|
Король Пруссии и император Германии в 1888--1918 гг.
Сын Фридриха III и
Виктории Английской. Ж.: 1) с 27 февр. 1881 г.
Августа Виктория, дочь
герцога Шлезвиг Голыитейн-Зондербург-Августенбургского
Фридриха (род. 1858
г. Умер 1921 г.); 2) с 6 ноября 1922 г. Термина, дочь
Генриха XXII Ройсского
(род. 1887 г. Умер 1947 г.). Род. 27 янв. 1859 г. Умер 4
июня 1941 г.
Вильгельм родился в январе 1859 г. в берлинском
дворце наследного
принца. Родителями его были Фридрих Вильгельм Прусский и восемнадцатилетняя
принцесса Виктория. Роды оказались очень тяжелыми, и
посвященные всерьез г
оворили о том, что принц вообще чудом остался жив. Он
появился на свет с
многочисленными родовыми травмами, последствия которых
сказывались затем в
течение многих лет. В левой руке произошел разрыв
нервов, связывавших
плечевое сплетение со спинным мозгом. Она была
значительно короче правой,
атрофировалась и не действовала. Кроме того, в течение
нескольких лет из-за
врожденной кривошеи Вильгельм должен был носить
"машинку для поддержания г
оловы", пока родители и врачи не решились на
операцию, исправившую этот
недостаток Можно предположить, что новорожденный
получил также легкое
повреждение г оловного мозга. Отмечено, что такого
рода патологии ведут
обычно к раздражительности, импульсивности,
неумению концентрировать
внимание и неустойчивому поведению. Все эти
недостатки проявились у
Вильгельма уже в раннем детстве. Гордая принцесса
Виктория очень страдала
из-за физической и духовной неполноценности сына. Она
мечтала вырастить из
него замечательного государственного деятеля,
"второго Фридриха Великого", и
страшно раздражалась от того, что Вильгельм с трудом
усваивает даже обычную
школьную программу. Мать жаловалась на его
верхоглядство и лень в учебе,
душевную холодность и высокомерие. Эта вообще-то очень
умная женщина просто
не в состоянии была смириться с тем, что поставленная ею
цель на самом деле
не соответствует возможностям ее сына. Принц постоянно
видел разочарование
матери и в ответ пытался утвердить собственное
"я" через бунт. Его детство и
юность были отмечены постоянными ссорами с
родителями. Он возмущался их
холодностью, несправедливостью, незаслуженными упреками
и платил той же
монетой -- отсутствием любви и презрением. Характер
Вильгельма с самого
начала был очень неровный. Физически слабый и
нескладный, принц постоянно
старался показать свою силу. Внутренне робкий и
неуверенный в себе, он
держался вызывающе и самоуверенно. Отсюда происходили его
любовь к позе, его
явное бахвальство, его неудержимое пустословие, так
раздражавшее всех
нормальных людей. Наставник будущего императора Хинштетер
постоянно сетовал
на невнимательность, лень и "фарисейский"
характер своего подопечного, а
также на его "эгоизм, достигший почти
кристаллической твердости". По
всеобщему мнению, Вильгельм был "трудный, очень
трудный" ребенок. Когда ему
исполнилось пятнадцать лет, Виктория, по совету Хинцпетера,
поставила над
сыном "беспримерный эксперимент", отдав
наследника прусского престола в
открытую г имназию в Касселе, г де тот учился вместе с
сыновьями обычных
бюргеров. Принц вставал в пять утра и до занятий в г
имназии, которые
начинались в семь, должен был час заниматься с Хинцпете-ром.
Наряду с
домашними занятиями, с которыми он едва справлялся,
Вильгельм получал уроки
верховой езды, фехтования и рисования. Кроме того,
преподаватели г имназии
по вечерам проводили с ним дополнительные занятия по своим
предметам Тяжелый
день, расписанный буквально по минутам, заканчивался в
десять вечера, когда
принц, совершенно обессиленный, падал в постель. Он
закончил г имназию с
оценкой "хорошо", но его леность в учебе
продолжала приводить родителей в
отчаяние. "Он от природы ужасный бездельник и тунеядец,
он ничего не читает,
разве что идиотские истории... -- жаловалась мать в 1877
г. -- Я боюсь, что
его сердце совсем не-воспитано". Она писала,
что у Вильгельма нет
"скромности, доброты, доброжелательности,
уважения к другим людям,
способности забывать о себе, смирения", и желала,
чтобы удалось "сломить его
эгоизм и его душевную холодность". На других
людей Вильгельм производил
сложное, неоднозначное впечатление. Болтливый, напыщенный
и тщеславный, он
был от природы г руб и нетактичен, но, при желании, мог
быть очень любезен и
доброжелателен.
