|
100 великих авантюристов
Автор-составитель И.А. Муратов
Франсиско Писарро
(1478 — 1541)
Испанский
конкистадор. В 1513—1535 годах участвовал в завоевании Перу. Разгромил и
уничтожил государство инков Тауантинсуйу, основал семь городов, в том числе
Лиму. В 1535 году ему был пожалован титул маркиза. Убит в Лиме.
Франсиско
Писарро родился в Трухильо, провинции Эстремадура, в 150 километрах к
юго-западу от Мадрида
Франсиско
был незаконнорожденным сыном Дона Гонсало Писарро, по прозвищу Высокий,
отличного солдата, получившего знатный титул за храбрость в сражениях против
мавров Его мать, Франсиска Гонсалес, была дочерью простолюдина. Мальчика
никогда не учили читать, он играл со своими сверстниками в окрестностях Трухильо,
иногда присматривая за овцами или свиньями. С ранней юности он жаждал
приключений.
По всей
вероятности, Писарро покинул Трухильо в 19-летнем возрасте и присоединился к
испанской армии в Италии. Это закалило его и подготовило к трудным
экспедициям в Южную Америку. Достоверно известно, что в 1502 году он
отправился в Америку уже опытным солдатом. Молодой Писарро участвовал в
кровавом походе против индейцев на остров Эспальола (ныне Гаити). Вскоре он
присоединился к Алонсо де Охеде, который известен тем, что применял испанскую
тактику в сражениях с аборигенами. Рассекая их ряды, он прокладывал в толпе
просеку с мертвыми телами по обе стороны
Писарро
было около 35 лет, когда он принял участие в знаменитом пересечении Панамы
вместе с Васко Нуньесом де Бальбоа. Благодаря этому был вписан в испанские
владения Тихий океан. Это было началом "отважного похода за Большим
призом", как позже стали называть завоевания испанцев в Южной Америке. В
1519 году был основан город Панама, и Писарро стал одним из первых его
жителей Он получил свою долю земли, на которой работали индейцы И даже стал
губернатором Когда ему было далеко за сорок, он разбогател, обрел почет и
уважение, хотя большинство людей его положения предпочли бы отдых после
бурной и полной невзгод жизни
В XVI
веке более 200 тысяч испанцев пересекли Атлантику. Не только жаждавшие славы
дворяне хотели попытать счастья: были среди эмигрантов и неудачливые купцы, и
обедневшие ремесленники, и монахи-скитальцы — последние описали приключения
авантюристов на страницах хроник.
Что
заставило Писарро отважиться на отчаянное путешествие вдоль берега Южной
Америки, играть судьбой, подвергать жизнь и здоровье новым испытаниям,
преследуя иллюзорную мечту? Многие биографы Писарро объясняют эту тягу к
приключениям его натурой прирожденного игрока. На склоне лет он любил играть
в кости, кегли, пелоту (баскская игра в мяч). И в то же время он был
уравновешенным и осмотрительным человеком. У него было только две страсти:
сражение и поиск. И больше, чем покоя, он жаждал славы.
Чтобы
финансировать экспедицию в Америку, он привлек к проекту Диего де Альмагро и
священника Эрнандо де Луке. Втроем они купили корабль, оснастили его всем
необходимым, наняли людей. 14 ноября 1524 года Писарро отплыл из Панамы,
возглавив первую из трех своих исследовательских экспедиций.
Однако
только в 1528 году удача улыбнулась Писарро. Переплыв экватор, его отряд
высадился на побережье Эквадора и Перу. В одном месте их приветствовала
женщина-вождь, и по тому, как держалась она и ее приближенные, сколько на них
было золота и серебра, они поняли, что попали в очень богатые края.
Вернувшись
в Панаму, Писарро решил, что необходимо как можно скорее оказаться в Испании,
поскольку тогда ни один конкистадор не осмеливался сделать и шагу без
королевского дозволения. В конце 1528 года Писарро прибыл ко двору короля
Карла в Толедо. Франсиско и обликом своим, и речью произвел сильное
впечатление на 28-летнего короля. В это же время в Толедо оказался Эрнан
Кортес, покоривший к тому времени ацтеков Мексики, а теперь поражавший двор
ценностями, привезенными из завоеванных земель, по территории превосходящих
всю Испанию. Кортес приходился Писарро кузеном и дал тому, вероятно, какие-то
практические советы, а также снабдил деньгами. Дары в виде шкур лам и
культовых предметов инков из золота, преподнесенные королю, обеспечили Писарро
титул губернатора и позволили получить королевское благословение. Он был
наделен столь широкими полномочиями, каких не удостаивался никто из
конкистадоров за всю историю покорения испанцами Южной Америки.
