Разное

Психология современной семьи: Психология современной семьи | Целуйко Валентина Михайловна

Содержание

Андреева, Татьяна Владимировна — Психология современной семьи : монография


Поиск по определенным полям

Чтобы сузить результаты поисковой выдачи, можно уточнить запрос, указав поля, по которым производить поиск. Список полей представлен выше. Например:

author:иванов

Можно искать по нескольким полям одновременно:

author:иванов title:исследование

Логически операторы

По умолчанию используется оператор AND.
Оператор AND означает, что документ должен соответствовать всем элементам в группе:

исследование разработка

author:иванов title:разработка

оператор OR означает, что документ должен соответствовать одному из значений в группе:

исследование OR разработка

author:иванов OR title:разработка

оператор NOT исключает документы, содержащие данный элемент:

исследование NOT разработка

author:иванов NOT title:разработка

Тип поиска

При написании запроса можно указывать способ, по которому фраза будет искаться. Поддерживается четыре метода: поиск с учетом морфологии, без морфологии, поиск префикса, поиск фразы.
По-умолчанию, поиск производится с учетом морфологии.
Для поиска без морфологии, перед словами в фразе достаточно поставить знак «доллар»:

$исследование $развития

Для поиска префикса нужно поставить звездочку после запроса:

исследование*

Для поиска фразы нужно заключить запрос в двойные кавычки:

«исследование и разработка«

Поиск по синонимам

Для включения в результаты поиска синонимов слова нужно поставить решётку «#» перед словом или перед выражением в скобках.
В применении к одному слову для него будет найдено до трёх синонимов.
В применении к выражению в скобках к каждому слову будет добавлен синоним, если он был найден.
Не сочетается с поиском без морфологии, поиском по префиксу или поиском по фразе.

#исследование

Группировка

Для того, чтобы сгруппировать поисковые фразы нужно использовать скобки. Это позволяет управлять булевой логикой запроса.
Например, нужно составить запрос: найти документы у которых автор Иванов или Петров, и заглавие содержит слова исследование или разработка:

author:(иванов OR петров) title:(исследование OR разработка)

Приблизительный поиск слова

Для приблизительного поиска нужно поставить тильду «~» в конце слова из фразы. Например:

бром~

При поиске будут найдены такие слова, как «бром», «ром», «пром» и т.д.
Можно дополнительно указать максимальное количество возможных правок: 0, 1 или 2. 4 разработка

По умолчанию, уровень равен 1. Допустимые значения — положительное вещественное число.
Поиск в интервале

Для указания интервала, в котором должно находиться значение какого-то поля, следует указать в скобках граничные значения, разделенные оператором TO.
Будет произведена лексикографическая сортировка.

author:[Иванов TO Петров]

Будут возвращены результаты с автором, начиная от Иванова и заканчивая Петровым, Иванов и Петров будут включены в результат.

author:{Иванов TO Петров}

Такой запрос вернёт результаты с автором, начиная от Иванова и заканчивая Петровым, но Иванов и Петров не будут включены в результат.
Для того, чтобы включить значение в интервал, используйте квадратные скобки. Для исключения значения используйте фигурные скобки.

(PDF) Психологические проблемы современной семьи в выстраивании детско-родительских отношений: учебно-методическое пособие

ситуации неудач мужчин» (r=0,479, и β=0,720, при р≤0,05), «межличностный

оптимизм женщин» (r=0,581, и β=0,913, при р≤0,05) были получены значимые

регрессионные β-коэффициенты и корреляционные связи. Этот результат дает нам

возможность утверждать, что оптимистический настрой в отношениях с

окружающими жен, равно как и позитивное мышление супруга при попадании в

кризисную (неуспешную) ситуацию, оказывает влияние на эмоциональную связь

жены. Иными словами, для ощущения близости в семье женщинам важно самим

проявлять оптимистический настрой в отношениях с окружающими, и чтобы

супруг позитивно ощущал себя в кризисные моменты (таким образом, женщина

чувствует себя более защищенной).

В регрессионную модель по характеристике «семейные границы женщин»

вошли следующие показатели позитивного мышления: «межличностный оптимизм

женщин» (r=0,389, и β=0,641, при р≤0,05) «оптимизм ситуации достижения

женщин» (r=0,358, и β=0,720, при р≤0,05). Этот результат дает нам возможность

утверждать, что позитивное мышление в отношениях с окружающими и в ситуации

достижения жен оказывает влияние на гибкость семейной границы женщин.

При анализе модели по характеристике «интересы и отдых мужчин» мы

обнаружили, что по показателям позитивного мышления таким как «стабильность

мужчин» (r=0,424, и β=0,507, при р≤0,1), «глобальность мужчин» (r=0,463, и

β=0,706, при р≤0,1) были получены значимые регрессионные β-коэффициенты и

корреляционные связи. Этот результат дает нам возможность утверждать, что

стабильность и глобальность использования позитивного мышления у мужчин,

будет положительно влиять на совместное времяпрепровождение.

При анализе модели по характеристике «лидерство мужчин» мы

обнаружили, что по показателям позитивного мышления таким как: «глобальность

мужчин» (r=0,502, и β=0,731, при р≤0,05), «глобальность женщин» (r=0,591, и

β=0,573, при р≤0,05), «оптимизм ситуации успеха мужчин» (r=0,567, и β=0,681, при

р≤0,05) получены значимые регрессионные β-коэффициенты и корреляционные

связи. Этот результат дает нам возможность утверждать, что универсальность

использования позитивного мышления как мужей, так и жен, а так же оптимизм

мужчины в успехе, будут положительно сказываться на лидерских качествах мужа.

В регрессионную модель по характеристике «дисциплина мужчин» вошел

такой показатель позитивного мышления как «межличностный оптимизм мужчин»

(r=0,568, и β=0,413, при р≤0,1). Этот результат дает нам возможность утверждать,

что чем лучше мужчина использует позитивное мышление в отношениях с

окружающими, в том числе своей семьей, тем более конструктивно мужья могут

использовать дисциплину как систему поощрений и наказаний.

При анализе модели по характеристике «роли женщин» мы обнаружили, что

по показателю позитивного мышления «межличностный оптимизм женщин»

(r=0,480, и β=0,490, при р≤0,1) получен значимый регрессионный β-коэффициент и

корреляционная связь. Этот результат дает нам возможность утверждать, чем более

женщина использует позитивное мышление в отношениях с окружающими, тем

конструктивнее она может распределить роли в семье.

Таким образом, на формирование показателей сплоченности и адаптации

семьи у мужчин оказали влияние следующие показатели позитивного мышления:

«глобальность мужчин», «глобальность женщин», «стабильность мужчин»,

«межличностный оптимизм женщин», «оптимизм ситуации успеха мужчин». На

формирование показателей сплоченности и адаптации семьи у женщин оказали

В.М. Целуйко Психология современной семьи

Автор: Анастасия Антонова.

Москва ГИЦ «ВЛАДОС» 2003

ББК  88. 54      Ц  34

 Рецензенты: А.М. Саранов, доктор педагогических наук, профессор кафедры педагогики ВГПУ, директор Центра педагогических инноваций;

 

                        А. Г. Крицкий, кандидат психологических наук, доцент, заведующий  кафедрой психологии Волгоградского государственного педагогического университета.

Ц 34.

            Целуйко В.М. Психология современной  семьи. – М.: ГИЦ «ВЛАДОС», 2004. 

                                                                                                           

       Книга посвящена анализу и характеристике важнейших социально-психологических проблем современной семьи. В ней отдельно выделены вопросы, связанные с особенностями становления молодой семьи и теми психологическими  трудностями, которые возникают в них на начальных этапах организации совместной жизни. Рассматриваются кризисные ситуации на протяжении жизненного цикла семьи, внутрисемейные проблемы супружеской пары при повторном вступлении в брак, особенности воспитания детей в сводной семье.

      Адресована практическим психологам, семейным консультантам и социальным работникам, студентам и преподавателям факультетов психологии и социальной работы высших учебных заведений, а также всем, интересующимся проблемами семьи.

СОДЕРЖАНИЕ

Семья и её основные функции.. 4

Основные функции современной семьи. 6

Структура и типология семей.. 9

Структура семьи. 10

Типология семей. 11

Жизненный цикл семьи.. 32

Молодая семья. 39

Психологические особенности добрачных отношений. 39

Адаптация молодых супругов к условиям совместной жизни. 42

Организация семейного быта, семейная экономика. 47

Семейные роли, их распределение. 54

Взаимоотношения молодых супругов с родительскими семьями. 58

Ребенок в молодой семье. 62

Психология супружеской измены.. 68

Понятие и виды супружеских измен. 69

Причины супружеских измен. 72

Типы личностей, имеющих склонность к внебрачным связям.. 75

Социально-психологические   особенности   поведения   партнеров   во   внебрачных связях. 80

Реакции обманутого партнера на супружескую измену. 82

Терапия супружеских измен. 84

Разводы. . 99

Социально-психологические особенности развода. 100

Причины и мотивы разводов. 103

Последствия разводов. 104

Повторные браки.. 109

Повторные браки, их особенности и виды.. 109

Психологические проблемы повторных браков. 112

Проблемы брака и особенности   кризиса современной семьи.. 115

Приложение 1. 123

Семейные мудрости. 123

Приложение 2. 127

Несколько психологических советов  тем, кто столкнулся с супружеской неверностью.. 127

Приложение 3. 128

Типичные нормы традиционной и современной семьи. 128

Приложение 4. 129

Методика РОП    (ролевые ожидания и притязания супругов) 129

Избранные записи

Рубрики: Библиотека психолога

Читать «Психология семьи. Учебное пособие» — Андреева Татьяна Владимировна — Страница 1

Т. В. Андреева

Психология семьи. Учебное пособие

3-е издание

Посвящаю моей семье – мужу Александру, детям – Инессе, Майе, Ивану; зятьям – Владимиру и Виктору; внукам Александру и Агнии

© ООО Издательство «Питер», 2014

Предисловие

Наш мир меняется все быстрее. Семья как неотъемлемая часть мира человека откликается на все изменения, происходящие в экономике, политике, нравственности, общественной жизни. Проблемы семьи и брака так или иначе интересуют всех людей, даже тех, которые уверяют себя, что им это неинтересно.

Мы рассматриваем семью как позитивный фактор в жизни и развитии человека, как ту среду обитания, в которой он живет, развивается, преодолевает невзгоды, болезни, получает поддержку и чувствует себя счастливым и защищенным. По словам Дэвида Майерса, люди, состоящие в браке, чувствуют себя более удовлетворенными жизнью по сравнению с одинокими людьми.

Впрочем, об этом было написано более полутора тысяч лет назад:

Общие заботы уменьшают затруднения.

Общие радости становятся приятнее.

Благодаря браку мы получаем двойную силу

к великой радости друзей и горю врагов.

Перефразируя название известной книги Робина Скиннера и Джона Клииза, я могла бы сказать, что семья – как раз то, что помогает человеку уцелеть. Семью в этом случае можно понимать расширенно – и как родителей, бабушек и дедушек, и как мужей и жен, братьев и сестер, детей и внуков, кузенов и даже дядей с тетками – все они на разных этапах жизненного пути помогают человеку в его становлении и осуществлении полноты бытия.

В данной книге собраны материалы лекционного курса по психологии семьи и семейному консультированию, который я читала студентам и слушателям факультета психологии Санкт-Петербургского университета с 1991 г.; студентам Балтийского института экологии, политики и права; спецфакультету в Берлине в 1999 г., а также обобщены материалы исследования семей и молодежи, проводимых мной еще со студенческих лет.

Новое издание книги переработано и дополнено нами в русле стандарта третьего поколения. Как известно, с 2010 г. вузы России перешли на многоуровневую модель организации образовательного процесса в соответствии с подписанной Россией в 2003 г. Декларацией о вхождении в Болонский процесс. В связи с этим в государственных образовательных стандартах нового поколения появилась и новая лексика, например такие термины, как «компетенция», «компетентность», «модульная программа», «учебный модуль».

В соответствии с принципом модульности в учебнике выделено шесть разделов, блок-модулей, содержательную основу которых составили основные разделы психологии семьи и семейного воспитания.

В блок-модуле «Пол, гендер и семейные отношения» рассмотрены основные подходы к имеющимся различиям между мужчинами и женщинами в межличностном и семейном общении.

В блок-модуле «Гендерная социализация и подготовка к браку» освещены основные тенденции матримониального поведения молодежи, гендерной социализации, теории выбора брачного партнера, факторы, способствующие либо препятствующие построению будущих супружеских и семейных отношений.

В блок-модуле «Любовь, брак, семья» рассмотрены основные понятия, связанные с семейной жизнью, такие как цели брачного союза, жизненный цикл семьи, семейные мифы, соглашения, а также типологии любви, различные взгляды на любовь, влияние мотивации вступления в брак и стабильности отношений. Здесь же рассмотрены проблемы молодой семьи, описаны возможные трудности адаптации к совместной жизни, механизмы интеграции семьи, распределения ролей, а также особенности периода, связанного с рождением первенца.

В завершении данного блок-модуля обсуждаются такие вопросы, как устойчивость брачно-семейных отношений, факторы, которые влияют на удовлетворенность браком, а также проблемы совместимости супругов.

В блок-модуле «Разрушительные процессы в семье» рассматриваются супружеские конфликты, внебрачные связи, а также причины и последствия разводов.

Блок-модуль «Семейная социализация и семейное воспитание» посвящен вопросам детско-родительских отношений, роли матери, отца, прародителей, сиблингов, других членов семьи в становлении личности ребенка, а также влиянию различных стилей родительского отношения, воспитания детей в семье и их последствиям. Затронуты вопросы социализации детей в различных социальных стратах, влияния семьи на творческое становление детей.

В блок-модуле «Особенности и тенденции развития современной семьи» рассмотрены социальные, демографические, социально-психологические особенности и тенденции российских семей (структура, уклад, лидерство, взаимоотношения).

Автор отдает себе отчет в том, что если бы не встречи в жизни с разными людьми, знакомство с их богатым опытом, то настоящая книга не появилась бы.

Пользуясь предоставившейся мне возможностью, выражаю особую благодарность моему научному руководителю на протяжении тридцати пяти лет, заведующему кафедрой социальной психологии профессору Анатолию Леонидовичу Свенцицкому. Хочу поблагодарить также моих преподавателей в студенческие годы: профессора А. А. Крылова (декана факультета с 1976 по 2002 г.), профессоров И. П. Волкова, В. Н. Куницыну, В. А. Якунина, Л. А. Головей, Р. О. Серебрякову, Г. С. Никифорова, Э. С. Чугунову. Большое спасибо профессору Ю. П. Платонову, ректору Санкт-Петербургского государственного института психологии и социальной работы, за поддержку моих начинаний по подготовке лекционного курса семейной психологии в период заведования им кафедрой практической социальной психологии Санкт-Петербургского университета в 1989–1992 гг.

Благодарю преподавателей кафедры социальной психологии: профессора Л. А. Цветкову (проректора по направлениям «Биология», «История», «Философия», «Психология»), профессоров Л. В. Куликова, Л. Г. Почебут, доцентов Е. В. Сидоренко, В. А. Чикер, О. С. Михалюк, А. Н. Капустину, Т. Г. Яничеву, Е. Н. Газогарееву за помощь, критику и моральную поддержку в работе над лекционным курсом по психологии семьи.

Особая благодарность преподавателям моей кафедры психологии и педагогики личностного и профессионального развития – ее основателю профессору А. А. Реану, заведующей кафедрой академику Н. В. Бордовской, профессорам В. И. Гинецинскому, С. Н. Костроминой, Л. А. Даринской, доцентам С. И. Розуму, В. К. Макарову, Н. Н. Киреевой, Е. И. Петановой, В. А. Свенцицкой, Н. Л. Москвичевой, Г. И. Молодцовой, О. О. Жебровской, А. М. Красильникову за человеческую теплоту и поддержку.

Я выражаю огромную благодарность моей семье – родителям, мужу Александру Владимировичу Андрееву, помогавшим мне все эти годы жить и работать; а также детям: Инессе Александровне Андреевой – моему первому читателю, редактору и критику, Майе Александровне Чернышевой, постоянно вдохновлявшей меня на профессиональный рост, и сыну Ивану Александровичу Андрееву, опережающему меня в научной работе.

Татьяна Владимировна Андреева

Санкт-Петербург, 2013 г.

Блок-модуль 1. Пол, гендер и семейные отношения

Модуль 1.1. Основные подходы к психологии пола

Половые различия и семейные отношения

Знание психологических особенностей, присущих представителям разного пола, необходимо для построения нормальных семейных отношений, так как, к сожалению, многие супружеские проблемы, в особенности при адаптации молодых супругов, происходят из-за непонимания партнера.

Известно, что мужчины и женщины различаются набором хромосом, гормональным составом, структурой костей, сердечным ритмом. Женщины жизнеспособнее мужчин (продолжительность их жизни больше). Однако женщины быстрее устают, чаще теряют сознание. Жизнеспособность женщин подтверждается только в смысле долгосрочного прогноза. Так, когда рабочий день на британских заводах в условиях военного времени увеличился с 10 до 12 часов, число несчастных случаев среди женщин выросло до 150 %, а у мужчин осталось прежним (Добсон Д., 1992).

Ковалев, С. В. Психология современной семьи: Информ.-метод. материалы к курсу » Этика и психология семейной жизни» кн.для учителя / С. В. Ковалев — М.: Просвещение, -1988. -207c. — Электронный каталог



Ковалев, С. В. Психология современной семьи: Информ.-метод. материалы к курсу » Этика и психология семейной жизни» кн.для учителя / С. В. Ковалев — М.: Просвещение, -1988. -207c. — Электронный каталог — Пятигорская Централизованная Библиотечная Система
  • Главная
  • Электронный каталог
  • Психология современной семьи: Информ.-метод. материалы к курсу » Этика и психология семейной жизни» кн.для учителя
Ковалев, С. В. Психология современной семьи: Информ.-метод. материалы к курсу » Этика и психология семейной жизни» кн.для учителя / С. В. Ковалев — М.: Просвещение, -1988. -207c.
ББК: 74.268.77

Имеется в наличии:

Филиал (отдел ЦГБ)АдресЭкземпляров
Общий читальный залЦентральная городская библиотека им. М.Горького. ул. Козлова, 1.1
Отдел организации единого фондаЦентральная городская библиотека им. М.Горького. ул. Козлова, 1.2
Юношеский абонементЦентральная городская библиотека им. М.Горького. ул. Козлова, 1.2
Общий абонементЦентральная городская библиотека им. М.Горького. ул. Козлова, 1.2
Другие статьи и книги на эту тематику находятся в рубриках:
  • Главная
  • Электронный каталог
  • Психология современной семьи: Информ.-метод. материалы к курсу » Этика и психология семейной жизни» кн.для учителя

Дизайн и программирование — отдел компьютеризации и новых технологий пятигорской ЦБС. При использовании материалов нашего сайта активная ссылка на него обязательна.

Карта сайта

Современная семья: какая она?

Зазубренное определение из курса школьного обществознания «семья — это социальный институт…», кажется, теряет актуальность: мир вокруг меняется, традиции, на которых веками базировалась семья, разрушаются. Если раньше она зависела от обычаев, общественных нравов и во многом была обусловлена экономической необходимостью, то теперь она переживает стадию своеобразной романтизации: любовь, взаимопонимание, «сходство характеров» становятся её основой, люди не спешат обзаводиться детьми, а для многих официально оформленный брак и вовсе неприемлем.

Какие факторы влияют на создание «новой ячейки общества» сегодня и что ждёт институт семьи в дальнейшем, постараются рассказать (а в некоторых случаях — и предсказать) российские психологи.

Светлана Комарова

кандидат психологических наук, социальный психолог

Есть ли определённый возрастной период, перешагнув который человек начинает задумываться о семье? Едва ли. Тем не менее, тенденция к более позднему вступлению в брак очевидна, и во многом на это повлияло увеличение продолжения жизни: так, вполне возможно, что через пару десятилетий и 40 лет будет считаться крайне молодым возрастом для брака.

Но рано или поздно, либо осознанно, либо на инстинктивном уровне, человек стремится к созданию семьи. Слово «инстинкт» здесь означает биологическую обусловленность потребности — сохранение и увеличение популяции. Но на данный момент такая потребность больше связана не столько с деторождением, сколько с сохранением жизни как таковой: такая переориентация произошла в ХХ веке в связи с появлением оружия массового поражения и других техногенных угроз, обнажив хрупкость человеческого существования.

