, и с
мери, и со всех кривичей». Таким образом, было время, когда варяги собирали
дань с северных племен Руси: словен новгородских, финно-угорского племени
меря, обитающего на Верхней Волге, чуди — так собирательно называли финно-угров
Северо-Запада, — кривичей, живших в верховьях Днепра и Волги.
Через 3
года, в 862 году, Русь дает отпор варягам и лишает их даней: «Изгнали варягов
за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть». В это же время
среди славянской знати, видимо, начались какие-то обычные для
раннефеодального мира распри. «И не было среди них правды, — сокрушается
летописец, — и встал род на род, и была среди них усобица, и стали воевать
сами с собой». После этого сообщения автор летописи поместил знаменитый
рассказ о призвании варягов в Новгород: «И сказали себе: «Поищем себе князя,
который бы владел нами и судил по праву». И пошли за море к варягам...
Сказали... чудь, славяне, кривичи и весь: «Земля наша велика и обильна, а
порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами».
Такова
короткая легенда о призвании иноземцев. Где в ней правда, а где вымысел?
Для
ответа на такой вопрос необходимо знать: что же собой представляли Русь и Скандинавия,
когда происходили события, изложенные в летописи? Каковы были взаимоотношения
Древней Руси и Скандинавии?
В
середине IX века, когда варяги, они же викинги или норманны, появились на
Руси, по всей Европе о них уже ходили страшные рассказы. Не было церкви, где
бы напуганные яростью и боевым бешенством новых завоевателей христиане не
возносили молитвы к небу, прося об избавлении от этой напасти. А неукротимая
энергия викингов, казалось, не знала границ. В 793 году они разграбили
побережье Англии. В 795 году напали на Ирландию. В 843 году дотла разорили
французский город Нант, а в следующем — португальский Лиссабон и испанскую
Севилью. Еще через год викинг Рагнар опустошил Париже, а один из его
соперников — Гамбург...
Период
IX—XI веков подчас именуют «эпохой викингов» — они появились в это время во
Франции и Англии, Германии и Испании, Италии и Сицилии, Северной Африке и
Византии. Викинги предприняли колонизацию Исландии, вытеснив с ее каменистых
побережий мирных кельтов, освоили далекую Гренландию и за много веков до
Колумба проникли в Америку.
В
середине IX века по знаменитому торговому пути, ведущему от берегов Балтики в
Черное море, они проникли в земли восточных славян и открыли для себя Русь,
поразившую их числом и богатством городов. Они называли ее Гардарик — «страна
городов».
Первым
русским городом, который узнали варяги, была Ладога. Она представала
варяжским отрядам, отправившимся на разбой из Скандинавии, несокрушимой
твердыней. Отсюда начинались два пути: один — «парчовый» — по Днепру «в
греки», другой — «серебряный» — по Волге «в арабы». При виде хорошо
укрепленной Ладоги не раз вспоминались варягам победы в других европейских
городах.
Богатая
Русь влекла варягов неодолимо. В середине IX века в Ладоге появился сильный
варяжский конунг Рюрик. Правдами и неправдами он сумел остаться в городе и
даже построил себе замок. «Пришел к словенам и срубил город Ладогу», то есть
соорудил в городе новые укрепления, — только так можно толковать эту фразу
летописи. Ни в коем случае нельзя говорить об основании варягами города
Ладоги, так как еще задолго до варягов, в конце VIII —начале IX века, здесь
появился небольшой поселок, быстро превратившийся в укрепленный город. В
ранних слоях археологи нашли вещи славянского и финно-угорского
происхождения, и только выше, ближе к современной поверхности земли, были
обнаружены и скандинавские предметы.
Другой
русский город — Изборск, где по преданию обосновался брат Рюрика Трувор, тоже
возник в седой древности. Изначально на этом месте было поселение местных
финно-угорских племен, а затем, когда сюда пришли кривичи, возник укрепленный
город. Летописец сообщает: «Еще не было Пскова, а был в той земле первый
город по названию Изборск».
Археологическими
раскопками, проведенными под руководством советского археолога Валентина
Васильевича Седова, в Изборске раскрыты древние жилища, мастерские,
хозяйственные постройки, остатки мощных укреплений. Жители Изборска из
болотной руды выплавляли металлы, изготавливали оружие, орудия труда,
украшения, занимались ткачеством, косторезным и деревообрабатывающими
ремеслами. Важными отраслями были сельское хозяйство, охота и рыболовство.