Осенью того же года принц приступил к занятиям в
Боннском университете,
а с 1879 г. начал проходить военную службу в Потсдаме. В
это время еще у
всех на памяти были замечательные победы, одержанные при
Садовой и Седане.
Как и все пруссаки, Вильгельм г ордился прусской армией
и прусской боевой
выучкой. Прежде всего и больше всего он хотел быть
блестящим прусским
офицером, а только потом всем остальным Несмотря на
то, что он не мог
владеть левой рукой, Вильгельм после упорных и
мужественных упражнений
преодолел этот недостаток и сделался блестящим, ловким
кавалеристом. В 1885
г. он получил чин полковника, в 1888 г. был произведен в
генералы и в том же
году унаследовал после скоропостижной смерти отца
германский престол.
Вскоре после коронации Вильгельма его мать,
вдовствующая императрица,
написала: "Я скорблю о Германии, теперь она станет
другой. Наш сын молод,
ослеплен, одержим. Он изберет ложный путь и позволит
дурным людям склонить
себя на дурные дела". Лучше, чем кто-либо другой,
она знала, что Вильгельм
не имеет ни соответствующих знаний, ни личных качеств для
того, чтобы быть
правителем такой великой и могущественной страны, как
Германия. Но и для
других этот изъян недолго оставался тайной. Тинцпетер
заметил в 1889 г. об
императоре: "Он совершенно не приучен к труду.
Всевозможные развлечения в
обществе военных, путешествия и охота для него превыше
всего. Он читает
мало... Сам почти ничего не пишет, не считая пометок
на полях отчетов".
Неопытность нового государя постоянно давала себя знать в
поступках, делах и
речах, но он компенсировал ее самоуверенностью и
неистребимым апломбом. Как
никакой другой монарх того времени, Вильгельм верил,
что он -- государь
милостью Божьей, и держал себя соответствующим образом. На
одном из банкетов
в мае 1891 г. он заявил: "В стране есть лишь один
господин -- это я, и
другого я не потерплю". Подобные высказывания он
произносил часто и по
разным поводам. Не мудрено, что при таких взглядах он не
мог "сработаться"
со старым канцлером Отто Бисмарком, привыкшим при
его деде к почти
неограниченной власти. Вильгельм относился к нему с
внешним почтением,
однако трения между императором и его канцлером
постоянно усиливались.
Наконец, в 1890 г. старик попросил отставки и немедленно
получил ее. С этого
времени Вильгельм стал решительно вмешиваться во все
сферы управления. "Он
никому не дает г оворить, -- писал начальник
генерального штаба Вальдерзе,
-- высказывает собственное суждение и не терпит
никаких возражений".
Императора вообще выводило из себя любое
противодействие его воле. В 1891
г., выступая перед новобранцами, Вильгельм обрушился с
нападками на рабочее
движение. При этом он объявил, что солдаты должны не
задумываясь "убивать
своих отцов и братьев", если получат такой приказ
от императора. В том же
духе было его выступление в Кенигсберге в 1894 г., когда
император призвал к
борьбе "за религию, нравственность и порядок"
против подрывных партий. После
того как "Законопроект о подрывных
элементах" провалился в рейхстаге,
Вильгельм воскликнул: "Теперь нам ничего не остается,
кроме ружейного огня в
первой инстанции и картечи во второй!" И
действительно, во время забастовки
трамвайщиков от императора пришла телеграмма:'
"Я рассчитываю, что при
вмешательстве войск будет убито не менее 500
человек". Жестокую
агрессивность Вильгельм демонстрировал и в других своих
выступлениях. Так, в
знаменитой "гуннской" речи, которую
император произнес перед немецким
экспедиционным корпусом, отправлявшимся в 1900 г. в
Китай, он дал солдатам
приказ вести себя "подобно гуннам": "Если
вы встретитесь с врагом, то для
того, чтобы драться. Пощады не давать, пленных не брать.