На принятие решения о создании семьи в первую очередь влияют индивидуально-психологические особенности, которые и воздействуют на наш выбор — и они во многом обуславливаются культуральным уровнем: проще говоря, культурой, в которой человек вырос. И в то время как европейская культура тяготеет к индивидуализации, восточные страны больше нацелены на соблюдение традиций, коллективизм. Россия же вполне органично совмещает в себе и западные, и восточные тенденции.

Пабло Пикассо «Семья Солер»

(источник: izrodavrod.com)

До XX века включительно экономический фактор был одним из решающих в создании семьи, поскольку люди жили натуральным хозяйством и проще было выжить именно в группе. Сейчас, в эпоху постиндустриального общества, когда работают и мужчины, и женщины, нередко жить одному, напротив, дешевле. Кроме того, если раньше появление детей являлось не обсуждаемым условием для семьи, сегодня люди далеко не всегда отождествляют брак и продолжение рода. Выбор в пользу рождения ребёнка теперь принимает прежде всего женщина, что связано и с упадком патриархальной модели, и с развитием контрацепции.

Рассматривая современную семью как партнёрство, любовь, совместное бытие, мы можем отметить, что количество параметров, по которым люди принимают решение о создании семьи, увеличилось. Человек, с одной стороны, стремится достигнуть личных целей, но в то же время не может избежать и тех, что накладывает на него общество, особенно если цели общественные напрямую связаны с сохранением жизни. Последние сейчас реализуются в том числе через развитие и усложнение информационных технологий, отнимая множество времени, внимания и интеллектуальных ресурсов людей.

Помимо соперничества между «личным» и «общественным», нередко возникают внутриличностные конфликты, когда потребность иметь близкого человека в качестве партнёра, создать пару натыкается на другие потребности — потребность в саморазвитии и самореализации, достижении профессиональных результатов и прочих. Кроме того, мало кого из молодых людей учат формировать отношения и строить семью, и, когда приходит время для создания своей семьи, они часто воссоздают родительскую модель. Если она была хорошей, её дублируют с учётом своих особенностей и качеств партнёра. Если же родительская семья не была счастливой, то создание своей семьи для человека не является приоритетом, и он обращает своё внимание на другие, более важные, на его взгляд, сферы жизни. Переживания родом из детства могут оттолкнуть от отношений гораздо больше, чем какие-либо рациональные мотивы.

Ольга Макушина

преподаватель факультета психологии Высшей школы «Среда обучения», кандидат психологических наук, доцент факультета философии и психологии ВГУ, член Российского психологического общества

Раньше человек не мыслил своего существования без семьи, однако с развитием общества необходимость в ней как в таковой, в первую очередь в экономическом плане, отпала.

Сейчас семьи создаются намного позже. Это связано с тем, что, чтобы стать взрослым, человеку требуется больше времени для подготовки: современный восемнадцатилетний по определённым параметрам не готов к включению во взрослую жизнь, поэтому ему требуются промежуточные стадии «адаптации» к ней. И это нормально, хотя для человека средневекового это был бы нонсенс: тогда 5-летний ребёнок вполне мог работать наравне с родителями.

Виктор Иванов «Семья. 1945 год»

(источник: pencioner.ru)

Когда в мире всё предопределено, у нас меньше причин для морально-нравственных мучений и бесконечных раздумий, правильно ли мы поступаем или нет. Наш же, современный мир лишён статики: в нём больше спонтанности и меньше заранее заданных позиций. Выбор совершает человек — не его семья, не его положение, — но в этом и кроется сложность, поскольку ситуации становятся всё более вариативными, а ответственность за своё решение никто не отменял.

Наталья Искра

кандидат психологических наук, доцент кафедры психологии образования и педагогики СПБГУ

Исторически семья — основное место для жизни, рождения, воспитания и умирания человека, именно здесь происходила и происходит социализация. Любые известные попытки заменить семью общественным воспитанием заканчивались провалом: без индивидуальной любви и заботы ребёнку очень сложно вырасти и стать полноценным членом общества.

Мотивация для формирования семьи всегда многогранна. Можно говорить об идеальной платформе для её создания — любви, экономической возможности, желании родить и воспитать детей. Но часто могут быть и психологически неадекватные поводы: стремление уйти из родительского дома, желание обрести независимость, социальная привлекательность жениха или невесты и прочие.

С другой стороны, некоторые психологические проблемы, напротив, заставляют предпочесть отношениям одиночество. Среди самых распространённых — психологический инфантилизм, выражающийся в неготовности нести ответственность за создаваемые отношения, негативный опыт родительской семьи, завышенные требования к избраннику.

Любопытно, но экономический фактор тоже может быть причиной отказа от отношений: американские исследования показали, что рост сознательно выбранного одиночества связан именно с возможностью экономически комфортного проживания вне пары.

Современные технологии намного упрощают знакомство и общение, и это также подтачивает фундамент семьи: молодые люди менее ответственно подходят к отношениям, меньше сил вкладывают в них, воспринимая каждое новое взаимодействие лишь как один вариант из множества возможных.

При этом нельзя сказать, что сегодня во всём мире люди предпочитают позже заводить семью: в России возраст вступления в брак — около 30 лет, в Европе и Америке — чуть позже, ближе к 35-37 годам, но в странах, где сексуальные отношения до брака табуированы (например, в восточных), люди женятся намного раньше — в 18-20 лет.

Петр Кончаловский «Семейный портрет (на фоне китайского панно)»

(источник: artchive.ru)

В традиционных представлениях брак неминуемо соотносится с рождением ребёнка. Более того, психологические теории развития семьи как системы подразумевают, что появление третьего члена позволяет ей развиваться и переходить на следующие стадии. Именно поэтому бездетные семьи часто заводят собаку или кошку как того самого «третьего», о котором можно заботиться и за счёт которого можно реализовывать родительскую функцию.

Многие семьи в принципе исключают возможность рождения ребёнка. Из своего опыта работы могу отметить, что у них обычно есть что-то, что требует много внимания и сил — совместный бизнес, хобби и т. д.

Скопировать ссылку

Нашли опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

В Москве проходит VIII Международная научно-практическая конференция «Психологические проблемы современной семьи»

С 3 по 6 октября 2018 года в Москве проходит VIII Международная научно-практическая конференция «Психологические проблемы современной семьи», организованная Московским государственным университетом им. М.В. Ломоносова, Уральским государственным педагогическим университетом, Институтом Уполномоченного при Президенте РФ по правам ребенка и другими.

Целью конференции явилось привлечение внимания к социальным и психологическим проблемам современной семьи, организация обмена результатами научных исследований между российскими и иностранными специалистами в области актуальных проблем современной семьи, определение эффективных направлений психологической помощи семье XXI века.

В конференции приняли участие российские и иностранные специалисты, психологи и педагоги, представители общественных организаций.

Открыл конференцию декан факультета психологии Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова, академик РАО, профессор Юрий Петрович Зинченко.

Уполномоченный при Президенте Российской Федерации по правам ребенка А.Ю. Кузнецова передала слова приветствия и пожелала успешной работы участникам Конференции.

В рамках VIII Международной научно-практической конференции «Психологические проблемы современной семьи» выступили ректор Уральского государственного педагогического университета, доктор психологических наук, профессор С.А. Минюров, директор Института психологии «Белорусский государственный педагогический университет имени Максима Танка» Д.Г. Дьяков, директор Института психологии имени Л.С. Выготского Российского государственного гуманитарного университета, доктор психологических наук, профессор Т.Д. Марцинковская, президент фонда «Семья-XXI век», председатель Общественного совета министерства образования Свердловской области Л.Н. Докучаева, академик, председатель научного совета РАО по вопросам семьи и детства, доктор психологических наук, профессор А.А. Реан.

Приветствие от Первого заместителя председателя Комитета Государственной Думы по вопросам семьи, женщин и детей, координатора проекта ВПП «Единая Россия» «Крепкая семья» О.В. Окуневой огласил Артур Александрович Реан. О.В. Окунева отметила, что привлечение общественного внимания к социальным и психологическим проблемам семьи и выработка научных рекомендаций по формированию и реализации государственной семейной политики являются важными задачами в современном обществе. Именно на их выполнение направлена конференция, организуемая Московским государственным университетом имени М.В. Ломоносова и его партнерами. Ольга Владимировна также пожелала успехов всем участникам конференции и выразила уверенность в том, что работа конференции внесет значительный вклад в реализацию миссии укрепления института семьи, воспитания семейных ценностей у детей и юношества, будет способствовать дальнейшей консолидации усилий государства и общества в достижении этих благородных целей.

На пленарном заседании с докладами выступили:

О.А. Карабанова «Социальные, семейные и личностные факторы формирования родительской позиции матери у девушек в период вступления во взрослость»;

Н.Н. Васягина «Психолого-педагогические проблемы современной семьи»;

Л.А. Пергаменщик «В поисках социальной сети поддержки»;

Монтсеррат ГазАйксендри (Institute of family studies. Барселона, Испания) «Семья как пространство солидарности/преемственности отношений между поколениями. Ключевые аспекты стареющего общества: исследование в Испании»;

А.А. Реан «Семья как фактор профилактики асоциальности детей и подростков».

Монтсеррат Газ-Айксендри в своём докладе отметила важность семейных связей, они способствуют развитию личности, а также являются важным фактором благополучия человека, при этом как в раннем возрасте, так и в пенсионном. В качестве рекомендаций докладчица отметила необходимость уделять внимание семье и пожилым людям на государственном уровне, создавать площадки для общения и повышения социальных интеракциий индивидов. По результатам исследования в Испании ключевым аспектом, определяющим удовлетворённость жизнью респонденты называли положительные отношения с членами своей семьи, внимание, взаимопомощь, при этом в разных возрастных группах.

В своем выступлении Артур Александрович Реан подчеркнул, что решением Правительства РФ в марте 2017 года утверждена Концепция развития системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних на период до 2020 года. Докладчик затронул такую важную проблему как рецидивная преступность и отметил, что она существенно выше среди тех, кто попал в места лишения свободы в возрасте до 18 лет. Артур Александрович заострил внимание на предпосылках деструктивного поведения и роли членов семьи, ровесников, а также школы в формировании асоциального поведения у детей.

Между участниками – российскими и иностранными специалистами – организован обмен результатами научных исследований в области актуальных проблем современной семьи, привлечено внимание к социальным и психологическим проблемам современной семьи и определены эффективные направления психологической помощи семье XXI века.

Современная семья | Ассоциация американских университетов (AAU)

По мере того, как мир меняется и диверсифицируется, меняется и динамика семьи. Но исследования по этой теме медленно отходят от идей, заложенных 50 лет назад. Чтобы перенести его в 21 век, группа исследователей из Центра науки о развитии UNC написала 9 статей , которые проливают свет на современную семью и дают советы родителям о том, как помочь своим подросткам ориентироваться в современном многокультурном мире. .

Если поп-культура является каким-либо показателем, сегодняшняя семья отошла от времен «Предоставьте это Биверу». Уорд и Джун Кливер, идиллические пригородные родители середины 20-го века, были заменены такими персонажами, как Джей Притчетт из «Современной семьи», патриарх, женившийся на женщине, более близкой по возрасту к его собственным взрослым детям, чем он сам.

Там, где Кливеры и двое их сыновей представляют маленькую нуклеарную семью 50-х и 60-х годов, Притчетты изображают сложность современной семейной динамики.В то время как персонаж Притчетта, в частности, ценит традиции, его колумбийская трофейная жена и дети переносят шоу в 21 век. Взять хотя бы сына Притчетта Митчелла, который вместе со своей партнершей Кэмом воспитывает приемную вьетнамскую дочь.

В 2015 году исследовательский центр Pew Research Center сообщил, что только 46 процентов американских семей состояли из двух родителей, все еще состоящих в первом браке — это на 27 процентов меньше, чем в семьях 1960 года. Остальные 54 процента включают родителей-одиночек, сожительствующих родителей, приемных родителей и бабушек и дедушек. .И это не единственный сдвиг. Домохозяйства становятся все более многокультурными. В то время как белые семьи по-прежнему составляют большинство — 56 процентов, азиатские и латиноамериканские семьи постепенно догоняют; а количество межрасовых браков с 1980 года увеличилось вдвое.

Андреа Хусонг и Дебора Джонс, профессора психологии и нейробиологии, хотят знать, как семьи будут продолжать развиваться по мере того, как мир диверсифицируется, в частности, как родители могут помочь своим детям-подросткам справиться с этими изменениями.

«Теории воспитания детей 50 лет назад сосредоточены в первую очередь на белых семьях среднего класса», — отмечает Джонс.

«Некоторые из них все еще работают, некоторые — нет, в некоторых из них мы не уверены», — добавляет Хуссон. «У нас много вопросов. Например, появилась новая наука о нейробиологии подросткового возраста, и, если мы это лучше понимаем, меняет ли это то, как мы воспитываем детей? Как насчет социальных сетей? Пока неясно, отличается ли воспитание детей онлайн от офлайн ».

В 2016 году они сформировали рабочую группу исследователей через Центр науки о развитии, чтобы помочь переосмыслить, что значит быть родителем в современном мире.В состав группы, возглавляемой Джонсом и Хусонгом и финансируемой Обществом исследований подросткового возраста, входили преподаватели и студенты из UNC, UNC-Greensboro, Университета Дьюка, Университета Вандербильта и Университета штата Аризона.

В течение нескольких месяцев они часами сидели за столом в большом конференц-зале в Гайд-холле, называемом «комнатой инкубатора», обсуждая существующие теории воспитания и определяя новые темы. «Нам понравилось это название, потому что оно отражало дух того, чем мы хотели заниматься», — делится Хуссон.«Нас не интересовали ни быстрый ответ, ни цитата, ни единственная находка. Мы стремились к глубоким идеям, которые лежат в основе и формируют поле. Для этого необходимы более глубокие размышления и инкубация ».

«А потом мы разделились и победили», — говорит Джонс.

«У всех было домашнее задание», — добавляет Хусон. «Я думаю, что люди действительно приняли вызов». Результатом стали девять научных работ, охватывающих области психологии, антропологии, социологии, социальной работы и государственной политики, — все они были опубликованы в специальном выпуске Journal of Research on Adolescence в августе.


Другой вид погашения

В докладах были затронуты самые разные темы, от влияния родительского тепла и контроля на детей до анализа социализации родителей и подростков в малообеспеченных белых семьях, до понимания того, как воспитание влияет на сексуальную и гендерную идентичность. Полностью изучив все статьи, исследователи разработали три предложения по общению подростков о разнообразии.

Первая задача, которую родители должны решить, — это помочь своим детям понять, где они вписываются в этот многокультурный мир.Это может включать в себя помощь молодежи в развитии позитивной расовой / этнической / культурной идентичности, привитие культурной гордости, поддержку молодежи в определении ее сексуальности, а также признание вознаграждений и связей, предлагаемых теми, кто живет в различных семейных структурах, объясняет Валери Малхолмс, руководитель службы Отделение педиатрических травм и клинических заболеваний Национального института детского здоровья и развития человека — в своем комментарии к проекту.

Поощрение подростков повышать ценность, которую они придают другим, и уменьшать их страхи перед отличиями, будет способствовать их межкультурной зрелости, считают исследователи.Родители могут добиться этого, например, познакомив своих детей с другими социальными группами — что может помочь подросткам ориентироваться в социальных изменениях, связанных с независимостью, связями и социальным престижем.

Чтобы понять, что мир иногда отвергает людей из-за различий, родители могут научить своих детей культурной гордости, а также механизмам преодоления стресса. По мнению исследовательской группы, это может помочь молодежи справиться с предвзятостью и справиться с проблемами принадлежности.

«Мы хотим ускорить разговор», — говорит Хуссон.«Все эти газеты затрагивают сложные темы — горячие темы в сообществах, в которых мы сейчас живем».

Расширенное определение

Чтобы по-настоящему понять, как воспитывать детей в сегодняшнем мире, социолог из Университета Северной Каролины Лиза Пирс написала статью для серии, в которой подробно описывается меняющаяся демография американской семьи, которую она описывает как более разнородную и изменчивую, чем в прошлые десятилетия. «Эти изменения связаны с увеличением числа не состоящих в браке, одиноких родителей, разводов, сожительства, однополых родителей, многопартнерской фертильности и совместного проживания с бабушками и дедушками», — пишет она.

Она и ее исследовательская группа сосредоточили внимание на всех родителях, братьях и сестрах, а также на членах семьи, которые играют роль в жизни подростков, признавая, что некоторые из них живут в одной семье, а другие — нет. Используя этот подход, она определяет семьи как социальные сети, в центре которых находятся подростки, а их связи с членами основываются на семейных функциях или отношениях.

«Использование методов социальных сетей […] может изменить изучение семейного контекста подростков и их воспитания за счет лучшего охвата членов семьи и процессов», — пишет Пирс.«Вместо того, чтобы […] рассматривать один аспект структуры семьи за раз, эти методы позволяют более полно уловить сложность семьи».

По словам Малхолмса, социальные сети также изменили семейные границы. Она пишет: «Общие семейные календари позволяют расширенным семьям легко обмениваться информацией о семейных планах и мероприятиях, сайты социальных сетей предоставляют легкий доступ к обновлениям, фотографиям и знаниям о семейной жизни, видеочаты обеспечивают визуальную и эмоциональную связь, а семейная группа чаты на различных платформах обеспечивают постоянную связь и способствуют расширению семейных связей даже за океаном.”

Новые голоса, больше разговоров

Осенью 2017 года Хусонг и Джонс попросили всех исследователей этого проекта представить свои доклады в Консорциуме Каролины по человеческому развитию — еженедельной серии выступлений, проводимой Центром исследований развития. Студенты, которые присутствовали, выступили в качестве настоящих рецензентов, комментируя как сильные, так и слабые стороны представленного исследования.

«Учащиеся получают возможность сесть со старшими исследователями в этой области и задать вопросы, подтолкнуть, бросить вызов», — говорит Хусонг.«Они действительно вложились в этот проект и посвятили себя этому делу. Это действительно сделало исследование более актуальным, несмотря на то, что мы отстаем примерно на 50 лет ».

Джонс подчеркивает, что они не знают всех ответов. «Может быть, мы даже начали с этого — что есть правильный ответ на то, что мы знаем о воспитании детей в подростковом возрасте», — говорит она. «Но в конце концов, я думаю, у нас просто появилось больше вопросов».

И Хусонг, и Джонс хотят, чтобы другие ученые ответили на их вопросы и создали инструменты для использования родителями и другими исследователями — то, что они с гордостью заявляют, уже происходит.Пирс подала заявку на финансирование для продолжения своих исследований по этим темам, а аспирант Джонса, Эйприл Хайлендер, только что получила стипендию Национального научного фонда для расширения своей работы с Джонсом. Исследовательская группа разработала онлайн-видео и руководство для обсуждения в надежде, что эти разговоры будут продолжены в университетских классах по всей стране.

«Было бы здорово услышать, как люди не согласны с нами», — говорит Хуссон. «Тогда это превращается в разговор, который обогащается гораздо большим количеством голосов, чем те, кто изначально сидел за столом.”

Андреа Хусонг — профессор кафедры психологии и нейробиологии Колледжа искусств и наук UNC.

Дебора Джонс — профессор кафедры психологии и нейробиологии Колледжа искусств и наук UNC.

Лиза Пирс — профессор кафедры социологии Колледжа искусств и наук UNC.

Валери Малхолмс — руководитель отделения детской травмы и клинических заболеваний Национального института здоровья детей и развития человека.

Особая благодарность Цифровому репозиторию Каролины за то, что исследовательские статьи, ссылки на которые есть в этой публикации, стали общедоступными. В университетских библиотеках CDR обеспечивает долгосрочный доступ и хранение научных работ, наборов данных, исследовательских материалов, записей и аудиовизуальных материалов, созданных сообществом UNC. Чтобы узнать больше об их работе, посетите cdr.lib.unc.edu.

Автор: Алисса ЛаФаро

Современная семья изначально был опубликован на веб-сайте Университета Северной Каролины в Чапел-Хилл.

