|
«Чудеса и Приключения» 10/05
Заклинатель
Шелланд Брэдли
Это был почтенный старец с длинной седой бородой, полный
достоинства жителя Востока. Множество разных сорочек и его разлезшиеся туфли,
из которых видны были пальцы, - всё это выдавало в нём последователя учения
пророка.
Я застал его сидящим со скрещенными ногами у ступенек
веранды, когда мне нужно было идти в суд. Я вспомнил, как два часа назад мой
посыльный сказал мне, что какой-то заклинатель змей ожидал меня во дворе и
просил разрешения показать мне свои опыты. Я велел сказать, что слишком занят
и не могу его видеть; лотом я забыл о нём. С чисто восточным терпением и
настойчивостью он остался ожидать меня, получив разрешение у посыльного, за
небольшое вознаграждение, сесть на виду с тем, чтобы я, сойдя с террасы,
неминуемо натолкнулся на него.
Рядом с ним стояли две корзины, тщательно прикрытые сверху
материей, и валялась небольшая связка разноцветных метёлок. Прямо перед ним -
полукругом - стояли пять других маленьких круглых и плоских корзин, и к
крышке каждой была привязана верёвка. Между его ногами стоял причудливый
маленький барабан, окрашенный в ярко-красный цвете примесью жёлтого, в
который он начал громко бить при моём приближении.
- Салаам, саиб, салаам, - сказал он, продолжая сидеть, но
склонив голову вниз, почти до самой земли. Я уже собирался пройти мимо, когда
случайно поймал его взгляд. Не мигая, он смотрел на меня в упор. Это были
самые выразительные глаза, которые я когда-либо встречал. Я жил уже много лет
в Индии и очень много слышал об индусских джаду (фокусниках, факирах), но
никогда мне не приходилось, смотря в глаза индусу, испытывать такую
притягательную магнетическую силу, которая исходила из глаз этого старика.
Глубоко посаженные на его морщинистом, коричневом лице, они поражали своим
ярким блеском и напоминали мне глаза тигра, которые я видел однажды так
близко, что мне стало жутко. Глаза факира имели такое же очарование, ужасное,
и,казалось, притягивали к себе человека помимо его воли. Они сообщали человеку
точно такое же беспокойство, как глаза тигра.
Мне казалось, что если долго смотреть в них, то совершенно
можно потерять волю. Невольно думалось, что если существуют люди, обладающие
животно-магнетическим влиянием, то этот старик с блестящими глазами один из
них. Барабан, который издавал монотонные звуки под гибкими пальцами индуса,
внезапно замолчал, и после секунды колебания его руки вкрадчивым движением
поднялись вверх. Всё ещё не спуская с меня пристального взгляда немигающих
глаз, он медленно расстегнул блестящую жилетку, и из подмышек обеих его рук
показались две змеи. В один момент они обвились вокруг шеи факира и,
обменявшись местами,опять исчезли под его жилеткой, которую он быстро
застегнул тем же вкрадчивым движением рук.
Всё это произошло настолько быстро, что я усомнился, видел
ли я всё это в действительности. Быстрым, отрывистым движением головы,
которое освободило меня от напряжённого внимания, старик отвёл глаза от моего
лица и, наклонившись вперёд, быстро приподнял крышки пяти корзин, которые
стояли полукругом перед ним. Из каждой корзины одинаковым, равномерным
движением, как будто внутри их находился механизм, поднялось по одной кобре.
Находясь внутри корзины, они должны были свернуться несколько раз, чтобы
поместиться в ней.
Но как только открылись крышки корзин, змеи подняли свои
головы на высоту до одного фута и, раскрыв пасти, стояли, мягко извиваясь из
стороны в сторону и устремив свой взгляд на старика. Факир испустил нежный
свист через стиснутые зубы и стал делать перед ними однообразные движения
короткой выкрашенной палочкой. Пять змей, совершенно похожих одна на другую,
беспрестанно покачивались из стороны в сторону, как будто зачарованные
медленным движением палочки. Затем быстрым и красивым движением факир закрыл
корзины, и крышки надавили на головы кобр, которые опять принуждены были
сжаться в отведённом им месте, не проявляя никаких признаков протеста.
Старик посмотрел на меня. Перемена, происшедшая в выражении
его лица, была поразительна. Вместо пристального, пронизывающего взгляда и
блестящих магнетизирующих глаз на лице у него блуждала кроткая, просящая и
заискивающая улыбка. Глаза его сузились до того, что их совсем почти не было
заметно. - Где две другие змеи? - спросил я его, показывая на его жилет.