Дома здесь рубили из толстых бревен, ставя строения прямо на поверхность
земли. В них устраивались деревянные полы.
Обломки
сделанных вручную глиняных сосудов, железные ножи, костяные гребни, острия,
глиняные и каменные пряслица для ткачества, кузнечные наковальни, литейные
формы, бронзовые привески-украшения, рыболовные грузила, серпы, стрелы,
кресала для высекания огня — вот далеко не полный перечень находок,
относящихся к IX столетию.
Уже
тогда в Изборске были сооружены и первые укрепления — поселение кольцом
окружал высокий вал. За ним в два, а то и в три ряда располагались жилища.
Центральная площадь поселения использовалась для собраний, языческих
церемоний, торговли. Здесь оплакивали умерших, вершили суд, принимали важные
решения, совершали жертвоприношения. Отсюда уходили в походы, сюда
возвращались — с радостью побед или горечью поражений.
Активной
жизнью жил этот крупный племенной центр кривичей, возникший задолго до
появления варягов.
По
преданию, есть в Иэборске и могила варяга Трувора. Стоит на этой мнимой
могиле большой каменный крест, но водружен он не ранее чем в XIV—XV веках, то
есть на пять-шесть столетий позже того времени, когда, по летописи, в Изборск
явился Трувор. Никто не знает, как и где родилось предание о могиле и кресте
Трувора. Проведенные в прошлом веке археологические раскопки не подтвердили легенды
о погребении здесь варяжского конунга. Так в результате научных поисков была
рассеяна одна из легенд прошлого.
Согласно
летописи, третий из варяжских братьев, Синеус, обосновался и правил в Белоозере.
И здесь местные жители показывают могилу варяжского конунга, такую же
легендарную, как и Трувора в Изборске.
По
преданию, после смерти Трувора и Синеуса Рюрик принял всю власть, раздал
города своим мужам-воеводам. В числе этих центров назван и такой древний
город Руси, как Полоцк, где коренными обитателями были славяне-кривичи, а
варяги хотя и часто бывали, но только как торговые «гости». Скандинавские
саги представляют Полоцк как крупный торгово-промышленный город Руси, где
правил князь по имени Паллтеса.
Град
Полоцк располагался на высоком мысу при впадении в Западную Двину небольшой
реки Полоты — от нее и пошло название самого города. Город находился на
неприступном острове, и уже сама природная среда делала его труднодоступным
для врагов. Протоки рек и высокие обрывистые берега поначалу давали возможность
полочанам обойтись без искусственных укреплений, но вскоре прогресс военного
дела заставил их соорудить мощный крепостной вал. Эта преграда была насыпана
еще в VIII столетии. Кроме укрепленного городища в IX веке полочане жили
также и за его пределами на небольшом селище. Археологи мало знают об этом
периоде истории древнего города. Находок сделано немного — лепные глиняные.горшки,
пряслица из розового шифера и глины, наконечники стрел, застежка, по форме
напоминающая подкову, — вот почти и все, что удалось найти на месте
древнейшего города. К сожалению, во многих древнерусских городах более
поздняя интенсивная застройка уничтожала ранние слои и ныне приходится по
крупицам собирать факты для воссоздания древнейшей истории.
Но на
основании имеющихся письменных и археологических данных мы знаем, что в
Полоцке уже на рубеже VIII и IX веков существовал укрепленный город кривичей.
Жило здесь, видимо, около 1000 человек —: по масштабам того времени немало, а
в XI—XII столетиях полочан стало гораздо больше. Неудивительно, что Полоцк
попал на первые страницы русской истории: он привлекал и местных
феодалов-князей, и проникавших на Русь варягов.
Во всех
областях Руси, куда, по летописи, в IX веке приходят варяги, они сталкиваются
с отлично укрепленными городами, где процветают ремесла и торговля и уже
сложились раннефеодальные отношения.
Таковы
исторические факты. Но их ясная суть устраивала не всех. В XVIII веке
историки-немцы, жившие в России, на основании легенды о призвании варягов
создали пресловутую норманнскую теорию, согласно которым государство на Руси
создали... три варягами их дружина'. Славянские племена были изображены в
трудах этих «ученых» мужей как совершенно дикие и совсем неспособные к
созданию собственного государства. Само «призвание» было изображено как
завоевание славянских земель, в которых были установлены угодные варягам
порядки.