Журнал семейной психологии — APA Publishing

Исходящий редактор

(обработка предложенных изменений только в 2021 году)

Барбара Х. Физе, доктор философии
Иллинойсский университет в Урбане-Шампейн, США

Уходящие младшие редакторы

Дэвид Дж. Бриджетт, доктор философии
Университет Северного Иллинойса, США

Белинда Кампос, доктор философии
Калифорнийский университет, Ирвин, США

Арин М.Коннелл, доктор философии
Университет Кейс Вестерн Резерв, США

Брайан Д. Досс, доктор философии
Университет Майами, США

Хизер М. Форан, доктор философии
Клагенфуртский университет, Австрия

Астрида Сея Каугарс, PhD
Университет Маркетт, США

Джастин А. Лавнер, PhD
Университет Джорджии, США

Кристофер Трентакоста, доктор философии
Государственный университет Уэйна, США

Исходящие редакторы-консультанты

Сэм Х.Аллен, доктор философии
Мэрилендский университет, США

Хода Бадр, PhD
Медицинский колледж Бейлора, США

Джейсон К. Бейкер, доктор философии
Калифорнийский государственный университет, Фуллертон, США

Мариан Дж. Бакерманс-Краненбург, доктор философии
Лейденский университет, Нидерланды

Мелисса А. Барнетт, доктор философии
Университет Аризоны, США

Робин А. Барри, доктор философии
Университет Вайоминга, США

Брайан Р.В. Бауком, PhD
Университет Юты, США

Стивен Р. Х. Бич, доктор философии
Университет Джорджии, США

Бельский Джей, к.б.н.
Калифорнийский университет, Дэвис, США

Синтия А. Берг, доктор философии
Университет Юты, США

Морин М. Блэк, доктор философии
Медицинский факультет Мэрилендского университета, США

Бек Брэдли-Давино, PhD
Университет Эмори, США

Скотт Р.Брейтуэйт, доктор философии
Университет Бригама Янга, США

Джеймс Х. Брей, доктор философии
Техасский университет в Сан-Антонио, США

Кирстен Л. Буист, доктор философии
Утрехтский университет, Нидерланды

Аннмари Кано, доктор философии
Государственный университет Уэйна, США

Элис С. Картер, доктор философии
Массачусетский университет Бостон, США

Сьюзан С. Чуанг, PhD
Университет Гвельфа, Канада

Виктор Г.Чичирелли, доктор философии
Университет Пердью, США

Клементс Мари Л., доктор философии
Богословская семинария Фуллера, США

Сюзанна К. Крич, доктор философии
Техасский университет в Остине и Вирджиния Центр передового опыта VISN 17, США

Карла Креспо, доктор философии
Лиссабонский университет, Португалия

Кейт А. Крник, доктор философии
Университет штата Аризона, США

Рик А.Круз, доктор философии
Университет штата Юта, США

Аннамария Чизмадиа, доктор философии
Университет Коннектикута, США

Э. Марк Каммингс, PhD
Университет Нотр-Дам, США

Патрик Т. Дэвис, доктор философии
Университет Рочестера, США

Памела Э. Дэвис-Кин, доктор философии
Мичиганский университет, США

Кирби Дитер-Декард, доктор философии
Массачусетский университет, Амхерст, США

Кэтрин Грей Диринг, PhD, ABPP
Государственный университет Клейтона, США

Тамара Дель Веккьо, доктор философии
ул.Университет Джона, США

Сьюзан Дикштейн, доктор философии
Больница Брэдли / Медицинская школа Уоррена Альперта Брауновского университета, США

Теодор Дикс, PhD
Техасский университет в Остине, США

W. Джастин Дайер, доктор философии
Университет Бригама Янга, США

Кристофер И. Экхарт, доктор философии
Университет Пердью, США

Дж. Марк Эдди, доктор философии
Нью-Йоркский университет, США

Кэтрин Б.Эрлих, доктор философии
Университет Джорджии, США

Дебора А. Эллис, доктор философии
Государственный университет Уэйна, США

Кэтрин К. Эпкинс, доктор философии
Техасский технический университет, США

Стивен А. Эрат, доктор философии
Обернский университет, США

Робин С. Эверхарт, доктор философии
Университет Содружества Вирджинии, США

Юджин В. Фарбер, доктор философии
Университет Эмори, США

Рэйчел Х.Фарр, доктор философии
Университет Кентукки, США

Марк Фейнберг, доктор философии
Государственный университет Пенсильвании, США

Синь Фэн, доктор философии
Государственный университет Огайо, США

Фрэнк Дж. Флойд, доктор философии
Гавайский университет в Маноа, США

Грегори М. Фоско, доктор философии
Государственный университет Пенсильвании, США

Карен Л. Франк, доктор философии
Университет Теннесси, Ноксвилл, США

Стеффани Дж.Фредман, доктор философии
Государственный университет Пенсильвании, США

Патти А. Фриц, доктор философии
Виндзорский университет, Канада

Джоди М. Ганибан, доктор философии
Университет Джорджа Вашингтона, США

Эбигейл Х. Гевирц, доктор философии
Миннесотский университет, США

Трейси Р. Дж. Гладстон, доктор философии
Колледж Уэллсли, США

Эбби Э. Голдберг, доктор философии
Университет Кларка, США

Кэмерон Гордон, доктор философии
Государственный университет Среднего Теннесси, США

Кристина Куп Гордон, PhD
Университет Теннесси, Ноксвилл, США

Эрика Л.Графский, канд.
Virginia Tech, США

Гарольд Д. Гротевант, доктор философии
Массачусетский университет, Амхерст, США

Джон Х. Грыч, PhD
Университет Маркетт, США

Йозеф Грживач, доктор философии
Государственный университет Флориды, США

Ханна К. Густафссон, доктор философии
Орегонский университет здоровья и науки, США

Даниэль Гутьеррес, PhD
Колледж Уильяма и Мэри, США

Дженнифер Л.Хардести, доктор философии
Иллинойсский университет в Урбане-Шампейн, США

Стивен Н. Хейнс, доктор философии
Гавайский университет в Маноа, США

Лори Хетерингтон, доктор философии
Williams College, США

Крейг Э. Хендерсон, доктор философии
Государственный университет Сэма Хьюстона, США

Крис Хенрих, доктор философии
Государственный университет Джорджии, США

Ричард Э.Хейман, доктор философии
Нью-Йоркский университет, США

Ихеома У. Ирука, PhD
HighScope Educational Research Foundation, США

Ванесса Кахен Джонсон, доктор философии
Университет Вест-Честера, США

Блейк Л. Джонс, доктор философии
Университет Бригама Янга, США

Эрнест Н. Джурилес, доктор философии
Южный методистский университет, США

Клэр М.Камп Даш, доктор философии
Государственный университет Огайо, США

Флоренс В. Каслоу, доктор философии, ABPP
Kaslow Associates, США

Надин Дж. Каслоу, доктор философии
Университет Эмори, США

Казак Энн Э., PhD
Детская больница Nemours / Alfred I. DuPont, США

Пегги С. Келлер, доктор философии
Университет Кентукки, США

Мишель Л. Келли, доктор философии
Университет Олд-Доминион, США

Патрисия К.Кериг, доктор философии
Университет Юты, США

Джеффри Б. Кингри, доктор философии
Университет Клемсона, США

Джунгмин Ким-Спун, доктор философии
Virginia Tech, США

Джордж П. Найт, доктор философии
Университет штата Аризона, США

Калси Дж. Косс, доктор философии
Принстонский университет, США

Курос Кристина Дмитриевна, PhD
Южный методистский университет, США

Лори Ф.Крамер, доктор философии
Северо-Восточный университет, США

Дориан А. Ламис, PhD, ABPP
Медицинский факультет Университета Эмори, США

Эрика Лоуренс, доктор философии, LCP
Семейный институт Северо-Западного университета, США

Томас Ледерманн, PhD
Государственный университет Флориды, США

Рональд Ф. Левант, редактор
Университет Акрона, США

Майкл Ф.Лорбер, доктор философии
Нью-Йоркский университет, США

Рэйчел Г. Лукас-Томпсон, доктор философии
Государственный университет Колорадо, США

Аннетт Махони, доктор философии
Государственный университет Боулинг Грин, США

Гайла Марголин, к.м.н.
Университет Южной Калифорнии, США

Ховард Маркман, доктор философии
Денверский университет, США

Сьюзан Х. МакДэниел, доктор философии
Медицинский центр Университета Рочестера, США

Сьюзан М.Макхейл, доктор философии
Государственный университет Пенсильвании, США

Джим К. Макналти, доктор философии
Государственный университет Флориды, США

Роджер Миллс-Кунсе, доктор философии
Университет Северной Каролины в Чапел-Хилл, США

Маунтс Нина Сергеевна, PhD
Университет Северного Иллинойса, США

Триша К. Непл, доктор философии
Университет штата Айова, США

Уильям Д.Норвуд, доктор философии
Университет Хьюстона — Клир Лейк, США

Эми К. Наттолл, доктор философии
Университет штата Мичиган, США

Томас Г. О’Коннор, доктор философии
Медицинский центр Университета Рочестера, США

Огольски Брайан Г., PhD
Иллинойсский университет в Урбане-Шампейн, США

К. Дэниел О’Лири, PhD
Университет Стоуни-Брук, США

Лаура М.Падилья-Уокер, доктор философии
Университет Бригама Янга, США

Лорен М. Папп, доктор философии
Университет Висконсина Мэдисон, США

Джастин Пэрент, доктор философии
Международный университет Флориды, США

Шарлотта Дж. Паттерсон, доктор философии
Университет Вирджинии, США

Вики Фарес, PhD
Университет Южной Флориды, США

Лорен Э.Филбрук, доктор философии
Университет Колгейт, США

Элисон Пайк, PhD
Университет Сассекса, Великобритания

Пост Кристина Михайловна, канд.
Университет Ла Верна, США

Рональд Принц, доктор философии
Университет Южной Каролины, США

Кристин М. Пру, доктор философии
Университет Миссури, США

Кейт Д. Реншоу, доктор философии
Университет Джорджа Мейсона, США

Рена Л.Репетти, доктор философии
Калифорнийский университет, Лос-Анджелес, США

Шелли А. Риггс, доктор философии
Университет Северного Техаса, США

Мишель М. Роббинс, доктор философии
Колледж Джорджии Гвиннетт, США

Теодор Ф. Роблес, доктор философии
Калифорнийский университет, Лос-Анджелес, США

Лорелей Симпсон Роу, доктор философии
Сеть здравоохранения Аллегейни, США

Аманда Рой, доктор философии
Иллинойсский университет в Чикаго, США

Кейт Сэнфорд, доктор философии
Университет Бэйлора, США

Стивен Л.Сэйерс, доктор философии
Университет Пенсильвании и Медицинский центр CMC VA (Филадельфия), США

Доминик Шеби, PhD
Университет Фрибурга, Швейцария

Томас Дж. Шофилд, доктор философии
Всемирная федерация гемофилии, Канада

Сара Дж. Шоппе-Салливан, доктор философии
Государственный университет Огайо, США

Джули А. Шумахер, доктор философии
Медицинский центр Университета Миссисипи, США

Райан Б.Сидалл, доктор философии
Университет штата Юта, США

Кэтрин Шелтон, доктор философии
Кардиффский университет, Великобритания

Шер Тамара Геннадьевна, к.м.н.
Институт семьи Северо-Западного университета, США

Ричард Слатчер, доктор философии
Государственный университет Уэйна, США

Эми М. Смит Слеп, доктор философии
Нью-Йоркский университет, США

Скотт М. Стэнли, доктор философии
Денверский университет, США

Сунита Махтани Стюарт, PhD, ABPP
Юго-западный медицинский центр Техасского университета в Далласе, США

Киран Т.Салливан, доктор философии
Университет Санта-Клары, США

Кейси Т. Тафт, доктор философии
Национальный центр посттравматических стрессов, Система здравоохранения штата Вирджиния и медицинский факультет Бостонского университета, США

Зои Э. Тейлор, доктор философии
Университет Пердью, США

Дуглас М. Тети, доктор философии
Государственный университет Пенсильвании, США

Марти П. Томпсон, доктор философии
Университет Клемсона, США

Патрик Х.Толан, доктор философии
Университет Вирджинии, США

Эрин Б. Тон, доктор философии
Государственный университет Джорджии, США

Кейси Дж. Тотенхаген, доктор философии
Университет штата Алабама, США

Кимберли Апдеграфф, доктор философии
Университет штата Аризона, США

Ван Шу-вэнь, доктор философии
Хаверфорд Колледж, США

Дебора П. Уэлш, доктор философии
Университет Теннесси, Ноксвилл, США

Марк А.Висман, доктор философии
Университет Колорадо, Боулдер, США

Дэниел Дж. Уитакер, доктор философии
Государственный университет Джорджии, США

Дебора Уитли, доктор философии
Государственный университет Джорджии, США

Сара В. Уиттон, доктор философии
Университет Цинциннати, США

Ханна К. Уильямсон, доктор философии
Техасский университет в Остине, США

Марсия А.Зима, к.
Университет Содружества Вирджинии, США

Эрика Маргарет Вудин, доктор философии
Университет Виктории, Канада

Шу Сюй, доктор философии
Нью-Йоркский университет, США

Паула Д. Зеана, доктор философии
Центр развития ребенка и непрерывного обучения Пикарда, США

Хайди М. Зинцов, доктор философии
Университет Клемсона, США


Входящий (2022) редактор

(обработка всех новых заявок в 2021 году)

Арин М.Коннелл, доктор философии
Университет Кейс Вестерн Резерв, США

Начинающие младшие редакторы

Брайан Р. В. Бауком, доктор философии
Университет Юты, США

Дэвид Дж. Бриджетт, доктор философии
Университет Северного Иллинойса, США

Сьюзан С. Чуанг, PhD
Университет Гвельфа, Канада

Кэтрин Б. Эрлих, доктор философии
Университет Джорджии, США

Рэйчел Х.Фарр, доктор философии
Университет Кентукки, США

Курос Кристина Дмитриевна, PhD
Южный методистский университет, США

Джастин А. Лавнер, PhD
Университет Джорджии, США

Эрика Маргарет Вудин, доктор философии
Университет Виктории, Канада

Новые редакторы-консультанты

Сэм Х. Аллен, доктор философии
Мэрилендский университет, США

Хода Бадр, PhD
Медицинский колледж Бейлора, США

Джейсон К.Бейкер, доктор философии
Калифорнийский государственный университет, Фуллертон, США

Мариан Дж. Бакерманс-Краненбург, доктор философии
Лейденский университет, Нидерланды

Мелисса А. Барнетт, доктор философии
Университет Аризоны, США

Робин А. Барри, доктор философии
Университет Вайоминга, США

Стивен Р. Х. Бич, доктор философии
Университет Джорджии, США

Бельский Джей, к.б.н.
Калифорнийский университет, Дэвис, США

Синтия А.Берг, доктор философии
Университет Юты, США

Морин М. Блэк, доктор философии
Медицинский факультет Мэрилендского университета, США

Бек Брэдли-Давино, PhD
Университет Эмори, США

Скотт Р. Брейтуэйт, доктор философии
Университет Бригама Янга, США

Джеймс Х. Брей, доктор философии
Техасский университет в Сан-Антонио, США

Кирстен Л.Буист, к.э.н.
Утрехтский университет, Нидерланды

Белинда Кампос, доктор философии
Калифорнийский университет, Ирвин, США

Аннмари Кано, доктор философии
Государственный университет Уэйна, США

Элис С. Картер, доктор философии
Массачусетский университет Бостон, США

Виктор Г. Чичирелли, PhD
Университет Пердью, США

Клементс Мари Л., доктор философии
Богословская семинария Фуллера, США

Сюзанна К.Крич, доктор философии
Техасский университет в Остине и Вирджиния Центр передового опыта VISN 17, США

Карла Креспо, доктор философии
Лиссабонский университет, Португалия

Кейт А. Крник, доктор философии
Университет штата Аризона, США

Рик А. Круз, доктор философии
Университет штата Юта, США

Аннамария Чизмадиа, доктор философии
Университет Коннектикута, США

E.Марк Каммингс, доктор философии
Университет Нотр-Дам, США

Патрик Т. Дэвис, доктор философии
Университет Рочестера, США

Памела Э. Дэвис-Кин, доктор философии
Мичиганский университет, США

Кирби Дитер-Декард, доктор философии
Массачусетский университет, Амхерст, США

Брайан Д. Досс, доктор философии
Университет Майами, США

Кэтрин Грей Диринг, PhD, ABPP
Государственный университет Клейтона, США

Тамара Дель Веккьо, доктор философии
ул.Университет Джона, США

Сьюзан Дикштейн, доктор философии
Больница Брэдли / Медицинская школа Уоррена Альперта Брауновского университета, США

W. Джастин Дайер, доктор философии
Университет Бригама Янга, США

Кристофер И. Экхарт, доктор философии
Университет Пердью, США

Дж. Марк Эдди, доктор философии
Нью-Йоркский университет, США

Дебора А. Эллис, доктор философии
Государственный университет Уэйна, США

Кэтрин К.Эпкинс, доктор философии
Техасский технический университет, США

Стивен А. Эрат, доктор философии
Обернский университет, США

Робин С. Эверхарт, доктор философии
Университет Содружества Вирджинии, США

Юджин В. Фарбер, доктор философии
Университет Эмори, США

Марк Фейнберг, доктор философии
Государственный университет Пенсильвании, США

Синь Фэн, доктор философии
Государственный университет Огайо, США

Барбара Х.Физе, доктор философии
Иллинойсский университет в Урбане-Шампейн, США

Фрэнк Дж. Флойд, доктор философии
Гавайский университет в Маноа, США

Хизер М. Форан, доктор философии
Клагенфуртский университет, Австрия

Грегори М. Фоско, доктор философии
Государственный университет Пенсильвании, США

Карен Л. Франк, доктор философии
Университет Теннесси, Ноксвилл, США

Стеффани Дж.Фредман, доктор философии
Государственный университет Пенсильвании, США

Патти А. Фриц, доктор философии
Виндзорский университет, Канада

Джоди М. Ганибан, доктор философии
Университет Джорджа Вашингтона, США

Эбигейл Х. Гевирц, доктор философии
Миннесотский университет, США

Трейси Р. Дж. Гладстон, доктор философии
Колледж Уэллсли, США

Эбби Э. Голдберг, доктор философии
Университет Кларка, США

Кэмерон Гордон, доктор философии
Государственный университет Среднего Теннесси, США

Кристина Куп Гордон, PhD
Университет Теннесси, Ноксвилл, США

Эрика Л.Графский, канд.
Virginia Tech, США

Гарольд Д. Гротевант, доктор философии
Массачусетский университет, Амхерст, США

Джон Х. Грыч, PhD
Университет Маркетт, США

Йозеф Грживач, доктор философии
Государственный университет Флориды, США

Ханна К. Густафссон, доктор философии
Орегонский университет здоровья и науки, США

Даниэль Гутьеррес, PhD
Колледж Уильяма и Мэри, США

Стивен Н.Хейнс, доктор философии
Гавайский университет в Маноа, США

Лори Хезерингтон, доктор философии
Williams College, США

Крейг Э. Хендерсон, доктор философии
Государственный университет Сэма Хьюстона, США

Крис Хенрих, доктор философии
Государственный университет Джорджии, США

Ричард Э. Хейман, доктор философии
Нью-Йоркский университет, США

Ихеома У. Ирука, PhD
HighScope Educational Research Foundation, США

Ванесса Кахен Джонсон, доктор философии
Университет Вест-Честера, США

Астрида Сея Каугарс, PhD
Университет Маркетт, США

Блейк Л.Джонс, доктор философии
Университет Бригама Янга, США

Эрнест Н. Джурилес, доктор философии
Южный методистский университет, США

Клэр М. Камп Даш, доктор философии
Государственный университет Огайо, США

Флоренс В. Каслоу, доктор философии, ABPP
Kaslow Associates, США

Надин Дж. Каслоу, доктор философии
Университет Эмори, США

Казак Энн Э., PhD
Немур / Альфред И.Детская больница DuPont, США

Пегги С. Келлер, доктор философии
Университет Кентукки, США

Мишель Л. Келли, доктор философии
Университет Олд-Доминион, США

Шалонда Келли, доктор философии
Университет Рутгерса, США

Патриция К. Кериг, доктор философии
Университет Юты, США

Су Еонг Ким, доктор философии
Техасский университет в Остине, США

Джунгмин Ким-Спун, доктор философии
Virginia Tech, США

Джеффри Б.Кингри, доктор философии
Университет Клемсона, США

Джордж П. Найт, доктор философии
Университет штата Аризона, США

Калси Дж. Косс, доктор философии
Принстонский университет, США

Лори Ф. Крамер, доктор философии
Северо-Восточный университет, США

Дориан А. Ламис, PhD, ABPP
Медицинский факультет Университета Эмори, США

Эрика Лоуренс, доктор философии, LCP
Семейный институт Северо-Западного университета, США

Томас Ледерманн, PhD
Государственный университет Флориды, США

Рональд Ф.Левант, ЭдД
Университет Акрона, США

Суан Ли, доктор философии
Нью-Йоркский университет Шанхай, Китай

Майкл Ф. Лорбер, доктор философии
Нью-Йоркский университет, США

Рэйчел Г. Лукас-Томпсон, доктор философии
Государственный университет Колорадо, США

