в чём мы больше нуждаемся?
Рубрики : Переводы, Последние статьи, Психология
Нашли у нас полезный материал? Помогите нам оставаться свободными, независимыми и бесплатными, сделав любое пожертвование или купив что-то из нашего литературного мерча.
Почему мы стремимся к счастью? Приносит ли нам радость обретение смысла жизни? Что говорит современная психология о связи этих понятий и значении для каждого из нас? На страницах Scientific American есть интересный материал известного психолога Скотта Барри Кауфмана, в котором учёный разбирается, что такое счастье и смысл жизни, и может ли быть между ними компромисс. Моноклер перевёл статью Кауфмана и публикует этот краткий экскурс в психологию с зарисовками несчастной, но содержательной жизни и счастливого, но бессмысленного существования.
Люди могут напоминать других существ в их стремлении к счастью, но поиск смысла жизни является тем, что делает нас человеком.
— Рой Баумейстер
.
Стремление к счастью и смыслу – два центральных мотива в жизни каждого. Множество исследований (1) в области позитивной психологии показывают, что счастье и смысл, на самом деле, являются основными составляющими хорошего самочувствия. Эти два понятия сильно коррелируют (2) и часто подпитывают друг друга. Чем больше смысла мы находим в жизни, тем счастливее мы чувствуем себя, и чем больше мы испытываем счастья, тем более мы воодушевляемся на поиск новых смыслов и целей.
Но не всегда.
Возросшее количество исследований по этой теме показывает (3), что между стремлением к счастью и поиском смысла жизни могут быть как компромиссы, так и разногласия. Вспомнить хотя бы «парадокс родительства»: молодые люди часто сообщают, что были бы счастливы иметь детей, но родители, которые живут с детьми, как правило, дают очень низкую оценку своей удовлетворенности и ощущения счастья. Создается впечатление, что воспитание детей может негативно сказаться на счастье, но увеличить смысл.
В своей восхитительной книге «Смыслы жизни» («Meanings of Life») Рой Баумейстер использует подобные примеры, чтобы доказать: люди стремятся не только к счастью, но и к обретению смысла жизни. Об этом же говорил выдающийся австрийский психиатр Виктор Франкл, когда описывал свой трагический опыт жизни в концлагере во время Холокоста, и утверждал, что людям свойственна «воля к смыслу.
По этому поводу можно также посмотреть публичную лекцию доктора философских наук Наталии Кузнецовой о теориях счастья — от Аристипа и Эпикура до Канта и Шопенгауэра.
В последние годы ряд экспериментов подтверждает эти тонкие различия между счастьем и смыслом. В рамках одного из исследований (4) Баумейстер и его коллеги обнаружили, что такие факторы, как ощущение связи с другими, ощущение продуктивности, нахождения не в одиночестве и отсутствие скуки способствовали появлению как ощущения счастья, так и смысла происходящего.
Тем не менее, ученые также нашли некоторые важные различия в нашем отношении к этим сторонам человеческого бытия:
- Определение своей жизни как лёгкой или трудной было связано с ощущением счастья, а не смысла;
- Здоровое состояние чаще связывают со счастьем, а не со смыслом;
- Хорошее настроение также вызывало счастливые переживания, а не ощущение смысла;
- Нехватка денег больше влияла на ощущение счастья, чем на ощущение смысла;
- Люди, чья жизнь была наполнена смыслом, соглашались, что «отношения дороже достижений»;
- Помощь нуждающимся людям была связана с вопросом смысла жизни, не счастья;
- Глубокие размышления крепко связаны с осмысленностью, а не со счастьем;
- Счастье было больше связано с позицией получателя, а не дарителя, в то время как осмысленность больше коррелировала с позицией дающего, а не получающего;
- Чем больше люди ощущали, что их деятельность была совместима с важными для них темами и их ценностями, тем больший смысл они вкладывали в свою активность;
- Видение себя мудрым, творческим и даже тревожным было связано с вопросами смысла и не имело никакого отношения к счастью (в некоторых случаях даже показывало отрицательную связь).
Похоже, что счастье больше связано с удовлетворением потребностей, получением того, что вы хотите, и общим хорошим самочувствием, в то время как наделение чего-либо смыслом связано с уникальной внутренней работой человека – поиском и освоением собственной идентичности, самовыражением и осмыслением своего прошлого, настоящего и будущего опыта.
Подтверждение этой идеи можно найти в недавно вышедшем лонгитюдном исследовании (5) Джо Энн Айб о влиянии счастья и создании смысла. Её работа преодолевает некоторые ограничения предыдущих исследований из этой сферы, например, опору на опросники участников и оценку счастья и смысла в определённый момент времени.
Эйб анализирует меру счастья и ощущение присутствия смысла в жизни людей, основываясь на еженедельных журналах, которые писались в течение одного семестра. Участникам была предоставлена свобода писать, о чём им хочется, с детальным анализом их мыслей и чувств. Таким образом, данное исследование позволило людям анализировать свои эмоции и осмысливать свой опыт на протяжении времени.
После этого журналы были проверены с помощью компьютерной программы (6), анализирующей текст, которую разработал Джеймс Пеннебейкер с коллегами. Счастье оценивалось по частоте слов, описывающих положительные эмоции (смеяться, рад и т.д.).
Со смыслом немного сложнее. Существует точка зрения (7), что «смысл» состоит по меньшей мере из двух компонентов: когнитивной обработки, включающей осмысление и интеграцию опыта, и компонента цели, который является более мотивационным и включает активное преследование долгосрочных целей, таких как поиск собственной идентичности и преодоление узких эгоистических интересов. Эйб оценивала когнитивный компонент смысла, анализируя частоту причинных слов («например», «потому что», «причина») и слов, связанных с пониманием («например», «понять», «осознать»). Целевой компонент смысла оценивался с помощью анализа частоты использования местоимений третьего лица, которые могли бы указывать на отдаленные перспективы и планы на будущее этого третьего лица.
Что нашла Эйб? Во-первых, результаты показали, что частота положительных эмоций была очень мало связана с оценкой адаптивного поведения испытуемых на стадии реализации их планов (время которого варьировалось от полугода до 7 лет). По факту, положительная эмоциональность была чаще связана с подавлением эмоций впоследствии. Этот вывод согласуется с другими исследованиями, показывающими, что даже если создание смысла связано с отрицательными эмоциями на раннем этапе, это может способствовать большей гибкости и благополучию в долгосрочной перспективе.