Писарро
отплыл из Испании в январе 1530 года, но лишь спустя год, в январе 1531-го,
экспедиция смогла наконец выйти из Панамы. Три судна — два крупных и одно
небольшое, на борту которых находились 180 солдат, 27 лошадей, оружие,
боеприпасы и пожитки. Отряд был слишком мал, чтобы покорить империю,
простиравшуюся на тысячи миль в глубь суши до амазонской сельвы. Писарро
знал, что вся огромная территория инков покрыта сетью военных дорог, что
многочисленные крепости охраняются сильными гарнизонами, а страна
беспрекословно повинуется одному самодержавному правителю. Но он надеялся
добиться успеха, хотя против него были не только люди, но и сама природа!
Тщеславный Писарро считал, что он вполне способен повторить свершения своего
земляка Кортеса.
Писарро
не был ни дипломатом, ни великим полководцем, но отличался отвагой и
решительностью, о чем свидетельствуют первые действия Писарро в ранге
командующего экспедицией.
Капитан
Руис отплыл вдоль побережья прямо в Тумбес, но спустя две недели штормы,
встречные ветры и течения вынудили его укрыться в бухте
Святого
Матвея. Испанцы оказались в 350 милях от Тумбеса, и все-таки Писарро сошел на
берег и отправился пешком на юг. Корабли нагнали его, следуя вдоль побережья.
Проведя тринадцать дней в тесноте на борту трех маленьких судов, боровшихся с
ветром и непогодой, солдаты были измождены.
Несмотря
на это, Писарро после трудного перехода через полноводные реки области Коакве
совершил набег на маленький город. Испанцам повезло: они награбили золота и
серебра на 20 тысяч песо, большей частью в виде грубых украшений. В городе
нашлись и изумруды, но лишь немногие, в том числе Писарро и доминиканский
монах отец Реджинальде де Педраса, знали их истинную цену. Писарро променял
эту относительно мелкую добычу на возможность застать индейцев врасплох. Сокровища
он погрузил на корабли и отправил в Панаму в расчете на то, что, увидев их,
остальные конкистадоры присоединятся к нему. Затем он возобновил продвижение
на юг.
Награбить
больше не удалось. Деревни, попадавшиеся на пути, были покинуты, а все самое
ценное унесено. Конкистадоры страдали от ужасной жары и тропических ливней.
Их кожа покрывалась огромными гнойными язвами. Люди теряли сознание, умирали.
Это было самое бестолковое начало кампании, когда-либо задуманное
военачальником, и то, что испанские солдаты дошли до залива Пуаякиль,
красноречивее всего свидетельствует об их стойкости. Походная жизнь длилась
пятнадцать месяцев.
Писарро
решил, что остров Пуна мог стать для них подходящей базой. Обитатели Пуны
враждовали с Тумбесом, лежавшим всего в тридцати милях от них. Остров был
большой и лесистый, здесь можно было не опасаться внезапного нападения. Писарро
устроил лагерь и стал ждать подкрепления. Во время похода на юг к нему
присоединились два корабля. Первый привез королевского казначея и других чиновников,
не успевших примкнуть к экспедиции, когда она отплыла из Севильи. Второй — 30
солдат под началом капитана Беналькасара.
Из Тумбеса
прибыли индейцы, и хотя Писарро знал, что они — заклятые враги обитателей
Пуны, он принял их в своем штабе. А потом, когда два его переводчика
предупредили Писарро, что вожди Пуны собрались на совет и готовят нападение,
он тотчас же окружил их на месте встречи и выдал жителям Тумбеса. Итогом
стала кровавая резня, приведшая к восстанию, которое он так старался предотвратить.
На лагерь напали несколько тысяч воинов Пуны, и испанцам пришлось искать
убежища в лесу. Потери были сравнительно небольшие: несколько убитых, брат Эрнандо
Писарро был ранен дротиком в ногу. Но индейцы продолжали атаковать лагерь.
Когда
прибыли еще два корабля с сотней добровольцев и лошадьми (кораблями
командовал Эрнандо де Сото), Писарро почувствовал, что у него достаточно сил,
чтобы перебраться на материк. Слабое сопротивление тум-бесцев было быстро
подавлено конницей Эрнандо Писарро. Основной отряд испанцев пересек залив на
двух судах.