Эрика Лункенхаймер, доктор философии
Государственный университет Пенсильвании, США

Аннетт Махони, доктор философии
Государственный университет Боулинг Грин, США

Гайла Марголин, к.м.н.
Университет Южной Калифорнии, США

Ховард Маркман, доктор философии
Денверский университет, США

Сьюзен Х.МакДэниел, доктор философии
Медицинский центр Университета Рочестера, США

Сьюзан М. Макхейл, доктор философии
Государственный университет Пенсильвании, США

Джим К. Макналти, доктор философии
Государственный университет Флориды, США

Роджер Миллс-Кунсе, доктор философии
Университет Северной Каролины в Чапел-Хилл, США

Маунтс Нина Сергеевна, PhD
Университет Северного Иллинойса, США

Джеки А.Нельсон, доктор философии
Техасский университет в Далласе, США

Триша К. Непл, доктор философии
Университет штата Айова, США

Уильям Д. Норвуд, доктор философии
Университет Хьюстона — Клир Лейк, США

Эми К. Наттолл, доктор философии
Университет штата Мичиган, США

Томас Г. О’Коннор, доктор философии
Медицинский центр Университета Рочестера, США

Брайан Г.Огольский, к.м.н.
Иллинойсский университет в Урбане-Шампейн, США

К. Дэниел О’Лири, PhD
Университет Стоуни-Брук, США

Лаура М. Падилья-Уокер, доктор философии
Университет Бригама Янга, США

Лорен М. Папп, доктор философии
Университет Висконсина Мэдисон, США

Джастин Пэрент, доктор философии
Международный университет Флориды, США

Шарлотта Дж.Паттерсон, доктор философии
Университет Вирджинии, США

Вики Фарес, PhD
Университет Южной Флориды, США

Лорен Э. Филбрук, доктор философии
Университет Колгейт, США

Элисон Пайк, PhD
Университет Сассекса, Великобритания

Пост Кристина Михайловна, канд.
Университет Ла Верна, США

Рональд Принц, доктор философии
Университет Южной Каролины, США

Кристин М.Пру, доктор философии
Университет Миссури, США

Джей А. Пакетт, доктор философии
Университет штата Мичиган, США

Кейт Д. Реншоу, доктор философии
Университет Джорджа Мейсона, США

Рена Л. Репетти, доктор философии
Калифорнийский университет, Лос-Анджелес, США

Шелли А. Риггс, доктор философии
Университет Северного Техаса, США

Мишель М. Роббинс, доктор философии
Колледж Джорджии Гвиннетт, США

Теодор Ф.Роблес, доктор философии
Калифорнийский университет, Лос-Анджелес, США

Лорелей Симпсон Роу, доктор философии
Сеть здравоохранения Аллегейни, США

Аманда Рой, доктор философии
Иллинойсский университет в Чикаго, США

Кейт Сэнфорд, доктор философии
Университет Бэйлора, США

Дарби Саксбе, доктор философии
Университет Южной Калифорнии, США

Стивен Л. Сэйерс, доктор философии
Университет Пенсильвании и Медицинский центр CMC VA (Филадельфия), США

Доминик Шеби, PhD
Университет Фрибурга, Швейцария

Томас Дж.Шофилд, доктор философии
Всемирная федерация гемофилии, Канада

Сара Дж. Шоппе-Салливан, доктор философии
Государственный университет Огайо, США

Джули А. Шумахер, доктор философии
Медицинский центр Университета Миссисипи, США

Райан Б. Сидалл, PhD
Университет штата Юта, США

Кэтрин Шелтон, доктор философии
Кардиффский университет, Великобритания

Тамара Г.Шер, к.м.н.
Институт семьи Северо-Западного университета, США

Ричард Слатчер, доктор философии
Государственный университет Уэйна, США

Эми М. Смит Слеп, доктор философии
Нью-Йоркский университет, США

Скотт М. Стэнли, доктор философии
Денверский университет, США

Сунита Махтани Стюарт, PhD, ABPP
Юго-западный медицинский центр Техасского университета в Далласе, США

Киран Т.Салливан, доктор философии
Университет Санта-Клары, США

Кейси Т. Тафт, доктор философии
Национальный центр посттравматических стрессов, Система здравоохранения штата Вирджиния и медицинский факультет Бостонского университета, США

Зои Э. Тейлор, доктор философии
Университет Пердью, США

Дуглас М. Тети, доктор философии
Государственный университет Пенсильвании, США

Марти П. Томпсон, доктор философии
Университет Клемсона, США

Патрик Х.Толан, доктор философии
Университет Вирджинии, США

Эрин Б. Тон, доктор философии
Государственный университет Джорджии, США

Кейси Дж. Тотенхаген, доктор философии
Университет штата Алабама, США

Кристофер Трентакоста, доктор философии
Государственный университет Уэйна, США

Кимберли Апдеграфф, доктор философии
Университет штата Аризона, США

Ван Шу-вэнь, доктор философии
Хаверфорд Колледж, США

Дебора П.Валлийский, доктор философии
Университет Теннесси, Ноксвилл, США

Марк А. Уисман, доктор философии
Университет Колорадо, Боулдер, США

Дэниел Дж. Уитакер, доктор философии
Государственный университет Джорджии, США

Дебора Уитли, доктор философии
Государственный университет Джорджии, США

Сара В. Уиттон, доктор философии
Университет Цинциннати, США

Ханна К.Уильямсон, доктор философии
Техасский университет в Остине, США

Марсия А. Винтер, доктор философии
Университет Содружества Вирджинии, США

Шу Сюй, доктор философии
Нью-Йоркский университет, США

Паула Д. Зеана, доктор философии
Центр развития ребенка и непрерывного обучения Пикарда, США

На Чжан, доктор философии
Университет Коннектикута, США

Хайди М.Зинцов, доктор философии
Университет Клемсона, США

Современная семья | Endeavors

фото Алиссы ЛаФаро

Профессора психологии и нейробиологии Андреа Хусонг (слева) и Дебора Джонс возглавили рабочую группу исследователей, чтобы переосмыслить, что значит быть родителем в современном мире.

18 сентября 2018 г.

Если поп-культура является каким-либо показателем, сегодняшняя семья отошла от времен «Предоставьте это Биверу.Уорд и Джун Кливер, идиллические пригородные родители середины 20-го — -го века, были заменены такими персонажами, как Джей Притчетт из «Современной семьи», патриарх, женившийся во второй раз на женщине, более близкой по возрасту к его собственным взрослым детям, чем он сам. Если Тесак и двое их сыновей представляют маленькую нуклеарную семью 50-х и 60-х годов, то Притчетты изображают сложность современной семейной динамики. В то время как персонаж Притчетта, в частности, ценит традиции, его колумбийская трофейная жена и дети переносят спектакль в 21-й, -й и -й век.Взять хотя бы сына Притчетта Митчелла, который вместе со своей партнершей Кэмом воспитывает приемную вьетнамскую дочь.

В 2015 году исследовательский центр Pew Research Center сообщил, что только 46 процентов американских семей состояли из двух родителей, все еще состоящих в первом браке — это на 27 процентов меньше, чем в семьях 1960 года. Остальные 54 процента включают родителей-одиночек, сожительствующих родителей, приемных родителей и бабушек и дедушек. . И это не единственный сдвиг. Домохозяйства становятся все более многокультурными. В то время как белые семьи по-прежнему составляют большинство — 56 процентов, азиатские и латиноамериканские семьи постепенно догоняют; а количество межрасовых браков с 1980 года увеличилось вдвое.

Андреа Хусонг и Дебора Джонс, профессора психологии и нейробиологии, хотят знать, как семьи будут продолжать развиваться по мере того, как мир диверсифицируется, в частности, как родители могут помочь своим детям-подросткам справиться с этими изменениями.

«Теории воспитания детей 50 лет назад сосредоточены в первую очередь на белых семьях среднего класса», — отмечает Джонс.

«Некоторые из них все еще работают, некоторые — нет, в некоторых из них мы не уверены», — добавляет Хуссон. «У нас много вопросов.Например, появилась новая наука о нейробиологии подросткового возраста, и, если мы это лучше понимаем, меняет ли это то, как мы воспитываем детей? Как насчет социальных сетей? Пока неясно, отличается ли воспитание детей онлайн от офлайн ».

В 2016 году они сформировали рабочую группу исследователей через Центр науки о развитии, чтобы помочь переосмыслить, что значит быть родителем в современном мире. В состав группы, возглавляемой Джонсом и Хусонгом и финансируемой Обществом исследований подросткового возраста, входили преподаватели и студенты из UNC, UNC-Greensboro, Университета Дьюка, Университета Вандербильта и Университета штата Аризона.

В течение нескольких месяцев они часами сидели за столом в большом конференц-зале в Гайд-холле, называемом «комнатой инкубатора», обсуждая существующие теории воспитания и определяя новые темы. «Нам понравилось это название, потому что оно отражало дух того, чем мы хотели заниматься», — делится Хуссон. «Нас не интересовали ни быстрый ответ, ни цитата, ни единственная находка. Мы стремились к глубоким идеям, которые лежат в основе и формируют поле. Для этого необходимы более глубокие размышления и инкубация ».

«А потом мы разделились и победили», — говорит Джонс.

«У всех было домашнее задание», — добавляет Хусон. «Я думаю, что люди действительно приняли вызов». Результатом стали девять научных работ, охватывающих области психологии, антропологии, социологии, социальной работы и государственной политики — все они были представлены в специальном выпуске журнала Journal of Research on Adolescence в августе.

Другой вид погашения

В докладах были затронуты самые разные темы, от влияния родительского тепла и контроля на детей до анализа социализации родителей и подростков в малообеспеченных белых семьях, до понимания того, как воспитание влияет на сексуальную и гендерную идентичность.Полностью изучив все статьи, исследователи разработали три предложения по общению подростков о разнообразии.

Первая задача, которую родители должны решить, — это помочь своим детям понять, где они вписываются в этот многокультурный мир. Это может включать в себя помощь молодежи в развитии позитивной расовой / этнической / культурной идентичности, привитие культурной гордости, поддержку молодежи в определении ее сексуальности, а также признание вознаграждений и связей, предлагаемых теми, кто живет в различных семейных структурах, объясняет Валери Малхолмс, руководитель службы Отделение педиатрических травм и клинических заболеваний Национального института детского здоровья и развития человека — в своем комментарии к проекту.

Поощрение подростков повышать ценность, которую они придают другим, и уменьшать их страхи перед отличиями, будет способствовать их межкультурной зрелости, считают исследователи. Родители могут добиться этого, например, познакомив своих детей с другими социальными группами — что может помочь подросткам ориентироваться в социальных изменениях, связанных с независимостью, связями и социальным престижем.

Чтобы понять, что мир иногда отвергает людей из-за различий, родители могут научить своих детей культурной гордости, а также механизмам преодоления стресса.По мнению исследовательской группы, это может помочь молодежи справиться с предвзятостью и справиться с проблемами принадлежности.

«Мы хотим ускорить разговор», — говорит Хуссон. «Все эти газеты затрагивают сложные темы — горячие темы в сообществах, в которых мы сейчас живем».

Расширенное определение

Чтобы по-настоящему понять, как воспитывать детей в сегодняшнем мире, социолог из Университета Северной Каролины Лиза Пирс написала статью для серии, в которой подробно описывается меняющаяся демография американской семьи, которую она описывает как более разнородную и изменчивую, чем в прошлые десятилетия.«Эти изменения связаны с увеличением числа не состоящих в браке, одиноких родителей, разводов, сожительства, однополых родителей, многопартнерской фертильности и совместного проживания с бабушками и дедушками», — пишет она.

Она и ее исследовательская группа сосредоточили внимание на всех родителях, братьях и сестрах, а также на членах семьи, которые играют роль в жизни подростков, признавая, что некоторые из них живут в одной семье, а другие — нет. Используя этот подход, она определяет семьи как социальные сети, в центре которых находятся подростки, а их связи с членами основываются на семейных функциях или отношениях.

«Использование методов социальных сетей […] может изменить изучение семейного контекста подростков и их воспитания за счет лучшего охвата членов семьи и процессов», — пишет Пирс. «Вместо того, чтобы […] рассматривать один аспект структуры семьи за раз, эти методы позволяют более полно уловить сложность семьи».

По словам Малхолмса, социальные сети также изменили семейные границы. Она пишет: «Общие семейные календари позволяют расширенным семьям легко обмениваться информацией о семейных планах и мероприятиях, сайты социальных сетей предоставляют легкий доступ к обновлениям, фотографиям и знаниям о семейной жизни, видеочаты обеспечивают визуальную и эмоциональную связь, а семейная группа чаты на различных платформах обеспечивают постоянную связь и способствуют расширению семейных связей даже за океаном.”

Новые голоса, больше разговоров

Осенью 2017 года Хусонг и Джонс попросили всех исследователей этого проекта представить свои доклады в Консорциуме Каролины по человеческому развитию — еженедельной серии выступлений, проводимой Центром исследований развития. Студенты, которые присутствовали, выступили в качестве настоящих рецензентов, комментируя как сильные, так и слабые стороны представленного исследования.

«Учащиеся получают возможность сесть со старшими исследователями в этой области и задать вопросы, подтолкнуть, бросить вызов», — говорит Хусонг.«Они действительно вложились в этот проект и посвятили себя этому делу. Это действительно сделало исследование более актуальным, несмотря на то, что мы отстаем примерно на 50 лет ».

Джонс подчеркивает, что они не знают всех ответов. «Может быть, мы даже начали с этого — что есть правильный ответ на то, что мы знаем о воспитании детей в подростковом возрасте», — говорит она. «Но в конце концов, я думаю, у нас просто появилось больше вопросов».

И Хусонг, и Джонс хотят, чтобы другие ученые ответили на их вопросы и создали инструменты для использования родителями и другими исследователями — то, что они с гордостью заявляют, уже происходит.Пирс подала заявку на финансирование для продолжения своих исследований по этим темам, а аспирант Джонса, Эйприл Хайлендер, только что получила стипендию Национального научного фонда для расширения своей работы с Джонсом. Исследовательская группа разработала онлайн-видео и руководство для обсуждения в надежде, что эти разговоры будут продолжены в университетских классах по всей стране.

«Было бы здорово услышать, как люди не согласны с нами», — говорит Хуссон. «Тогда это превращается в разговор, который обогащается гораздо большим количеством голосов, чем те, кто изначально сидел за столом.”

Сплоченность семьи и ее связь с психологическим расстройством среди латиноамериканских групп

Hisp J Behav Sci. Авторская рукопись; доступно в PMC 2009 13 мая.

Опубликован в окончательной отредактированной форме как:

PMCID: PMC2681258

NIHMSID: NIHMS105599

Fernando I. Rivera

University of Central Florida

Peter J. Государственный университет Нью-Джерси

Нора Малвани-Дэй

Центр исследований мультикультурного психического здоровья, Кембриджский альянс здравоохранения и Гарвардская медицинская школа

Джулия Ю.Lin

Центр исследований мультикультурного психического здоровья, Кембриджский альянс здравоохранения и Гарвардская медицинская школа

Мария Торрес

Университет Брандейса

Маргарита Алегрия

Центр исследований мультикультурного психического здоровья, Кембриджский альянс здравоохранения и Гарвардская медицинская школа

Фернандо И. Ривера, Университет Центральной Флориды;

Корреспонденцию по этой статье следует направлять Фернандо И. Ривере, факультет социологии, Университет Центральной Флориды, 4000 Central Florida Blvd., Орландо, Флорида 32816; электронная почта: ude.fcu.liam@arevirif Окончательная отредактированная версия этой статьи издателем доступна на сайте Hisp J Behav Sci. См. другие статьи в PMC, в которых цитируется опубликованная статья.

Abstract

В этой статье представлен анализ репрезентативной выборки латиноамериканцев США (N = 2540) с целью выяснить, снижает ли сплоченность семьи влияние культурного конфликта на психологический стресс. Результаты для агрегированной группы латиноамериканцев предполагают значительную связь между семейной сплоченностью и более низким психологическим стрессом, а сочетание сильной семейной сплоченности с наличием семейного культурного конфликта было связано с более высоким психологическим стрессом.Однако эта ассоциация различалась по латиноамериканским группам. Мы не обнаружили ассоциации у пуэрториканцев, кубинские результаты были аналогичны совокупной группе, семейный культурный конфликт у мексиканцев был связан с более высоким психологическим стрессом, в то время как семейная сплоченность у других латиноамериканцев была связана с более высоким психологическим расстройством. Значение этих результатов обсуждается, чтобы выяснить различия в семейной динамике среди латиноамериканских субэтнических групп.

Ключевые слова: Сплоченность семьи, семейный конфликт, психологический стресс, латиноамериканские этнические группы

Введение

Сплоченность семьи определяется как эмоциональная привязанность членов семьи друг к другу (Olson, Russell, & Sprenkle, 1982).В латиноамериканских семьях сплоченность была определена как фактор защиты от внешних стрессоров (Hovey & King, 1996; Salgado de Snyder, 1987). Защитный фактор семейной сплоченности от бедствия считался функцией тесных связей латиноамериканских семей, разделяющих чувство лояльности, взаимности и солидарности между ее членами (Hovey & King, 1996). В целом, высокий уровень воспринимаемой семейной сплоченности и поддержки также был определен как наиболее отличительный аспект испаноязычных семей (Sabogal, Marin, & Otero-Sabogal, 1987).Действительно, есть свидетельства того, что воспринимаемая социальная поддержка со стороны семьи связана с более низким уровнем психологического стресса среди латиноамериканских групп (Rivera, 2007; Vega, Kolody, Valle, & Weir, 1991). Ожидается, что сильные эмоциональные связи, измеряемые сплоченностью семьи, будут способствовать поддержке семьи.

Прошлая литература также задокументировала взаимосвязь между аккультурацией и уровнем сплоченности латиноамериканских семей. Аккультурация была определена как «приобретение культурных элементов доминирующего общества» (Lara, Gamboa, Kahramanian, Morales, & Bautista, 2005, p.369). Было обнаружено, что более высокий уровень аккультурации связан с более низкой сплоченностью семьи (Vega, Kolody, & Valle, 1986). Другие исследования также показывают, что семьи с низким уровнем аккультурации тесно связаны по сравнению с двухкультурными и высокоаккультурированными семьями (Miranda, Estrada, & Firpo-Jimenez, 2000). Эти исследования показывают, что аккультурация может нарушить сплоченные узы семьи и ограничить их защитный характер от стресса (Hovey & King, 1996). Действительно, в литературе предполагается, что низкий уровень сплоченности семьи связан с более высоким риском психологического стресса (Cohen & Willis, 1985; Dean & Lin, 1977; Turner, 1981).

Помимо сплоченности семьи, конструкт семейного культурного конфликта также рассматривался исследователями, изучающими процесс аккультурации семей иммигрантов, включая латиноамериканцев. Семейный культурный конфликт может быть особой проблемой для семей, члены которых родились за пределами США, поскольку эти семьи объединяют ценности, образ жизни и нормы принимающего общества. Культурные процессы, такие как аккультурация, могут привести к конфликту в семейных отношениях. Проведенный Гилом и Вегой (1996) анализ аккультурации и стресса аккультурации среди кубинских и никарагуанских подростков мужского пола и их родителей показал, что «высокий уровень аккультурации стресса, испытываемый родителями и подростками, приводит к негативным последствиям для отношений между родителями и детьми за счет увеличения уровня культурных конфликтов. в семье »(с.453). Точно так же Портес и Румбо (1996) сообщили, что дети второго поколения испытывают конфликт со своими родителями из-за аккультурации. Эти культурные конфликты могут усугубить психологический стресс и уменьшить возможные положительные эффекты семейной сплоченности.

Гетерогенность латиноамериканцев

Американцы мексиканского происхождения являются крупнейшей группой латиноамериканцев в Соединенных Штатах, составляя около 60% латиноамериканского населения (Guzman, 2001). Близость многих мексиканских американцев к Мексике в сочетании с их высоким уровнем иммиграции создает прочную культурную базу, которая служит укреплению мексиканской культурной самобытности (Guarnaccia & Martinez, 2005).В то же время, отчасти из-за такой близости, мексиканские мужчины и женщины часто покидают свои семьи и уезжают в США на заработки. Эти модели иммиграции часто приводят к разделению семейного ядра и последующей реорганизации семейных связей при воссоединении семьи. Воссоединение ранее отсутствовавшего члена семьи может создать напряжение, сравнимое с тем, что мачеха включается в новую семью (Suarez-Orozco, Todorova, & Louie, 2002). Даже для семей, которые вместе переезжают в U.С., переселение разрушает социальные сети (Pilisuk & Hillier Parks, 1986) и может вызвать большую потребность в общении и поддержке со стороны ближайших членов семьи, потенциально увеличивая зависимость от этих немногих людей для удовлетворения многочисленных потребностей в поддержке (Sluzki, 1979).