Это открытие также демонстрирует потенциальную темную сторону безмятежного счастья. В то время как счастье способно заставить нас чувствовать себя хорошо в данный момент, со временем избегание негативных мыслей и чувств может остановить рост личного развития. В конце концов, для развития личности необходим весь спектр эмоций (8, 9). Существуют также исследования, которые показывают, что долго длящееся счастье порождает в конце концов повышенное чувство одиночества (10) и снижение ощущения благополучия (11).
В противоположность этому, измерения смысла (когнитивных процессов и целей), так или иначе присутствующего в текстах, показали положительную связь с большей адаптированностью экспериментируемых. В частности, склонность к когнитивной обработке коррелировала с твёрдостью характера (страстью и упорством в достижении долгосрочных целей), а самодистанцирование было прочно связанно с благодарностью и хорошим самочувствием и отрицательно — с подавлением эмоций. Более того, взаимодействие между когнитивной обработкой и самодистанцированием дополнительно связаны со степенью адаптации. Есть основания полагать, что создание смысла наиболее влияет на адаптацию, если о будущих перспективах мыслить в категориях третьего лица (он сделает, у него получится и т.д.).
Это исследование уточняет некоторые положения активно формирующейся науки смысла (3). При изучении смысла и его сходства и различия со счастьем важно использовать различные методы. В дополнение к письменному самоанализу и написанию журналов другие исследователи используют аналоги оценок (12) и геномные методы (13).
Чтобы получить более полную картину, мы должны смотреть на общие данные, которые мы получаем с помощью всех этих методов.
Хотя это исследование было сфокусировано на различиях между счастьем и смыслом, следует отметить, что оптимальное состояние человека часто зависит от обоих факторов. Как отметил Тодд Кашдан с коллегами, «годы исследований психологии благополучия показали, что люди чаще счастливы, когда они вовлечены в значимые занятия и деятельность, приносящую благо». Действительно, когда мы вовлечены в работу, которая соответствует нашим лучшим сторонам (нашему лучшему «Я»), мы часто отмечаем самые высокие уровни удовлетворенностью жизнью.
На мой взгляд, дальнейшее исследование сходства и различия между счастьем и смыслом может внести существенный вклад в наше понимание заветной точки эмоционального благополучия: этой кажущейся магической комбинации счастья и смысла, основанной на значимости и благе, которая в конечном счёте может привести нас к лучшей жизни. Это было бы действительно значимо.
Об авторе
Скотт Барри Кауфман — психолог, автор книг, руководитель научного направления Института воображения при университете Пенсильвании.
Ссылки на исследования
1. Martin E. P. Seligman . Flourish: A Visionary New Understanding of Happiness and Well-being (2012 г.).
2. Todd B. Kashdan, Robert Biswas-Dienerb & Laura A. Kingc «The Reconsidering happiness: the costs of distinguishing between hedonics and eudaimonia». Journal of Positive Psychology: Dedicated to furthering research and promoting good practice Vol. 3, Issue 4, 2008, p. 219-233
3. Paul T. P. Wong «The Human Quest for Meaning: Theories, Research, and Applications (Personality and Clinical Psychology)»
4. Roy F. Baumeistera, Kathleen D. Vohsb, Jennifer L. Aakerc &Emily N. Garbinsky «Some key differences between a happy life and a meaningful life». Vol. 3, Issue 4, 2008, p. 219-233.
5. Jo Ann A. Abe «A longitudinal follow-up study of happiness and meaning-making».
Journal of Positive Psychology: Dedicated to furthering research and promoting good practice (2015).
6. «The Psychological Meaning of Words: LIWC and Computerized Text Analysis Methods». Journal of Language and Social Psychology 2010, 29: 24.
7. Paul T. P. Wang «A Decade of Meaning: Past, Present, and Future»
8. Todd Kashdan (Author), Robert Biswas-Diener (Author), Jeff Cummings (Reader) «The Upside of Your Dark Side: Why Being Your Whole SelfNot Just Your «Good» SelfDrives Success and Fulfillment»/ Audiobook.
9. Jo Ann A. Abe. «Differential Emotions Theory as a Theory of Personality Development». Emotion Review, November 18, 2014.
10. Mauss, I. B., Savino, N. S., Anderson, C. L., Weisbuch, M., Tamir, M., & Laudenslager, M. L. (2011, September 12). The Pursuit of Happiness Can Be Lonely. Emotion. Advance online publication. doi: 10.1037/a0025299
11. Iris B. Mauss, Maya Tamir, Craig L. Anderson, Nicole S. Savin «Can Seeking Happiness Make People Happy? Paradoxical Effects of Valuing Happiness».
Emotion. 2011 Aug; 11(4): 807–815.
12 Tyler F. Stillman1, Nathaniel M. Lambert2, Frank D. Fincham2, and Roy F. Baumeister «Meaning as Magnetic Force: Evidence That Meaning in Life Promotes Interpersonal Appeal». Social Psychological and Personality Science 000(00) 1-8.
13. Barbara L. Fredrickson, Karen M. Grewen, Kimberly A. Coffey, Sara B. Algoe, Ann M. Firestine, Jesusa M. G. Arevalo, Jeffrey Ma, Steven W. Cole «A functional genomic perspective on human well-being». PNAS.
По материалам: «Тhe Differences between Happiness and Meaning in Life», Scientific American
Обложка: Семейная вечеринка, Италия, 1983. Leonard Freed / Magnum
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
исследованияпсихология
Похожие статьи
Счастье и смысл жизни — Психологос
Счастье является одной из важнейших ценностей современного человека, но это говорит только о том, что мы живем в обществе потребления.
Счастье — это про получение. Вы про это знаете?
Одно из замечательных упражнений на тренингах синтон-программы — это подарки друг другу картинок счастья и картинок любви. Участники обычно не сразу понимают, в чем между ними разница.
.. Вы выходите из тёмного подъезда, а на улице светит солнышко, набухают почки, и в воздухе стоит запах весны.
… Или — вы лежите на песчаном пляже, слышите шум моря, а вашу кожу обдувает приятный, чуть прохладный ветерок…
Вопрос — эти картинки про счастье или про любовь?
А если вы ждете любимого, готовите ему его любимое блюдо и накрываете на стол так, чтобы он понял — этот вечер посвящен ему: это только про счастье и или еще и про любовь?
Счастье — это радость получения, любовь — это радость дарения. Получать для себя — понятно, а думать о другом и отдавать свое кому-то другому — труднее, именно поэтому счастья хочется каждому, но далеко не все понимают ценность любви.
Такая же ситуация со счастьем и смыслом жизни.
