|
«Энциклопедия Смерти. Хроники
Харона»
Часть 2: Словарь избранных
Смертей
Умение хорошо жить и хорошо
умереть — это одна и та же наука.
Эпикур
КОЛЧАК Александр Васильевич
(1874-1920) адмирал, один из
руководителей белого движения в России
В
октябре 1918 года, вернувшись в Россию из зарубежной поездки, Колчак прибыл в
Омск и был назначен военным и морским министром так называемого Сибирского
правительства, а в ноябре того же года возглавил переворот, в результате
которого провозгласил себя Верховным правителем Российского государства.
После
поражения белогвардейских формирований бежал из Омска в Иркутск, где был вант
под охрану чехословацкими войсками, а затем передан большевикам - Иркутскому
военно-революционному комитету (ревкому) - После недолгого следствия 6
февраля 1920 года ревком принял Постановление № 27, которое заканчивалось
так:
"Основываясь
на данных следственного материала и постановлений Совета Народных Комиссаров
Российской Социалистической Федеративной Республики, объявившего Колчака и
его правительство вне закона, Иркутский военно-революционный комитет
постановил:
1)
бывшего верховного правителя адмирала Колчака и
2)
бывшего председателя совета министров Пепеляева расстрелять.
Лучше
казнить двух преступников, давно достойных смерти, чем сотни невинных жертв.
Председатель
Иркутского военно-революционного комитета Ширямов.
Члены:
А. Сноскарев, М. Левенсон.
Управляющий
делами Я. Оборин".
Приведу
рассказ военного коменданта Иркутска И. Бурсака о последовавшей на другой
день казни.
"Вечером
6 февраля я был вызван в ревком, там уже находился предгубчека Чудновский. Ширямов
вручил нам постановление о расстреле Колчака и Пепеляева. Мы вышли и
договорились с Чудновским, что я подготовлю специальную команду из
коммунистов. Коменданта тюрьмы предупредили о предстоящем расстреле и приказали
ему не отлучаться, а весь караул держать в боевой готовности. Во втором часу
ночи я с командой прибыл в тюрьму. Через некоторое время туда прибыл и Чудновский.
Мы
вошли в камеру к Колчаку и застали его одетым - в шубе и шапке. Было такое
впечатление, что он чего-то ожидал. Чудновский зачитал ему постановление
ревкома. Колчак воскликнул:
- Как!
Без суда?
Чудиовский
ответил:
- Да,
адмирал, так же как вы и ваши подручные расстреливали тысячи наших товарищей.
Поднявшись
на второй этаж, мы вошли в камеру к Пепеляеву. Этот тоже был одет. Когда Чудновский
зачитал ему постановление ревкома, Пепеляев упал на колени и, валяясь в
ногах, умолял, чтобы его не расстреливали. Он уверял, что вместе со своим
братом генералом Пепеляевым давно решил восстать против Колчака и перейти на
сторону Красной Армии.
Я
приказал ему встать и сказал:
-
Умереть достойно не можете...
Снова
спустились в камеру Колчака, забрали его и пошли в контору. Формальности
закончены.
К
четырем часам утра мы прибыли на берег реки Ушаковки, притока Ангары, Колчак
все время вел себя спокойно, а Пепеляев - эта огромная туша - как в
лихорадке".
Рассказ
И. Бурсака продолжает С. Чудновский:
"Мороз
32-35 градусов. Ночь светлая. Тишина мертвая. Только изредка со стороны Иннокентьевской
раздаются отзвуки отдельных орудийных и ружейных выстрелов. Разделенный на
две части конвой образует круги, в середине которых находятся: впереди
Колчак, а сзади Пепеляев, нарушающий тишину молитвами... Выстрелы со стороны Иннокентьевской
слышатся все яснее, все ближе. Порой кажется, что перестрелка происходит
совсем недалеко... На небе полная луна, светло как днем. Мы стоим у высокой
горы, к подножию которой примостился небольшой холм. На этот холм поставлены
Колчак и Пепеляев. Колчак - высокий, худощавый, типа англичанина, его голова
немного опущена. Пепеляев же небольшого роста, толстый, голова втянута как-то
в плечи, лицо бледное, глаза почти закрыты: мертвец да и только".
Снова
И. Бурсак:
"На
мое предложение завязать глаза Колчак отвечает отказом. Взвод построен,
винтовки наперевес. Чудновский шепотом говорит мне:
- Пора.
Я даю
команду:
-
Взвод, по врагам революции - пли!
Оба
падают. Кладем трупы на сани-розвальни, подвозим к реке и спускаем в
прорубь".
|
