Сто великих тайн Древнего мира
Николай Николаевич Непомнящий
Древняя Европа
ИСЧЕЗНОВЕНИЕ АМАЗОНОК
Война мужчины и женщины
Гомер
довольно сухо отзывается об амазонках. В сказании об аргонавтах они
изображены в виде отвратительных фурий. Однако в сообщениях позднейших
авторов их образ становится все привлекательнее, в то время как сами они,
отогнанные молвой то в Ливию, то в Меотиду — на Азовское море, уже напоминают
былинных богатырей или сказочных фей, теряя в этих историях последние остатки
жизнеподобия.
Все
амазонки становятся красавицами как на подбор. Усекновение груди не делает их
уродливыми. Война с амазонками, очевидно, не только война «крови и почвы» — с
чужим народом и за чужую землю, но прежде всего «война полов». Лучший пример
тому история самой знаменитой амазонки — Пентесилеи.
В
новейшей европейской литературе она становится героиней одноименной пьесы
Генриха Клейста, написанной в 1808 г. и шокировавшей даже Гёте. Ее финальная
сцена обезображена, как шрамами» ремарками: «Снимает покрывало и становится
на колени перед трупом», «Целует труп». Ее лейтмотив точно передан следующим
монологом амазонской царицы:
Как много женщин, обнимая друга,
Твердят ему: «Люблю тебя так
сильно,
Что съесть тебя готова от
любви!»
И
не успеют молвить это слово,
Как милым уж до отвращенья сыты.
Но мною ты, любимый, не обманут:
Все, что, тебя обняв, я
говорила,
От слова и до слова свершено.
Другие
участницы трагедии описывают свершенное:
Но ты, когда упал он,
на него Собак спустила
в умоисступленье
И кинулась сама его терзать.
Для
сценического воплощения Клейст избрал редкий вариант мифа, малоизвестный даже
грекам. В нем Пентесилея убивает своего противника — Ахилла. Но основной
вариант мифа говорит иное. Что же случилось с Пентесилеей?
Ее
история разыгралась на фоне Троянской войны и стала кульминацией мифа об
амазонках. Их племя вновь воспламеняет жажда мести за Антиопу-Ипполиту.
Ведомые своей царицей, «богоподобной» Пентесилеей, они грядут «с брегов Фермодонта»,
«прекрасные, блистательные и жаждущие битвы». Они хотят бороться против
греков, встав на сторону почти сокрушенных троянцев. «Зверям подобно,
пожираемым свирепой злобой», они бросаются в сражение, истребляя ненавистных
мужчин. Их пример увлекает жительниц Трои: с трудом защитникам Илиона удается
удержать своих жен и сестер, готовых ринуться в битву и обагрить свои руки
мужской кровью.
Но вот
все вдруг меняется: на поле брани вступает Ахилл, долго чуравшийся битвы.
Время едва не потекло вспять, но теперь с ужасающей быстротой помчалось
вперед. Ахилл смертельно ранил Пентесилею, сорвал с ее головы золотой шлем, и
тут же сам был уязвлен в сердце стрелой Амура. Он полюбил прекрасную царицу,
умиравшую перед ним. Отныне до самой смерти его будет мучить отчаяние, ведь
он своей рукой убил деву, о которой мог лишь мечтать. Яд любви сжигал все его
тело, неуязвимое для других ударов. По одной из легенд, в ту минуту за спиной
Ахилла раздался странный смешок. То всхохотнул «презрительный Терсит».
Развернувшись, Ахилл убил его на месте.
Для
греков, а позднее и римлян Пентесилея стала символом любви, которая сильнее
смерти. Ее образ украшает бесчисленные римские и греческие саркофаги, вазы и
рельефы. Он вдохновляет художников и поэтов вплоть до наших дней.
Пентесилея,
говорит Диодор, была последней черноморской амазонкой, отличавшейся
доблестью. После ее героической смерти амазонки скрылись в горах Кавказа и,
по словам Геродота, смешались с народом скифов.
Они не
были забыты, но уже в I в. до н.э. появляются первые сомнения в их реальном
существовании. Историк и географ Страбон собрал много рассказов об амазонках,
но, сопоставив их, назвал досужими выдумками.
«Со
сказанием об амазонках произошло нечто странное, Дело в том, что во всех
остальных сказаниях мифические и исторические элементы разграничены... Что же
касается амазонок, то о них всегда - и раньше, и теперь — были в ходу одни и
те же сказания, сплошь чудесные и невероятные».
Его
мнение разделили последующие поколения историков. Кроме того, амазонки как
будто растворились на просторах истории без следа — они, на первый взгляд, не
оставили никаких аутентичных свидетельств своего существования. «Что касается
теперешнего местопребывания амазонок, — подводил итоги Страбон, — то только
немногие сообщают об этом лишь бездоказательные и неправдоподобные сведения».
Так девы-воительницы стали воистину легендарными существами. Их образы лишь
расцвечивали подвиги древних героев, будоражили фантазию, а заодно и
пресекали любые прекословия женщин. Как выразился ритор Исократ (436— 338 до
н.э.): «Сколь ни храбры были амазонки, но были побеждены мужчинами и лишились
всего».
Так
есть ли зерно истины в этой риторике? Были ли амазонки впрямь рассеяны под
ударами греков, более ловких в битвах? Могли ли они в самом деле встретиться
с эллинами на просторах Азии?
|