Счастья хочется каждому, но далеко не для всех счастье является смыслом жизни. В современной культуре потребительского общества о праве каждого на счастье рассказывают уже детям, а о том, что жизнь может и должна быть осмысленной, должна быть «зачем», не слышали даже большинство взрослых.
Смысл жизни — то, ради чего проживается человеком его индивидуальная жизнь, это ответ на вопрос «Зачем я живу?». А много у нас тех, кто в здравом состоянии задаются подобным вопросом?
Фильм «Юлий Цезарь»
Видение смысла жизни — это видение перспективы, видение будущего, ради которого стоит жить. Если счастье достаточно чувствовать, то о смысле жизни нужно думать. Ну и много у нас людей, склонных думать? Если людей не учить этому специально, о будущем думает мало кто. Более того, вал психологической литературы сегодня учит жить чувствами, а не головой, и жить только «здесь и сейчас», не размышляя о каком-то будущем… В результате о каком либо «смысле жизни» так воспитанные люди думать уже и не хотят, и тема смысла жизни волнует, похоже, только невротиков, у которых жизнь все никак не складывается.
..
Счастье и смысл жизни — достаточно разные вещи. У человека может быть в жизни счастье, но не быть в жизни смысла. И наоборот — смысл есть, а счастья нет.
Человек может быть ситуативно счастлив (выспался, поел, вдоволь поплавал или вкусно понежился), но жить при этом без смысла жизни, не иметь радости смысла жизни. Другой в это время в неуюте и напряжении, но видит ради чего все это — и просыпается в каждый новый день с радостью, поскольку знает, зачем живет. «Тот, кто знает Зачем, выдержит любое Как» — писал Ницше.
Если жизнь уподобить маршруту, то смысл жизни — одно из его направлений, а счастье — один из способов передвижения по этому маршруту. Кто-то в своей жизни выбирает направлением вовсе не смысл жизни, а другие ценности — развлечения или достаток, здоровье или острые переживания… Большое число наших сограждан вовсе не заморачиваются направлением своей жизни, считая вполне достаточным удовлетворение своих потребностей, а те, кто не научился жить счастливо, могут поставить счастье смыслом своей жизни.
..
Фильм «Амели»
При этом счастье само по себе целью и смыслом жизни не является. Точнее, может являться, а может и нет: все зависит от типа личности, взглядов и мотивов человека. Если все ваше счастье — отдирать обои и складывать ботинки в ряд, кажется, что такое счастье недостойно взрослого человека.
Для православного человека счастье как наслаждение радостями современного мира — не смысл жизни, а дьявольское соблазнение. Смысл его жизни — приближение к Богу, спасение души. Можно сказать, что счастье православного человека — в служении Богу, но размышления о счастье в принципе для православия не характерны. При этом важно помнить, что для любого христианина уныние является одним из страшнейших грехов.
Для деятельного человека счастье — ресурс и инструмент. Деятельному человеку счастье помогает, когда оно становится привычным фоном и источником энергии. Счастье мешает, когда отвлекает от дел.
Академик Любищев, подводя итоги года, как-то написал: «В этом году сделал мало.
Был счастлив». За этими словами слышится то ли раздумье, то ли — печаль.
Для процессника счастье может являться целью и смыслом жизни, это его ценности. Результатнику важнее результат, а переживания и счастье во вторую очередь. Смотри Счастье и типы личности
Наполеон, оглядываясь на свою жизнь, сосчитал в ней всего четыре счастливых дня. Ну и что? Ему нужна была Франция, он хотел подарить Франции свободу, разумные законы, эффективную экономику — и это было для него важнее, чем его личные переживания. Большие люди на свои эмоции обращают внимание не слишком много. А на результаты — внимание обращают обязательно. Это им важно.
В синтон-подходе, счастье — это не цель, а только способ жизни разумного человека. Это естественный фон жизни, который не приходит к нам (при приближении к целям), а который мы сами создаем несложными ключами и механизмами. Мы это делаем — или не делаем. И иногда вовсе это не нужно делать, если позитив начинает противоречить более важным целям и ценностям.
В настоящей, правильной жизни никто не обещает вам полного и абсолютного счастья, вы часто будете переживать и дефицит, и нехватку. Вы это обязательно почувствуете. Когда вам категорически не будет хватать целой жизни, когда вы всем телом будете ощущать, что вам позарез нужно три жизни последовательно и хотя бы две параллельно, когда каждый день для вас страшно короткий — у вас правильная жизнь!
Отличается ли счастливая жизнь от осмысленной?
Философы, исследователи, духовные лидеры — все они спорили о том, что делает жизнь достойной жизни. Это жизнь, наполненная счастьем, или жизнь, наполненная целью и смыслом? Есть ли вообще разница между ними?
Подумайте об правозащитнице, которая борется с угнетением, но попадает в тюрьму — счастлива ли она? Или общественное животное, которое проводит ночи (а иногда и дни), прыгая с вечеринки на вечеринку, — разве это хорошая жизнь?
Это не просто академические вопросы. Они могут помочь нам определить, куда мы должны вкладывать свою энергию, чтобы жить той жизнью, которой мы хотим.
Недавно некоторые исследователи подробно изучили эти вопросы, пытаясь выявить различия между полноценной и счастливой жизнью. Их исследование предполагает, что в жизни есть нечто большее, чем счастье, и даже ставит под сомнение некоторые предыдущие открытия в области позитивной психологии, заслужив достаточное количество публикаций в прессе и критики.
Реклама ИксПознакомьтесь с набором инструментов «Большое добро»
Из GGSC на вашу книжную полку: 30 научно обоснованных инструментов для хорошего самочувствия.
Споры вокруг него поднимают большие вопросы о том, что на самом деле означает счастье: хотя в жизни может быть нечто большее, чем просто счастье, в «счастье» также может быть нечто большее, чем просто удовольствие.
Пять отличий между счастливой и наполненной смыслом жизнью
«Счастливая и наполненная смыслом жизнь имеют некоторые различия, — говорит Рой Баумейстер, профессор психологии Фрэнсиса Эппса из Университета штата Флорида.
Он основывает это утверждение на статье, которую он опубликовал в прошлом году в Journal of Positive Psychology , в соавторстве с исследователями из Миннесотского и Стэнфордского университетов.
Баумайстер и его коллеги опросили 397 взрослых в поисках корреляции между их уровнем счастья, смыслом и различными другими аспектами их жизни: их поведением, настроением, отношениями, здоровьем, уровнем стресса, работой, творческими занятиями и многим другим.