Модели миграции пуэрториканцев уникальны по сравнению с другими группами латиноамериканцев. Учитывая статус пуэрториканцев как граждан Соединенных Штатов, они могут свободно перемещаться между островом Пуэрто-Рико и материковой частью США.S. Эта миграция туда и обратно может создать напряжение в семье, поскольку пуэрториканцы постоянно разрушают и восстанавливают свои социальные и общинные сети, а адаптация к новой среде может создать стресс, который разжигает конфликт в семейных отношениях (Ortiz, Simmons, & Hinton, 1999 ). Кроме того, связи с уникальной пуэрториканской культурой слабее, чем у других латиноамериканских групп, поскольку более чем столетнее американское господство изменило их культуру (Guarnaccia & Martinez, 2005).Такое распространение культурной самобытности в сочетании с легкостью передвижения по США и Пуэрто-Рико является уникальным среди латиноамериканских групп. Для большинства пуэрториканских семей в США социально-экономические факторы являются более значительным источником семейного стресса. У пуэрториканцев самый высокий уровень безработицы (9,6%) и самый высокий процент людей, живущих за чертой бедности (26,1%) среди всех латиноамериканских групп (Ramirez & Patricia de la Cruz, 2002).

Кубинцы, как группа, обладают высоким социально-экономическим статусом, и хотя у них самый высокий уровень сохранения испанского в повседневной жизни (Portes & Stepick, 1993), во втором и третьем поколении кубинцы с большей вероятностью будут говорить дома только по-английски. чем мексиканцы (Alba, Logan, Lutz, & Stults, 2002).Статус кубинцев как политических беженцев и их прочные семейные узы не только стимулировали их миграцию в США, но также привели к более стабильным моделям миграции с меньшим количеством переходов между Кубой и США. Лояльность и единство характерны для кубинских семейных отношений; для кубинцев сплоченность семьи оказалась защитным фактором для положительного благополучия (Bernal & Shapiro, 2005).

Наконец, латиноамериканское сообщество в США быстро диверсифицировалось, включая выходцев из Доминиканской Республики, Центральной и Южной Америки; эти группы составляют значительную часть местного населения, например доминиканцев в Нью-Йорке и центральноамериканцев в Вашингтоне, округ Колумбия.C. Эта группа «других латиноамериканцев» очень разнородна, хотя многие выходцы из Центральной Америки приехали в США, спасаясь от гражданских и военных конфликтов в своих странах (Guarnaccia & Martinez, 2005). Доминиканскую миграцию называют «транснациональной», поскольку между США и Доминиканской Республикой происходит постоянное перемещение (Duany, 1994). Даже проживая в США, доминиканцы часто поддерживают связи и социальные отношения с семьей и друзьями в своих странах. Миграция надолго отделяет родителей от их детей и создает напряжение при воссоединении семьи.Доминиканцы обычно живут в больших семьях, в основном из-за их низкого социально-экономического статуса в США (Hernandez & Rivera-Batiz, 2003). Подобно другим латиноамериканским группам, после миграции этим группам часто приходится брать на себя непривычные роли, например, женщины, работающие для поддержки семьи, что может угрожать традиционной иерархической структуре власти в семье.

Настоящее исследование

В этой статье мы исследуем взаимосвязь между сплоченностью семьи, семейным культурным конфликтом и психологическим стрессом, в частности, смягчает ли сплоченность семьи влияние семейного культурного конфликта на психологический стресс среди латиноамериканцев.Мы предполагаем, что для латиноамериканцев в совокупности семейный культурный конфликт связан с большим психологическим стрессом только в условиях низкой сплоченности семьи. Однако мы также предполагаем, что взаимодействие между сплоченностью семьи и семейным культурным конфликтом различается в субэтнических группах латиноамериканцев. Как указывалось в предыдущих разделах этого исследования, есть веские основания полагать, что, хотя эти латиноамериканские группы имели общую родословную, они также имели множество социальных, исторических и семейных различий.Для мексиканцев характер разлучения со своей семьей в поисках работы в США может сильно повлиять на ощущение сплоченности семьи, в то время как женщины, работающие в США, могут нарушить традиционные семейные структуры и создать более серьезный конфликт для этой группы. У пуэрториканцев есть уникальные социально-экономические проблемы, которые могут усугубить психологический стресс; Пуэрториканцы также очень мобильны между США и островом, что может негативно сказаться на способности сплоченности семьи сдерживать семейные конфликты у этого населения.У кубинцев самые сплоченные семейные структуры, что позволяет предположить, что опыт семейной сплоченности для этой группы может быть особенно сильным. Наконец, другие латиноамериканцы испытывают высокий уровень социальной нестабильности из-за бедности, схем переселения и, для жителей Центральной Америки, истории политических беспорядков. Эти переживания могут как разжигать семейные конфликты, так и создавать ситуации, способствующие снижению уровня сплоченности.

Методы

Описание исследования

Национальное исследование латиноамериканцев и американцев азиатского происхождения (Alegria et al., 2004) — одно из крупнейших популяционных опросов латиноамериканцев и американцев азиатского происхождения, когда-либо проводившихся в Соединенных Штатах. NLAAS предоставляет национальную информацию о сходствах и различиях в психических заболеваниях и использовании услуг латиноамериканцами и американцами азиатского происхождения. Соответственно, NLAAS — это больше, чем еще одно исследование распространенности психических расстройств в отдельных популяциях латиноамериканцев и американцев азиатского происхождения. Скорее, это исследование направлено на оценку роли этнической принадлежности / расы, социально-экономического статуса и экологического контекста в объяснении потенциальных различий в отношении психического здоровья и использования услуг (Alegria et al., 2004). Он вновь обращает внимание на социальные и экологические детерминанты болезней, которые могут пролить свет на то, как вмешиваться на уровне населения или региона, а не только на индивидуальном уровне. Цели заключаются в следующем: (а) оценить продолжительность жизни и 12-месячную распространенность психических расстройств и уровень использования психиатрических услуг для латиноамериканцев и американцев азиатского происхождения и (б) изучить связь социального положения, окружающего контекста и психосоциального факторы с психическими расстройствами и использованием услуг среди латиноамериканцев и американцев азиатского происхождения.

Дизайн выборки

NLAAS основан на модели стратифицированной вероятностной выборки, которая кратко описана здесь (более подробную информацию см. В Heeringa et al., 2004). В выборку для исследования NLAAS входили все взрослые латиноамериканцы и американцы азиатского происхождения в возрасте 18 лет и старше из неинституционализированного населения соседних Соединенных Штатов. Эта статья сообщает только о выборке латиноамериканцев. Латиноамериканцы были разделены на четыре группы интересов в зависимости от происхождения или национального происхождения подходящих взрослых: мексиканцы, пуэрториканцы, кубинцы и все остальные латиноамериканцы.Эта стратификация населения обследования NLAAS основывалась на самоотчетах членов домохозяйства во время скрининга домохозяйств. Окончательная выборка состоит из 2554 респондентов-латиноамериканцев: 868 мексиканцев, 577 кубинцев, 495 пуэрториканцев и 614 других латиноамериканцев. Процент ответивших для объединенной латиноамериканской выборки NLAAS первичных и вторичных взрослых респондентов составил: 75,5%. Чтобы обеспечить национально репрезентативную выборку всех групп латиноамериканского происхождения, независимо от географической структуры проживания, стратегия выборки включала как базовую выборку NLAAS, так и добавки с высокой плотностью (HD), которые были разработаны для более выборки географических районов с умеренной и высокой плотностью. (≥5%) латиноамериканские домохозяйства.Взвешивание отражает совместную вероятность выбора из объединенных выборок Core и HD, обеспечивая охват на основе выборки всего национального латиноамериканского населения.

Процедуры сбора данных

Институт социальных исследований (ISR) Мичиганского университета проводил сбор данных в период с мая 2002 года по ноябрь 2003 года (подробное описание процедур сбора данных см. В Pennell et al., 2004). Критерии отбора для латиноамериканской выборки NLAAS включали возраст (лица 18 лет и старше), этническую принадлежность (лица латиноамериканского, латиноамериканского или испанского происхождения, в частности кубинцы, пуэрториканцы, мексиканцы или другие латиноамериканцы) и язык (лица, которые говорил по-английски или по-испански).Набор в первоначальное собеседование NLAAS начался с вводного письма и брошюры с исследованием, отправленных по почте выбранным домохозяйствам. Все учебные материалы были переведены на испанский язык для значительной части респондентов, не говорящих по-английски. Затем интервьюеры провели процедуры скрининга, составили расписание и провели интервью с подходящими респондентами. Профессиональные непрофессиональные интервьюеры оперировали батареей NLAAS в среднем 2,6 часа. В качестве меры контроля качества для проверки была повторно запрошена 10% случайная выборка из завершенных интервью каждого интервьюера.

Меры

Сплоченность семьи

Оценивается с помощью трех вопросов, в том числе о том, любят ли члены семьи проводить свободное время друг с другом; члены семьи чувствуют себя очень близкими друг другу; и семейное единство очень важно. Возможные варианты ответа варьировались от (1) полностью согласен до (4) категорически не согласен. Более высокое значение шкалы означает более высокую сплоченность семьи (α = 0,822 для всей выборки латиноамериканцев с оценками от 3 до 12).

Семейный культурный конфликт

Это мера, включающая пять вопросов, взятых из подшкалы Латиноамериканского исследования стресса (HSI), которые затрагивают конфликт, который может возникнуть из-за напряженности соответствия культурным нормам прочных семейных связей и достижения больше личных целей.Эта шкала продемонстрировала хорошие психометрические свойства для латиноамериканцев с альфа 0,787 для выборки латиноамериканцев. Вот некоторые из приведенных ниже пунктов: вы чувствовали, что слишком близка к семье мешает вашим собственным целям; из-за того, что у вас другие обычаи, у вас были споры с другими членами вашей семьи; ваши личные цели противоречили вашей семье. Варианты ответа: (1) почти никогда, (2) иногда и (3) часто. Более высокие значения шкалы указывают на больший культурный конфликт с диапазоном баллов от 5 до 15.

Психологический дистресс

Эта шкала, называемая K-10 (Kessler et al., 2002), была построена с использованием ответов на следующие десять вопросов: в течение последних тридцати дней, как часто вы испытывали депрессию; вы были настолько подавлены, что ничто не могло вас поднять; ты чувствовал себя безнадежным; чувствовали ли вы беспокойство или беспокойство; чувствовали ли вы такое беспокойство, что не могли усидеть на месте; Вы чувствовали себя уставшим без уважительной причины; вы чувствовали, что все было усилием; ты чувствовал себя никчемным; вы нервничали; и вы так нервничали, что ничто не могло вас успокоить.Варианты оценки варьировались от (1) ни разу до (5) все время. Необработанные переменные были закодированы в обратном порядке, так что более высокий балл по шкале K-10 указывает на более высокий уровень психологического стресса (α = 0,921 для латиноамериканской выборки, с оценками в диапазоне от 10 до 50).

Этническая принадлежность

Участники исследования были разделены на четыре субэтничности: мексиканцы, пуэрториканцы, кубинцы и другие латиноамериканцы. В эту последнюю категорию вошли люди из разных национальностей Карибского бассейна, Центральной и Южной Америки.

Другие ковариаты

Мы решили включить другие ковариаты, которые, как известно, влияют на дистресс, в том числе: Пол , закодированный (1) для мужчин и (0) для женщин, поскольку оказалось, что женщины подвержены более высокому риску страдания. (Mirowsky, 1989), особенно среди латиноамериканских групп (Vega & Rumbaut, 1991). Образование измерялось как количество лет обучения. Доход был разделен на четыре категории фиктивных переменных (менее 15 000 долларов США, 15 000–34 999 долларов США, 35 000–74 999 долларов США и более 75 000 долларов США).Эти социально-экономические показатели имеют жизненно важное значение, поскольку предыдущая литература предполагает связь между низким СЭС и более высоким психологическим стрессом (Aneshensel, 1992; Robert, 1999). Семейное положение включает две фиктивные переменные, никогда не состоял в браке или разведен, со статусом в браке в качестве справочной категории, поскольку было показано, что он связан с более низким психологическим стрессом (Ross, Mirowsky, & Goldsteen, 1990). Рождество измерялось по тому, родился ли респондент за границей (1) или родился в США.С. (0). Возраст прибытия в США был разделен на четыре возрастные категории: 0–6 лет, 7–17 лет, 18–24 года и старше 25 лет, при этом рожденные в США включены в категорию 0–6 лет. Эти показатели аккультурации представляют особый интерес для латиноамериканцев, поскольку было обнаружено, что высокий уровень аккультурации связан с более высоким психологическим стрессом (Cervantes, Padilla, & Salgado de Snyder, 1991; Hovey & King, 1996) и, как предполагается в литературе, может влиять на сплоченность семьи и семейный культурный конфликт (Miranda & Matheny, 2000; Vega, Patterson et al., 1986).

Аналитическая стратегия

Мы начали наш анализ с описательной статистики исследуемых переменных по латиноамериканской субэтничности. Тесты значимости различий во взвешенных пропорциях между субэтническими группами проводились с использованием статистики Рао – Скотта для теста хи-квадрат Пирсона для таблиц сопряженности (Rao & Scott, 1984; Rao & Thomas, 1989; StataCorp, 2004). Затем мы исследуем влияние сплоченности семьи и семейного культурного конфликта на психологический дистресс с поправкой на другие социально-демографические факторы (т.е. пола, образования, дохода, семейного положения и рождения), которые были связаны с психологическим стрессом с использованием взвешенного многомерного регрессионного анализа с поправкой на дизайн выборки с помощью аппроксимации ряда Тейлора первого порядка. Тесты значимости были выполнены с использованием тестов Вальда с поправкой на дизайн (StataCorp, 2004). Мы включаем термин взаимодействия между семейной сплоченностью и семейным культурным конфликтом, чтобы проверить, снижает ли семейная сплоченность влияние семейного культурного конфликта на стресс.Мы подбираем отдельные модели для каждой субэтнической группы латиноамериканцев, чтобы исследовать потенциальные субэтнические групповые различия во влиянии сплоченности семьи и семейного культурного конфликта на психологический дистресс. Мы также представляем модель, которая рассматривает латиноамериканцев как совокупную группу, чтобы продемонстрировать, как результаты могут вводить в заблуждение, если не рассматривается субэтничность.

Результаты

Описательные

Средневзвешенное значение и стандартные ошибки для всех переменных исследования отображаются в. Существовали значительные различия в уровне образования, семейном положении, рождении и возрасте прибытия в США.S. в субэтнических группах латиноамериканцев (все p <0,01). Мы видим тенденции к тому, что кубинцы имеют более высокий уровень образования, мексиканцы и кубинцы имеют более высокий процент состоящих в браке лиц, и больше кубинцев въезжают в США после 25 лет. Наблюдались значительные различия в сплоченности семьи (p <0,01) и семейных культурных конфликтах (p < 0,01) латиноамериканской субэтничностью с пуэрториканцами, имеющими более низкий уровень сплоченности семьи и более высокий уровень семейного культурного конфликта. Мы также обнаружили различия в психологическом дистрессе среди латиноамериканских субэтнических групп (p <.001), причем пуэрториканцы сообщают о более высоких уровнях.

Таблица 1

Описательные значения для всех независимых и зависимых переменных для всей выборки латиноамериканцев и различных латиноамериканских этнических подгрупп (взвешенные)

Латиноамериканцы 9205 9209 920 9209 шкала когезии культурный конфликт 0,05 9205 9205 9205 9205 0,17 0,055 0,055 0,0220 0,02 0,09 0,28 0,2820 0,01 0,0120 0,01 0,01 0,25 9206 0,02 0,02 0,4620 0,05 0,02 0,01 0,01 0,0205 0,505 02056 0,0201 0,5205 0,0201 0,5205 0,0201 0,5205 02056 0,0203 02056 9205 0

представляет результаты взвешенных многомерных регрессионных моделей для психологического дистресса с социально-демографическими переменными, семейными переменными и взаимодействием семейных переменных в качестве ковариант.Результаты для совокупной выборки латиноамериканцев показали, что сплоченность семьи в значительной степени связана с меньшим психологическим стрессом ( B = -0,43, p <0,05). Наблюдалась значительная взаимосвязь между сплоченностью семьи и семейным культурным конфликтом ( B = 0,06, p <0,05), что позволяет предположить, что, хотя сильная сплоченность семьи была связана с меньшим психологическим стрессом, наличие сильной сплоченности семьи перед лицом семейного культурного конфликта связывает к большему психологическому стрессу.Чтобы понять влияние сплоченности семьи и семейного культурного конфликта на психологический стресс и то, как они могут варьироваться в зависимости от субэтнической группы латиноамериканцев, мы обсуждаем результаты, полученные в зависимости от членства в различных группах латиноамериканцев (пуэрториканцы, мексиканцы, кубинцы и другие латиноамериканцы).

Таблица 2

Сводка множественного регрессионного анализа взаимосвязи между социально-демографическими и семейными переменными психологического расстройства по латиноамериканской этнической принадлежности

Вся выборка Пуэрториканцы20 920 920 других кубинцев 920 920 Мексиканцы 920
Переменные M SE M SE M SE M SE M SE 10.89 0,05 10,59 0,06 11,27 0,06 10,89 0,06 10,93 0,08 <0,01 0,08 <0,01 0,08 0,09 6,1 0,07 6,3 0,07 6,4 0,11 <0,01
Шкала психологического стресса 14.09 0,2 15,62 0,33 14,48 0,4 13,67 0,24 14,32 0,4 <0,01
12,09 0,26 9,96 0,15 11,59 0,15 <0,01
Возрастная группа
18–34.49 0,02 0,4 0,03 0,26 0,02 0,53 0,03 0,48 0,02 <0,01
0,01
0,26 0,02 0,3 0,02 0,31 0,02 0,51
50–64 0,13 0,01 0.19 0,02 0,25 0,02 0,11 0,01 0,13 0,02 <0,01
65+ 0,07 0,06 0,01 0,07 0,02 <0,01
Семейный доход
<15000 долларов США 0,27 0.02 0,27 0,02 0,28 0,04 0,29 0,03 0,24 0,02 0,27
0,27
0,02 0,31 0,02 0,27 0,03 0,09
35 000–74 999 долл. США 0,28 0,02 0.3 0,02 0,25 0,02 0,26 0,03 0,3 0,03 0,29
> 75000 0,16 0,16 0,13 0,01 0,19 0,02 <0,01
Семейное положение
Женат 0,52 0,02 0.39 0,03 0,56 0,03 0,57 0,03 0,45 0,02 <0,01
Никогда 0,3 0,01 0,3 9206 0,01 0,01 0,01 0,01 0,28 0,02 0,33 0,02 0,01
В разводе 0,18 0,01 0,27 0,03 0.27 0,02 0,15 0,01 0,22 0,02 <0,01
Рождение
Родившиеся за границей 0,58 0,02 9205 0,02 9205 9205 0,57 0,04 0,62 0,04 <0,01
Пол
Мужской 0,51 0,01 0.49 0,02 0,53 0,02 0,54 0,02 0,48 0,02 0,02
Женский 0,49 0,02 0,49 0,01 0,02 920 0,01 920 0,01 0,02 0,52 0,02 0,02
Возраст прибытия в США
0 ~ 6 0,07 0,01 0.1 0,01 0,09 0,01 0,05 0,01 0,08 0,01 0,01
7 ~ 17 0,16 0,19 0,02 0,12 0,01 <0,01
18 ~ 24 0,18 0,01 0,11 0,02 0.11 0,01 0,21 0,02 0,16 0,02 <0,01
25+ 0,17 0,01 0,1 0,01 0,1 0,25 0,02 <0,01
N 2554 495 577 868 868
0,9 1 0.30) *** 920 0,85 (1,08)200 Перехват20 920 920 (2,34) ***
Переменные Вся выборка B (SE) Пуэрториканцы 10 9200 Кубинцы 920 B (SE) Мексиканцы B (SE) Другие латиноамериканцы B (SE)
Шкала 1: Сплоченность семьи −0.43 (0,19) ** −0,79 (0,66) 1,48 (0,79) * −0,00 (0,20) −0,90 (0,36) **
Масштаб 2: Семья культурный конфликт 0,30 (0,25) -0,09 (0,82) 3,20 (1,13) ** 1,13 (0,34) *** -0,74 (0,45)
Взаимодействие шкал 1 и шкала 2 0,06 (0,02) ** 0,11 (0,08) -0.24 (0,10) ** -0,02 (0,03) 0,18 (0,05) ***
Годы образования -0,06 (0,04) -0,20 (0,11) * -0,34 (0,08) *** -0,04 (0,06) -0,16 (0,07) **
Возрастная группа
18–34 1 1 1 1 1
35–49 0.43 (0,24) * 1,71 (0,80) ** 0,77 (0,67) 0,24 (0,21) 0,09 (0,99)
50–64 0,68 (0,42055) 920 2,16 (1,25) * 1,00 (0,63) 0,33 (0,60) -0,84 (0,89)
65+ 0,64 (0,53) -0,04 (1,81) ) −0,25 (0,66) 1,35 (1,56)
Семейный доход
<15000 долларов США 0.86 (0,56) 2,72 (0,89) *** 2,55 (0,91) ** 0,23 (1,02) 0,96 (0,72)
15 000–0,3 999 0,52 (0,52) 0,22 (0,74) 2,51 (0,69) *** −0,06 (0,74) 1,74 (0,82) **
35 000–74 999 долл. США 0,18 (0,32055) 0,18 (0,32055) 9 0,27 (0,74) 0,79 (0,45) * -0,06 (0,76) 0.50 (0,48)
> 75000 долларов США 1 1 1 1 1
Семейное положение
1
Никогда 0,59 (0,41) 1,00 (0,72) −0,97 (0,55) * −0,02 (0,34) 0,93 (0,87)
-0,11 (0,83) 1,20 (0,59) * 1,06 (0,48) ** 0,16 (0,63)
Пол
1 1 1 1 1
Женский 1,22 (0,23) *** 0,83 (0,54) 1,56 (0,36) ***1010 (0,31) *** 1,55 (0,33) ***
Рождество
U.С. родился 1 1 1 1 1
Родился за границей -0,17 (0,64) -0,51 (0,90) 0,20 (0,79) -0,75 (0,955) -0,75 (0,955) ) 0,30 (1,08)
Возраст прибытия в США
0–6 1 1 1 1 1
0,64) 2,94 (1,62) * 0.27 (0,79) 0,21 (0,94) -0,79 (1,10)
18–24 0,14 (0,73) 1,63 (1,22) 0,06 (1,04) 0,10 ()
25+ 0,34 (0,55) 1,83 (1,09) -0,74 (0,67) 0,73 (0,88) -0,28 (1,10)
16,42 (6,43) ** −4.04 (9,58) 7,90 (2,49) *** 16,54 (3,82) ***
N 2540 489 576 8630 62055 8630 62055 6630 62055 R 2 0,13 0,18 0,21 0,14 0,017

