Коммуны
(communes) — в средние века, во Франции, самоуправляющиеся
городские общины. Еще во времена римлян городская жизнь в Галлии была сильно
развита. Страна была усеяна римскими муниципиями, богатыми и оживленными,
пользовавшимися значительной долей самоуправления. В эпоху завоевания Галлии
варварами в ней насчитывалось более ста civitates (более или менее значительных
городских центров), не считая мелких castra (укрепленных лагерей). Затем
галльские города приходят в полный упадок. С появлением варваров происходит
отлив населения, не исключая и высших классов, в села и деревни. Рядом с
падением материального благосостояния городского населения шло и ухудшение
его юридического и социального положения; оно должно было подчиниться тем же
условиям, которые мало-помалу привели весь мелкий люд средневекового
государства в зависимость от крупных землевладельцев. К концу Х века во
французских городах почти не оставалось свободных людей: почти все они
слились с деревенским населением в одну общую массу бесправных сервов, над
которыми тяготел произвол феодального владельца. В большинстве городов
феодальным сеньором оказался епископ. Стремление выйти из этого бесправного
положения начинается очень рано. По мере того, как оживлялась торговля,
поднимались промыслы и ремесла, горожане стали представлять все более и более
крупную экономическую силу; для борьбы с феодалами у них оказалась и
некоторая организация; еще задолго до начала этой борьбы среди городского
населения стали возникать общества ремесленников, торговые корпорации,
благотворительные братства для взаимной помощи и поддержки. Так как многие
города были поделены между несколькими феодальными владельцами, права и
отношения которых часто сталкивались и перепутывались между собой, то нередко
случалось, что горожане, ведя борьбу с одним из феодальных баронов, находили
помощь в другом; иногда такую поддержку им оказывал сам король (например,
Людовики VI и VII; в их царствование городское движение, начавшееся в
середине XI в., приняло уже весьма серьезные размеры). Наконец, и деньгами
смягчалось упорство феодала; деньгами же могла быть куплена помощь
могущественного союзника, до короля включительно. Борьба горожан с их
сеньорами была чрезвычайно упорна и велась с переменным счастьем в течение
столетий. Восстание обыкновенно начиналось объявлением в данном городе К. Это
же название служило лозунгом восставших: с криками "коммуна,
коммуна!" граждане брались за оружие против своих притеснителей. В
случае успеха борьбы К. устанавливалась законно, на основании договора между
гражданами и сеньором; последний давал коммунальную хартию, т. е. грамоту, в которой
прежде всего подтверждал установление К. и точно определялись отношения между
К. и сеньором; иногда хартия заключала в себе некоторые пункты, касающиеся
устройства будущей К. Для большей верности хартия обыкновенно подтверждалась
сюзереном феодального владельца, иногда самим королем (последнее с течением
времени превратилось в правило). Так как город, получивший коммунальную
хартию, тем самым освобождался от власти своего бывшего сеньора, а
центральная государственная власть в средние века была крайне слаба, то он
естественно становился более или менее самостоятельным общественным и
политическим организмом, входя, таким образом, в круг маленьких государств,
из которых, в сущности, и состояло средневековое королевство. Коммуны
приравнивалась к феодальной баронии, представляя собой коллективную сеньорию:
подобно феодалу, Коммуна имела своего сюзерена, которому приносила hommage
(присягу в верности), отбывала военную службу и оказывала помощь в 4-х
определенных феодальным правом случаях; с другой стороны, Коммуна могла иметь
своих вассалов. Как и барон, Коммуна имела свое войско (милицию) и
пользовалась правом частной войны. Она могла заключать союзы с другими К. и
феодалами; известен даже случай, когда город Арль отправил 12 представителей,
чтобы заключить "союз, дружбу и общение" с Людовиком VIII, королем Франции.
Во внутренней жизни Коммуна пользовалась полной самостоятельностью; члены ее
выбирали коммунальное правительство: мэра (в других местах — синдиков,
консулов; их было обыкновенно от 2 до 6, редко больше), членов совета (jurés,
paires, échevins) и др. магистратов. Мэр и эшевены собирали с жителей
подати и пошлины и налагали на них повинности, судили их и наказывали,
наблюдали за порядком и издавали обязательные распоряжения. В важных случаях
созывалась вся К., звоном вечевого колокола с городской башни (beffroí).
Членами К. были иногда все жители города, иногда только домовладельцы; в
одних городах к К. принадлежали только горожане, в других (на юге Франции) —
также жившие в городе рыцари и духовные лица. В некоторых местах в К. не
принимались крепостные (сервы), незаконнорожденные, запутавшиеся в долгах,
иногда даже весь класс рабочих. Вообще демократизм средневековых K. нужно
понимать с большими оговорками и ограничениями; впоследствии в них все больше
и больше обозначалась рознь богатого класса и простого народа, а к концу
средних веков некоторые К. превратились в настоящие олигархии. К. имела право
принимать новых членов (за известный взнос), а также исключать из своей среды
преступников, вообще опороченных и т. д. Всей совокупностью перечисленных
прав пользовались не все города, называвшиеся К.: такими республиками были
лишь крупные богатые центры, преимущественно на юге Франции, как например Арль,
Марсель, Тулуза. Самостоятельность других К. была в большей или меньшей
степени стеснена или непосредственным сеньором или, еще чаще, главным
сюзереном данной местности: императором германским, королем Франции или
Англии. Многим К., как и большинству мелких феодалов, не хватало фактического
могущества, чтобы осуществлять свои верховные права. Наибольшей независимостью
пользовались южные города, затем К. северной и северо-восточной Франции; в
последнем ряду стоят западные К. и вообще те, в которых было распространено
так называемое "руанское право" (Etablissements de Rouen): в них
сюзерену принадлежали большая часть доходов, важнейшие судебные дела и
верховный надзор за городским управлением.