Они обнаружили, что осмысленная и счастливая жизнь часто идут рука об руку, но не всегда. И им было любопытно узнать больше о различиях между ними. Их статистический анализ пытался отделить то, что приносило смысл жизни, но не счастье, и то, что приносило счастье, но не смысл.
Их результаты показывают, что смысл (отдельно от счастья) не связан с тем, здоров ли человек, имеет ли он достаточно денег или чувствует себя комфортно в жизни, в то время как счастье (отдельно от смысла) связано. В частности, исследователи определили пять основных различий между счастливой и полноценной жизнью.
- Счастливые люди удовлетворяют свои желания и потребности, но это кажется совершенно неуместным для полноценной жизни. Таким образом, здоровье, богатство и легкость в жизни были связаны со счастьем, но не со смыслом.
- Счастье предполагает концентрацию на настоящем, в то время как осмысленность предполагает больше размышлений о прошлом, настоящем и будущем, а также об отношениях между ними. Кроме того, счастье считалось мимолетным, а осмысленность длилась дольше.
- Значимость проистекает из отдачи другим людям; счастье приходит от того, что они дают вам. Хотя социальные связи были связаны как со счастьем, так и со смыслом, счастье больше было связано с выгодами, которые человек получает от социальных отношений, особенно дружбы, тогда как значимость была связана с тем, что человек дает другим, например, забота о детях. В соответствии с этим самопровозглашенные «берущие» были счастливее, чем самопровозглашенные «дающие», и проведение времени с друзьями было связано со счастьем больше, чем со смыслом, в то время как проведение большего количества времени с любимыми было связано со смыслом, но не со счастьем.
- Полноценная жизнь связана со стрессом и испытаниями. Более высокий уровень беспокойства, стресса и беспокойства был связан с более высокой осмысленностью, но с более низким уровнем счастья, что говорит о том, что участие в сложных или трудных ситуациях, которые находятся за пределами вас или ваших удовольствий, способствует осмысленности, но не счастью.
- Самовыражение важно для смысла, но не для счастья. Делать что-то для самовыражения и заботиться о личной и культурной идентичности было связано со значимой, но не счастливой жизнью. Например, считать себя мудрым или творческим человеком было связано со смыслом, но не со счастьем.
Одним из наиболее удивительных результатов исследования было то, что даяние другим было связано со смыслом, а не с счастьем, в то время как взятие у других было связано со счастьем, а не со смыслом. Хотя многие исследователи обнаружили связь между даянием и счастьем, Баумайстер утверждает, что эта связь связана с тем, как человек придает значение акту даяния.
«Если мы просто посмотрим на помощь другим, простой эффект заключается в том, что люди, помогающие другим, становятся счастливее», — говорит Баумайстер. Но когда вы устраняете влияние смысла на счастье и наоборот, говорит он, «тогда помощь делает людей менее счастливыми, так что весь эффект помощи на счастье достигается за счет увеличения значимости».
Исследование Баумейстер поднимает некоторые провокационные вопросы об исследованиях в области позитивной психологии, которые связывают добрую, полезную или «просоциальную» деятельность со счастьем и благополучием. Тем не менее, его исследование вызвало споры о том, что на самом деле имеют в виду психологи и все мы, когда говорим о счастье.
Что вообще такое счастье?
Исследователи, как и другие люди, расходятся во мнениях относительно определения «счастья» и способов его измерения.
Некоторые приравнивают счастье к преходящим эмоциональным состояниям или даже вспышкам активности в центрах удовольствия в мозгу, в то время как другие просят людей оценить их общее счастье или удовлетворенность жизнью.
Некоторые исследователи, такие как Эд Динер из Университета Иллинойса, пионер в области позитивной психологии, попытались сгруппировать эти аспекты счастья под термином «субъективное благополучие», которое включает в себя оценку как положительных, так и отрицательных эмоций. как общая удовлетворенность жизнью. Эти различия в определениях счастья иногда приводили к запутанным или даже противоречивым выводам.
Например, в исследовании Баумайстера семейные отношения, такие как воспитание детей, как правило, значили больше, чем счастье. Подтверждение этого вывода исходит от таких исследователей, как Робин Саймон из Университета Уэйк Форест, который изучил уровень счастья среди 1400 взрослых и обнаружил, что родители, как правило, сообщали о меньшем количестве положительных эмоций и большем количестве отрицательных эмоций, чем люди без детей. Она пришла к выводу, что, хотя родители могут сообщать о большей цели и значении, чем неродители, они, как правило, менее счастливы, чем их бездетные сверстники.
Этот вывод раздражает исследователя счастья Соню Любормирски из Калифорнийского университета в Риверсайде, которая не соглашается с исследованиями, которые «слишком стараются исключить все, что связано со счастьем» из своего анализа, но все же делают выводы о счастье.
«Представьте все, что, по вашему мнению, было бы здорово в воспитании детей или в том, чтобы быть родителем», — говорит Любомирски. «Если вы будете контролировать это — если вы исключите это из уравнения, — тогда, конечно, родители будут выглядеть намного менее счастливыми».
В ходе недавнего исследования она и ее коллеги измерили уровень счастья и значимость родителей как «глобально» — попросив их оценить свое общее счастье и удовлетворенность жизнью, — так и во время повседневной деятельности. Результаты показали, что в целом родители были более счастливы и удовлетворены своей жизнью, чем не являющиеся родителями, и родители находили удовольствие и смысл в деятельности по уходу за детьми, даже в те самые моменты, когда они этим занимались.
«Быть родителем дает все эти хорошие вещи: придает смысл жизни, ставит цели, к которым нужно стремиться, помогает чувствовать себя более связанным в отношениях», — говорит Любомирски. «Нельзя говорить о счастье, не включив их все».
Любомирский считает, что исследователи, пытающиеся разделить смысл и счастье, могут оказаться на ложном пути, потому что смысл и счастье неразрывно связаны.
«Когда вы чувствуете себя счастливым и убираете смысловую часть счастья, это не совсем счастье», — говорит она.
Тем не менее именно так Баумейстер и его коллеги определили счастье для целей своего исследования. Таким образом, хотя в исследовании упоминалось «счастье», говорит Любомирски, возможно, на самом деле оно рассматривало что-то более похожее на «гедонистическое удовольствие» — часть счастья, которая включает в себя хорошее самочувствие, без той части, которая включает в себя более глубокое удовлетворение жизнью.
Есть ли счастье без удовольствия?
Но полезно ли отделять смысл от удовольствия?