пуэрториканцы

Результаты регрессионной модели для пуэрториканцев

не выявили значимых психологических связей между семейными переменными и психологическими проблемами. срок взаимодействия.Социально-экономические ковариаты, с другой стороны, являются значительными корреляциями, как и ожидалось для пуэрториканцев, с теми, кто сообщил о доходе семьи менее 15000 долларов, что связано с большим психологическим стрессом, по сравнению с теми, кто сообщил о семейном доходе более 75000 долларов ( B = 2,72, p <0,01), и те, кто имеет высшее образование, сообщают о более низком психологическом стрессе, приближающемся к значимости ( B = -0,20, p <0,10). Также были незначительно значимые различия в возрасте прибытия в U.S. с теми, кто прибыл в возрасте от 7 до 17 лет, сообщали о большем психологическом стрессе по сравнению с теми, кто был в возрасте 0–6 лет на момент прибытия и родился в США ( B = 2,94, p <0,10).

Кубинцы

Удивительно, но сильная семейная сплоченность ( B = 1,48, p <0,10) и высокий уровень семейных культурных конфликтов ( B = 3,20, p <0,05) были связаны с большим психологическим стрессом. . Однако, в соответствии с нашей гипотезой, отрицательный коэффициент члена взаимодействия показал, что сильная сплоченность семьи в случае семейного культурного конфликта помогла уменьшить негативное влияние на психологический дистресс ( B = -0.24, р <0,05). В отличие от пуэрториканцев, пол и семейное положение значимо коррелируют с женщинами, сообщающими о большем стрессе, чем с мужчинами ( B = 1,56, p <0,01), а те, кто были разведены, незначительно ассоциировались с более серьезными страданиями, чем те, кто был женат. ( B = 1,20, p <0,10). Кубинцы, никогда не состоявшие в браке, имели несколько более низкий уровень дистресса ( B = -0,97, p <0,10). Социально-экономические характеристики функционировали аналогично пуэрториканцам с высшим образованием, связанным с более низким уровнем бедствия ( B = −0.34, p <0,01) и те, кто находится в группе с более низким доходом, с большей вероятностью сообщат о бедствии, чем те, кто зарабатывает более 75000 долларов в год ( B = 2,55, p <05; B = 2,51, p < 0,01, B = 0,79, p <0,10).

Мексиканцы

Для мексиканцев более высокий уровень семейного культурного конфликта был связан с большим психологическим стрессом ( B = 1,13, p <0,01). Однако ни главный эффект сплоченности семьи, ни взаимодействие между сплоченностью семьи и семейным культурным конфликтом не были значимыми коррелятами психологического дистресса; для мексиканцев сплоченность семьи не уменьшает и не увеличивает психические расстройства, а также не смягчает негативные последствия семейного культурного конфликта.Социоэкономические коварианты не были существенно связаны с психологическим стрессом для мексиканцев; за исключением того, что быть женщиной по сравнению с мужчиной ( B = 1,02, p <0,01) и разведенным по сравнению с состоянием в браке ( B = 1,06, p <0,05) были связаны с большим психологическим стрессом.

Другие латиноамериканцы

Для других латиноамериканцев сплоченность семьи была значительно связана с меньшим психологическим стрессом ( B = -0.90, р <0,05). Взаимодействие между сплоченностью семьи и семейным культурным конфликтом также было значительным и положительным ( B = 0,18, p <0,01), показывая, что сильная сплоченность семьи в случае семейного культурного конфликта может фактически усугубить психологический стресс. Эти результаты показывают, что для других латиноамериканцев семейная сплоченность может не иметь такого же сдерживающего воздействия на конфликты и страдания, как в случае с кубинцами. Подобно кубинцам и мексиканцам, мы обнаружили, что женщины испытывали значительно больший стресс по сравнению с мужчинами ( B = 1.55, р <0,01). Также это согласуется с кубинцами, сообщая о доходе семьи от 15000 до 34999 долларов, что было значительно связано с большим психологическим стрессом по сравнению с теми, кто сообщал о доходе семьи в 75000 долларов или более ( B = 1,74, p <0,05). Высшее образование было связано с меньшим психологическим стрессом ( B = -0,16, p <0,05).

Дополнительный анализ

Чтобы получить больше возможностей для выявления субэтнических различий в сдерживающем влиянии семейной сплоченности на влияние семейного культурного конфликта на психологический стресс, мы объединили все четыре субэтнические группы латиноамериканцев и запустили регрессионную модель, которая включала 3- способ взаимодействия между латиноамериканской субэтничностью, семейной сплоченностью и семейным культурным конфликтом с мексиканцами в качестве контрольной группы.Мы обнаружили, что взаимодействия между сплоченностью семьи и семейным культурным конфликтом значительно различались между кубинцами и мексиканцами, между другими латиноамериканцами и мексиканцами, но не сильно различались между пуэрториканцами и мексиканцами (результаты не показаны, но доступны от авторов). Эти результаты предполагают, что взаимодействие между сплоченностью семьи и семейным культурным конфликтом на психологическом стрессе различается между латиноамериканскими субэтническими группами. Кроме того, они добавляют уровень уверенности, поскольку результаты аналогичны тем, которые обсуждались выше, с условиями взаимодействия, показывающими как важные, так и уникальные закономерности для кубинцев и других латиноамериканцев.

Обсуждение

Результаты этого исследования показывают, что влияние сплоченности семьи, семейного культурного конфликта и взаимодействия сплоченности семьи и семейного культурного конфликта на психологический дистресс различается в зависимости от субэтничности латиноамериканцев. Однако перекрестный характер данных, используемых в этом исследовании, накладывает ограничения на причинно-следственные выводы. Вполне возможно, что люди с более высоким психологическим расстройством имеют повышенный риск интерпретировать действия других членов семьи как несвязные.Аналогичные аргументы можно привести в пользу восприятия семейного культурного конфликта, при этом те, кто сообщают о большем конфликте, также сообщают о более низких показателях сплоченности семьи.

Эти данные также не позволяют нам проводить дальнейший анализ вариаций подгрупп в категории «Другой латиноамериканец». Мы не могли проверить, связаны ли обнаруженные различия с опытом латиноамериканцев или с опытом пребывания в меньшинстве в социальной иерархии США. Дальнейшие тесты должны распространить наш анализ на другие группы меньшинств.Несмотря на эти ограничения, наши результаты помогают раскрыть различия в семейной динамике среди латиноамериканских субэтнических групп. Если посмотреть на совокупную группу латиноамериканцев, сплоченность семьи была связана с меньшим психологическим стрессом. Этот результат согласуется с предыдущими исследованиями (Gil & Vega, 1996; Gil, 1996; Vega, Kolody et al., 1986). Когда мы исследовали каждую субэтническую группу латиноамериканцев, мы обнаружили, что сплоченность семьи была значительно связана с меньшим стрессом для других латиноамериканцев, что соответствует латиноамериканцам в целом.Однако для кубинцев семейная сплоченность, по-видимому, функционировала иначе, чем в выборке в целом, с более высоким уровнем сплоченности, связанным с усилением психологического стресса. Предыдущая литература (Olson et al., 1989) указала, что высокие уровни сплоченности семьи по сравнению с умеренными уровнями могут оказывать потенциально вредное воздействие на дистресс, поскольку влечет за собой высокие уровни спроса со стороны семьи. Возможно, что более стабильные модели миграции для кубинцев могут способствовать укреплению семейной сплоченности, в то время как кубинцы менее способны избежать негативных семейных стереотипов в U.S. путем возвращения в страну происхождения или отделения от семьи, как это может иметь место в случае других групп, таких как пуэрториканцы.

Тот факт, что сплоченность семьи и конфликт семейной культуры, по-видимому, не являются значительными факторами уровня бедствия для пуэрториканцев, после поправки на семейный доход и образование, предполагает, что на динамику семьи могут сильно влиять социально-экономические условия семьи. Это также можно объяснить большей социализацией пуэрториканца в U.S. общество, которое может означать отказ от сильных семейных норм и ценностей, обеспечивающих сплоченность семьи, и разрушение отношений в случае конфликта семейной культуры. Таким образом, это может быть связано с тем, почему пуэрториканские женщины с большей вероятностью будут одинокими главами семьи, чем их другие латиноамериканские коллеги, и почему психологический стресс может быть выше у пуэрториканцев по сравнению с другими латиноамериканскими подгруппами.

Для мексиканцев существует несколько объяснений того, почему сплоченность семьи не уменьшает и не увеличивает страдания и не смягчает негативные последствия семейного культурного конфликта.Во-первых, сплоченность семьи может выходить за рамки непосредственного отношения к семье, состоящей из нескольких поколений. Существует множество семейных структур, которые можно рассматривать среди мексиканцев как формирующие сплоченность семьи, допускающие невероятные различия между мексиканцами и не имеющие окончательной ассоциации с психологическим стрессом. Второе альтернативное объяснение состоит в том, что мексиканские семьи, как правило, оставались сосредоточенными в мексиканских анклавах, которые укрепляли традиционную семейную структуру с помощью гендерных ролей, определяемых домашними обязанностями, чтобы иметь возможность выжить.Эта жесткая семейная сплоченность связана не с бедствием, а больше с выполнением заданий. Следовательно, это не защищает от семейного культурного конфликта.

Другой нашей целью было оценить взаимосвязь между сплоченностью семьи и семейным культурным конфликтом с психологическим дистрессом. Мы предположили, что сплоченность семьи смягчит негативное влияние конфликта семейной культуры на психологический стресс. Удивительно, но мы обнаружили, что взаимодействие между сплоченностью семьи и семейным культурным конфликтом было положительно связано с дистрессом, если рассматривать латиноамериканцев как совокупность.Таким образом, при высоком уровне сплоченности семьи и семейном культурном конфликте дистресс усиливается, а сплоченность семьи теряет свой защитный характер. Эти результаты подчеркивают важность внимательного изучения специфики семейной сплоченности для латиноамериканцев и того, как она взаимодействует с другими характеристиками, чтобы избежать культурных обобщений, которые могут не применяться повсеместно.

В каждой субэтнической группе отношения между этими переменными также были разными. Мы обнаружили, что сильная сплоченность семьи смягчает негативное влияние конфликта семейной культуры на страдания кубинцев, что согласуется с нашей гипотезой.Напротив, повышенные уровни семейного культурного конфликта и семейной сплоченности были связаны с повышенным уровнем психологического стресса для других латиноамериканцев. Этот вывод противоречит предложенным нами гипотезам. Похоже, что сильная семейная сплоченность может потерять свой потенциальный защитный характер с группой других латиноамериканцев. Мы предполагаем, что в этих случаях тесные семейные узы могут только усилить негативное влияние семейного культурного конфликта. Для пуэрториканцев не наблюдается значительного эффекта взаимодействия семейного культурного конфликта и семейной сплоченности.Мобильность пуэрториканцев, обусловленная их статусом граждан США, может ослабить ощущение сплоченности семьи и смягчить ее способность смягчать негативные последствия семейного культурного конфликта.

Хотя принадлежность к женщине была связана с большим психологическим стрессом в выборке в целом, для пуэрториканцев ни одна из этих переменных не имела значимого отношения к дистрессу. Этот вывод был продемонстрирован в других исследованиях, где большое количество мужчин, занятых неполной занятостью и находящихся вне рабочей силы с высоким психологическим стрессом, может устранить гендерный разрыв, наблюдаемый в других группах.Развод также имел значение для выборки в целом, но не для пуэрториканцев. Кубинцы считают, что принадлежность к женщине связана с психологическим стрессом. В то же время развод увеличивал страдания, а отсутствие брака уменьшало их. Мы предполагаем, что культурные конструкции ролей женщин в кубинском сообществе могут объяснить эти повышенные уровни стресса, испытываемого кубинскими женщинами (Koss-Chioino, 1999).

Для мексиканцев и других латиноамериканцев мы также обнаружили, что женский пол был связан с большим психологическим стрессом.Мы выдвинули гипотезу, что изменение культурных построений женских ролей может создать конфликт с традиционными ролями и сыграть значительную роль в повышенном стрессе, который испытывают кубинские, мексиканские и другие латиноамериканские женщины. Учитывая, что пуэрториканцы более интегрированы в культурном плане с США, они могут быть менее уязвимы к культурной напряженности из-за более гибких гендерных ролей. Однако для пуэрториканцев, кубинцев и других латиноамериканцев низкий уровень образования и низкий доход были связаны с усилением страданий.

Эти надежные и последовательные результаты в отношении социально-экономических переменных в этих трех группах заслуживают внимания, учитывая чрезмерную представленность латиноамериканцев на более низких уровнях социальной иерархии в США. Здесь результаты для мексиканцев рисуют иную картину. В этой группе социально-экономические факторы не имели существенной связи с низким психологическим стрессом. Требуется дальнейшее исследование уникальных эффектов социально-экономических маркеров и психологического стресса в различных подгруппах латиноамериканцев.

Результаты этого исследования иллюстрируют сложный характер взаимоотношений между семейной сплоченностью, семейным культурным конфликтом и психологическим расстройством среди латиноамериканских субэтничностей. Учитывая различные модели миграции и социокультурный состав каждой из этих групп, мы рекомендуем продолжить исследование и анализ различий в семейной динамике между ними и того, как эти различия влияют на психологический стресс.

Выражение признательности

Данные NLAAS, использованные в этом анализе, были предоставлены Центром исследований здоровья мультикультурного питания при Кембриджском альянсе здравоохранения.Проект поддержан исследовательским грантом NIH № U01 MH62209, финансируемым Национальным институтом психического здоровья, а также Управлением психиатрических служб и Центром психиатрических услуг и Управлением поведенческих и социальных исследований. Эта публикация также стала возможной благодаря гранту № P20 MD000537 Национального центра по проблемам здоровья меньшинств и неравенства в состоянии здоровья (NCMHD) и гранту № P50 MH073469-02 Национального института психического здоровья.

Биографии

Фернандо И.Ривера — доцент кафедры социологии Университета Центральной Флориды. Он получил докторскую степень по социологии в Университете Небраски-Линкольн в 2003 году и был научным сотрудником в Институте здравоохранения, политики здравоохранения и исследований старения в Рутгерском государственном университете Нью-Джерси. Его исследовательские и педагогические интересы лежат в области психического здоровья, социальной поддержки семьи и дискриминации, с особым упором на латиноамериканские группы.Он особенно заинтересован в анализе влияния социальной поддержки и дискриминации на некоторые психологические (депрессия, посттравматическое стрессовое расстройство) и поведенческие (употребление психоактивных веществ, антисоциальное поведение) последствия. Он любит смотреть, как Мец играет в бейсбол, и любит проводить время, гоняясь за своей двухлетней дочерью и шестилетним сыном.

Питер Гуарначча — профессор кафедры экологии человека и исследователь Института здравоохранения, политики здравоохранения и исследований старения Университета Рутгерса.Его исследовательские интересы включают кросс-культурные модели психических расстройств, семейные стратегии по борьбе с психическими заболеваниями и культурную компетентность в организациях психического здоровья. Его текущее исследование посвящено изучению психического здоровья латиноамериканцев в США и Пуэрто-Рико в рамках Национального исследования психического здоровья латиноамериканцев и американцев азиатского происхождения (NLAAS), финансируемого Национальным институтом психического здоровья. Он является соредактором книги «Пересказанная смерть: Джесика Сантильян, неудачная трансплантация и парадоксы медицинского гражданства» (2006, University of North Carolina Press, совместно с К.Вайлу и Дж. Ливингстон). Ему нравится играть и танцевать под различные виды традиционной музыки.

Нора Малвани-Дэй, Ph.D. , научный сотрудник Центра, исследователь служб психического здоровья и аналитик социальной политики. Она имеет опыт проведения совместных исследований на уровне сообществ и использования смешанных методов для изучения систем и политики здравоохранения. Доктор Малвани-Дэй в настоящее время курирует пилотный проект, который изучает последствия реформы здравоохранения MA для латиноамериканцев, ранее охваченных через пул некомпенсируемого медицинского обслуживания.Другие проекты Центра включают анализ качественных и количественных данных для информирования о качестве лечения депрессии для расовых и этнических меньшинств, а также проект по совершенствованию системы широкого участия для улучшения услуг специального образования для детей из числа меньшинств в условиях государственной школы. Она получила докторскую степень. в политике психического здоровья Университета Брандейс. Ей нравится готовить и кататься на велосипеде.

Юлия Линь, канд. — статистик Центра исследований мультикультурного психического здоровья.Ее исследовательские интересы — причинные модели и психическое здоровье. Она защитила кандидатскую диссертацию. получила степень бакалавра биостатистики в Университете Пенсильвании, где она была стажером перед докторской степенью NIMH. В своей диссертационной работе она разработала байесовские иерархические модели латентных классов для изучения влияния вмешательства на исходы, учитывающие несоблюдение субъектом режима рандомизации лечения в лонгитюдных исследованиях с использованием основной структуры стратификации. Ее текущие проекты в CMMHR включают исследование неравенства и работу с Национальным латиноамериканским и азиатско-американским исследованием.Ей нравится заниматься йогой.

Мария Торрес, магистр медицины , докторант Школы социальной политики Хеллера при университете Брандейс и стажер NIAAA в Институте поведенческого здоровья школы Хеллера. До поступления на докторскую программу в Брандейс г-жа Торрес развивала свои исследовательские навыки, работая в Центре исследований мультикультурного психического здоровья в качестве менеджера проекта по гранту NLAAS. До работы в NLAAS она работала психиатром и администратором программ, специализируясь на работе с расовыми / этническими меньшинствами и иммигрантами.В настоящее время ее исследовательские интересы сосредоточены вокруг кадровых ресурсов поставщиков психиатрических услуг с акцентом на лиц, занимающихся лечением наркозависимости, которые работают с расовыми / этническими меньшинствами и иммигрантами. Ей нравится проводить время с семьей.

