|
Серия «100 великих»: Сто великих тайн
Николай Николаевич Непомнящий
Андрей Юрьевич Низовский
ТАЙНЫ ИСТОРИИ
ГИБЕЛЬ МАШЕРОВА: НЕСЧАСТНЫЙ
СЛУЧАЙ ИЛИ УБИЙСТВО?
«Хорошо
помню тот день, 4 октября 1980 года. Около 20 часов в следственной части
раздался звонок заместителя Генерального прокурора СССР Найденова. «Под
рукой» оказался один я. Поинтересовавшись, нет ли кого-нибудь поопытнее,
предложил срочно зайти к нему, — рассказывает прокурор Владимир Калиниченко.
— У нас Ч П. Несколько часов назад в Минске в автодорожной катастрофе погиб
Петр Миронович Машеров. Берите мою машину, езжайте домой, соберитесь к 22.30.
Вас ждут в комнате милиции на Белорусском вокзале. Туда подъедет начальник
управления ГАИ МВД СССР генерал Лукьянов. Билетами обеспечат. Выезжайте в
Минск. С местными товарищами организуйте осмотр места происшествия и вскрытие
трупов. Справитесь? — Думаю, справлюсь, Виктор Васильевич. Водитель тоже погиб?
— И водитель, и офицер охраны. В общем, сориентируетесь на месте и завтра к
концу дня доложите ваше мнение о том, что произошло. И еще, имейте в виду:
несколько лет назад так же, в автокатастрофе, уже разбился один из
руководителей республики. Но это так, информация к размышлению...
Утром в
Минске нас встречало и наше, и милицейское начальство. Прокурор республики Могильницкий
познакомил с Николаем Игнатовичем, следователем по особо важным делам.
Поехали в морг. ...На секционном столе крайним справа лежал Петр Миронович Машеров,
Герой Советского Союза, активный участник партизанского движения в
Белоруссии, кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС. Рваная рана на лбу,
вывернутая правая нога, переломанные руки. Бросилось в глаза, что одет он был
для столь высокопоставленного партийного работника очень скромно. И еще
запомнилось, что на водителе его служебной машины, под рубашкой, был надет
широкий и плотный бандаж. Он у меня вызвал некоторое недоумение, но большого
значения этому я тогда не придал».
Герой
Советского Союза Машеров выгодно отличался от остальных членов Политбюро того
периода. Скромный и обаятельный, он пользовался огромным уважением не только
в Белоруссии. Все знали о его приверженности старым автомобилям ГАЗ-13 «Чайка».
Поступившие им на смену бронированные и мощные «ЗИЛы» он не любил. Как не
любил и помпезные выезды: его раздражали машины сопровождения, особенно
снабженные проблесковыми маячками. Между тем с 1 июля 1980 года были введены
в действие новые «Правила дорожного движения», предусматривавшие порядок
движения на дорогах автотранспорта специального назначения — так называемых спецкортежей.
Теперь они обязаны были двигаться в сопровождении автомобилей ГАИ, имеющих
специальную окраску и снабженных мигалками, из которых не менее одной
красного цвета. В соответствии с правилами, водители встречного транспорта
при разъезде с автомобилями специального назначения должны были «остановиться
на тротуаре или на обочине, а при их отсутствии у края проезжей части».
4
октября 1980 года в 14 часов 35 минут от здания ЦК КП Белоруссии в сторону
города Жодино выехала автомашина ГАЗ-13 «Чайка», госномер 10-09 ММП, под
управлением водителя Е.Ф. Зайцева. Рядом с водителем сидел Машеров, сзади —
офицер охраны майор В. Ф. Чесноков. Вопреки правилам и существующим
инструкциям впереди шла автомашина сопровождения «ГАЗ-24» обычной окраски,
без мигалок. Спецавтомашина ГАИ, сигнализировавшая сиреной и проблесковыми
маячками, двигалась сзади. На трассе Москва — Брест набрали скорость 100—120
километров в час. Такая скорость рекомендуется службой безопасности, так как,
по расчетам, она не позволяет вести по автомобилям прицельную стрельбу.
Дистанция между машинами 60—70 метров. За километр до пересечения трассы с
дорогой на Смолевическую бройлерную птицеферму шедшая впереди «Волга»,
преодолев подъем, пошла на спуск. До катастрофы оставались секунды. Грузовик,
вынырнувший из-за прижимавшегося к обочине встречного «МАЗа», увидели сразу. Старший
эскорта резко увеличил скорость, и «Волга» пролетела буквально в нескольких
метрах от грузовика.
Водитель
Машерова вначале попытался затормозить, но затем, повторив маневр «Волги»,
тоже резко увеличил скорость. Петр Миронович, как бы отстраняясь от
надвигающегося препятствия, уперся правой рукой в лобовое стекло. Страшный
удар. Взрыв бензобака. Мгновенная смерть. В этот день Николай Пустовит,
водитель экспериментальной базы «Жодино» Белорусского
научно-исследовательского института земледелия, выполняя обычный рейс, ехал в
сторону Минска. Дорога была дальней, уже несколько часов он крутил баранку.
Впереди шел тяжелый грузовик «МАЗ-503», принадлежавший автокомбинату № 4
Минского городского управления грузового транспорта. Пустовит держал
дистанцию 50— 70 метров... Водитель «МАЗа» Тарайкович первым увидел спецкортеж.