Некоторые исследователи сделали это, изучив то, что они называют «эвдемоническим счастьем», или счастьем, которое приходит от осмысленных занятий, и «гедоническим счастьем» — счастьем, которое приходит от удовольствия или достижения цели.
Недавнее исследование, проведенное Стивеном Коулом из Медицинской школы Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе и Барбарой Фредриксон из Университета Северной Каролины в Чапел-Хилл, показало, что у людей, сообщивших о более эвдемоническом счастье, функция иммунной системы была сильнее, чем у тех, кто сообщил о более гедоническом счастье, что позволяет предположить что осмысленная жизнь может быть полезнее для нашего здоровья, чем жизнь в поисках удовольствий.
Аналогичным образом, статья 2008 года, опубликованная в Journal of Happiness Studies , обнаружила несколько положительных эффектов для здоровья, связанных с эвдемоническим счастьем, включая меньшую реакцию на стресс, меньшую резистентность к инсулину (что означает меньшую вероятность развития диабета), более высокий уровень ЛПВП (« хорошо») уровень холестерина, лучший сон и модели активности мозга, которые были связаны со снижением уровня депрессии.
Но исследователь счастья Элизабет Данн считает, что различие между эвдемоническим и гедоническим счастьем туманно.
«Я думаю, что это различие интуитивно имеет большой смысл, но на самом деле не выдерживает критики с точки зрения науки», — говорит Данн, адъюнкт-профессор психологии в Университете Британской Колумбии.
Данн является автором многочисленных исследований, показывающих, что дарение другим увеличивает счастье, как в данный момент, измеряемое только положительными эмоциями, так и с точки зрения общей удовлетворенности жизнью. В недавно опубликованной статье она и ее коллеги изучили данные из нескольких стран и нашли подтверждающие доказательства этой связи, в том числе результаты, показавшие, что испытуемые, которым случайным образом поручили покупать товары для благотворительности, сообщали о более высоком уровне положительных эмоций — показатель гедонистического счастья — чем участники. назначено покупать те же самые предметы для себя, даже если расходы не строили и не укрепляли социальные связи.
«Я думаю, что моя собственная работа действительно подтверждает идею о том, что эвдемоническое и гедонистическое благополучие удивительно похожи и не настолько различны, как можно было бы ожидать», — говорит Данн.
«Говорить, что есть один путь к смыслу и что он отличается от пути к удовольствию, неверно».
Как и Любомирский, она настаивает на том, что смысл и счастье идут рука об руку. Она ссылается на работу исследователей, которые обнаружили, что положительные эмоции могут помочь установить более глубокие социальные связи, что, по мнению многих, является наиболее значимой частью жизни, а также на исследование психолога Университета Миссури Лоры Кинг, которое показало, что чувство положительных эмоций помогает людям. видеть «общую картину» и замечать закономерности, которые могут помочь человеку стремиться к более значимым занятиям и интерпретировать свой опыт как значимый.
Кроме того, она утверждает, что измерения, используемые для того, чтобы отличить эвдемоническое счастье от гедонического, слишком сильно коррелированы, чтобы различать их таким образом — с точки зрения статистики, это может сделать ваши результаты ненадежными.
Как написал в своем блоге в 2013 году психолог Пенсильванского университета Джеймс Койн — по словам Данна, статистического «упертого ума», — пытаясь отличить эвдемоническое благополучие, контролируя гедонистическое благополучие и другие факторы, вы получаете то, чего нет.
на самом деле эвдемония вообще. Он сравнивает это с фотографированием похожих братьев и сестер, удалением всего, что делает их похожими друг на друга, а затем по-прежнему называет фотографии репрезентативными для братьев и сестер.
«Если бы мы говорили о людях, мы, вероятно, даже не смогли бы распознать семейное сходство между ними», — пишет он.
Другими словами, только потому, что статистически возможно исключить влияние одной переменной на другую, не означает, что в итоге вы получите нечто существенно отличающееся.
«Если отделить смысл от счастья, фактор счастья может исчезнуть», — говорит Данн. «Но с точки зрения повседневного опыта людей, действительно ли люди сталкиваются с настоящим компромиссом между счастьем и смыслом? Я так не думаю».
Можете ли вы получить все это?
Баумайстер, тем не менее, явно считает, что полезно проводить различие между смыслом и счастьем — отчасти для того, чтобы побудить больше людей искать осмысленные занятия в жизни, независимо от того, делает ли это их счастливыми или нет.
Тем не менее, он признает, что эти двое тесно связаны.
Подробнее о смысле и счастье
Зарегистрируйтесь для участия в новом онлайн-курсе GGSC «Наука счастья».
Откройте для себя пять способов отдавать деньги ты .
Прочтите статью Мередит Маран о том, как активизм и волонтерство улучшают здоровье и устойчивость.
Узнайте, как найти более значимую работу.
Насколько вы альтруистичны? Пройдите наш тест!
Пройди наш тест и узнай, насколько ты отождествляешь себя со своим районом, нацией и человечеством.
«Жизнь, наполненная смыслом, помогает быть счастливым, а счастье может также способствовать обретению смысла в жизни», — говорит он. «Я думаю, что есть доказательства для обоих из них».
Но одно предупреждение: если вы стремитесь к жизни, полной гедонистических удовольствий, вы можете оказаться на ложном пути к счастью. «Веками традиционная мудрость заключалась в том, что простое стремление к удовольствию само по себе не делает вас счастливым в долгосрочной перспективе», — говорит он.
На самом деле поиск счастья без смысла, вероятно, был бы стрессовым, отягчающим и раздражающим предложением, утверждает Баумайстер.
Вместо этого, когда вы стремитесь к хорошей жизни, может быть, имеет больше смысла искать вещи, которые вы считаете значимыми, например, глубокие отношения, альтруизм и целенаправленное самовыражение, чем искать одно только удовольствие… даже если удовольствие увеличивает чувство смысла, как предполагает Кинг.
«Работать над долгосрочными целями; делать то, что высоко ценится обществом — из-за достижений или моральных соображений», — говорит он. «Вы черпаете смысл из более широкого контекста, поэтому вам нужно смотреть дальше себя, чтобы найти цель в том, что вы делаете».
Скорее всего, вы также найдете удовольствие — и счастье — на этом пути.
Аристотель: пионер счастья
Счастье — это смысл и цель жизни, цель и цель человеческого существования.
Аристотель
СОДЕРЖАНИЕ
- История Аристотеля
- Счастье как высшая цель
- Иерархический взгляд Аристотеля на природу
- Аристотелевское определение счастья
- Счастье как проявление добродетели 90
- Золотая середина
- Библиография
- Интернет Ресурсы
«Счастье зависит от нас самих».