Наконец
они вошли в Тумбес — город, где, как гласила легенда, жили Девы
короля-Солнца, где в садах висели золотые фрукты, а храмы были облицованы
золотом и серебром. Однако их ждало горькое разочарование: город Тумбес в
заливе Гуаякиль, описанный четырьмя годами ранее как процветающий, лежал в
руинах, а его население вымерло от оспы. Это же коварная болезнь унесла, по
всей вероятности, и жизнь Верховного Инки Уайна Капаки, примерно в 1530 году.
От города не осталось ничего, кроме крепости, храма и нескольких зданий.
Люди, которые проплыли семьсот миль, а затем прошагали еще триста по ужасным
болотам, продирались сквозь заросли ризофоры и джунгли, постоянно подбадривая
себя видениями золотого города, были потрясены, когда их взорам предстали
жалкие развалины.
Писарро
лишился возможности быстро обогатиться, зато, как оказалось, получил нечто
гораздо большее — ключ к завоеванию страны Территория была раздроблена и
могла вновь покориться одному правителю. Это Пиеарро выяснил, когда
расспрашивал о причинах столь плачевного состояния города. Разрушение его
было делом рук островитян с Пуны. По словам перуанцев, король-Солнце — Инка Уаскар,
был слишком занят войной с братом Атауаль-пой, чтобы оказать городу
необходимую помощь Он даже отозвал из крепости своих воинов.
Борьба
за власть завершилась незадолго до высадки Писарро в Тумбесе Ата-уальпа
победил, и его войско пленило Уаскара Узурпатор из Кито стал Ин-кой
(верховным правителем), но жители Тумбеса и других районов не одобряли смену
правителя. Империя инков была раздроблена, чем и воспользовался Писарро.
Оставив
часть отряда в Тумбесе, он отправился с лучшими солдатами в глубь страны,
чтобы привлечь на свою сторону туземное население. Франсиско использовал
политику Кортеса. Грабеж был запрещен. Доминиканские монахи обращали индейцев
в христианство. Поход превратился в крестовый, и у солдат появилось ощущение
их божественного предназначения. Жажда золота не уменьшилась, но теперь она
рядилась в мантию христовой истины.
Писарро
вел своих людей от одной деревушки к другой, так что в них не было ни
времени, ни сил размышлять о будущем. Индейских вождей, оказывавших
сопротивление, сжигали живьем в назидание другим, и вскоре вся округа была
покорена. Здесь впервые завоеватели стали рекрутировать население во
вспомогательные войска, и хотя в испанских источниках нет упоминаний об индейских
союзниках, почти не приходится сомневаться в том, что Писарро старался
усилить свой маленький отряд за счет местных жителей.
В июне
он заложил поселение на реке Чира, примерно в 80 милях к югу от Тумбеса.
Поселение строилось по обычному колониальному образцу: церковь, арсенал и
здание суда. Однако несмотря на то, что в Сан-Мигеле существовало законно
назначенное городское правление, Писарро воспользовался своими полномочиями
из Испании. Это дало ему возможность наделить каждого колониста землей, а
поскольку индейцы привыкли к палочной дисциплине, которую насаждали их
собственные правители, они не роптали. Все добытое золото и серебро испанцы
переплавили в слитки, и Писарро сумел уговорить солдат отказаться от своей
доли. Поэтому после вычета королевской доли, пятой части, он смог отправить
сокровища на двух судах в Панаму, оплатив счета экспедиции.
Сокровища,
разумеется, подтвердят рассказы капитанов о блестящих возможностях,
открывающихся перед поселенцами в Новой Кастилии. Но Писарро не мог решить,
стоит ли ему ждать подкрепления или сразу выступить в поход? Три недели он
размышлял, пока не обнаружил, что бездействие порождает недовольство. Скорее всего
именно настроения солдат сыграли определяющую роль: Писарро решил выступать.
Тем более что Атауальпа покинул столицу инков Куско и был теперь в Кахамарке.
Куско находился примерно в 1300 милях от Сан-Мигеля, так что Писарро и его
люди, нагруженные пожитками, могли бы преодолеть такое расстояние за
несколько недель по проложенным инками дорогам. До Кахамарки же было всего
около 350 миль, на высоте 9 тысяч футов. Дорога, по сообщениям союзных
индейцев, должна была занять не более 12 суток. Писарро не хотел упускать
возможность побыстрее добраться до правителя инков.
