«Энциклопедия Смерти. Хроники
Харона»
Часть 2: Словарь избранных
Смертей
Умение хорошо жить и хорошо
умереть — это одна и та же наука.
Эпикур
ГОДУНОВ Борис Федорович
(1552-1605) русский царь
Годунов
умер в разгар борьбы с претендовавшим на русский престол Лжедмитрием 1
(беглым диаконом Григорием Отрепьевым). Возможно, смерть Годунова приблизило
напряжение этой борьбы.
"Борису
исполнилось 53 года от рождения,- пишет Н. М. Карамзин,- в самых цветущих
летах мужества имел он недуги, особенно жестокую подагру, и легко мог, уже
стареясь, истощить свои телесные силы душевным страданием. Борис 13 апреля, в
час утра, судил и рядил с вельможами в думе, принимал знатных иноземцев, обедал
с ними в Золотой палате и, едва встав из-за стола, почувствовал дурноту:
кровь хлынула у него из носу, ушей и рта; лилась рекою; врачи, столь им
любимые, не могли остановить ее. Он терял память, но успел благословить сына
на государство Российское, восприять ангельский образ с именем Боголепа и
чрез два часа испустил дух в той же храмине, где пировал с боярами и
иноземцами..."
Приводя
столь короткий рассказ, историк с горечью говорит о том, что "потомство
не знает ничего более о сей кончине, разительной для сердца. Кто не хотел бы
видеть и слышать Годунова в последние минуты такой жизни - читать в его
взорах и в душе, смятенной внезапным наступлением вечности? Пред ним был
трон, венец и могила; супруга, дети, ближние, уже обреченные жертвы судьбы;
рабы неблагодарные, уже с готовою изменою в сердце; пред ним и святое
знамение христианства: образ того, кто не отвергает, может быть, и позднего
раскаяния!.." Молчание современников, сожалеет Карамзин, подобно
непроницаемой завесе, скрыло подробные обстоятельства смерти царя.
Далее
историк говорит о распространенной одно время версии: "Уверяют, что
Годунов был самоубийцею, в отчаянии лишив себя жизни ядом; но обстоятельства
и род его смерти подтверждают ли истину сего известия? И сей нежный отец
семейства, сей человек, сильный духом, мог ли, спасаясь ядом от бедствия, малодушно
оставить жену и детей на гибель почти несомнительную? И торжество самозванца
[Лжедмитрия] было ли верно, когда войско еще не изменяло царю делом; еще
стояло, хоть и без усердия, под его знаменами? Только смерть Бориса решила
успех обмана; только изменники, явные и тайные, могли желать, могли ускорить
ее - но всего вероятнее, что удар, а не яд прекратил бурные дни Борисовы..."
|