Больше, чем кто-либо другой, Аристотель прославляет счастье как центральную цель человеческой жизни и самоцель. В результате он уделяет теме счастья больше места, чем любой мыслитель до современной эпохи.
Живя в то же время, что и Мэн-цзы, но на другом конце света, он делает схожие выводы. То есть счастье зависит от развития добродетели, хотя его добродетели несколько более индивидуалистичны, чем по существу социальные добродетели конфуцианцев.
Однако, как мы увидим, Аристотель был убежден, что по-настоящему счастливая жизнь требует выполнения широкого круга условий, включая физическое и психическое благополучие. Таким образом, он представил идею науки о счастье в классическом смысле, с точки зрения новой области знания.
По существу, Аристотель утверждает, что добродетель достигается поддержанием Середины, то есть баланса между двумя излишествами. Учение Аристотеля о Среднем напоминает срединный путь Будды, но есть интригующие отличия.
Для Аристотеля середина была методом достижения добродетели, но для Будды срединный путь относился к мирному образу жизни, который преодолевал крайности сурового аскетизма и поиска чувственных удовольствий. Срединный Путь был минимальным требованием для медитативной жизни, а не источником добродетели сам по себе.
Аристотель: небольшая предыстория
Аристотель — один из величайших мыслителей в истории западной науки и философии, внесший вклад в логику, метафизику, математику, физику, биологию, ботанику, этику, политику, сельское хозяйство, медицину, танец и театр. Он был учеником Платона, который, в свою очередь, учился у Сократа. Хотя на самом деле у нас нет ни одного из собственных сочинений Аристотеля, предназначенных для публикации, у нас есть тома конспектов лекций, которые он читал для своих студентов; через них Аристотелю суждено было осуществить свое глубокое влияние на протяжении веков. Действительно, средневековое мировоззрение иногда считается «аристотелевским мировоззрением», а св.
Фома Аквинский просто называет Аристотеля «Философом», как будто другого и не было.
Аристотель первым разделил области человеческого знания на отдельные дисциплины, такие как математика, биология и этика. Некоторые из этих классификаций используются до сих пор, например, система видов и родов, которую преподают на уроках биологии. Он был первым, кто разработал формальную систему рассуждений, согласно которой обоснованность аргумента определяется его структурой, а не содержанием. Рассмотрим следующий силлогизм: Все люди смертны; Сократ — мужчина; следовательно, Сократ смертен. Здесь мы видим, что до тех пор, пока посылки верны, заключение также должно быть истинным, независимо от того, что мы заменяем на «человек» или «смертен». Логика Аристотеля доминировала в этой области мысли до появления современной символической логики в конце XIX века.й век.
Аристотель был основателем Ликея, первого научного института, расположенного в Афинах, Греция. Наряду со своим учителем Платоном он был одним из самых ярых сторонников гуманитарного образования, которое делает упор на образование всего человека, включая его моральный характер, а не просто на изучение набора навыков.
Согласно Аристотелю, такой взгляд на образование необходим, если мы хотим создать общество счастливых и продуктивных людей.
Счастье как высшая цель
Цель человеческого существования
Одной из самых влиятельных работ Аристотеля является « Никомахова этика» , в которой он представляет теорию счастья, актуальную и сегодня, спустя более 2300 лет. Ключевой вопрос, на который Аристотель пытается ответить в этих лекциях, звучит так: «Какова конечная цель человеческого существования?» Какова та цель или цель, ради которой мы должны направлять всю свою деятельность? Повсюду мы видим людей, ищущих удовольствий, богатства и хорошей репутации. Но хотя каждый из них имеет некоторую ценность, ни один из них не может занимать место главного блага, к которому должно стремиться человечество. Чтобы быть конечной целью, поступок должен быть самодостаточным и окончательным, «то, что всегда желательно само по себе и никогда ради чего-то другого» (Никомахова этика, 109).
7а30-34), и она должна быть достижима человеком. Аристотель утверждает, что почти каждый согласится с тем, что счастье — это цель, отвечающая всем этим требованиям. Достаточно легко увидеть, что мы желаем денег, удовольствий и почестей только потому, что верим, что эти блага сделают нас счастливыми. Кажется, что все другие блага являются средством достижения счастья, а счастье всегда является самоцелью.
Греческое слово, которое обычно переводится как «счастье», — это eudaimonia , и, как и большинство переводов с древних языков, это может ввести в заблуждение. Основная проблема заключается в том, что счастье (особенно в современной Америке) часто понимается как субъективное состояние души, например, когда кто-то говорит, что счастлив, когда наслаждается прохладным пивом в жаркий день или «развлекается» с кем-то. друзья. Однако для Аристотеля счастье — это конечная цель или цель, охватывающая всю жизнь человека. Это не то, что можно приобрести или потерять за несколько часов, как приятные ощущения.
