|
100 великих городов мира
Надежда Алексеевна Ионина
Кельн
Экономическое
значение Кёльна определилось довольно рано, уже к XI веку город стал одним из
крупных центров европейской торговли. В нем было много рынков, в том числе и
специализированных — мясных, рыбных, овощных, хлебных и других. Купцы Кельна
торговали со всей Европой — Англией, Францией, Италией, Норвегией, Русью,
имели свои представительства во многих городах. Торговая палатка кельнских
купцов в Лондоне находилась под покровительством самой английской королевы.
Однако
лицо средневекового Кёльна определяла не только торговля. Город разрастался
за счет своих пригородов, так что в X—XII веках его три раза обносили
стенами. Один английский монах, побывавший в Кельне в XI веке, назвал его
«центром Германии, городом первой величины» И в этом не было никакого
преувеличения, так как тогда в Кёльне проживало около 20 000 человек. Нужды
горожан обслуживали ремесленники более 50 профессий: гончары, кожевники,
пекари, каретники, сапожники, мельники и т.д. Изделия городских ювелиров и
оружейников были известны по всей Германии и за ее пределами.
Важное
положение занимал Кельн и в политической системе Германии. Как отмечает в
своем исследовании Л.Н. Солодкова, еще в X веке кельнский сеньор в лице
архиепископа получил герцогский титул. Архиепископы Кёльна с давних времен
владели землями, виноградниками, солеварнями и недвижимостью как в самом
городе, так и в его окрестностях. Вместе с герцогским титулом они получили
еще и право оставлять в своей казне две трети доходов от рынков,
судопроизводства и монетного двора, собирали дорожные пошлины со всех
въезжающих в Кельн и выезжающих из него, за провоз товаров по Рейну, рыночные
пошлины с продуктов и товаров первой необходимости и т.д. Таким образом, все,
что можно было извлечь из городского хозяйства, присваивал себе
сеньор-архиепископ
Естественно,
что население города не могло мириться с таким положением и часто бунтовало.
В 1074 году оно подняло восстание против архиепископа Ганнона И, причем в нем
впервые приняла участие и городская знать — «почтеннейшие, первейшие
граждане». Поводом к восстанию послужило приказание архиепископа раздобыть
для его гостя, мюнстерского епископа, подходящий корабль. Слуги архиепископа
захватили корабль одного купца и выкинули с него все товары. Потом, как это
водится, завязалась драка между людьми епископа и купеческим сыном и его
товарищами.
Весть
об этом случае быстро разнеслась по городу, возмущенные горожане окружили
епископский дворец, стали бросать в него камни и грозить оружием. Архиепископ
вынужден был сначала скрыться в соборе, а потом ночью тайно бежать из города.
Через какое-то время кельнский архиепископ жестоко расправился с горожанами:
шестистам богатым купцам удалось бежать из города, но вызванное войско
разрушило их дома и разграбило город. Некоторые из зачинщиков были ослеплены,
других высекли розгами, Ганнон II наложил на горожан огромный штраф и отлучил
их от церкви. В результате подавления восстания Кельн был доведен почти до
полного запустения.
Но к
XII веку горожане добились для Кельна вольностей, которые закрепили их право
иметь своих представителей в органах государственного управления. Интересы кёльнцев
выражали, конечно, наиболее богатые горожане, то есть купцы, причем наиболее
знатные из них. Поэтому и появилась в Кельне примерно в середине XII века
необыкновенная корпорация «Цех богатых». Через несколько десятилетий эта
корпорация забирает в свои руки контроль над деятельностью ремесленных цехов,
фактически устранив архиепископа от управления цехами и вмешательства в свои
собственные дела.
Однако
средневековая жизнь Кельна сводилась не только к борьбе горожан против
сеньора-архиепископа. Издавна незаурядным, своеобычным и красочным событием
был в Кельне карнавал, за что город часто называли «северной Венецией».
Страсть кельнцев к шумным гуляньям идет еще от древних римлян с их
сатурналиями — праздниками в честь Сатурна. Ведь именно Кельн в начале нового
летоисчисления стал столицей Нижней Германии и назывался Colonia Claudia Ага Agnppinensium
— в честь своей знаменитой уроженки Агриппины-младшей (супруги императора
Клавдия и матери Нерона).
