100 великих богов
Р. К. Баландин
АНХРА-МАНЬЮ
(АНГРО-МАЙНЬЮ, АХРИМАН)
В душе
человеческой и в окружающем мире остается место для сил зла, тьмы,
разрушения. Их возглавляет Анхра-Манью, а с ним вместе Дух Лжи (Друдж), Злая
Мысль (Ака-Мана), Дух Воровства, Грабежа (Айшма, он же Асмодей) и орда злых
нечистых духов, о которых сказано: «Вы, дэвы, — порождение злой мысли
посредством злого слова вы лишили людей блага». Так светлой троице Добра
противостоит темная триада Зла: злая мысль, злое слово (Друдж), злое дело (Айшма).
Заратуштра
утверждает решительное и непримиримое противостояние двух природных и
духовных стихий:
Провозгласить
я хочу об обоих духах изначальных, Из которых Благодетельный говорил Лживому
так: «Ни мысли наши, ни заветы, ни намерения, Ни решения, ни изречения, ни
действия, Ни совесть наша, ни души наши несовместны».
Так
повелось со времен незапамятных: «Два духа, два близнеца вначале
провозгласили от себя чистое и нечистое мыслей, речей и поступков. Благомудрые
знают разницу между провозгласителями, не знают ее зломудрые; суд благомыслящих
безошибочен и верен как о том, так и о другом Духе.
В
первый раз, когда они пошли создавать и жизнь, и отсутствие жизни, и все, чем
стоит наконец мир — где дурное, там виден был и Нечистый, Дух же Благой
всегда пребывал неразлучен со святостью...
Между
избирателями не избрали Правды сонмы дэвов и кто ими обманут. Лишь только
Нечистый Дух решил свой выбор, он прибегнул к сомнению, и — к Айшме [Грабежу]
немедленно столпились все желавшие безобразия этому миру...»
Здесь
речь идет о сотворении злого и доброго, с одной стороны, и о свободе выбора
между ними — с другой. Даже дэвы, оказывается, имели возможность выбора, а
сомневавшиеся оказались на стороне лжи и зла. Ибо в таких вопросах тот, кто
усомнится в достоинствах Света, Истины, Добра, тому суждено служить лживым дэвам.
Другими словами, всем и каждому приходится выбирать между Чистым и Нечистым в
душе своей. И выбор этот приходится делать не раз.
Вот и
сам Заратуштра не избежал вторжения дэвов к нему. Анхра-Манью приказал демону
Лжи: «Друдж! Ступай, умори праведного Заратуштру!» Однако устоял пророк.
Тогда злокачественный, как назван он в Авесте, Анхра-Манью стал соблазнять
его: «Отрекись от Доброй Веры и обретешь счастье». На что пророк ответил ему:
«Не отрекусь от Доброй Веры, ни если бы даже и кости, и жизнь, и душа пошли
врознь».
Несмотря
на столь реалистичный разговор, для изгнания злокозненных демонов-дэвов
Заратуштра использует оружие духовное — слово. Можно предположить, что Анхра-Манью
гнездится и укореняется в душе человеческой, а не где-то вне ее. От этой нечисти
можно избавиться благодаря напряжению воли, мысли, благодаря добрым словам и
делам. Конечно, Заратуштра имеет в виду прежде всего молитву. Кроме того,
использует он и дурманный напиток хаому (обожествленный, но тем не менее
наркотический напиток).
Не
всегда ясно, как соотносятся Анхра-Манью и его свита с природными объектами.
В наиболее древних текстах об этом практически ничего не сказано. Возможно,
сам Заратуштра предпочитал размышлять прежде всего о духовных явлениях, душе
человеческой и общественной жизни.
В
сравнительно позднем разделе Авесты, условно называемом «Географической
поэмой», рассказывается о сотворении (и строении) земного пространства,
различных стран. Таких стран шестнадцать, но об их соответствии с какими-то
реальными государствами или местностями остается только догадываться. У
каждой из этих стран есть нечто прекрасное, наилучшее, сотворенное Ахура Маздой,
но имеется и дурное, «многопагубное». Не всегда достаточно точно указано, в
чем же заключается недоброе начало этих стран. Где-то — шатание умов, где-то
— злые правители или колдуны, избыток жары или холода.
Одним
из худших зол, созданных Анхра-Манью, называется зима. Упоминается, между
прочим, и зима, длящаяся более полугода. Следовательно, географические
познания составителей текста были достаточно широки. И если это не память
арийских племен о своей европейской прародине, то результат общения с
народами, проживающими в северных районах Европы.
Кстати
сказать, привычный нам, русским, образ Змея-Горы-ныча сопоставим с одним из
творений Анхра-Манью — трехглавым драконом Ажи-Дахака. В отличие от русских
сказок этот дракон у Заратуштры не имел конкретного материального воплощения.
А в более позднее время склонность людей к зримым, а не только к мнимым
образам привела к тому, что под Даха-кой стали подразумевать одного из
«нечестивых» царей.
Является
ли в Авесте зло — Анхра-Манью — столь же могучим, как добро — Ахура Мазда?
Безусловно, нет. Ведь сам пророк Заратуштра выступает против зла и лжи, вовсе
не стараясь соблюдать нейтралитет. Он безоговорочно сделал свой выбор. Он не
старается — по крайней мере явно — склонить слушателя к такому же решению.
Свобода воли, свобода выбора!
И
все-таки он весьма недвусмысленно «намекает» на то, что почитателей Анхра-Манью
и в этом, а главное, и в том мире ожидает расплата за грехи. После третьего
дня душа его ощущает страшнейшее зловоние с северной стороны (где находится
обиталище Анхра-Манью). «И потом дева, на девиц вовсе не похожая, идет ей
[душе] навстречу. Говорит душа грешника скверной деве: «Ты кто, сквернее и
отвратительнее которой я на свете никогда не видал скверной девы?»
И ему в
ответ говорит эта скверная дева: «Я не дева, я — злые твои дела, о грешник зломыслящий,
злоговорящий, злодействующий и зловерный. ...На! Я — твои злые мысли, злые
речи и злые дела... И, бывшая без чести, я через тебя еще больше
опозорена...»
Первый
шаг сделала душа грешника и стала на Душмат [злые мысли]; второй шаг сделала
душа грешника и стала на Дужухт [злые речи]; третий шаг сделала душа грешника
и стала на Дуж-варешт [злые дела]; четвертый шаг сделала душа грешника в
беспредельный мрак».
Для
грешника оказывается ужасным этот переход «из телесного мира в духовный мир,
из тленного мира в нетленный мир», проделавшего «гибельный путь: рознь тела и
души». Теперь он (или она) обречен принимать «вонючий яд» и вечно страдать.
Вот что уготовано, если верить пророку Заратуштре, тому, кто жизнь свою
провел во лжи, злословии, злодействах, отдаваясь во власть Анхра-Манью.
|