Это больше похоже на конечную ценность вашей жизни, прожитой до настоящего момента, измеряющую, насколько хорошо вы прожили, полностью реализовав свой человеческий потенциал. По этой причине нельзя делать какие-либо заявления о том, прожил ли человек счастливую жизнь, пока она не закончилась, точно так же, как мы не можем сказать о футбольном матче, что это была «отличная игра» в перерыве (действительно, мы знаем о многих таких случаях). игры, которые оказались провалом или провалом). По той же причине мы не можем сказать, что дети счастливы, как не можем сказать, что желудь — это дерево, ибо потенциал цветущей человеческой жизни еще не реализован. Как говорит Аристотель, «как не одна ласточка и не один прекрасный день делают весну, так и не один день и не короткое время делает человека блаженным и счастливым». (Никомахова этика, 1098а18)
Аристотель объясняет иерархический взгляд на природу
Чтобы объяснить человеческое счастье, Аристотель опирается на взгляд на природу, который он вывел из своих биологических исследований. Если мы посмотрим на природу, то заметим, что в мире существует четыре разных вида вещей, каждая из которых определяется своей целью: |
| Минерал: горные породы, металлы и другие безжизненные предметы. Единственная цель, к которой стремятся эти вещи, — прийти в состояние покоя. Они «невероятно глупы», так как являются неодушевленными предметами без души |
| Растительность: растения и другие дикие животные. Здесь мы видим появление нового вида вещей, чего-то живого. Поскольку растения стремятся к питанию и росту, у них есть душа, и можно даже сказать, что они удовлетворены, когда достигают этих целей |
| Животное: все существа, которых мы изучаем как принадлежащие к царству животных. Здесь возникает более высокий уровень жизни: животные стремятся к удовольствию и размножению, и мы можем говорить о счастливой или грустной собаке, например, в той мере, в какой она здорова и ведет приятную жизнь |
Человек: что отличает человека от остального животного царства? Аристотель отвечает: Разум. Только люди способны действовать в соответствии с принципами и при этом брать на себя ответственность за свой выбор. Мы можем обвинить Джонни в краже конфет, поскольку он знает, что это неправильно, но мы не стали бы обвинять животное, поскольку оно не знает ничего лучше. |
Кажется, что наша уникальная функция состоит в том, чтобы рассуждать: рассуждая, мы достигаем наших целей, решаем наши проблемы и, следовательно, живем жизнью, которая качественно отличается от жизни растений или животных. Благо для человека отличается от блага для животного, потому что у нас разные способности или возможности. У нас есть рациональная способность, и использование этой способности, таким образом, является совершенствованием нашей природы как человеческих существ. По этой причине удовольствие само по себе не может составлять человеческое счастье, ибо удовольствие — это то, к чему стремятся животные, а люди обладают большими способностями, чем животные. Однако цель состоит не в том, чтобы уничтожить наши физические потребности, а в том, чтобы направить их таким образом, который соответствует нашей природе разумных животных. |
Аристотелевское определение счастья:
…функция человека состоит в том, чтобы жить определенной жизнью, и эта деятельность подразумевает разумный принцип, а функция хорошего человека – это хорошее и благородное выполнение этих действий, и если какое-либо действие выполнено хорошо, оно совершается по подобающему совершенству: если это так, то счастье оказывается деятельностью души по добродетели. (Никомахова этика, 1098а13)
Стремление к счастью как проявление добродетели
В приведенной выше цитате мы видим еще одну важную черту теории Аристотеля: связь между понятиями счастья и добродетели. Аристотель говорит нам, что самым важным фактором в стремлении к счастью является наличие хороших нравственных качеств — то, что он называет «полной добродетелью». Но быть добродетельным — это не пассивное состояние: нужно действовать в соответствии с добродетелью. Недостаточно иметь несколько добродетелей; скорее нужно стремиться обладать ими всеми.
Как пишет Аристотель,
(Никомахова этика, 1095b 20)Счастлив тот, кто живет в соответствии с полной добродетелью и достаточно снабжен внешними благами не на какой-то случайный период, а на протяжении всей полной жизни. (Никомахова этика, 1101a10)
Согласно Аристотелю, счастье состоит в достижении в течение всей жизни всех благ — здоровья, богатства, знаний, друзей и т. д., — ведущих к совершенствованию человеческой природы и к обогащению человеческой жизни. Это требует от нас делать выбор, некоторые из которых могут быть очень трудными. Часто меньшее благо обещает немедленное удовольствие и более заманчиво, тогда как большее благо болезненно и требует какой-то жертвы. Например, может быть проще и приятнее провести ночь перед телевизором, но вы знаете, что вам будет лучше, если вы потратите ее на исследования для своей курсовой работы. Развитие хорошего характера требует сильного усилия воли, чтобы поступать правильно даже в трудных ситуациях.
Другим примером является употребление наркотиков, которое сегодня становится все более серьезной проблемой в нашем обществе. За довольно небольшую цену можно сразу отвлечься от своих проблем и испытать глубокую эйфорию, приняв таблетку оксиконтина или нюхнув немного кокаина. Тем не менее, это краткосрочное удовольствие неизбежно приведет к долгосрочной боли. Через несколько часов вы можете чувствовать себя несчастным, и вам может понадобиться снова принять лекарство, что приводит к бесконечной спирали нужды и облегчения. Зависимость неизбежно истощает ваши средства и становится бременем для ваших друзей и семьи. Все эти добродетели — великодушие, сдержанность, дружба, мужество и т. д., — которые составляют хорошую жизнь, явно отсутствуют в жизни, употребляющей наркотики.
Аристотель подверг бы резкой критике культуру «мгновенного удовлетворения», которая, по-видимому, преобладает сегодня в нашем обществе.
Чтобы достичь полной добродетели, нам нужно делать правильный выбор, а это включает в себя взгляд в будущее, на конечный результат, которого мы хотим от всей нашей жизни.
Мы не достигнем счастья, просто наслаждаясь моментальными удовольствиями. К сожалению, это то, что большинство людей не в состоянии преодолеть в себе. Как он сокрушается, «человеческая масса, по-видимому, весьма рабски настроена в своих вкусах, предпочитая жизнь, подобающую животным». Далее в «Этике» Аристотель обращает внимание на понятие акрасии, или слабости воли. Во многих случаях ошеломляющая перспектива большого удовольствия затмевает восприятие того, что действительно хорошо. К счастью, эту природную склонность можно вылечить с помощью воспитания, которое для Аристотеля означало образование и постоянную цель совершенствования добродетели. По его словам, неуклюжий лучник действительно может стать лучше с практикой, если он продолжает целиться в цель.
Заметьте также, что недостаточно думать о том, чтобы поступать правильно, или даже намереваться поступать правильно: мы должны действительно это делать. Таким образом, одно дело думать о написании великого американского романа, а другое — написать его на самом деле.
Когда мы накладываем форму и порядок на все эти буквы, чтобы на самом деле получился убедительный рассказ или эссе, мы проявляем наш рациональный потенциал, и результатом этого является чувство глубокого удовлетворения. Или, возьмем другой пример, когда мы реализуем свое гражданство, голосуя, мы проявляем свой рациональный потенциал еще одним способом, беря на себя ответственность за наше сообщество. Существует множество способов, которыми мы можем таким образом проявлять нашу скрытую добродетель, и кажется, что наиболее полное достижение человеческого счастья было бы таким, которое объединило бы все эти способы во всеобъемлющий рациональный план жизни.
Существует еще одно занятие, которое, согласно Аристотелю, необходимо немногим людям для того, чтобы прожить по-настоящему счастливую жизнь: интеллектуальное созерцание. Поскольку наша природа должна быть разумной, то высшее совершенство нашей природы есть разумное отражение. Это означает иметь интеллектуальную любознательность, которая увековечивает то естественное чудо познания, которое зарождается в детстве, но вскоре после этого, кажется, искореняется.
Для Аристотеля образование должно быть связано с воспитанием характера, и это включает в себя практический и теоретический компоненты. Практическая составляющая – это приобретение нравственного облика, о чем говорилось выше. Теоретическая составляющая – это создание философа. Здесь нет ощутимой награды, но критическое осмысление вещей возвышает наш разум над царством природы и приближает к обители богов.