Тот, кто попадет в
ваши руки, в вашей власти". Все эти речи,
скандализировавшие общественное
мнение в Германии и Европе, были причиной многих отставок
и конституционных
кризисов. Однако близкие к императору люди вскоре
поняли, что за этими г
ромовыми выступлениями, в сущности, нет ни продуманной
политики, ни даже
определенного политического намерения. Они были прежде
всего воинственной
позой, которую Вильгельм считал нужным принимать перед
всем миром. еще в
1890 г. Вальдерзе писал: "Его поступки
определяются исключительно
стремлением к популярности... Он буквально г онится за
овациями, и ничего не
доставляет ему такого удовольствия, как
"ура" ревущей толпы". Граф
Цайдлиц-Трюцшлер в свою очередь писал об императоре:
"Он ребенок и останется
ребенком навсегда". Так оно и было на самом
деле. Все, кто хорошо знал
Вильгельма, в один г олос утверждали, что он так
никогда и не стал зрелым
человеком. Он постоянно фантазировал, путал мечты и
реальность, увлекался то
одной идеей, то другой. Политика была для него игрой,
которой он предавался
с азартом и наслаждением, но не отдавая отчета о
последствиях своих
действий.
Если внутри Германии Вильгельм до некоторой
степени был сдерживаем
рейхстагом, то внешняя политика всецело находилась в
сфере его компетенции.
Вильгельм живо откликался на все мировые конфликты, в
какой бы точке земного
шара они не возникали, постоянно впадая в пророческий и
патетический тон. Он
то предостерегал "народы Европы" от
"желтой опасности", то присваивал себе
титул "адмирала Атлантики", то высокомерно
указывал русскому царю, что
миссия России не в Европе, а в Восточной Азии. В
1894 г. он потребовал
аннексии Мозамбика, в 1896 г. -- хотел отправить войска в
Южную Африку, даже
если бы это привело к "сухопутной войне" с
Англией. В 1898 г., во время
посещения Палестины, Вильгельм объявил себя покровителем
всех мусульман
мира. В 1899 г. он выслал англичанам оперативные планы
войны против буров,
изготовленные германским оперативным штабом по его заказу.
Он мечтал создать
в Южной Америке немецкую колониальную империю, а США
пообещал, что в случае
их войны с Японией прусские войска возьмут на себя
защиту Калифорнии.
Напрасно во всех этих зигзагах курса было бы искать
продуманную программу
действий. Они также были следствием экспромта,
минутного увлечения или
дурного состояния духа. Но была одна idee fixe, вокруг
которой вращались все
остальные помыслы императора: Германия должна править
миром! Вследствие
этого любой сосед Германии был и потенциальным про-.
тивником, и
потенциальным союзником. Многочисленные комбинации
складывались в г олове
Вильгельма для того, чтобы короткое время спустя
смениться другими.
Руководивший внешнеполитическим ведомством Гольштейн
признался однажды, что
на протяжении полугода он должен был трижды менять
свой курс, подчиняясь
воле императора. Сначала Вильгельм требовал сближения с
Россией и Францией
для того, чтобы защищать германские колонии от Англии.
Потом он захотел
союза с Англией, даже ценой уступок колоний. Наконец,
стал подозрительно
относиться к Англии и России и попытался искать
поддержки у Франции. Но с
тем или иным союзником, против того или иного врага
Германия должна была
воевать, и Вильгельм деятельно г отовился к войне.
Центральным моментом его
военной программы стало создание мощного военно-морского
флота. По планам
императора, Германия к 1920 г. должна была
обладать колоссальными
военно-морскими силами, включавшими в себя 60 линкоров.
Он упивался этим
замыслом на протяжении всего своего царствования.
Уже в 1895 г.
государственный секретарь Маршалл писал, что в г олове у
Вильгельма "только
военно-морской флот". Посетив в 1896 г. свою мать
в Кронберге, император
признался ей, что намерен "выжать все жилы из
Германии" с тем, чтобы отнять
у Англии то г лавенствующее положение, которое она
занимает в мире. В 1900
г. он уже открыто объявил на весь свет: "Океан
необходим для величия
Германии". При этом он не раз наивно старался уверить
англичан, что рост
морского могущества Германии нисколько для них не опасен.