24
сентября 1532 года, примерно через шесть месяцев после своей первой высадки
на побережье, Писарро выступил из маленького поселения. Отряд состоял из ПО
пехотинцев (но лишь 20 из них были вооружены арбалетами или аркебузами) и 67
всадников. Это было жалкое войско, не способное противостоять инкам. Атауальпа,
как сообщали, лечился на вулканических источниках Кахамарки (рана, полученная
во время междоусобной войны против собственного брата, загноилась). Кроме
того, он совершал объезд своих новых владений, добиваясь их полного
подчинения. Его сопровождала армия, насчитывавшая, по некоторым оценкам, от
сорока до пятидесяти тысяч воинов.
Переправившись
через реку Чира на плотах, испанцы переночевали в индейском поселении Поэчос
и пошли на юг к реке Пьюра. Здесь они повернули на восток, в глубь суши,
следуя вдоль русла Пьюры.
В рядах
испанцев начался ропот. Кое-кто из солдат терял присутствие духа. К концу
четвертых суток Писарро остановился, чтобы подготовиться к сражению. Он
обратился к отряду с предложением: каждый, кто не поддерживает предприятие,
может вернуться в Сан-Мигель и получить такой же земельный надел и столько же
индейцев, сколько любой солдат гарнизона. Но только девять человек пожелали
вернуться на "базу". Вероятно, не только призывы Писарро, но и
окружающая обстановка заставили остальных продолжать путь. К тому времени они
должны были быть далеко за Тамбо Гранде, на главной дороге инков, ведущей из Тумбеса.
В
ноябре 1532 года Франсиско Писарро принял очень смелое решение, определившее
его дальнейшую судьбу. Главная королевская дорога инков между Кито и Куско
пролегала через долины Анд, и Писарро узнал, что победивший Инка Атауальпа
идет по ней на юг, чтобы быть коронованным в Куско. Испанцы были потрясены
устрашающим величием армии индейцев. Но Писарро своим красноречием вдохнул
новые силы в солдат, пообещав им богатую добычу. В хрониках остались его
слова: "Нет различия между большим и малым, между пешим и конным... В
тот день все были рыцарями".
Единственную
свою надежду Писарро связывал с отчаянно дерзким планом — попытаться
захватить врасплох многотысячную армию Инки. Войско Атауальпы пришло в
движение к середине дня. Но его выходу предшествовал торжественный парад. Все
индейцы несли на головах большие золотые и серебряные украшения, похожие на
короны. Началось песнопение.
Лишь к
концу дня передовые части этой пышной процессии вошли на центральную площадь Кахамарки.
Атауальпу воины несли на носилках, покрытых серебром. На голове его
красовалась золотая корона, на шее — ожерелье из больших изумрудов. Инка приказал
носильщикам остановиться, в то время как остальные воины продолжали заполнять
площадь.
Писарро,
спокойный и решительный, дал сигнал к бою. Артиллерист поднес фитиль к стволу
пушки. Всадники и пешие солдаты под звук боевых горнов вырвались из своих укрытий
с криками. Среди индейцев началась паника, нападавшие испанцы косили их
направо и налево Инки были не вооружены, в начавшейся давке долго не могли
прийти в себя, мешали друг другу, и конкистадоры своими остро отточенными
пиками пустили реки крови
Писарро
был плохим наездником, поэтому дрался пешим, мечом и кинжалом. Пробившись
сквозь толпу к носилкам Атауальпы, он схватил Инку за руку и попытался
стащить его вниз. У многих индейцев были отрублены руки, но они продолжали
держать трон на своих плечах. В конце концов все они полегли на поле боя.
Подоспевшие всадники перевернули носилки, и Атау-альпа был схвачен.
Резня
продолжалась и в долине. Через два часа шесть или семь тысяч индейцев лежали
мертвыми. Каждый испанец убил примерно 15 индейцев. В донесении королю
секретарь Писарро писал, что он и его люди совершили невероятное: захватили
малыми силами могущественного владыку. Залитые кровью инков, конкистадоры
едва ли понимали, что творили. Один из участников этой резни позже говорил,
что было сделано не ими, потому что их было слишком мало, а волею Бога.
Игрок Писарро
сорвал банк. Захватив богоподобного Инку, он парализовал жизнь во всей
империи.
Трагедия
инков состояла в том, что их правитель не понимал того, что эти 160
чужеземных солдат были не просто разбойниками, а вестниками грядущего
колониального вторжения. Он же считал их просто алчными искателями сокровищ.
