|
Из рода Габсбургов. Немецкий король в
1764--1790 гг. Император
"Священной Римской империи" в 1765--1790 гг.
Король Венгрии и Чехии в 1780--
1790 гг. Сын императора Франца I и королевы Марии
Терезии. Ж.: 1) с 6 окт.
1760 г. Мария Изабелла, дочь герцога Пармского Филиппа
(род. 1741 г. Умер
1763 г.); 2) с 22 янв. 1765 г. Мария Иосефа, дочь
императора Карла VII (род.
1739 г. Умер 1767 г.). Род. 13 марта 1741 г. 9 20 февр.
1790 г.
В раннем детстве Иосиф был испорчен плохим
воспитанием. Передавая сына
под надзор маршалу Батиани, Мария Терезия призналась:
"Моего сына слишком
баловали со дня его рождения, слишком уступали его
требованиям и капризам.
Он привык, чтобы все беспрекословно повиновались ему.
Всякое противоречие
раздражает его. Поэтому он неприятен и тяжек для
других". Особенно
беспокоило мать то, что ребенок всегда отказывался
признавать свои ошибки и
старался скрывать их всевозможными уловками. Природные
способности Иосифа
были не блестящи. Ум его развился довольно поздно. Учился
он туго, но память
у него была твердая. Пишут, что с детства он был упрям и
ленив сверх всякой
меры, не выказывал ни малейшей охоты к учению и лишь
с трудом удавалось
сообщить ему самые элементарные сведения. В юности он
очень увлекся чтением
и, как можно предположить, несколько пополнил пробелы
своего образования.
Однако оно так навсегда и осталось односторонним. Иосиф
никогда не любил
науки и литературу в их обыкновенном значении.
Единственное знание, которое
он признавал, было знание фактов. Поэтому он
ценил в науке только
практическую сторону, а искусства не признавал вовсе. Он
прочел очень много
политических и политико-экономических сочинений и
почерпнул многие свои идеи
из Энциклопедии и сочинений "физиократов".
Вместе с тем г ромадное влияние
на Иосифа имели его путешествия. Это было его любимое
времяпрепровождение.
За тридцать лет он исколесил всю Европу, забираясь в
такие места, где не
бывал до него ни один из Габсбургов. Он, несомненно,
являлся одним из самых
непоседливых государей своего времени. По характеру он
был застенчив и не
питад ни малейшего влечения к придворным развлечениям,
не любил ни танцев,
ни охоты. Женская красота почти не производила на него
впечатления. "Он
смотрит на женщин как на статуи", -- писала о нем
одна дама. Английский
посол Роберт Кэйт замечал в императоре
"некоторую долю жестокости и
непреклонности", а также то, что "он
недостаточно обращает внимание на
людские предрассудки и слабости". При дворе все
боялись его г нева, его
резких выговоров и желчных выходок. Отличительными
чертами Иосифа были
сосредоточенность и упорство; он принадлежал к
числу людей, неохотно
подчинявшихся постороннему влиянию и всегда
следующих собственным
убеждениям. На его характер, к примеру, не оказала
мрачного влияния та
атмосфера ханжества, которая царила при австрийском
дворе в последние годы
правления Марии Терезии. Напротив, она выработала в
нем решительную и
безусловную ненависть к фанатизму. Он не любил
священнослужителей и питал
природное отвращение к богословским казуистическим
спорам, к церковным
церемониям, легендам, суевериям и всем аксессуарам
религии вообще. При всем
этом он был искренне верующим человеком и не любил
Вольтера.
В 1765 г., по смерти отца, Иосиф принял
императорскую корону, и тогда
же мать сделала его соправителем в Австрии. Однако
они так и не смогли
ужиться вместе, поскольку были одинаково властолюбивы и
Не сходились между
собой в своих взглядах. Резкая перемена во всем
обнаружилась сразу после
смерти Марии Терезии. Иосиф всегда пренебрегал этикетом и
сразу сократил до
крайних размеров расходы на содержание своего двора.