Такая
теория понравилась многим врагам России, потому что она создавала «ученые»
основы для посягательств на русские земли.
Норманистским
устремлениям историков-немцев XVI11 века — Байера, Миллера, Шлецера — уже в
то время дал отпор великий русский ученый Михаил Васильевич Ломоносов. А в
наше время советские историки, опираясь на положение, разработанное Фридрихом
Энгельсом: «...государство никоим образом не представляет из себя силы, извне
навязанной обществу...», доказали лживость всех норманистских доводов.
Государство
складывалось на Руси, как и в других странах, постепенно. Лишь к IX—X векам
на огромных пространствах от Ладоги до Верхней Волги завершается распад
первобытнообщинных отношений и формируется новое классовое общество. А в
Скандинавии в это время еще господствуют военная демократия и общинные
родовые порядки, которые мешали созданию государства.
Нехватка
земли, пригодной для обработки, а также система наследования имущества, когда
только старший из сыновей имел на него право, заставляла скандинавов искать
счастья в заморских странах. Многие европейские государства пережили
вторжения воинственных викингов. В некоторых из них норманнам даже удалось
захватить государственную власть и создать свои правящие династии. Так
случилось в Нормандии, Англии, Ирландии. Но и там викинги не создали
государств, ибо ко времени их появления они уже существовали. И на Руси
князья часто нанимали варягов для походов в дальние земли, для борьбы Друг с
другом, а главное — для держания в узде «черни», сбора богатых даней и
податей. Некоторые варяги-воины даже стали воеводами и наместниками князей.
Они служили русским князьям и боярам, а иногда, получая за службу земельное
пожалование, и сами становились владельцами земель, охотничьих и рыболовных
угодий. Законы Руси были для них обязательными. Они женились на
славянках, принимали славянские обычаи и так прочно входили в новую жизнь,
что подчас забывали родной язык.
Археологические
находки, связанные с варягами, известны только в крупных городах,
расположенных на важнейших торговых путях. Это говорит о том, что не было
никакого массового расселения скандинавов на Руси.
Однако
до сих пор на Западе встречаются историки, которые всерьез отстаивают норманистскую
теорию происхождения Древнерусского государства.
Что же
они предлагают читателям в качестве аргументов?
Во-первых,
говорят, что термин «Русь» имеет древнешведское происхождение. Таким образом,
все те, кого русские летописи, сообщения восточных писателей и другие
источники называют русами, превращаются в варягов. Тогда получается, будто
вся начальная история Древнерусского государства делалась викингами. Но
Русью, как мы уже говорили, сначала средневековые источники называли строго
ограниченную область в Среднем Поднепровье, где располагался Киев, «мать
городов русских». Когда новгородцы или суздальцы собирались в Киев, они
говорили, что едут «на Русь». Задолго до появления варягов был известен народ
росов, или русов. В сообщениях авторов VI столетия — Иордана и сирийских
писателей — дается описание росов и географическое положение их страны в
среднем течении реки Днепр.
Во-вторых,
норманисты считают, что вся правящая знать в Древней Руси была норманнской.
Для доказательства этого используют тексты договоров князей Олега и Игоря с
Византией, где в самом деле названы послы со скандинавскими именами.
В 907
году в Константинополь прибыло 5 послов князя Олега, носивших неславянские
имена: Карл, Фарлаф, Вельмуд, Рулев и Стемид. Видимо, это были иноземцы,
находящиеся на дипломатической службе киевского князя. Через 4 года в
Византию отправляется новое посольство, и в его составе уже 15 человек, среди
которых есть люди со славянскими, прибалтийско-финскими, литовскими,
тюркскими именами. Посольство князя Игоря тоже было пестрым по своему
составу. Следуя логике норманистов, можно объявлять Русь и тюркской, и финской,
и литовской. Исторически эти факты можно объяснить тем, что князь Олег
активно пользовался не только военными, но и дипломатическими услугами
варягов, возможно уже знавших Византию, поэтому и направил их к императору. В
911 году послы представили себя императору греков не только как
представителей великого князя: «Мы от рода русского. Посланы от Олега,
великого князя русского и от всех, кто подвластен ему — светлых и великих
князей и великих бояр». В этом договоре кроме имен послов-варягов есть имена
представителей крупной русской знати, среди которой были люди разного
этнического происхождения. При заключении договора 944 года в состав русского
посольства входят и торговые люди, отражающие интересы богатых купцов.