Маргарита Алегрия, Ph.D. , является директором Центра исследований мультикультурного психического здоровья (CMMHR) в Cambridge Health Alliance и профессором кафедры психиатрии Гарвардской медицинской школы. Она посвятила свою профессиональную карьеру исследованию различий в услугах по охране психического здоровья и наркозависимости с целью улучшения доступа, справедливости и качества этих услуг для малоимущих слоев населения и меньшинств.Опубликованные работы доктора Алегрии посвящены исследованиям в сфере услуг, концептуальным и методологическим вопросам, касающимся меньшинств, рискованному поведению и неравенству в предоставлении услуг. Она была награждена Премией Секции психического здоровья 2003 года Американской ассоциации общественного здравоохранения, а также Премией Гринвуда 2006 года за выдающиеся достижения в области научных исследований, присужденной Ассоциацией директоров программ исследовательских центров в учреждениях меньшинств (RCMI), и Первой Латиноамериканской научной организацией в области психического здоровья. Премия присуждена в октябре 2007 г.В свободное время она увлекается искусством и историей искусства.

Информация для авторов

Фернандо И. Ривера, Университет Центральной Флориды.

Питер Дж. Гуарначча, Рутгерс, Государственный университет Нью-Джерси.

Нора Малвани-Дэй, Центр исследований мультикультурного психического здоровья, Кембриджский альянс здравоохранения и Гарвардская медицинская школа.

Джулия Ю. Лин, Центр исследований мультикультурного психического здоровья, Кембриджский альянс здравоохранения и Гарвардская медицинская школа.

Мария Торрес, Брандейский университет.

Маргарита Алегрия, Центр исследований мультикультурного психического здоровья, Кембриджский альянс здравоохранения и Гарвардская медицинская школа.

Ссылки

  • Альба Р., Логан Дж., Лутц А., Стултс Б. Только английский в третьем поколении? Утрата и сохранение родного языка среди внуков современных иммигрантов. Демография. 2002; 39: 467–484. [PubMed] [Google Scholar]
  • Алегрия М., Такеучи Д., Канино Дж., Дуан Н., Шраут П., Менг XL и др.Учитывая контекст, место и культуру: Национальное латиноамериканское и азиатско-американское исследование. Международный журнал методов психиатрических исследований. 2004; 13: 208–220. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
  • Анешенсель К. Социальный стресс: теория и исследования. Ежегодный обзор социологии. 1992; 18: 15–38. [Google Scholar]
  • Бернал Г., Шапиро Э. Кубинские семьи. В: Макголдрик М., Джордано Дж., Гарсия-Прето Н., редакторы. Этничность и семейная терапия. 3. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Гилфорд Пресс; 2005 г.С. 202–215. [Google Scholar]
  • Сервантес Р.К., Падилья А.М., Сальгадо де Снайдер Н. Исследование стресса испаноязычных: подход к психосоциальной оценке, учитывающий культурные особенности. Психологическая оценка. 1991; 3: 438–447. [Google Scholar]
  • Коэн С., Уиллис Т.А. Стресс, социальная поддержка и гипотеза буферизации. Психологический бюллетень. 1985. 98: 310–357. [PubMed] [Google Scholar]
  • Дин А., Лин Н. Роль социальной поддержки в смягчении стресса. Журнал нервных и психических заболеваний.1977; 165: 403–417. [PubMed] [Google Scholar]
  • Дуани Дж. Кискейя на Гудзоне: транснациональная идентичность доминиканцев в Вашингтон-Хайтс. Нью-Йорк: Институт исследований CUNY Domininca; 1994. [Google Scholar]
  • Gil AG, Vega WA. Два разных мира: стресс аккультурации и адаптация в кубинских и никарагуанских семьях. Журнал социальных и личных отношений. 1996. 13: 435–456. [Google Scholar]
  • Гил Р. Латиноамериканские женщины и психическое здоровье. Летопись Нью-Йоркской академии наук.1996; 789: 147–159. [PubMed] [Google Scholar]
  • Guarnaccia P, Martinez I. Психическое здоровье в сообществе испаноязычных иммигрантов: обзор. Журнал служб иммигрантов и беженцев. 2005; 3: 21–46. [Google Scholar]
  • Гусман Б. Латиноамериканское население: краткая информация о переписи населения 2000 года. Вашингтон: Министерство торговли США; 2001. [Google Scholar]
  • Херинга С.Г., Вагнер Дж., Торрес М., Дуан Н., Адамс Т., Берглунд П. Дизайн и методы выборки для Международного журнала методов психиатрических исследований совместных психиатрических эпидемиологических исследований (CPES).2004; 13: 221–240. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
  • Эрнандес Р., Ривера-Батис Ф. Доминиканцы в США: социально-экономический профиль. Нью-Йорк: Институт доминиканских исследований CUNY; 2003. [Google Scholar]
  • Hovey JD, King CA. Накопительный стресс, депрессия и суицидальные мысли среди иммигрантов и латиноамериканских подростков во втором поколении. Журнал Американской академии детской подростковой психиатрии. 1996; 35: 1183–1192. [PubMed] [Google Scholar]
  • Кесслер Р.К., Эндрюс Дж., Колпе Л.Дж., Хирипи Э., Мрочек Д.К., Норманд С.Л. и др.Краткие скрининговые шкалы для мониторинга распространенности и тенденций неспецифического психологического стресса среди населения. Психологическая медицина. 2002. 32: 959–976. [PubMed] [Google Scholar]
  • Косс-Чиоино Дж. Депрессия среди пуэрториканских женщин: культура, этиология и диагностика. Испанский журнал поведенческих наук. 1999; 21: 330–350. [Google Scholar]
  • Лара М., Гамбоа С., Кахраманян М.И., Моралес Л.С., Баутиста, Делавэр. Аккультурация и здоровье латиноамериканцев в Соединенных Штатах: обзор литературы и ее социально-политический контекст.Ежегодный обзор общественного здравоохранения. 2005; 26: 367–397. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
  • Миранда А.О., Эстрада Д., Фирпо-Хименес М. Различия в семейной сплоченности, приспособляемости и среде среди латиноамериканских семей на разных стадиях аккультурации. Семейный журнал: Консультации и терапия для пар и семей. 2000; 8: 341–350. [Google Scholar]
  • Миранда А.О., Матени КБ. Социально-психологические предикторы аккультурационного стресса среди взрослых латиноамериканцев. Журнал консультирования по психическому здоровью.2000. 22: 306–317. [Google Scholar]
  • Mirowsky J. Социальные причины психологического стресса. Нью-Йорк: Альдин де Грюйтер; 1989. [Google Scholar]
  • Olson DH, McCubbin H, Barnes HL, Larsen AS, Muxen MJ, Wilson MA. Семьи: что заставляет их работать. 2. Беверли-Хиллз, Калифорния: Сейдж; 1989. [Google Scholar]
  • Olson DH, Russell CS, Sprenkle DH. Циркулярная модель супружеских и семейных систем, VI: Теоретические обновления. Семейный процесс. 1982; 22: 69–83. [PubMed] [Google Scholar]
  • Ортис А., Симмонс Дж., Хинтон В.Л.Места раскаяния и родина устойчивости: заметки о горе и чувстве утраты места латиноамериканцами и ирландско-американскими опекунами безумных стариков. Культура, медицина и психиатрия. 1999; 23: 477–500. [PubMed] [Google Scholar]
  • Pennell BE, Bowers A, Carr D, Chardoul S, Cheung GQ, Dinkelmann K, et al. Разработка и внедрение тиражирования национального обследования коморбидности, национального обследования жизни в Америке и национального обследования для латиноамериканцев и американцев азиатского происхождения. Международный журнал методов психиатрических исследований.2004; 13: 241–269. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
  • Пилисук М., Хиллиер Паркс С. Сеть исцеления: Социальные сети и выживание человека. Ганновер, Нью-Хэмпшир: Университет Новой Англии Press; 1986. [Google Scholar]
  • Portes A, Rumbaut RG. Иммигрантская Америка: портрет. 2. Беркли: Калифорнийский университет Press; 1996. [Google Scholar]
  • Портес А., Степик А. Город на краю: преобразование Майами. Беркли: Калифорнийский университет Press; 1993. [Google Scholar]
  • Ramirez RR, Patricia de la Cruz G.Латиноамериканское население в США Вашингтон, округ Колумбия: Бюро переписи населения США; 2002. [Google Scholar]
  • Rao JNK, Scott AJ. О критериях хи-квадрат для многосторонних таблиц сопряженности с пропорциями ячеек, рассчитанными на основе данных обследования. Анналы статистики. 1984; 12: 46–60. [Google Scholar]
  • Rao JNK, Thomas DR. Критерии хи-квадрат для таблиц сопряженности. В: Скиннер С.Дж., Холт Д., Смит TMF, редакторы. Анализ комплексных обследований. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Джон Уайли и сыновья; 1989. С. 89–114. [Google Scholar]
  • Ривера FI.Контекстуализация опыта молодых латиноамериканцев: взаимосвязь между аккультурацией и депрессией. Журнал здоровья иммигрантов и меньшинств. 2007; 3: 237–244. [PubMed] [Google Scholar]
  • Роберт С.А. Социально-экономическое положение и здоровье: независимый вклад социально-экономического контекста сообщества. Ежегодный обзор социологии. 1999; 25: 489–516. [Google Scholar]
  • Росс К., Мировски Дж., Голдстин К. Влияние семьи на здоровье: обзор десятилетия. Журнал брака и семьи.1990; 52: 1059–1078. [Google Scholar]
  • Сабогал Ф., Марин Дж., Отеро-Сабогал Р. Испанская семья и аккультурация: что меняется, а что нет? Испанский журнал поведенческих наук. 1987. 9: 397–412. [Google Scholar]
  • Сальгадо де Снайдер Н. Факторы, связанные с аккультурационным стрессом и депрессивной симптоматикой у замужних мексиканских женщин-иммигрантов. Психология женщин Ежеквартально. 1987. 11: 475–488. [Google Scholar]
  • Sluzki CE. Миграция и семейный конфликт. Семейный процесс.1979; 18: 379–390. [PubMed] [Google Scholar]
  • StataCorp. Статистическое программное обеспечение Stata, выпуск 8.2. Колледж-Стейшн, Техас: Корпорация Стата; 2004. [Google Scholar]
  • Суарес-Ороско К., Тодорова И.Л., Луи Дж. Наверстать упущенное время: опыт разделения и воссоединения семей иммигрантов. Семейный процесс. 2002; 41: 625–643. [PubMed] [Google Scholar]
  • Turner JR. Социальная поддержка как фактор психологического благополучия. Журнал здоровья и социального поведения.1981; 22: 357–367. [Google Scholar]
  • Vega WA, Kolody B, Valle JR. Взаимосвязь семейного положения, доверительной поддержки и депрессии среди мексиканских женщин-иммигрантов. Журнал брака и семьи. 1986; 48: 597–605. [Google Scholar]
  • Vega WA, Kolody B, Valle R, Weir J. Социальные сети, социальная поддержка и их отношение к депрессии среди мексиканских женщин-иммигрантов. Человеческая организация. 1991; 50: 154–162. [Google Scholar]
  • Вега В.А., Паттерсон Т., Саллис Дж., Надер П., Аткинс К., Абрамсон И.Сплоченность и приспособляемость в мексиканских американских и англоязычных семьях. Журнал брака и семьи. 1986; 48: 587–867. [Google Scholar]
  • Vega WA, Rumbaut RG. Этнические меньшинства и здоровье. Ежегодный обзор социологии. 1991; 17: 351–383. [Google Scholar]

Определение зависимости

Зависимость — это излечимое хроническое заболевание, включающее сложные взаимодействия между мозговыми цепями, генетикой, окружающей средой и жизненным опытом человека.Люди с зависимостью употребляют психоактивные вещества или проявляют компульсивное поведение. и часто продолжается, несмотря на пагубные последствия.

Профилактические меры и подходы к лечению наркозависимости в целом столь же успешны, как и методы лечения других хронических заболеваний.

Загрузить этот документ или Загрузить полное описание зависимости


Предпосылки

Четкий язык и терминология в медицине критически важны для передачи текущих представлений о болезни, факторах риска, диагнозе, прогнозе, вариантах лечения, здоровье, и благополучие для пациентов, общественности, политиков, средств массовой информации и других лиц.Учитывая стигму, связанную с употреблением психоактивных веществ и зависимостью, это особенно актуально в отношении наркологической медицины. Терминология в этой области уже давно представляет проблемы для врачей, пациентов, членов семей, политиков, средств массовой информации и в целом. общественные. Даже название Американского общества наркологической медицины произошло от предыдущих терминов, встречающихся в названиях предшествующих организаций: алкоголизм, алкогольная и другие наркотические зависимости, наркология и, наконец, наркология.

Чтобы помочь прояснить значение терминов, связанных с зависимостью, используемых ASAM, Совет ASAM в 2007 году одобрил создание Группы действий по описательной и диагностической терминологии (DDTAG). Эта группа провела обширное исследование и подробно обсудила разработать длинные и краткие определения зависимости * от ASAM 2011 года, а также определения терминов, относящихся к лечению, выздоровлению и спектру употребления нездоровых психоактивных веществ. DDTAG отметил, что вариации в предположениях о том, что составляет желаемые результаты выздоровления, независимо от того, были ли они обеспечены профессиональным лечением или нет, были связаны с проблемами терминологии.

С 2011 года понимание и принятие наркозависимости как хронического заболевания мозга и возможности ремиссии и выздоровления возросли. В то же время растет признание роли профилактики и снижения вреда в спектр зависимости и выздоровления. В ответ на это Правление ASAM в 2018 году признало необходимость в обновленном определении зависимости, которое было бы более доступным для многих групп заинтересованных сторон ASAM, включая пациентов, СМИ и политики.Соответственно, Правление назначило Целевую группу для обновления терминов, касающихся зависимости и лечения зависимости. При участии внутренних и внешних заинтересованных сторон Целевая группа пересмотрела определение зависимости для использования в ASAM. заявления о политике.

Целевая группа также рекомендовала изъять из использования в документах ASAM определения терминов «выздоровление с помощью лекарств (MAR)» и «лечение с помощью лекарств (MAT)», которые были определены DDTAG как переходные термины.С развитием лечения от зависимости и его растущей интеграции с общей медицинской помощью рабочая группа рекомендовала ASAM принять общую медицинскую терминологию для описания лечения от зависимости. Поэтому ASAM рекомендует использовать термин «лекарство». для обозначения любых одобренных FDA лекарств, используемых для лечения зависимости. Однако ASAM признает продолжающееся широкое использование аббревиатуры «MAT» в законах, постановлениях, академической литературе, средствах массовой информации и на местном языке, а ASAM предлагает «MAT». следует читать и понимать как «лекарства для лечения зависимости.

* Архивировано в 2019 году

Определение:

Зависимость — это излечимое хроническое заболевание, включающее сложные взаимодействия между мозговыми цепями, генетикой, окружающей средой и жизненным опытом человека. Люди с зависимостью употребляют психоактивные вещества или проявляют компульсивное поведение. и часто продолжается, несмотря на пагубные последствия.

Профилактические меры и подходы к лечению наркозависимости в целом столь же успешны, как и методы лечения других хронических заболеваний.

Принято Советом директоров ASAM 15 сентября 2019 г.



Авторское право 2019. American Society of Addiction Medicine, Inc. Все права защищены. Разрешение на изготовление цифровых или бумажных копий этой работы для личного или классного использования предоставляется бесплатно при условии, что копии не делаются и не распространяются в коммерческих целях, в рекламных или рекламных целях, и эти копии содержат это уведомление и полную ссылку на первой странице. Републикация, систематическое воспроизведение, размещение в электронной форме на серверах, распространение по спискам или другое использование этого материала требует предварительное специальное письменное разрешение или лицензия Общества.На Заявления ASAM обычно можно ссылаться полностью только без редактирования или перефразирования и с надлежащей ссылкой на общество. Извлечение любого заявления для любых целей требует специального письменного разрешения Общества. Отчеты ASAM регулярно пересматриваются; следовательно, желающие использовать этот документ должны убедиться, что это самая последняя позиция ASAM по рассматриваемой теме.

Переезд в новую школу: советы семьям

Семьи могут оказаться в новых сообществах по многим причинам.Наиболее сложным является случай, когда переезд происходит внезапно, с небольшой подготовкой или без нее, когда семья переезжает в незнакомое место, и особенно когда семья была изгнана без средств. Такие обстоятельства распространены среди семей, которым необходимо эвакуироваться на длительный период времени в результате стихийного бедствия. Многие сталкиваются с дилеммами приема в школу своих детей, которые для некоторых включают дополнительные проблемы, связанные с удовлетворением потребностей детей с ограниченными возможностями или особыми потребностями в обучении.

Все дети имеют право на образование

Независимо от того, из какой общины вы приехали или в которую вы переехали, все дети школьного возраста имеют право на бесплатное государственное образование в местной школьной системе. Даже если у вас нет постоянного места жительства, законы штата и федеральные законы гарантируют посещение школы в соответствии с Законом Маккинни-Венто, который защищает бездомных детей. Детям, не имеющим постоянного адреса, гарантируются те же права на образование, что и всем другим детям, включая право на услуги специального образования, наличие плана 504 и школьный транспорт.Это включает в себя возможность зарегистрироваться в новой школе, не имея типичных записей, необходимых при регистрации в новом школьном округе (например, свидетельство о рождении, документы, подтверждающие местожительство и т. Д.). Кроме того, законы штата и федеральные законы гарантируют бесплатное и соответствующее образование каждому ребенку. с инвалидностью, возрастом от 3 до 21 года, и определенные разделы федерального закона о специальном образовании (IDEA) гарантируют продолжение услуг специального образования при переходе учащихся в новые школы. Дополнительную информацию о Законе МакКинни-Венто можно найти здесь.

Записывайте детей как можно скорее

В общинах с большим количеством переселенных семей должны быть доступны местные агентства, чтобы облегчить вам получение информации о близлежащих школах и регистрационной информации. Даже если вы живете один в новом городе, вы можете получить необходимую информацию, посетив государственную школу рядом с вами. Персонал школьного офиса должен иметь информацию о том, как записать ваших детей, а также информацию о доступных программах и услугах.Самый первый шаг — это зачислить ваших детей , чтобы они могли начать ходить в школу!

Сбор и реконструкция школьной и медицинской информации

В зависимости от состояния бывшей школы вашего ребенка, в настоящее время может быть невозможно быстро получить школьную и медицинскую документацию. Если нет, проверьте, есть ли у вас что-либо из следующего, и принесите в школу, когда пойдете записывать ребенка:

  • Свидетельство о рождении (во многих школах для регистрации требуется свидетельство о рождении, хотя есть и другие способы подтвердить возраст)
  • Записи прививок
  • Медицинские карты (отчеты о медицинских осмотрах, приемах лекарств, операциях и т. Д.))
  • Все индивидуальные образовательные программы (IEP) и все другие документы специального образования (включая отчеты об оценке, если таковые имеются, и описания помещений)
  • Все записи плана Раздела 504 (включая отчеты об оценке, если таковые имеются, и описания жилых помещений)
  • Табель успеваемости
  • Любые отчеты о результатах тестирования района или штата

Если у вас нет школьных документов и истории болезни вашего ребенка, найдите несколько минут, чтобы записать то, что вы (и ваш ребенок) помните, и принесите эти записи в школу.Помните, что если у вас нет документов и вы имеете право на статус бездомного в соответствии с Законом Маккинни-Венто, школа не может отказать вашему ребенку в праве на посещение школы. Не волнуйтесь, если вы не помните все подробности из истории образования вашего ребенка; Персонал новой школы вашего ребенка будет работать с вами, чтобы спланировать соответствующую образовательную программу. Задайте себе (или своему ребенку, если он достаточно взрослый) следующие вопросы:

  • Где мой ребенок учился в школе (начиная с детского сада) — укажите название школы (школ) и город.
  • Оставляли ли моего ребенка когда-либо в классе? Когда?
  • Получал ли мой ребенок какие-либо специальные инструкции? Сюда могут входить вмешательства (например, чтение, математика, письмо, консультации и т. Д.), Услуги одаренных или дополнительных знаний и / или услуги специального образования.
  • Если ваш ребенок имеет право на получение услуг специального образования, когда мой ребенок впервые начал получать услуги специального образования?
  • Был ли у моего ребенка план Раздела 504?
  • В каких сферах мой ребенок получил помощь или вмешательство в школе? (Чтение, математика, логопедия, физиотерапия, поведение, консультирование и т. Д.)
  • Если мой ребенок имел право на специальное образование, по какой категории он соответствовал? (Нарушения обучаемости, расстройства эмоционального поведения, расстройства речи и т. Д.)
  • Как мой ребенок получил специальное образование или услуги плана 504? (В спецклассе, спецшколе, с репетитором в малой группе, индивидуально с репетитором?)
  • Примерно сколько времени в день мой ребенок получал помощь специального образования?
  • Что я могу вспомнить о результатах последней оценки или проверки моего ребенка? Примерно как давно это было?
  • Что я могу вспомнить о целях в самом последнем плане IEP или 504 моего ребенка? Над чем он работал?
  • Сколько времени мой ребенок обучался в классной комнате?
  • Какие учебные материалы использовались с моим ребенком в обычном или специальном образовании? (Я помню название программы по чтению или математике?)
  • Был ли у моего ребенка план поведения? Какое поведение вызывало озабоченность? Какой был план?
  • Получил ли мой ребенок какие-либо приспособления или модификации — в классе, такие как специальные сиденья или приспособления, или на тестах, таких как дополнительное время?