А Писарро поддерживал это заблуждение. Подметив у своих тюремщиков неутолимую
жажду золота, Атауальпа решил выкупить свою свободу. За нее он предложил
заполнить камеру, где его содержали, золотом на высоту 10,5 испанской стопы
(294 сантиметра). И еще дать двойное, против золота, количество серебра. К
тому же пообещал, что эти сокровища будут доставлены в Кахамарку за 60 дней
со дня заключения соглашения И Атауальпа сдержал свое слово: в Кахамарку
устремились караваны лам, доставлявших из разных уголков империи золото.
Приказ верховного правителя, пусть даже и плененного, но для инков все равно
остававшегося королем-Солнцем, исполняли беспрекословно. Все богатства
государства, найденные и ненайденные, считались собственностью Инки.
Но
испанцы вероломно нарушили и этот договор. Атауальпа оставался заложником Писарро
в течение 8 месяцев. В это время он, правда, продолжал исполнять обязанности
правителя империи, издавать указы, посылать гонцов. Он приказал вождям не
препятствовать испанцам, проникавшим в отдаленные уголки страны и грабившим
храмы. Сговорчивостью он надеялся купить свободу.
К
середине 1533 года выкуп был собран. Комнату заполнили сказочно прекрасными
золотыми изделиями. Многие из них представляли собой немалую художественную
ценность, но для испанцев это был лишь дорогостоящий металл, и все было
переплавлено в слитки. Пятая их часть была отправлена королю Испании, остальное
разделили между собой конкистадоры, больше всего золота досталось, конечно, Писарро.
И несмотря на это, Атауальпа был казнен.
Испанские
власти в Панаме осудили казнь. Они считали, что Атауальпа должен был быть
доставлен в Центральную Америку или Испанию. Король Карлос также писал Писарро
о своем недовольстве насильственной смертью: Атауальпа был все же монархом, и
казнь его подрывала веру в божественное происхождение власти.
Итак,
покорение Перу началось с захвата и казни его владыки, сражения последовали
позже. Во время 800-мильного марша по Великой дороге инков от Кахамарки до Куско
отряд Писарро провел четыре сражения против армии Атауальпы. Инки сражались
храбро, и какое-то количество захватчиков было убито. Но все же они не могли
противостоять оружию и тактике испанцев. Большим тактическим преимуществом
конкистадоров были их конные воины — до прихода европейцев в Америке не
видели лошадей. Инки думали больше о том, как убить одно такое животное,
преследовавшее их, чем десять пеших воинов. И почти на каждого убитого
испанца приходились сотни убитых инков.
15
ноября 1533 года Писарро пришел за главным призом — он ступил в столицу инков
Куско.
Чтобы
закрепить завоеванное, Писарро возвысил одного из уцелевших сыновей Уайна Капаки
— Манко, он был коронован в начале 1534 года Конкистадоры надеялись, что
новый Инка станет марионеткой в их руках и окажет помощь испанцам в
порабощении своего народа.
Когда Писарро
было уже далеко за пятьдесят, он по существу стал правителем, а лучше
сказать, грабителем огромной страны. Сокровища Куско были захвачены,
переплавлены и распределены между завоевателями. Золота и серебра оказалось
даже больше, чем от выкупа Атауальпы.
Писарро
совсем не имел опыта в управлении государством. Давали себя знать возраст и пережитые
тяготы. Чтобы заставить испанцев остаться в этой далекой стране, он выделил
каждому офицеру в награду тысячу индейцев. Писарро приказал священнику Куско
защищать интересы индейцев, а также издал указ, предусматривающий для
испанцев наказания за надругательство над аборигенами. Но это мало помогало,
индейцы вымирали катастрофически быстро. Приходило в упадок, так же как
ирригационное хозяйство, и террасное земледелие инков.
Главную
свою задачу Писарро видел в строительстве городов для испанцев. Он основал
семь из них — и все семь сохранились до наших дней. Столицу решено было
расположить на побережье, для поддержания морских связей с остальной частью
Испанской Америки Город появился в 1535 году на берегу реки Римак и
первоначально носил название Сьюдад-де-лос-Рейес — "город королей".
Однако сохранилось не столь претенциозное название, а искаженный топоним
самой реки — Лима.
На
склоне жизни Писарро занимался прокладкой улиц в городах, раздаривал дома
своим друзьям. Индейцы выстроили и его личную резиденцию в испанском стиле, с
патио — внутренним двориком, засаженным привезенными оливковыми и
апельсиновыми деревьями.
Но
спокойное время продолжалось недолго. Младшие братья Писарро и другие испанцы
в Куско нарушили договор и оскорбили марионеточного правителя Манко.