Факты
участия варягов во внешнеполитической деятельности Древнерусского государства
вовсе не говорят об их ведущем положении среди русской феодальной знати. Если
мы обратимся к археологическим данным, то увидим, что подавляющее большинство
богатых погребений эпохи средневековья, принадлежат местным восточно-славянским
властителям.
Так под
Черниговом, в урочище Гульбище, стоит курган под названием Черная Могила.
Грандиозны его размеры: высота— 11 метров, окружность— 125 метров. Очень
богаты находки вещей: два меча, две кольчуги, два шлема, византийские золотые
монеты, два кубка из турьих рогов, окованных серебром...
В
кургане погребены два воина — взрослый и юноша. Вместе с ними на погребальном
костре были сожжены несколько рабынь. После того как костер догорел, над ними
был насыпан курган и на его вершину положили боевые доспехи и оружие, а затем
устроили тризну, причем не только пиршество, но и военные состязания.
По
народному преданию, в Черной Могиле похоронен основатель города князь Черный.
На
рогах гигантского дикого тура, превращенных в кубки для вина, изображены
необычайно интересные сцены: фигуры мужчины и женщины, вооруженных луками;
птицы; несущий зайца орел; мужчина, стреляющий в орла из лука.
В
Черной Могиле да и в других богатых погребениях Чернигова совсем нет
скандинавских вещей. А в тех местах, где они встречены, крайне редко
обнаруживается норманнский обряд погребения. Значит, оружие, украшения и
другие северные вещи попали к их владельцам на Руси в результате торговых
связей или достались им в бою.
Археологические
данные не позволяют считать обоснованным вывод О варяжском составе русской
знати. Несмотря на это, иностранные историки много пишут о «норманнском»
периоде в истории Руси. Некоторые из них считают, что он длился целых четыре
века, хотя установлено, что скандинавы принимали активное участие в
социально-экономической и политической жизни Древней Руси очень короткое
время. Все варяги, служившие русским князьям, очень быстро утратили свой
норманнский облик и восприняли древнерусский язык, образ жизни, обычаи и
интересы славян.
В
легендарном облачении рассказа о призвании варягов остались, видимо, и
некоторые черты реальных исторических событий. Ипатьевская летопись,
например, сообщает нам, что Рюрик сидел вовсе «не за морем», а всего в 200
верстах от Новгорода — в Ладоге, старинной славянской твердыне, где он сумел
как-то обосноваться. Это подрывает главную суть легенды — «призвание из-за
моря». И в Новгороде он появился не как призванный «править и володеть»
покорным славянским племенем повелитель, а просто как предводитель наемной
варяжской дружины, которую во время внутренних усобиц пригласили враждовавшие
меж собой новгородские феодалы.
Правда,
Рюрик оказался много хитрее, чем другие вожаки разбойных варяжских отрядов,
выполнявших подобные миссии до него. Он не удовлетворился той щедрой платой,
которую ему предложили за помощь, а затеял более крупную игру. Оглядевшись, Рюрик
решил воспользоваться новгородскими распрями. Согласно сообщению одной из
летописей, он вероломно убил новгородского предводителя Вадима Храброго и
серией внезапных нападений разгромил дружины враждовавших партий. Многие
бежали от него в Киев — второй крупнейший центр восточно-славянской
государственности. — Захват Новгорода обеспечил Рюрику господство над
обширной новгородской феодальной округой.
Она
вовсе не распалась вновь на многие племенные образования, как должно было бы
случиться, если бы феодальные отношения еще не пустили здесь глубокие корни.
В Новгородской з'емле произошел лишь верхушечный переворот — вместо одного
феодального правителя воцарился другой. Подобное далеко не редкость в
средневековом мире, а скорее одно из печальных правил феодальной
действительности. Правители подчас мелькали во дворцах, как карты
в руках фокусника-виртуоза, и подданные не успевали разглядеть лицо и
запомнить имя очередного короля, маркграфа, хана, герцога, князя, боярина,
паши, кагана или магната, как он под напором войск нового претендента покидал
дворец, не успев согреть позолоченного трона своим царственным телом.
Славянское
общество уже было достаточно крепко спаяно новыми феодальными отношениями и
сравнительно легко перенесло смену правителей. Другое дело, что сами
правители и их потомки придавали этому факту исключительное значение, — здесь
давала себя знать феодальная спесь новой княжеской династии.
|