Следуя правилам, он взял вправо и стал тормозить. Скорость автомобиля резко
упала. Из показаний Николая Пустовита: «Дорогу, по которой я ехал в день
аварии, хорошо знаю. Спокойная езда не вызывала напряжения. Когда я поднял
голову, у меня перед глазами был лишь внезапно возникший задний борт «МАЗа».
Создавалось
впечатление, что «МАЗ» внезапно остановился передо мной. Это заставило меня
вывернуть руль машины влево. В моей памяти как бы отложился момент
столкновения с препятствием, страшный удар, пламя...» Пустовит утверждал, что
отвлекся от управления, чтобы бросить взгляд на приборы. Я же не исключаю:
монотонный путь после практически бессонной ночи (у Пустовита трое малолетних
детей) подействовал на него усыпляюще, и он задремал, «выключившись» как раз
в тот момент, когда «МАЗ» резко сбросил скорость. Маневр влево, столкновение
— от страшного удара его «ГАЗ-53Б», груженный пятью тоннами картофеля,
взорвался. Пустовита выбросило вместе с отлетевшей дверцей. Он горел и
остался жив только потому, что на помощь подоспели прохожие. Вторая «Волга»
сопровождения чудом затормозила в нескольких метрах от остановившегося на
обочине «МАЗа». Из заключения судебно-автотехнической экспертизы ВНИИ судебных
экспертиз Минюста СССР: «В сложившейся обстановке при своевременном принятии
мер к снижению скорости движения автомобиля ГАЗ-53Б водитель его имел
возможность предотвратить дорожно-транспортное происшествие.
В сложившейся
обстановке водитель ГАЗ-13 «Чайка» не имел технической возможности
применением торможения предотвратить столкновение. Водитель автомобиля
ГАЗ-2401-30 МИК и старший группы эскорта не располагали возможностью,
действуя в соответствии с «Правилами дорожного движения» и специальными инструкциями,
воспрепятствовать выезду автомобиля на полосу встречного движения». Около
двенадцати часов мы были на месте происшествия. Посередине трассы —
исковерканная, засыпанная картошкой «Чайка». На обочине сгоревший «ГАЗ-53Б».
Осматривая автомобиль Машерова, мы нашли очки с фиолетовыми линзами. Позже
выяснилось, что они принадлежали водителю Зайцеву. Он возил Петра Мироновича
много лет и, когда пришла пора оформлять пенсию, не захотел уходить на
заслуженный отдых, уговорил первого секретаря и остался на работе.
Таким
образом, водителем у Машерова был пенсионер с подорванным здоровьем (тут я и
вспомнил про бандаж) и к тому же с плохим зрением. 4 октября день был пасмурным.
Все это в совокупности усугубило предаварийную ситуацию. Зайцев не смог
адекватно среагировать на действия Пустовита, грубо нарушившего правила
дорожного движения. Но была ли у него возможность спасти жизнь себе и тем,
кто находился в автомобиле? Опытные водители гаража ЦК утверждали, что была.
Автомобили столкнулись практически на пересечении со второстепенной дорогой,
и при хорошей реакции возможен был маневр с выездом на нее или на поле, где
можно было погасить скорость. За несколько лет до этого в похожей ситуации
оказался Председатель Совета Министров СССР АН. Косыгин. Реакция его водителя
была мгновенной, и он выбрал правильное решение. Правда, премьер тогда
потерял сознание, а когда очнулся, решил, что водитель чуть его не угробил.
Требовал ареста.
С
трудом удалось убедить Алексея Николаевича, что он, наоборот, обязан своему
водителю жизнью. Не могу не вспомнить и о том, как родился слух о гибели Машерова
в результате «заговора и инсценированной автоаварии». Милицейский генерал,
возглавлявший службу ГАИ страны, после перепоя прибывший в район
происшествия, разговаривая с людьми, глубокомысленно изрекал: «Нет, здесь не
все чисто. Похоже, кто-то это подстроил». Мне сказали об этой болтовне
работники КГБ, и пришлось довольно круто поставить вопрос о, мягко говоря,
несерьезном поведении генерала. Через несколько дней в Минск прилетели
Найденов и Каракозов. К этому времени выяснилось, что в разработанных МВД
инструкциях по сопровождению спецкортежей много нелепостей и положений, прямо
противоречащих друг другу.
Обсуждали
мы один вопрос: есть ли основания для привлечения к уголовной ответственности
за халатность коголибо из должностных лиц органов внутренних дел? Сошлись на
том, что нет. Само дело сложности не представляло, и его успешно закончил Николай
Игнатович. Пустовита осудили к 15 годам лишения свободы за нарушение правил
безопасности, повлекшее гибель нескольких лиц. 7 октября 1980 года республика
прощалась со своим любимцем Петром Мироновичем Машеровым. У гроба прошли
десятки тысяч минчан. Не меньше, несмотря на дождь, стояли вдоль всего пути
на кладбище. От ЦК КПСС попрощаться с кандидатом в члены Политбюро приехал
только секретарь ЦК Михаил Зимянин. Брежнев прислал товарищу по партии венок.
562
Они, лидеры партии, играли по своим правилам Такие, как Машеров, выпадали из
обоймы, и им мелко, иногда и по-крупному, мстили А потому после трагедии в
Минск — венок Героя Советского Союза Петра Мироновича Машерова похоронили на
обычном городском кладбище Места у Кремлевской стены он не заслужил Еще и
поэтому, быть может, так упорно живет слух о его неслучайной гибели»
|