К
чувственной римской радости добавились тевтонская тяжеловесность, языческая
страсть к переодеваниям в звериные шкуры, что впоследствии часто вызывало
неудовольствие церкви. Правда, она действовала и кнутом (вплоть до жестоких
штрафов и даже заключения ослушников в тюрьму), и пряником, смотря иной раз
сквозь пальцы на такие, например, еретические действа, как избрание «папы дураков».
В знаменитом Кёльнском соборе19 и по сей день подлокотники кресел на хорах
сохраняют резные изображения шутовских рож.
В 1794
году, когда Кёльн был оккупирован войсками революционной Франции, по городу
был расклеен приказ, подписанный генералом Дарье: «Злоумышленники, которые...
принимают любую окраску и используют всякую возможность, дабы нарушить
общественный покой и порядок, безусловно, не упустят того, чтобы
воспользоваться карнавалом для разжигания смуты». И генерал запретил
«надевать всякие маски и бегать туда-сюда по улицам, в одиночку либо
группами». Шесть лет понадобилось французам, чтобы убедиться в безобидности кёльнских
ряженых, и только в 1800 году запрет на проведение карнавалов был снят.
Хронист Г.Т. Фабер так описывал карнавал 1800 года: «Артистами становились
люди всех возрастов и сословий, а сценой — весь город. Невероятных размеров
парики из пакли и льна, чудовищные носы, размалеванные всеми цветами и
усеянные сотнями бородавок; там маски гермафродитов, под которыми не угадаешь
ни пола, ни сословия, ни отечества».
В 1815
году Кёльн утратил статус вольного города и подпал под власть Пруссии,
правители которой тоже омрачали жизнерадостность его жителей. Но в 1823 году
была создана специальная «Праздничная комиссия», которая и ввела веселый нрав
кёльнцев в строгие организационные рамки. С того времени это веселое
торжество не проводилось в городе только шесть раз — во время и после Второй
мировой войны, когда на месте прекрасного города остались лишь руины.
Возрождение
и самого Кёльна, и его карнавалов стало составной частью «немецкого
экономического чуда». Причина его отчасти заключается и в том, что даже
ежегодную подготовку к своему шутовскому маскараду кёльнцы ведут «со зверской
серьезностью», как говорят они сами. Карнавальные комитеты собираются заранее
и обстоятельно — в 11 часов 11 минут 11 числа 11 месяца. Магического смысла в
этом числе нет, однако с веселой серьезностью кёльнцы стараются и под него
подвести теоретическую базу. Суть праздника, как они уверяют, это 11 «главных
элементов», и первым из них является жизнерадостность «келыие» (так на рейнском
диалекте называют себя жители Кёльна).
Конечно
же, на время торжества из самых почетных горожан выбирается «Принц
карнавала». Однажды этого титула удостоился фабрикант Э. Цанали —
производитель знаменитой «кёльнской воды» (одеколона). Внешний облик карнавального
принца на протяжении многих десятилетий почти не изменился. Его голову
украшает «золотая корона с павлиньим пером» (древний символ бессмертия), а
грудь охвачена широкой золотой цепью. На белоснежные одеяния, перетянутые
сверкающим поясом, небрежно наброшена княжеская мантия, подбитая горностаем.
В правой руке «Принц карнавала» держит скипетр, левой опирается на клинок,
получивший славное прозвище «клюки».
Более
миллиона человек выходит на улицы Кёльна, и три дня, предшествующие
«пепельной среде» перед Великим постом, становятся временем масленичной
комедии. Карнавал в Кёльне стал такой же достопримечательностью города, как и
его всемирно известный собор — оба воспетые великим Гёте. В специальном
бюллетене «Праздничного комитета» в феврале 1825 года было напечатано такое
стихотворение поэта:
Возраст, как нам всем известно,
—
Не спасенье дурака.
Но скажу я все же честно:
Для любого старика
Важно быть во граде Кельне,
Где соседом мудреца,
Вольно это иль невольно,
Ты увидишь и глупца...
|