Дружба
Для Аристотеля , дружба является одной из важнейших добродетелей в достижении цели eudaimonia (счастье). Хотя существуют разные виды дружбы, самая высокая из них основана на добродетели ( arête ). Этот тип дружбы основан на том, что человек желает своим друзьям всего наилучшего, независимо от пользы или удовольствия. Аристотель называет это «…полным родом дружбы между людьми, добрыми и одинаковыми в добродетели…» («Никомахова этика», 1156b07-08). Этот тип дружбы долговечен и труден, потому что таких людей трудно найти, и требуется много работы, чтобы иметь полную, добродетельную дружбу.
Аристотель отмечает, что нельзя иметь много друзей из-за того количества времени и заботы, которых требует добродетельная дружба. Аристотель так высоко ценит дружбу, что утверждает, что дружба важнее справедливости и чести.
Во-первых, кажется, что дружба так ценится людьми, что никто не решился бы жить без друзей. Люди, которые ценят честь, скорее всего, будут искать лести или тех, кто имеет больше власти, чем они, чтобы получить личную выгоду от этих отношений. Аристотель считает, что любовь к дружбе выше этого, потому что ею можно наслаждаться такой, какая она есть. «Быть любимыми, однако, люди наслаждаются для себя, и потому кажется, что это нечто лучше, чем быть почитаемым, и что дружба избирается ради нее самой» («Никомахова этика», 1159).а25-28). Акцент на наслаждении здесь заслуживает внимания: добродетельная дружба доставляет наибольшее удовольствие, поскольку она сочетает в себе удовольствие и добродетель, тем самым реализуя нашу эмоциональную и интеллектуальную природу.
Золотая середина
Этику Аристотеля иногда называют «этикой добродетели» , поскольку ее внимание сосредоточено не на моральном весе обязанностей или обязательств, а на развитии характера и приобретении определенных добродетелей, таких как смелость , справедливость, умеренность, доброжелательность и благоразумие. Примерно 2000 лет спустя Мартин Селигман пришел к аналогичному выводу о сильных сторонах и добродетелях, необходимых для долговременного счастья. Конечно, всякий, кто хоть что-нибудь знает об Аристотеле, слышал его учение о добродетели как о «золотой середине» между крайностями избытка и недостатка.
Мужество, например, является средним в отношении чувства страха, между недостатком опрометчивости (слишком мало страха) и избытком трусости (слишком много страха). Справедливость — это среднее между получением или отдачей слишком много и получением или отдачей слишком мало.
Благотворительность — это нечто среднее между тем, чтобы давать людям, которые этого не заслуживают, и тем, чтобы вообще никому не давать.
Аристотель не рекомендует быть умеренным во всем, поскольку нужно всегда проявлять добродетели. Нельзя рассуждать: «Сейчас я должен быть жесток с ближним, потому что раньше был слишком добр к нему». Среднее есть среднее между двумя пороками, а не просто среднее между слишком большим и слишком маленьким.
Кроме того, среднее значение «относительно нас самих», что указывает на то, что среднее значение одного человека может быть крайним для другого человека. Милону-борцу, по выражению Аристотеля, требуется больше каши, чем обычному человеку, и соответственно его средняя диета будет меняться. Так же и с моральными добродетелями. Аристотель предполагает, что некоторые люди рождаются с более слабой волей, чем другие; для этих людей на самом деле это может быть средством бегства в бою (крайняя крайность заключается в том, чтобы быть убитым или покончить жизнь самоубийством). Здесь мы видим гибкость в изложении Аристотеля: как только он начинает устанавливать некоторые моральные правила, он ослабляет их, чтобы принять во внимание разнообразие и случайность конкретных темпераментов.
Учение Аристотеля о среднем хорошо согласуется с древними способами мышления, которые представляли справедливость как состояние равновесия между противоборствующими силами. В ранних космологиях Вселенная стабилизируется в результате примирения противоборствующих сил Хаоса и Порядка. Греческий философ Гераклит понимал правильную жизнь как действие в соответствии с Логосом , принципом гармонии противоположностей; а Платон определял справедливость в душе как надлежащее равновесие между ее частями.
Подобно Платону, Аристотель думал о добродетельном характере как о здоровом теле. Согласно господствовавшей в то время медицинской теории, здоровье тела состоит из надлежащего баланса между противоположными качествами горячего, холодного, сухого и влажного. Цель врача состоит в том, чтобы установить надлежащий баланс между этими элементами, указав соответствующий режим тренировок и диеты, который, конечно же, будет разным для каждого человека.
То же и со здоровьем души: проявление чрезмерной страсти может привести к безрассудным актам гнева или к насилию, которые будут вредны как для душевного благополучия, так и для других; но отсутствие проявления какой-либо страсти является отрицанием своей человеческой природы и приводит к болезненным качествам болезненности, тупости и антиобщественного поведения.
Здоровый путь — это «срединный путь », хотя помните, что это не совсем середина, учитывая, что люди, рожденные с чрезвычайно страстной натурой, будут иметь другое значение, чем люди с угрюмой, бесстрастной натурой. Аристотель заключает, что доброта характера равна «установленное состояние души, которая желает или выбирает среднее по отношению к нам, причем это среднее определяется правилом или как бы мы ни называли то, по которому его определяет мудрец . ” (Никомахова этика, 1006b36)
Заключение- Счастье – конечная цель и цель человеческого существования
- Счастье – это не удовольствие и не добродетель. Это упражнение добродетели.
- Счастья нельзя достичь до конца жизни. Следовательно, это цель, а не временное состояние.
- Счастье — это совершенство человеческой природы. Поскольку человек — разумное животное, человеческое счастье зависит от проявления его разума.
- Счастье зависит от приобретения нравственного характера, когда человек проявляет в своей жизни такие достоинства, как мужество, щедрость, справедливость, дружба и гражданственность. Эти добродетели включают в себя установление баланса или «среднего» между избытком и недостатком.
- Счастье требует интеллектуального созерцания, ибо это окончательная реализация наших рациональных способностей.
Статьи по теме «Погоня за счастьем»
Чтобы узнать больше о мыслях других философов о счастье, вы можете прочитать наши следующие статьи: зи: А Пионер счастья
Дополнительная внешняя литература
- Этика Аристотеля
- Аристотель, Никомахова этика (2004), изд. Хью Тредденик. Лондон: Пингвин.
Акрилл, Дж. (1981). Аристотель Философ. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.