Взбешенный, он тайно мобилизовал свою армию и приготовил оружие. В апреле
1536 года Мано исчез из Куско и созвал своих вождей на встречу, где они
поклялись изгнать ненавистных завоевателей из Перу И уже в мае 190 испанцев в
Куско оказались окруженными индейцами.
Восстание
Манко продолжалось до декабря. Четыре экспедиции, посланные Писарро в
поддержку своих братьев, потерпели поражение в горах, еще на подходах к Куско.
Около 500 испанцев были убиты. И все-таки перуанцам не удалось освободить
свою страну. Корабли с подкреплением прибыли из Центральной Америки, и
блокада Куско была прорвана. Манко бежал в джунгли Амазонии, к священному
городу Мачу-Пикчу, где и правил остатками своей империи вместе с тремя
сыновьями в течение 35 лет.
Но еще
большие трудности, чем с индейцами, испытал Писарро со своим старинным
соратником и даже когда-то другом Диего де Альмагро Тот всегда организовывал
снабжение и пополнял людьми экспедиции Писарро. И был жестоко уязвлен тем,
что король назначил его лишь губернатором Перу Как только представился
случай, Альмагро обвинил Писарро в присвоении всех званий
Тогда Писарро
сделал дипломатический ход Альмагро в награду за усердие предоставлялась
земля на юге Перу, но когда Диего прибыл туда, то был разочарован — там нечем
было поживиться Он не знал, что на подвластной ему территории находится Потоси,
где позже испанцы откроит богатейшие в мире залежи серебра Альмагро
претендовал на Куско Схватки между испанцами не заставили себя долго ждать,
причем они были не менее яростными, чем битвы с индейцами
Междоусобицы
закончились в Куско в 1538 году, когда Альмагро было нанесено поражение
братом Писарро — Эрнандо Неистовый и кровожадный Эрнандо казнил 120 человек,
а самого Альмагро убил как предателя Но это была его ошибка Вернувшись в
Испанию, он был заключен в тюрьму за этот акт мести
Одержав
победу над Манко и Альмагро, Писарро окончательно утвердился в новом городе
Лиме Он занимался обустройством своего дома, ухаживал за садом, прогуливался
по улицам, навещая старых солдат, носил старомодное черное одеяние с красным
рыцарским крестом на груди, дешевую обувь из оленьей кожи и шляпу
Единственной дорогой вещью у него была шуба из меха куницы, присланная
кузеном Кортесом
Писарро
любил играть со своими четырьмя маленькими сыновьями, хотя так и не женился
на их матери-индеанке или какой-либо другой женщине Он безразлично относился
к хорошим винам, еде, лошадям Постаревший и несказанно богатый, этот наиболее
удачливый из всех конкистадоров, казалось, просто не знал, что делать с
неожиданно свалившимся на него богатством Он составил несколько завещаний
Главной его заботой было продолжить родословную и прославить имя Писарро Всем
своим наследникам, как мужского, так и женского пола, он наказывал носить эту
фамилию
Но
казнь Альмагро повлекла за собой возмездие Горстка его сторонников в Лиме
испытывала горечь от поражения и нищеты Существует предание, что у них была
лишь одна шляпа на всех, поэтому, как настоящие испанские идальго, они могли
появляться на улицах только по одному Они стали союзниками молодого сына Альмагро
Их объединяла ненависть к Писарро, и они решили убить его До губернатора
дошли сведения о готовящемся заговоре, но он не обращал внимания на
предупреждения
Воскресным
утром 26 июля 1541 года Писарро принимал в своем дворце гостей, когда в дом
ворвалось 20 человек с мечами, копьями, кинжалами и мушкетами Гости
разбежались, некоторые выпрыгивали прямо из окон 63-летний Писарро защищался
в спальне мечом и кинжалом Он дрался отчаянно, убил одного из нападавших, но
силы были неравны, и вскоре он упал замертво от множества нанесенных ран
Место,
где он был убит в президентском дворце, теперь покрыто мраморными плитами На
площади Армас в Лиме стоит кафедральный собор, тоже связанный с именем Писарро
В 1977 году во время ремонтных работ собора в кирпичной кладке сводов были
обнаружены фобы и свинцовая коробка В ней оказался череп и рукоятка меча
Снаружи была выгравирована надпись "Это голова маркиза дона Франсиско Писарро,
который открыл и завоевал Перуанскую империю, отдав ее под власть короля
Кастилии"
|
