Конституции римских императоров
— у римских юристов общее название различных видов
императорских предписаний, получивших значение источников права в период
принципата и империи. Главным из этих видов является императорский эдикт,
издававшийся в силу общего императору с другими магистратами jus edicendi, действовавший
как и все другие эдикты, лишь во время жизни императора и отличавшийся от них
только тем, что имел целью не столько устанавливать правовые нормы, сколько
обеспечивать приведение их в исполнение. Последней чертой эдикт стоит близко
к другому виду — мандату или инструкции чиновникам и управителям провинций
относительно порядка и способа разрешения разного рода вопросов и юридических
казусов. Мандаты, подобно эдиктам, имели силу лишь во время жизни издавшего
их императора и должны были быть возобновлены его преемником, если была нужда
в сохранении их предписаний. Другие два вида Конституций составляют
проявления судебной деятельности императора и дают аутентическое толкование
действующего права. Из них декреты (см.), подобно преторским актам того же
имени, являются непосредственными судебными решениями императора в качестве
первой инстанции или по апелляции к нему на решение низшего суда, а рескрипты
или ответы императора на вопросы, обращенные к нему магистратами или
тяжущимися сторонами по поводу встречавшихся затруднений в разрешении спора,
очень сходны с обязательными для судьи ответами юристов, имевших так назыв. jus
respondendi (см. Римская юриспруденция). Право частных лиц на обращение к
императору с такого рода вопросами, совершавшееся путем подачи просьб (libelli,
praeces, supplicationes), устанавливается со времени Адриана. Чиновники имели
его и раньше; их просьбы носили название relationes, consultationes, suggestiones.
Ответы императора выражались либо в особом письме (epistola — форма,
употреблявшаяся по преимуществу в ответ на просьбы чиновников), либо прямо на
самой просьбе, в subscriptio (обычно на просьбах частных лиц). Ни один из
всех этих видов императорских К. не является выражением законодательной
власти императора, которой у него на первых порах и не было, по характеру
установления и первоначальной формы империи (см. Принципат). Правомерной
формой законодательства оставался, за почти полным прекращением роли народных
собраний, сенатусконсульт (см.), который мог быть издан и по предложению (oratio)
императора. Однако, со времени Адриана юриспруденция признает за всеми видами
К. безусловную силу закона (legis vicem), а силу сенатусконсульта видит уже
не в нем самом, а в вызывающей его oratio императора. Императорская власть
получает, таким образом, законодательные функции, и все ограничения последних
теряют свое значение; юриспруденция относит постановления императоров не к jus
honorarium, a к jus civile. Упадок юриспруденции с III столетия и
сосредоточение законодательства в руках императора ведет к непомерному росту
двух из названных видов К. — эдиктов и рескриптов. Эдикт становится общей
формой императорских законов и обнимает все другие — обращение к народу (эдикт
в старом смысле), к чиновникам (мандаты) и к сенату (orationes), отчего и
получает название edictum или lex generalis. Рескрипт, оставаясь формой
аутентического толкования законов, поглощает собой декрет. Постепенно
увеличиваясь в числе (со времени Диоклетиана мы имеем, напр., до 1000
рескриптов), оба эти вида возбуждают вопрос о взаимном отношении содержащихся
в них узаконений. Раньше все виды К. имели одинаковую силу закона,
обязательного для всех, и только тем из них присваивалось ограниченное
действие предписания, касавшегося лишь данного дела, в которых об этом было
специально упомянуто (так назыв. constitutio personalis). Коллизии отдельных
решений с общими законами заставили сделать попытку иначе определить это
отношение. Константин объявил недействительными все рескрипты, которые были несогласны
с общим правом; Аркадий ограничил силу рескриптов только делами, по поводу
которых они были изданы. Валентиниан III и Юстиниан снова, однако, расширяют
значение рескриптов. Первый признает общую силу за теми из них, в которых
сказано, что они имеют общеобязательное значение, а второй — и за теми, в
которых вообще содержится толкование действующего права. Окончательное
разграничение между этими видами К. так и не состоялось. Юристы, поэтому,
стали делить К. не по форме их издания, а по содержанию. Общие К. (С. generales)
обнимали нормы, общеобязательные для всех, личные К. (С. personales) —
обязательные лишь для данного рода лиц и дел. Различение общих и личных К.
было, однако, делом чрезвычайно трудным. В IV в. появляется новый вид К., внесших
еще новое осложнение в их состав: так назыв. leges и sanctiones pragmaticae
или просто pragmatica, занимавшие середину между рескриптами и эдиктами. Они
выдавались и по просьбе частных лиц, но большей частью по просьбе и на имя
корпораций, городских общин и т. п. По содержанию они, между прочим, имели
целью разрешение противоречий в законах и рескриптах. Отсутствие правильного
отношения между различными видами К., вместе с увеличением их количества,
делало отправление правосудия все труднее и труднее и все настойчивее
вызывало мысль о необходимости кодификации (см. Грегориан, Гермогениан,
Кодексы Феодосия и Юстиниана). Ср. Krüger, "Geschichte der Quellen und
Literatur des Rom. Rechts" (§§ 14 и 33, Лпц., 1888).
|