- Две другие змеи, саиб? - спросил он с неподражаемым
удивлением.- Бедный джаду имеет только пять змей, и все они нахо дятся вот
здесь. - И он быстрым движением приподнял крышки корзин и также быстро
опустил их. Все пять змей, вне всякого сомнения, находились на своих местах.
Но это обстоятельство вовсе не отрицало существования двух других. –
- Я говорю о тех, которые выползли из твоего жилета и
уползли опять туда же. Где они? -сказал я.
- Из моего жилета, саиб? - спросил он как бы с сомнением и
самой невинной улыбкой на лице.
- Здесь ничего нет. - И с этими словами он открыл свой
жилет. Поднявшись на ноги, он отряхнул одежду и предложил мне обыскать его.
Но это было излишним. Если змеи находились каким-то образом там раньше, то
теперь их там не было.
- Ничего нет здесь, саиб, ничего, - повторял он, при водя в
порядок свой костюм и опускаясь на прежнее место. Потом он застегнул жилет,
слегка ударил себя в грудь и посмотрел на меня с кроткой, просящей улыбкой. -
Здесь никогда не было змей, саиб, - повторил он. - Там никогда не было змей?
- воскликнул я, и в голосе моём на этот раз слышалось неподдельное изумление
и недоверие. Посмотрев на меня с невинной улыбкой, он тихо засмеялся, как бы
считая моё предположение немыслимым.
Я попросил его проделать этот трюк опять, но он наотрез
отказался, утверждая, что совершенно не умеет этого делать и что никогда змеи
не выползали из его жилета. Это не больше как фантазия саиба. Ничто не могло
поколебать его. В то же время он предлагал мне с большой готовностью другие
свои фокусы. Я посмотрел на часы. Он уже задержал меня на десять минут, а я
должен был открыть заседание в суде... - Я не могу дольше оставаться, -
сказал я. - Тогда я приду, когда вам будет угодно, - быстро сказал он. В этот
вечер я пригласил гостей на обед. Фокусы этого старика могли бы приятно
заполнить время послеобеденного перерыва.
- Сегодня я даю большой обед, - сказал я старику, - и если
ты придёшь сюда в девять часов вечера и по кажешь моим гостям свои лучшие
фокусы, я дам тебе бакшиш и хорошую рекомендацию. Старик наклонил голову в
знак согласия. Было значительно позже назначенного часа, когда мы кончили
обед, а старый факир уже ожидал нас на веранде, где он расположился со своим
имуществом. Заинтересовавшихся оказалось восемь человек. Усевшись на слабо освещенной
веранде, пятеро из нас образовали как бы полукруг, трое же других остались
немного позади. Странные глаза факира сразу обратили на себя внимание моих
гостей и сделались предметом разговора. Он устроил так, чтобы свет от
маленькой туземной лампы, которая стояла на полу около него, падал прямо на
его лицо, оставляя всё остальное в тени. Первые его фокусы были обычные
номера местных факиров, но так искусно проделанные, что вызвали восхищение.
Фокусы с манго, заключающиеся в том, что косточка манго сажается в цветочный
горшок и оттуда постепенно «вырастает» дерево, доходящее до двух футов
высоты; с таинственным появлением из «ничего» пары голубей и кроликов и таким
же их исчезновением; с игральными костями, покрытыми полудюжиной маленьких
стаканов, перевёрнутых донышком вверх, - были одними из лучших.
Когда змеи развернулись приблизительно на 1 фут, движения
папочки и свист опять изменились, и змеи так же медленно, как разворачивались,
начали медленно свёртываться и очутились в своих корзинах в том же положении,
которое приняли в начале сеанса. Одну за другой закрывал факир корзины левой
рукой, в то время как его правая ещё водила палочкой, которая ни на одно
мгновение не переставала двигаться. Все мы почувствовали невольное
облегчение, когда змеи оказались закрытыми в своих корзинах.
- Я не принадлежу к числу нервных лиц и никогда не кричала
от страха, - сказала одна из моих гостей с содроганием, - но если бы эти змеи
подползли ближе, хотя бы на один дюйм, я бы, к моему стыду, закричала. Мне
было очень страшно! Старый факир сидел на своём месте и смотрел на нас с
ласковой улыбкой. Он показал нам все свои фокусы. Сеанс был окончен.
- Но ты ещё не показал тот фокус, который показывал мне
сегодня утром, - сказал я ему на индостанском наречии. Я с самого начала
приготовился к тому, что он опять начнёт отрицать даже самое существование
такого фокуса, но я никогда не мог предположить, что он будет отказываться
так настойчиво. Его нежелание, очевидно, не было притворным, это было
искреннее желание избежать его повторения. Только после очень упорного нажима
с моей стороны он сознался в том, что действительно он проделал утром такой
фокус, но что, раз сделав его, он не может повторить его опять. Казалось,
ничто не могло убедить его. И только после того, как я упомянул о бакшише и о
рекомендации, он остановился на минуту, как бы что-то вспоминая. - Будет так,
как хочет саиб, - сказал он покорно, но с достоинством.
Факир сидел, поджав под себя ноги, со сложенными на груди
руками и с закрытыми глазами. Он оставался в таком положении несколько
секунд. Затем вдруг, не двигаясь ни телом, ни головой, открыл глаза. Так
поразительно ярко блестели они на его тёмном лице, что походили на два
ослепительных луча, и мне показалось, что они остановились прямо на мне. Ещё
несколько секунд он оставался неподвижным, потом медленно нагнулся вперёд;
его руки раскрылись, и он поднял одновременно крышки двух корзин - второй и
четвёртой. Некоторое время он держал их открытыми, как бы показывая
содержимое корзин.
Его немигающие, блестящие глаза, казалось, ни на одно
мгновение не отрывались от моего лица, но я всеми силами старался не
поддаваться гипнозу. С усилием я поднялся с места и заглянул в корзины. Обе
они были пусты. В этом не было никакого сомнения. Пять минут назад в каждой
из этих корзин было по кобре. Мы все видели, что до корзин он не
дотрагивался. Медленно закрыв корзины, он опять уселся на прежнее место, и
его длинные и тонкие чёрные руки крадучись поднялись к жилету. Я опять
почувствовал то же самое странное состояние, во власти которого находился
сегодня утром. Эти необыкновенные глаза с застывшим, немигающим взглядом,
казалось, лишали меня равновесия, моей собственной воли настолько, что я не
был уверен в действительности происходящего. Как и утром, он расстегнул
жилет, и из-под каждой руки выползло по кобре, которые обвились вокруг шеи
факира и, обменявшись местами, быстро исчезли под жилетом.
Таким же медленным и обдуманным движением он наклонился
вперёд и поднял крышки тех самых двух корзин, которые он открывал перед
началом сеанса. Не успел он поднять крышки, как из каждой корзины поднялась
кобра с открытой пастью. Всё время, пока старик производил этот фокус, глаза
его ни на минуту не отрывались от моего лица. С минуту после окончания фокуса
все сидели молча. Затем я повернулся к гостье, которая сидела справа. Она
откинулась глубоко в кресло с глазами, всё ещё устремлёнными на факира.
- Скажите, что вы видели? - спросил я её. Мне показалось,
что ей стоило некоторого усилия, чтобы прийти в себя. - Мне показалось... -
сказала она медленно, и я заметил, что все присутствующие напряжённо
прислушивались к её ответу.
- Мне казалось, я видела, что когда факир расстегнул жилет,
то из-под каждой его руки выползло по змее, которые обвились вокруг его шеи,
обменялись местами и сейчас же опять исчезли под жилет, но я не совсем уверена
в том, действительно ли я это всё видела. Старик всё время так странно
смотрел на меня. Поднялся невообразимый шум.
- Глаза его были устремлены на вас? - быстро воскликнул я.
- Да, - сказала она, смотря на меня с удивлением, - он в
течение всего сеанса не спускал с меня глаз.
- Но это как раз то же самое, что он проделал со мной! -
воскликнул я. После минутного удивления все заговорили сразу. Из разговоров
выяснилось, что каждый из присутствующих был глубоко убеждён в том, что
старик во время сеанса смотрел только на него и ни на кого другого. - Вы все
ошибаетесь, - послышался голос из темноты, позади нас.
- Он смотрел через ваши голо вы на меня. Повернувшись на
голос, мы увидели парня, который стоял у дверей позади нас. Он появился на
веранде в тот момент, когда факир только собирался приступить к сеансу. Он
стоял на правой стороне веранды далеко вглубь от нас. Казалось невозможным,
чтобы в полутьме, которая была на веранде, факир мог его заметить.
- Вы говорите серьёзно? - спросил я.
- Я готов принять присягу в этом завтра же в вашем суде,
-ответил он. Когда разошлись все мои гости, я пошёл в свой кабинет, написал
старику факиру рекомендательное письмо и велел выдать ему вознаграждение. Что
произошло с факиром потом, я так и не узнал. На следующее утро он бесследно
исчез.
Одна из моих гостей очень хотела опять увидеть его; но,
несмотря на самые тщательные розыски, факира так и не нашли. Он исчез со
змеями так же бесследно,как последние исчезли по его приказанию в ту ночь,
когда он давал нам сеанс.
|