Могучий толчок к освобождению городского населения от
феодального произвола был дан революционным движением в отдельных городах
Франции с XI в. Но это был не единственный путь. Рядом с этим стал
развиваться другой, мирный процесс, приведший к той же цели. Собственная
выгода часто подсказывала феодалу, что лучше отказаться от произвола,
который, парализуя развитие промыслов и торговли, подрывал благосостояние
горожан. Многие феодальные владельцы добровольно давали грамоту, по которой
повинности горожан устанавливались в раз и навсегда определенном размере, а
во внутренних делах им предоставлялась большая или меньшая степень свободы.
Такой город не становился коммуной, но получал все-таки прочное, обеспеченное
существование, дававшее ему возможность богатеть и усиливаться; постепенно
откупаясь от отдельных повинностей и приобретая за деньги разные вольности,
льготы и привилегии, он мало-помалу приближался к положению К. Таких villes de
bourgeoisie было особенно много в доменах короля и других крупных феодальных
владетелей: к этому разряду городов принадлежали, между прочим, Париж и
Орлеан. Наконец, третьим разрядом свободных городов были слободы (villes neuves),
при учреждении которых феодал, в видах привлечения населения, предоставлял
будущим жителям города разные льготы; среди последних главное место занимали
точно определенный размер и характер повинностей и самоуправление. Из всех
форм городской свободы К. оказалась наименее долговечной: сложившись в эпоху
распадения общества на отдельные обособленные друг от друга группы,
раздробления территорий на маленькие, лишь слабо связанные между собой миры,
в эпоху, когда не существовало еще ни государства, ни страны, ни нации в
нашем смысле слова, К., естественно, приняли чисто средневековую форму,
организовались в виде самостоятельных городских республик, маленьких государств
в государстве. Но зато они и могли существовать только до тех пор, пока был в
силе средневековый феодальный строй; вместе с ним отжили свой век и К. Та же
могучая централизующая сила, которая уничтожила верховные права феодальных
баронов и независимость духовенства, подчинила себе К. Не успела эта форма
городской свободы развиться и окрепнуть, как королевская власть дала ей себя
почувствовать: уже при Филиппе-Августе (1180—1223) легисты провозгласили
принцип, что все К., в чьих бы владениях они ни находились, делаются
королевскими городами и зависят непосредственно от короля, — и этот принцип
не замедлил войти в жизнь при преемниках Филиппа II: они ограничивали
юрисдикцию К., принимали в парламент апелляции на решения коммунального суда,
подчиняли себе коммунальную милицию, присваивали надзор за управлением
магистратов, вмешивались в выборы должностных лиц. Непокорные города
наказывались штрафами или даже отнятием коммунальной хартии, которую потом
приходилось покупать снова: сумма штрафов и выкупов достигала иногда
громадных размеров; это еще более расстраивало городские финансы, и без того
обыкновенно находившиеся в плачевном состоянии вследствие дурного и даже
недобросовестного управления. Неурядицы в денежных делах, в свою очередь,
давали лишний повод вмешиваться королевской власти: при Людовике Святом
королевская счетная палата присвоила себе контроль над финансами в К.: многие
города, подавленные массой долгов и доведенные до полного банкротства,
принуждены были ликвидировать свои дела и отдаться в полное распоряжение
короля. Не менее удобный повод для вмешательства представляли и внутренние
раздоры, борьба партий, злоупотребления олигархического правительства во
многих К., угнетенное положение низших слоев городского населения. В
результате, при вступлении на престол Филиппа Валуа (в 1328 г.), во Франции
уже оставалось немного К., а те, которые еще носили это название, в сущности
уже перестали быть К — т. е. самостоятельными городскими республиками. Таким
образом, К. просуществовали недолго; но с ними исчезла лишь своеобразная
средневековая форма свободы горожан. Существеннейшие результаты городского
движения во Франции остались: масса городского населения навсегда
освободилась от гнета феодалов и развилась в крупную общественную силу; рядом
с двумя средневековыми сословиями, феодальной аристократией и духовенством,
стало третье, буржуазия, которая сыграла впоследствии такую громадную роль в
исторических судьбах Франции.
Ср. Luchaire, "Los communes françaises
sous les Capétiens directs"; Aug. Thierry, "Lettres sur l'histoire
de France"; Guizot, "Histoire de la civilisation en France" (4-й т.); Смирнов, "К. средневековой Франции".
|