Вместе с тем он принес
с собой на престол непомерное желание устроить как можно
лучше жизнь своих
подданных и возвысить могущество своего государства. У
него было множество
разнообразных замыслов, которые он торопился
осуществить. Он спешил все
сдвинуть с места и всему дать новый вид. Никогда еще в
Австрии не правил
государь с такой жаждой преобразований, г отовый
работать с утра до вечера
без отдыха и с лихорадочным возбуждением. Он писал своему
брату Леопольду:
"Любовь к отечеству, благо монархии, вот единственная
страсть, которая меня
одушевляет и под влиянием которой я г отов предпринять,
что угодно". Как
реформатор Иосиф был теоретиком в полном смысле
слова. Господствовавшая
тогда философская школа не имела никакого уважения к
прошлому историческому
развитию, все отжившее представлялось для нее г рубым
предрассудком, и она
требовала коренного преобразования государственных
учреждений на основании
отвлеченных принципов. Иосиф не обращал внимания на
то, что исторически
сложилось, а считал необходимым сообразовываться только с
указаниями разума
и "естественным правом". "Возлагая на
себя наиболее славную из европейских
корон, -- писал император, -- я намерен
поставить философию
законодательницей моего государства; на основании ее
принципов Австрия
должна получить совершенно новый вид Внутреннее
управление подвластных мне
областей требует радикальной перемены; привилегии,
фанатизм и умственный г
нет должны исчезнуть, каждый из моих подданных
будет пользоваться
прирожденными ему естественными правами".
В чем заключалась программа? "Монархия, --
писал Иосиф, -- должна
состоять из совершенно сходных по своим учреждениям провинций,
представлять
собой единое целое, к которому следует применить
одинаковую систему
управления. Как скоро это будет достигнуто, прекратится
всякое отчуждение,
всякое соперничество между различными областями и
народностями. Различия по
происхождению и вероисповеданию должны исчезнуть, и тогда
все граждане будут
считаться братьями, стараясь посильно помогать друг
другу". Уже на другой
день после своего воцарения Иосиф издал закон о
свободе вероисповедания.
Несмотря на свою умеренность, этот декрет произвел
чрезвычайно сильное
впечатление не только в Австрии, но и во всей Европе.
Затем последовал целый
ряд других законов, имевших целью ослабить влияние
Рима и сделать
австрийскую церковь более самостоятельной. Встревоженный
папа Пий VI
отправился в 1781 г. в Вену, чтобы лично встретиться с
Иосифом, но поездка
эта не имела никакого результата -- император не
согласился пойти ни на
какие уступки и объявил о своем твердом намерении
отнять у духовенства
значительную долю тех прав, которые с незапамятных времен
оно присвоило себе
в Австрии. "Я намерен, -- писал он в одном из писем,
-- освободить народ от
суеверий и от влияния саддукеев, необходимо изъять из
церковной области все,
что не имеет к ней никакого отношения и следствием чего
было порабощение
человеческого разума". С особым нерасположением он
относился к монашеским
орденам, которые немедленно подчинил власти
епископов. Затем началось
упразднение монастырей: в первые шесть лет
царствования Иосифа их было
закрыто не менее 740. Это, по-видимому, нужное
преобразование сопровождалось
совершенно неоправданной г орячностью и
неразберихой. Монастыри были
ограблены с беспощадным насилием, их имущества растрачены,
их драгоценные
библиотеки уничтожены или расхищены. В венском
картезианском монастыре
бальзамированное тело Альфреда Мудрого было выкинуто из
своего свинцового г
роба ради металла и в течение нескольких месяцев
лежало на всеобщем
обозрении.
Одновременно шли преобразования в других
областях государственного
устройства. В 1782 г. был издан закон, отменявший
крепостное право в
славянских владениях Австрии. Это была одна из самых
благих и сравнительно
удачных мер Иосифа. Однако земля осталась собственностью
помещиков. Гораздо
менее успеха имела административная реформа. Держава
Габсбургов представляла
собой империю, состоявшую из самых разнородных элементов.
Если в собственно
Австрии австрийский монарх был неограниченным
прирожденным государем среди
преданного населения, то в Тироле он был властителем,
на которого свысока
смотрело независимое крестьянство, в Бельгии --
политическим г лавой
средневековых республик, в Чехии и Моравии --
чужеземным властелином,
управляющим равнодушным и несчастным населением, в
Венгрии -- феодальным
сюзереном республики дворян, ревниво отстаивавших свои
привилегии, наконец,
в Галиции и Ломбардии -- завоевателем, управлявшим,
безусловно, по праву
меча. Править таким государством так, чтобы все
оставались довольны, было
делом нелегким и даже едва ли возможным. Иосиф поставил
себе задачу слить в
одно целое все свои владения, уничтожить все местные
политические права,
стереть г раницы между различными нациями и
заменить их простым
административным разделением всей империи,
сделать немецкий язык
господствующим, дать однообразный свод законов и
уравнять перед законом
массу крепрстных крестьян с бывшими господами. Уже в 1782
г. были упразднены
правительства 12 земель и вместо них созданы шесть г
уберний. Выборные
управы при этом везде были заменены правительственными
чиновниками. Затем то
же самое стало проводиться в других частях Габсбургской
державы. В 1787 г.
весь исторический строй Бельгии был вдруг
радикально изменен, и
правительство разом отменило все старинные
учреждения страны. Было
образовано министерство юстиции, а дворянство, духовенство,
города лишились
права иметь особые суды. В административном отношении
Бельгия была разделена
на округа. Штаты утратили всякое значение, в том числе и
право утверждать
налоги. Однако бельгийцы были не теми людьми, которые г
отовы уступить без
борьбы свои старинные вольности. Повсюду явились
зловещие признаки
неповиновения. Бра-бантские Штаты заявили резкий
протест против всех
распоряжений Иосифа. Все сословия были г отовы взяться
за оружие. Сестра
императора Мария Христина, которая вместе со своим мужем
управляла Бельгией,
писала императору: "Любезный брат, умоляю вас на
коленях, не настаивайте на
принятых вами мерах, иначе эти провинции, все без
исключения, предадутся
такому отчаянию, что сочтут себя вправе порвать
узы, связующие их с
династией". В ответ Иосиф назначил
генерал-губернатором Бельгии графа
Муррея. Но даже этот храбрый солдат, ознакомившись на
месте с положением
дел, счел нужным пойти на важные уступки. Император
сместил его и назначил
графа Траутмансдорфа, объявив при этом: "Бельгийцы
должны образумиться и
покориться, иначе употреблена будет сила и зло вырвано с
корнем, каковы бы
ни были последствия". Новый г убернатор в самом
деле вскоре должен был
применять силу, так что в Брюсселе и Антверпене дело дошло
до кровопролития.
В октябре 1789 г. началось восстание в Брабанте,
перекинувшееся затем в
Брюссель, Намюр и Гент. 27 октября австрийская армия
потерпела поражение, а
к концу года почти вся Бельгия была освобождена от
австрийских войск. В
январе 1790 г. на собравшемся в Брюсселе
Национальном конгрессе было
провозглашено образование нового государства --
Соединенных штатов Бельгии.
Сходным образом пошли дела в Венгрии. При
вступлении на престол
император не захотел короноваться венгерской короной. В
его г лазах Венгрия
ничем не отличалась от всякой другой провинции, и ее
старинная конституция
служила только помехой для задуманных преобразований.
Всюду была водворена
система строгой централизации. Государственным языком
объявлялся немецкий.
Всех, кто не владел им, предписывалось увольнять с
государственной службы.
Иосифа умоляли, чтобы он, по крайней мере, дал отсрочку
тем лицам, которые
желают выучиться немецкому, но и эта просьба не была
уважена. В 1784 г. в
Венгрии было отменено крепостное право. Все
комитатское управление было
преобразовано и передано в руки чиновников. Эти
нововведения вызвали
повсеместное возмущение. Дворянство уже г
отово было свергнуть
"некоронованного" Иосифа и передать престол
кому-нибудь из имперских князей.
Но, наученный бельгийским опытом, Иосиф в январе 1790 г.
уступил венграм и
аннулировал реформы, провозглашенные в 1780 г.
Все внешнеполитические начинания Иосифа были также
безуспешны. Война за
Баварское наследство в 1778--1779 гг. завершилась
унизительным отступлением,
а Турецкая война 1788--1791 гг. представляла собой
непрерывный ряд неудач и
поражений. Даже личное присутствие императора на
фронте не изменило
положения. Он отправился на войну уже тяжело больным.
Кампания 1788 г.,
проведенная в жаркой и болотистой местности, окончательно
доконала его, и он
возвратился из похода, жестоко истощенный болезнью.
"Бог знает, что
приходится выносить мне, -- писал он брату Леопольду в
конце 1789 г., --
одышка в соединении с сильнейшим кашлем не дает мне покоя,
так что не могу я
ни лежать, ни ходить, и целые ночи провожу, сидя без
сна, погруженный в
тяжкое раздумье о судьбе государства". Он
чувствовал, что дни его сочтены,
но более, нежели смерть, угнетали его беды, постигшие
отечество. Он знал,
что его повсеместно обвиняют в возмущении и развале
страны, но не желал
принимать на себя ответственность. "Я знаю свое
сердце, -- писал он
незадолго до своей кончины, -- я убежден в г лубине
души в чистоте моих
намерений, и я надеюсь, что, когда меня не станет,
потомство рассмотрит и
рассудит внимательнее, справедливее и беспристрастнее, чем
современники, то,
что я делал для моего народа". После смерти
императора большинство его
нововведений было отменено. Современники довольно
сурово оценили его
деятельность. Но с течением времени, особенно после
Французской революции и
начала Наполеоновских войн, когда ясно обозначился
г лубокий кризис
государственной системы Австрии, о нем стали
судить снисходительнее.
Несомненно, он многое предвидел, в начинаниях его
было много верного и
полезного, но у него не было ни государственной
прозорливости, ни такта, ни
способностей истинного реформатора, поэтому неудача,
постигшая его, была
закономерна и естественна.
|