Повышение устойчивости и приспособляемости

Необходимость переезда внезапно создает уникальные проблемы, связанные с решением.Это может способствовать социальному, экологическому и психологическому стрессу, который испытывают ваши дети и семья. Больше всего на детей будут влиять реакция родителей и других членов семьи, продолжительность переезда, их естественный стиль совладания и эмоциональная реактивность, а также их способность оставаться на связи с друзьями и другими знакомыми людьми и занятиями. По возможности, родители и другие лица, осуществляющие уход, должны:

  • Предоставьте детям возможность увидеть или установить контакт со старыми друзьями, а также завязать новые дружеские отношения.
  • Позвольте вашему ребенку брать в школу предметы, которые приносят комфорт, если это помогает уменьшить беспокойство.
  • Установите несколько распорядков дня, чтобы ребенок знал, чего ожидать (в том числе как можно скорее вернуться в школу).
  • Предоставьте ребенку возможность поделиться идеями и внимательно выслушайте его опасения или опасения.
  • Подчеркните жизнерадостность и способности вашего ребенка. Помогите им определить, что они сделали в прошлом, что помогло им справиться, когда они были напуганы или расстроены.Обратите их внимание на другие сообщества, которые пережили стихийные бедствия и выздоровели.
  • Будьте внимательны к сбоям, которые может вызвать переезд, и чутко реагируйте на потребности вашего ребенка.
  • Учитывайте уровень развития и уникальный опыт каждого ребенка; важно помнить, что по мере того, как дети различаются, будет меняться и их реакция на срыв переезда.
  • Поощряйте вашего ребенка участвовать во внеклассных мероприятиях, если им это нравится.
  • Поговорите со школой о возможностях ухода за детьми до и после школы.
  • Участвуйте в школьных семейных мероприятиях и познакомьтесь с учителями вашего ребенка и другими значительными взрослыми.

Адвокат по услугам для вашего ребенка

Важно, чтобы школы обеспечивали надлежащее обучение всех детей, в том числе детей с ограниченными возможностями. Если вашему ребенку требуется специальное обучение, усилия по определению, в каких услугах он нуждается, следует начинать сразу же после того, как вы зачислите ребенка, но может потребоваться некоторое время, чтобы разработать официальную IEP или план 504.Возможно, потребуется провести обследование (краткую оценку) или даже новую комплексную оценку, чтобы определить, какие услуги подходят для вашего ребенка. Тем временем вашего ребенка следует поместить в класс или программу, которая, по всей видимости, наиболее соответствует его потребностям, чтобы можно было начать обучение и чтобы школа могла начать сбор информации о его или ее навыках. Иногда школы могут быстро составить временный или «промежуточный» план IEP или 504 на основе предоставленной вами информации.Иногда ребенка помещают в программу, которая является «наиболее вероятной», и затем персонал начинает наблюдать, проверять и, возможно, проводить дополнительную оценку и вносить любые необходимые изменения, чтобы дать вашему ребенку соответствующие инструкции в наименее ограничивающей учебной среде. Несмотря на то, что существуют государственные и федеральные правила в отношении предоставления услуг специального образования, в необычных обстоятельствах важно, чтобы все участники подходили к ситуации с терпением и гибкостью, чтобы каждый ребенок имел возможность учиться в соответствующей школьной обстановке.

Когда вы устанавливаете контакты со школьным персоналом и агентствами или защитниками в сообществе, обязательно ведите журнал всех людей, с которыми вы общаетесь. Запишите имена и номера телефонов, чтобы можно было вернуться к нужному человеку.

Если у вас есть особые опасения по поводу эмоциональной реакции вашего ребенка или вашей семьи на стихийное бедствие или переезд, школьный психолог или социальный работник может помочь определить, подходят ли другие услуги. Помните, что травма, полученная в результате кризисного события, может оказать эмоциональное воздействие на ребенка и семью дома, в школе и на работе.Школьный психолог или другой школьный психиатр, вероятно, знает об общественных организациях и агентствах, которые могут предоставить различные ресурсы для помощи семьям, переехавшим в другое место жительства. Если ваш ребенок или вы являетесь инвалидом, спросите, существуют ли агентства или группы поддержки инвалидов для родителей и учащихся. Эти группы смогут дать совет по поводу получения соответствующих услуг и помочь объяснить местные и государственные правила, процедуры и ресурсы.

Помните, что переезд не меняет права вашего ребенка на образование или права на надлежащую правовую процедуру.Все меры предосторожности, предусмотренные разделом 504 или специальным образованием, по-прежнему применяются. Родители имеют право принимать участие во всех решениях, касающихся образования своего ребенка. Наконец, будьте активным партнером нового школьного персонала вашего ребенка. Всем, особенно вашему ребенку, будет полезна тесная совместная работа родителей и школы.

Дополнительные ресурсы

См. Полезные ресурсы по реагированию на стихийные бедствия для родителей, педагогов, специалистов в области психического здоровья и кризисных групп: www.nasponline.org/safety-and-crisis.

  • Помощь детям справиться со стихийным бедствием: информация для семей и педагогов
  • Как справиться с кризисом и дети с особыми потребностями
  • Стихийные бедствия и переселение учащихся с особыми потребностями: рекомендации для принимающих школ

По материалам раздаточного материала, написанного NASP после урагана Катрина.

© 2017, Национальная ассоциация школьных психологов, 4340 East West Highway, Suite 402, Bethesda, MD 20814, 301-657-0270, www.nasponline.org


Цитируйте этот документ как:

Национальная ассоциация школьных психологов. (2017). Переезд в новую школу: советы семьям [раздаточный материал]. Bethesda, MD: Автор.

Примечание. Школы и общественные организации могут адаптировать этот раздаточный материал к местным потребностям в образовательных целях и в целях поддержки учащихся, при условии, что NASP получит должное признание.

Почему родители и дети отчуждаются

Иногда моя работа больше похожа на служение, чем на терапию.Как психолог, специализирующийся на отчуждении семьи, я провожу дни, сидя с родителями, которые борются с глубоким чувством горя и неуверенности. «Если я заболею во время пандемии, сможет ли мой сын нарушить свое четырехлетнее молчание и свяжется со мной? Или я просто умру один? » «Как мне жить с такой болью, если я больше никогда не увижу свою дочь?» «Мы с внуками были так близки, и это отчуждение не имеет к ним никакого отношения. Они думают, что я их бросил?

С тех пор, как я написал свою книгу Когда родителям больно , моя практика заполнилась матерями и отцами, которые хотят помочь своим взрослым детям исцелить дистанцию ​​и научиться справляться с болью их потери.Я также лечу взрослых детей, которые отдалились от своих родителей. Некоторые из этих взрослых детей не хотят контактов, потому что их родители вели себя явно оскорбительно или отвергающе. Что еще хуже для их детей и самих себя, некоторые родители не могут исправить или посочувствовать ущербу, который они причинили или продолжают наносить. Однако мое недавнее исследование — и моя клиническая работа за последние четыре десятилетия — показали мне, что вы можете быть сознательным родителем, и ваш ребенок может по-прежнему не желать иметь с вами ничего общего, когда станет старше.

Прочтите: Уважаемый терапевт: Моя дочь не хотела отношений со мной в течение 25 лет

Однако они приходят к отчуждению, родители и взрослые дети, кажется, смотрят на прошлое и настоящее совершенно разными глазами. Отчужденные родители часто говорят мне, что их взрослый ребенок переписывает историю своего детства, обвиняя их в том, чего они не делали, и / или не осознавая, каким образом родитель продемонстрировал свою любовь и приверженность. Взрослые дети часто говорят, что родители издеваются над ними, не признавая вреда, который они причинили или продолжают причинять, не уважают их границы и / или не желают принимать требования взрослого ребенка к здоровым отношениям.

Обе стороны часто не осознают, насколько сильно изменились правила семейной жизни за последние полвека. «Никогда прежде семейные отношения не рассматривались как взаимосвязанные с поиском личностного роста, стремлением к счастью и необходимостью противостоять и преодолевать психологические препятствия», — говорит историк Стефани Кунц, директор по образованию и исследованиям Совета по современности. Семьи, сказали мне в электронном письме. «На протяжении большей части истории семейные отношения строились на взаимных обязательствах, а не на взаимопонимании.Родители или дети могут упрекать другого в невыполнении / признании своего долга, но идея о том, что родственник может быть обвинен в неуважении / признании чьей-либо «личности», была бы непостижимой ».

Историк Стивен Минц, автор книги Плот Гака: История американского детства , сделал аналогичное наблюдение в электронном письме: «В прошлом семьи боролись за материальные ресурсы — землю, наследство, семейную собственность. Они все еще существуют, но все это усугубляется и усиливается мышлением, которое действительно кажется характерным для нашего времени.Наши конфликты часто носят скорее психологический, чем материальный характер, и поэтому их еще труднее разрешить ».

В книге The Marriage-Go-Round социолог из Университета Джонса Хопкинса Эндрю Черлин писал, что, начиная с конца 19 века, традиционные источники идентичности, такие как класс, религия и община, постепенно начали заменяться с упором на личные. рост и счастье. Ко второй половине 20-го века в американских семьях произошли изменения, которые, по словам Черлин, были «непохожи на все, что когда-либо видели предыдущие поколения американцев.

Решение, кого оставить в жизни, а каких — нет, стало важной стратегией для достижения этого счастья. Хотя нет ничего особенно современного в семейных конфликтах или желании чувствовать себя изолированными от них, понимание отчуждения члена семьи как выражения личностного роста, как это обычно делается сегодня, почти наверняка ново.

Конечно, не все люди основывают свои представления о семье на этих более индивидуальных принципах. «Большинство семей иммигрантов, особенно в первом поколении, по-прежнему ценят взаимозависимость и сыновний долг», — отмечает Минц. «Однако в последние десятилетия большинство американских семей испытали ослабление [расширенных] родственных связей и высокий уровень мобильности и рассредоточенности. Я бы сказал, что эти факторы увеличили возможности семейного отчуждения, чем в прошлом ».

Отчуждение, кажется, затрагивает небольшую, но значительную часть семей в Соединенных Штатах, и это происходит сегодня на фоне рекордно высоких родительских вложений. В течение последних 50 лет люди из разных классов работали усерднее, чем когда-либо, чтобы быть хорошими родителями.Они отказались от хобби, сна и времяпрепровождения с друзьями в надежде вывести своих отпрысков на успешную взрослую жизнь.

С другой стороны, это увеличение затрат времени и любви означает, что родители и взрослые дети находятся в более постоянном и позитивном контакте, чем в предыдущих поколениях. Из-за вероятности развода у многих родителей за последние полвека были основания полагать, что отношения с их ребенком могут быть единственной связью, на которую они могут рассчитывать — той, которая, скорее всего, сохранится в будущем.Тем не менее, точно так же, как нереалистично завышенные ожидания удовлетворения от брака иногда увеличивают риск развода, нереалистично завышенные ожидания от семьи как источника счастья и смысла могут увеличить риск отчуждения.

Исследования отчуждения родителей стремительно развивались в последнее десятилетие, что, возможно, отражает рост числа затронутых семей. Согласно опросу, проведенному в 2015 году с участием более 800 человек, большинство отчуждений между родителем и взрослым ребенком инициируется ребенком.Обследование матерей в возрасте от 65 до 75 лет, имеющих как минимум двух живых взрослых детей, показало, что около 11 процентов проживали отдельно от ребенка, а 62 процента сообщили, что контактировали хотя бы с одним ребенком реже одного раза в месяц.

В этих и других исследованиях общими причинами, которые приводили отчужденные взрослые дети, были эмоциональное, физическое или сексуальное насилие в детстве со стороны родителей, «токсичное» поведение, такое как неуважение или обидчивость, чувство отсутствия поддержки и столкновение ценностей. Родители с большей вероятностью будут винить в отчуждении свой развод, супруга своего ребенка или то, что они воспринимают как «право ребенка».

Хотя отчуждение может возникать по многим причинам, развод, по-видимому, увеличивает риск как для матери, так и для отцов, особенно для отцов. Отцы также подвергаются большему риску разлучения со своими детьми, если они никогда не состояли в браке с матерью, и могут иметь более отдаленные отношения со своими детьми, если они снова выйдут замуж в более позднем возрасте. В моем опросе более 1600 отчужденных родителей, кратко изложенном в моей будущей книге Правила отчуждения , более 70 процентов респондентов были разведены с другим биологическим родителем отчужденного ребенка.

Почему развод увеличивает риск? В своей клинической работе я увидел, как развод может радикально изменить давние узы лояльности, благодарности и обязательств в семье. Это может соблазнить одного родителя отравить ребенка против другого. Это может заставить детей пересмотреть свою жизнь до развода и изменить свою точку зрения, так что теперь они поддерживают одного родителя и противостоят другому. Он может привлекать новых людей — приемных родителей или сводных братьев и сестер — чтобы соревноваться с ребенком за эмоциональные или материальные ресурсы.Развод, а также разлучение родителей, которые никогда не состояли в браке, могут изменить траекторию притяжения семьи, так что со временем члены семьи все дальше и дальше уходят от досягаемости друг друга. И когда они это сделают, они могут не чувствовать себя обязанными возвращаться.

Но в других случаях отчуждение рождается из любви. Одним из недостатков осторожного, сознательного и тревожного воспитания, которое стало обычным явлением в Соединенных Штатах, является то, что наши дети иногда слишком много от нас получают — не только наше время и преданность делу, но и наше беспокойство, наша забота .Иногда устойчивое течение нашего движения к детям создает такую ​​мощную волну, что грозит столкнуть их с их собственных причалов; это оставляет их неспособными встать на ноги, пока они не окажутся вне досягаемости родителей. Иногда им нужно оставить родителя, чтобы найти себя.

Прочтите: «Интенсивное» воспитание стало нормой в Америке

И иногда дети чувствуют слишком большую ответственность за счастье своих родителей. Я часто слышу, как отчужденные взрослые дети просят родителей об улучшении границ в качестве условия примирения.Как писал Эндрю Соломон в книге Вдали от дерева : «Нет противоречия между любовью к кому-то и чувством обременения этим человеком. В самом деле, любовь увеличивает бремя ».

Многие отцы и матери говорят мне, что они чувствуют себя преданными из-за отсутствия доступа или отзывчивости своих детей, особенно тех, кто обеспечил своих детей жизнью, которую они считают завидной по сравнению с их собственным детством. Как сказал мне социолог из Университета Вирджинии Джозеф Э. Дэвис, родители ожидают «взаимных родственных связей», в которых их родительские годы будут вознаграждены более поздней близостью.Профессор философии Чикагского университета Агнес Каллард сказала мне в интервью, что это ожидание взаимности чревато, потому что «сегодня границы родительского воспитания неясны. Если получения крова, еды и одежды достаточно, то большинство из нас должны быть благодарны своим родителям, независимо от того, как складывается наша жизнь ». Однако, если родители должны производить счастливых взрослых, тогда, справедливо или нет, взрослые дети могут возложить на родителей ответственность за свое несчастье.

По моему опыту, сегодняшних родителей взрослых детей отчасти смущает то, насколько мало у них сил, когда их ребенок решает прекратить контакт.С точки зрения взрослого ребенка, отчуждение может принести много пользы: освобождение от тех, кого считают обидными или угнетающими, утверждение власти в отношениях и чувство контроля над тем, кого оставить в своей жизни. Для матери или отца мало пользы, когда их ребенок прерывает контакт. Вместо этого родители описывают глубокие чувства потери, стыда и сожаления.

Хотя большая часть исследований сосредоточена на родителях и взрослых детях, отчуждение между другими членами семьи может быть не редкостью.Профессор коммуникаций Вашингтонского университета Кристина Шарп обнаружила, что отчуждение между родителями и взрослыми детьми часто приводит к возникновению других типов семейных расколов. В предстоящем исследовании отчуждения братьев и сестер преподаватель Университета Эдж-Хилл Люси Блейк обнаружила, что споры по поводу ухода за стареющими родителями были частой причиной этих разногласий, как и жестокое обращение с братьями и сестрами. Она также обнаружила, что разлученные братья и сестры часто сообщали, что их родители обращались с ними хуже, чем с другими братьями и сестрами.

Разлучившись со своими родителями, журналист и исследователь Бекка Бланд основала в Великобритании благотворительную организацию Stand Alone, которая предоставляет образование и поддержку людям, разлученным со своими семьями. (В этом году я также начинаю программу обучения отчуждению с Бландом.) Она отмечает, что, прежде чем рассматривать отчуждение, жизненно важно дать родителям больше информации о том, что создает конфликт. «Хотя отчуждение может быть очень необходимо, важно, чтобы вы дали своим родителям время и возможность услышать вашу точку зрения и то, что вы хотите, чтобы они изменили», — сказал Блэнд в электронном письме.Тем, кто готов к примирению, я бы также предложил поработать с семейным психотерапевтом или посредником, чтобы поговорить с вашими родителями на деликатные или болезненные темы.

Поскольку взрослый ребенок обычно инициирует отчуждение, родители часто должны сделать первые шаги к примирению. В своей практике и в проведенном мною опросе я убедился, что, когда происходит примирение, родители часто связывают успешное воссоединение с усилиями с их стороны по исправлению положения, такими как принятие на себя ответственности за прошлый вред; проявление сочувствия к точке зрения и чувствам взрослого ребенка; выражение готовности изменить проблемное поведение; и принятие просьбы своего ребенка об установлении более строгих границ в отношении конфиденциальности, количества контактов и времени, проведенного с внуками.Также крайне важно избегать дискуссий о «правильном» и «неправильном», вместо этого предполагая, что в точке зрения ребенка есть хотя бы зерно истины, хотя это и расходится с точкой зрения родителей.

Отцы часто менее охотно соглашаются с этими условиями, чем матери. Готовность матерей сочувствовать или работать, чтобы понять точку зрения ребенка, может быть результатом того, что женщины несут более высокий стандарт ответственности за поддержание семейных отношений, чем мужчины.Отцы тоже глубоко ранены отчуждением, но склонность мужчин скрывать депрессию гневом, социальной изоляцией и изолированностью может сделать их менее затронутыми, чем они есть на самом деле. Им также может казаться, что отказ от просьб ребенка больше соответствует их идеалам мужественности и поддержанию авторитета в отношениях.

Есть хорошие и плохие черты современной семейной жизни, в которой отношения часто основаны больше на привязанности, чем на долге или послушании.В наше время люди, которых мы выбираем для близости, представляют не только предпочтения, но и глубокое выражение нашей идентичности. Мы свободны окружать себя теми, кто отражает наши глубочайшие ценности, включая родителей. Мы чувствуем себя вправе призывать близких быть более чуткими к нашим потребностям, эмоциям и чаяниям. Эта свобода позволяет нам стать непривязанными и защищенными от обидных или оскорбительных членов семьи.

Тем не менее, в менее серьезных сценариях наша американская любовь к потребностям и правам человека скрывает, сколько горя мы причиняем тем, кого оставляем позади.Мы можем рассматривать отсечение членов семьи как смелость, а не как избегание или эгоизм. Мы можем убедить себя, что лучше действовать в одиночку, чем выполнять всю работу, необходимую для разрешения конфликта. Некоторые проблемы могут оказаться неразрешимыми, но есть также отношения, которые не нужно терять навсегда.

Иногда хочется видеть в членах семьи еще одно бремя в и без того сложной жизни. Может быть трудно увидеть их неловкие попытки заботиться о нас, запутанный характер их борьбы и историю, которую они несут, спотыкаясь в настоящем.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *