|
Король Франции в 1830--1848 гг. Сын герцога
Орлеанского Луи-Филиппа и
Аделаиды Бурбон- Пентьеврской, Ж.: с 1809 г. Мария Амелия,
дочь короля
Сицилии Фердинанда I (род. 1782 г. Умер 1866 г.). Род. 6
окт. 1773 1. Умер
26 авг. 1850 г.
Отец Луи-Филиппа, герцог Орлеанский, приходившийся
по прямой линии
праправнуком Людовику XIII, был весьма
неоднозначной личностью.
Высокообразованный, смелый офицер и прожигатель жизни, он
попал в оппозицию
к Людовику XV и был отлучен от двора. Своим детям он
дал необычное для
высокородного дворянина образование, основанное на
идеях просвещения.
Наставницей юного Луи-Филиппа (с 1785 г. он носил титул
герцога Шартрского),
его братьев и сестер стала знаменитая писательница г -жа
де Жанлис. Будучи
восторженной последовательницей идей Руссо, она внушала
своим воспитанникам
любовь к простой и здоровой жизни. Под ее
руководством Луи-Филипп
основательно изучил как древние, так и современные языки
(впоследствии он
очень хорошо владел г реческим, латынью, английским,
итальянским, испанским
и немецким). Большое внимание уделялось также
математике, естественным
наукам, музыке и танцам.
В 1789 г. на собрании Генеральных Штатов герцог
Орлеанский был одним из
немногих представителей дворянства, вступившим в
сотрудничество с третьим
сословием. В дальнейшем он вошел в якобинский клуб и
после свержения короля
в 1792 г. принял имя Филиппа Эгалите, дабы подчеркнуть свои
революционные
настроения. Будучи депутатом партии Горы в Национальном
Конвенте, он зашел
настолько далеко, что в январе 1793 г. проголосовал за
казнь Людовика XVI
Пример отца во многом определил в эти годы судьбу юного
Луи-Филиппа. Он тоже
был членом якобинского клуба, но политической карьере
предпочел военную. В
1791 г. он отправился в свой 14-й драгунский полк,
расквартированный в
Вандоме, командиром которого, как принц крови, он числился
с дореволюционных
времен. В мае 1792 г. Луи-Филиппа произвели в
бригадные генералы, а в
сентябре -- в дивизионные. В сражении при Вальми он
командовал второй линией
армии и с большим мужеством отбил все атаки пруссаков. В
ноябре он отличился
в сражении при Иемманне, где руководил центром армии.
Последним сражением, в
котором он принял участие, была оборона Тирлемона.
После измены генерала
Дюмурье был прислан приказ арестовать герцога Шартрского.
Но Луи-Филипп
сумел избежать расправы. В апреле 1793 г. он бежал через
линию фронта в Монс
на главную квартиру принца Кобургского. Его отец
вскоре был схвачен в
Париже, обвинен в подготовке переворота и казнен в ноябре
того же года.
Разойдясь с революцией, Луи-Филипп, однако, не
примкнул сразу к
роялисткой эмиграции. Отправившись в Швейцарию, он в
течение нескольких
месяцев странствовал по г орам, переходя из одного
кантона в другой.
Наконец, в октябре он смог устроиться в Гри-зоновское
училище в Рейхенау и
под именем Шабо-Латура занял место учителя иностранных
языков, математики и
естественных наук. В июне 1794 г. он перебрался в
Гамбург, объездил всю
северо-западную Германию, затем отправился в Данию,
Норвегию, Лапландию и
через Швецию возвратился опять в Гамбург.
Правительство Директории
потребовало, чтобы он покинул Европу, и обещало в этом
случае освободить из
заключения обоих его братьев и мать. Осенью 1796 г.
Луи-Филипп отправился в
США, сначала жил в Филадельфии, потом в Нью-Йорке и
Бостоне За время
путешествия он между прочим свел знакомство с
Джорджем Вашингтоном. В
феврале 1800 г., Луи-Филипп отправился в Англию, где
в это время жили
бежавшие из Франции Бурбоны. Семья не сразу
приняла в свое лоно
возвратившегося "блудного сына". Когда
Луи-Филипп, принявший титул герцога
Орлеанского, отправился к графу д'Артуа, младшему брату
казненного Людовика
XVI, тот поначалу встретил его очень холодно. В конце концов
примирение все
же состоялось, но отчужденность и неприязнь между двумя
ветвями бурбонского
дома сохранились на долгие годы. В 1808 г.,
Луи-Филипп переселился в
Палермо. В ноябре 1809 г. он вступил в брак с
принцессой Марией Амалией,
дочерью сицилийского короля. От этого брака,
основанного на г лубоком
взаимном чувстве, между 1810 и 1824 гг. родилось десять
детей.
В мае 1814 г., после отречения Наполеона, герцог
возвратился в Париж.
Людовик XV11I тотчас передал ему прежние владения
семьи, г ак что в конце
сентября Луи-Филипп с женой и детьми смог переехать
в Пале-Рояль. Но
пребывание в Париже оказалось коротким. Во время
"Ста дней" Орлеанское
семейстьо поспешно уехало в Англию и прожило там три
года. Оно возвратилось
во Францию только в 1817 г., когда положение Бурбонов
окончательно
укрепилось. Поселившись в Пале-Рояле, Луи-Филипп жил
уединенно и держался в
стороне от придворной жизни. Все силы он отдал
восстановлению своего
состояния. Ему быстро удалось привести в порядок
пошатнувшиеся дела, а потом
умелым управлением значительно преумножить свое состояние.
К концу 20-х гг.
герцог Орлеанский считался одним из самых крупных
землевладельцев Франции.
Праздность, легкомысленные забавы и роскошь были ему
совершенно чужды. Он
редко посещал обедню, не ездил на охоту и никогда не
появлялся в Опере. Он
не питал, по словам Гюго, слабости к попам, псарям
и танцовщицам, что
являлось одной из причин его популярности среди буржуа. И
в самом деле, как
по образу жизни, так и по своим привычкам Луи-Филипп
очень походил на
буржуа. В нем не было пожирающего честолюбия, которое так
часто встречается
у людей, стоящих близко к трону. Своих детей он отдал в
общественную школу,
а сам, выходя на улицу, всегда держал под мышкой
зонтик. Он знал цену
деньгам и времени, был известен как образцовый супруг и
заботливый отец. За
все эти буржуазные добродетели он был вознагражден в 1830
г., когда Июльская
революция окончательно низвергла с французского трона Бурбонов.
30 июля палата предложила Луи-Филиппу занять
освободившийся престол. 31
июля он приехал в Париж из своей летней резиденции в Неки
и немедленно был
провозглашен королем. Далеко не все, впрочем, были
рады такому повороту
событий. Народ и студенты, три дня простоявшие на
баррикадах, были уверены,
что сражаются за республику. Они толпами обступили Отель-де-вилль,
дожидаясь
удобного момента, чтобы провозгласить ее. Генерал
Лафайет должен был стать
ее президентом. Зная об этом, Луи-Филипп решил лично
отправиться в отель во
г лаве депутатов. Лафайет почтительно встретил его
и передал герцогу
трехцветное знамя. Луи-Филипп развернул его, вместе с
Лафайетом подошел к
открытому окну, обнял и поцеловал генерала. Этим
он выиграл дело: к
восклицаниям "да здравствует Лафайет!"
присоединились "да здравствует
герцог!" 7 августа, после принятия поправок к
Конституции, был принят закон
о передаче королевской власти герцогу Орлеанскому. 9
августа он принес
присягу.
Своим возникновением Июльская монархия была
обязана революции. Это
наложило неизгладимый отпечаток на ее суть и на ее
внешний облик. В отличие
от Бурбонов, которые основывали свою власть на
Божественном праве,
Луи-Филипп получил королевские регалии от палаты
депутатов. Конституция
рассматривалась в качестве договора между французским
народом и свободно
избранным им королем, который был обязан теперь
уважать права и свободы
граждан. Самой трудной задачей правительства в первые
дни было обуздать и
успокоить народный дух. Сначала все были довольны
падением старшей линии
Бурбонов, и новый король пользовался большой
популярностью. С первых дней
Луи-Филипп вполне вошел в роль короля-гражданина и
отлично выполнял ее: как
и прежде, он запросто разгуливал по улицам Парижа с
зонтиком под мышкой и
при встрече с тем или другим блузником -- воином дней
Июльской революции,
останавливался, ласково протягивал руку и простодушно
разговаривал с ним как
настоящий французский буржуа. Всякий придворный блеск
и великолепие были
уничтожены, не стало придворного церемониала и королевской
г вардии, сыновья
короля по-прежнему учились в общественных учебных
заведениях.
Но вскоре всеобщее воодушевление сменилось
разочарованием. В характере
и образе жизни Луи-Филиппа стали видеть больше
отрицательных черт, чем
положительных. Его мещанская прозаическая натура,
его расчетливость и
житейское благодушие, мелочная забота о собственной
выгоде так открыто
выступили наружу, что сделались объектом едких нападок и
ядовитых карикатур.
Самой известной была карикатура Шарля Филиппа 1831 г., на
которой г олова и
физиономия короля благодаря трансформации некоторых
черт постепенно
превращалась в г рушу. Вопреки ожиданиям, Июльская
революция не привела к
гражданскому миру, а лишь открыла собой новый период
гражданских распрей, то
и дело принимавших форму республиканских,
бонапартистских и роялистских
восстаний и заговоров. Королю пришлось бороться с ними
старыми методами: с
помощью пушек и репрессивных законов. Добившись в начале
30-х гг. некоторого
умиротворения страны, Луи-Филипп решился на проведение
либеральных реформ:
были приняты законы о выборности муниципалитетов, о
национальной г вардии и
о новой системе выборов в палату депутатов. Последний
закон вдвое снижал
избирательный ценз и увеличивал круг граждан,
обладавших избирательным
правом с 90 до 166 тысяч. На дальнейшее расширение
избирательных прав король
шел с большой неохотой (к 1848 г. число избирателей
достигло 250 тысяч). Ему
не по вкусу была настоящая конституционная монархия с
настоящим народным
представительством. Все внимание правительства было
обращено на денежную
аристократию, с которой Луи-Филипп был тесно связан еще
до революции: на
высших чиновников, банкиров, крупных торговцев и
промышленников, для которых
создавались самые благоприятные условия в политике и
бизнесе. В жертву этим
денежным тузам постоянно приносились интересы
многочисленных низших классов.
Но по мере того, как увеличивался разрыв между нищетой и
богатством, росло
социальное напряжение. Даже экономической подъем, который
Франция пережила в
начале 40-х гг., не укрепил режим, а напротив,
обострил общественные
противоречия. Повсеместно распространилось убеждение,
что избирательная
система должна быть изменена. В палате все чаще
звучало требование
распространить избирательное право на всех
налогоплательщиков. Но король
упорно отвергал всякую мысль о политических
изменениях. Эти настроения в
Луи-Филиппе поддерживал самый влиятельный министр
последних семи лет его
царствования -- Франсуа Гизо, ставший в 1847 г. во г лаве
кабинета. На все
требования палаты снизить избирательный ценз хотя бы
до ста франков Гизо
отвечал циничными отказами. Слишком уверенный в прочности
своего положения,
он просмотрел момент, когда надо было пойти на уступки.
Это сделало падение
режима неизбежным.
Политическому кризису Июльской монархии
предшествовал острый
экономический кризис, разразившийся в начале 1847 г.
Начались массовые
банкротства, увольнения и рост безработицы. Недовольство
народа росло.
Единственным выходом из кризиса казалось расширение
избирательных прав.
Летом 1847 г. зародилось движение так называемых
банкетов: чтобы
пропагандировать реформы, прежде всего избирательного
права, и при этом
обойти строгие запреты союзов и собраний, сначала в
Париже, а затем и в
крупных провинциальных городах организовывались обеды.
В произносившихся
речах г ромко г оворили о реформах и резко критиковали
правительство. В
общей сложности состоялось около 50 таких банкетов.
Раздраженный Гизо 21
февраля 1848 г. запретил очередной банкет,
назначенный в столице. Это
незначительное событие послужило толчком для революции.
День 22 февраля, намеченный для праздника,
прошел без всяких
происшествий, но во внутренних кварталах города к
вечеру стали собираться
толпы народа и было построено несколько баррикад.
23 февраля, вопреки ожиданиям, оказалось, что
волнения усиливаются.
Восклицания: "долой министерство!" становились
громче, и в народе появились
вооруженные. Встревоженное правительство призвало на
помощь национальную
гвардию. Однако либеральная буржуазия была явно
недовольна министерством.
Она собиралась неохотно. В разных местах стали
заметны демонстрации, в
которых национальные гвардейцы принимали участие
вместе с народом.
Настроение гвардии открыло глаза королю. В тот же день
он принял отставку
Гизо. Известие об этом было встречено с полным
восторгом. Толпы народа
продолжали оставаться на улицах, но настроение парижан
изменилось -- вместо
грозных восклицаний слышались веселый говор и смех.
Но тут случилось
непредвиденное -- поздно вечером толпа народа
сгрудилась перед зданием
Министерства иностранных дел. Находившийся здесь
караул линейной пехоты
открыл огонь по собравшимся. Кто приказал
стрелять, так и осталось
неизвестным, но этот инцидент решил судьбу
Луи-Филиппа. Трупы убитых
положили на повозки и повезли по улицам, толпа разъяренного
народа с криками
и ругательствами следовала за ними. Раздавались
возгласы: "К оружию!" С
колокольни Сен-Жермен-о-Пре понеслись звуки набата. В
одно мгновение улицы
перегородили баррикады. Утром 24 февраля Луи-Филипп
согласился распустить
палату и произвести избирательную реформу. Но эти
меры уже не произвели
никакого впечатления. Восставшие взяли штурмом Пале-Рояль.
Король сел на
коня и в сопровождении сыновей проехал по рядам войска,
защищавшего Тюильри.
Повсюду он встречал глухую враждебность: солдаты на его
приветствия отвечали
молчанием, а национальная гвардия кричала:
"Реформы!" Смущенный король не
смог произнести ни одного слова, способного
возбудить в них чувство
преданности и верности своему долгу. Он возвратился во
дворец печальный,
взволнованный и упавший духом. Журналист Эмиль Жирарден
первым посоветовал
королю отречься от престола. Некоторое время Луи-Филипп
колебался, но вскоре
и другие обступили его с этой же просьбой. Король взял
перо и тут же написал
акт об отречении в пользу своего внука. Затем он
переоделся в статское
платье, сел в наемную карету и под охраной эскадрона
кирасир ускакал в
Сен-Клу.
Надежда сохранить трон для Орлеанского дома с
помощью отречения не
оправдалась. В Париже была провозглашена Республика и с
одобрения палаты
депутатов создано Временное правительство. Луи-Филипп
вначале отправился в
Дре, а 3 марта с согласия английского правительства
отплыл из Гавра в
Англию. Здесь изгнаннику и его семье помог
устроиться их родственник,
бельгийский король Леопольд I. Он предоставил в
полное распоряжение
Луи-Филиппа свой замок Клермонт, в котором низложенный
король прожил до
самой смерти.
|