Но Англия очень
серьезно отнеслась к этой угрозе. Было объявлено,
что англичане будут
строить два военных корабля на каждый, построенный
в Германии. Эта
"дредноутная лихорадка" была в немалой
степени причиной окончательного
ухудшения отношений между двумя странами. В 1912 г.
британское министерство
прямо объявило, что в случае европейской войны Англия
выступит на стороне
Франции и России. Таков был итог императорской политики:
постоянно угрожая
всем своим соседям, Германия добилась только того, что
все они, забыв о
своих противоречиях, объединились против нее. Когда в
1914 г. началась
первая мировая война, Вильгельму приходилось рассчитывать
всего на одного
союзника -- слабую Австро-Венгрию.
Выстрелы в Сараево г лубоко поразили императора.
Он поддержал самые
решительные требования Австрии по отношению к
Сербии ("Сербия -- это
разбойничья шайка, -- писал он, -- которую нужно наказать
за убийство"), но
он был до конца уверен, что Россия не начнет войны из-за
"цареубийц". Ответ
сербского правительства на австрийский ультиматум
28 июня вполне
удовлетворил его. Вильгельм написал под ним:
"Блестящий результат... Но этим
самым устраняется всякий повод к войне". Однако
Австрия отвергла ультиматум,
а вскоре пришло известие о начале мобилизации в России.
С этого момента
Вильгельм осознал неизбежность войны. Он вступил в нее с
отчаяньем, предвидя
в дальнейшем для Германии страшные беды и потрясения. В
начале августа ему
пришлось пережить еще одно разочарование: Румыния, Греция
и Италия заявили о
своем нейтралитете. "Союзники отпадают, как г нилые
яблоки!" -- писал
Вильгельм. Он не хотел признать, что одиночество и
изоляция, в которой
оказались немцы, были во многом следствием
неуравновешенности его характера
и неумелой личной политики.
В первое время Вильгельм пытался лично руководить
действиями армии, но
уже через полгода он полностью устранился от военных
дел, переложив их все
на Гинден-бурга и Людендорфа. Несмотря на все свои
военные увлечения,
Вильгельм оставался по духу г лубоко штатским
человеком, вечно колебался
между страхом и самоуверенностью и панически боялся
ответственности. Он,
например, так и не отважился начать морскую борьбу
против Антанты. Все
четыре года войны немецкий флот простоял в своих
портах. Таким образом,
морская г онка вооружений, бывшая одной из причин
мировой войны, оказалась
совершенно бессмысленной: германский флот не играл в ней
почти никакой роли.
В августе 1918 г., когда стало окончательно ясно,
что Германия не в
состоянии победить, Вильгельм стал искать пути к
почетному миру. Но страны
Антанты, уверенные в своем торжестве, не пошли ему
навстречу. Осенью
началось сильное революционное брожение в воинских
частях и на флоте. В
ноябре волнения охватили Берлин. Вильгельм находился в
это время в своей
ставке в Спа. Вечером 8 ноября канцлер Макс Баденский
позвонил императору по
телефону и сказал, что его отречение необходимо
для предотвращения
гражданской войны. Вильгельм раздраженно отверг это
предложение и приказал
генералам г отовиться к походу на Берлин. Но на
совещании 9 ноября
Гинденбург возразил, что "после здравых
размышлений" он считает такой поход
невозможным. Генерал Тренер высказался еще более
определенно: "Армия не
подчинится такому приказу". В то же время пришло
известие, что берлинский г
арнизон перешел на сторону восставших. Вильгельм был г лубоко
потрясен этим
событием; он заколебался, решил отречься от императорской
короны, но все еще
надеялся сохранить прусскую. Не дожидаясь формального
акта, Макс Баденский
объявил в Берлине об отречении Вильгельма в пользу сына.
Но он опоздал, так
как Шей-деман уже объявил об установлении республиканского
образа правления.
19 ноября Вильгельм бежал в Голландию.
Эта страна сделалась его последним пристанищем.
Император уехал за г
раницу не с пустыми руками и вскоре приобрел в свою
собственность старинный
замок с парком, принадлежавший раньше епископу Утрехтскому.
Здесь он жил
безвыездно до самой смерти, наблюдая за
событиями в Германии. Он
сочувствовал Гитлеру и очень выгодно вложил свои
деньги в германскую
промышленность. По официальным данным, за десять
лет личное состояние
Гогенцоллернов удвоилось и составляло в 1942 г. 37
миллионов марок.
|
