Предложение

Дилемма предложение с этим словом: Какие можно составить предложения со словом «дилемма»?

Содержание

гайд по миру «новой этики» — Надежда Горшенина, Юлия Слуцкая, Карина Тегаева

История № 1

 

 — У меня был опыт общения с очень взрослым мужчиной, знакомство с которым произошло не по моей инициативе. Мы встретились на съемке, он дал мне свою визитку. Я поблагодарила его, кинула визитку в сумку и забыла об этом. 

 Позднее он нашел меня в фейсбуке и начал мне написывать: хотел встретиться, делал предложения по работе, звал на чашечку кофе. В общем, он начал закидывать меня своими сообщениями и звонками. В какой-то момент я сказала: «Окей, давайте встретимся на следующей неделе». 

 Мы пересеклись на нейтральной территории, в кафе. Буквально через 20 минут нашего общения я поняла, что он делает какие-то недвусмысленные намеки, не очень пристойные, и меня это совершенно не устроило. Я просто сказала: «Спасибо, до свидания. Извините, но мне нужно бежать, наверное, мы с вами больше не увидимся». После этого началось: «А давайте в театр, в кино, в ресторан.

Куда вы хотите?». Я сказала, что никуда не хочу, улетучилась и постаралась забыть нашу встречу. 

 Он снова стал периодически писать, звонил с разных номеров, но я не отвечала. Когда это надоело мне, я везде его заблокировала. Дальше наступили две-три недели тишины, и я надеялась, что всё сошло на нет. И тут на одной съемке мне позвонили с незнакомого номера (мне по работе в принципе звонят с большого количества незнакомых номеров). Я взяла трубку, потому что это мог быть кто-то из моих коллег, но это был тот мужчина. Наш разговор длился буквально 20 секунд. Я не стала слушать, что он мне говорит, и сказала: «Нам больше не нужно общаться и встречаться. У меня нет времени с вами говорить. Всего доброго». В этот момент меня отпустило: я поняла, что должна была это сказать, и хорошо, что это случилось в максимально неожиданных обстоятельствах.

История № 2

 — Я познакомилась с парнем в тиндере. На первый взгляд он показался мне очень милым и открытым: рассказывал про учёбу, работу, проекты, показывал свою заинтересованность и делал комплименты.

При этом он говорил, что отношения на одну ночь его не интересуют.

 Но когда он позвал меня на свидание, то предложил пойти либо в ресторан, либо в его «мастерскую», чтобы поесть пиццу. Меня сразу смутил вариант с мастерской, так как было непонятно, что это за место, есть ли там ещё люди и что мы будем делать. Когда я задала ему эти вопросы, он резко переменился в настроении и сказал, что у нас «слишком мало точек соприкосновения», и нам в таком случае «лучше не встречаться». При этом он сделал оскорбленный вид и добавил, что настолько мне доверяет, что хотел показать свои проекты. Его реакция показалась мне подозрительной, и я решила прекратить общение.

История № 3

  — Я долгое время подрабатываю репетитором. В основном у меня старательные ученики, однако в том году мне попался особенный. В целом он приятный парень, но, скажем честно, в нем нет стремления к знаниям, он часто ленится и иногда списывает. Обычно на первый раз я просто говорю об этом родителям и прерываю занятия, если это продолжается долгое время.

Но у мамы этого ученика не все в порядке со здоровьем, я боюсь, что такие вести могут ей навредить. 

 И вот получается этическая дилемма: с одной стороны, мой профессиональный долг – сказать об этом, потому что иначе я зря получаю деньги от его мамы, по сути дела, обманывая ее. А с другой стороны, я тешу себя надеждой, что этот ученик возьмется за голову, и я не расстрою его мать.

История № 4

 — На третьем курсе я проходила практику в одной компании. Моим куратором (начальником) был очень приятный молодой человек старше меня на 10–13 лет, который уделял мне много внимания, тратил время на придумывание интересных заданий, действительно старался научить меня работать – в общем, не давал мне сидеть без дела. 

 Все бы ничего, если бы не его странная манера обсуждать мою жизнь на весь офис. Он мог интересоваться интимными подробностями моей личной жизни или шутить на сексуальные темы, и все это происходило в присутствии других сотрудников. Во-первых, мой начальник открыто нарушал субординацию и ставил меня в неловкое положение. Во-вторых, он был женат и имел ребенка, что не давало ему морального права ко мне «подкатывать». В тот момент мне хватило ума превратить ситуацию в шуточные разговоры.

История № 5

 — В школе я загорелась мечтой поставить брекеты, и одноклассница посоветовала мне стоматолога. Врач оказался красивым мужчиной, который очевидно осознавал это и, как выяснилось в дальнейшем, успешно пользовался этим знанием в общении с симпатичными пациентками. В кабинете он позволял себе вольности: делал недвусмысленные комплименты, мог в шутку задрать на мне майку или ущипнуть за попу, гладил по лицу и волосам, когда я лежала в стоматологическом кресле. 

 Однажды произошел случай, который меня действительно напугал. Я выходила из кабинета и собиралась открыть дверь, но вдруг поняла, что она не поддается. В этот момент врач подошел ко мне сзади и обнял со словами: «Как думаешь, может, дверь не хочет нас с тобой выпускать?» Я испугалась и стала умолять его открыть эту чертову дверь. К счастью, он поддался на уговоры, и ничего плохого не случилось. Тогда я была совсем глупой и неуверенной в себе девочкой, и мне льстило внимание взрослого мужчины. Но сейчас я понимаю, что это было неправильно.

История № 6

— Однажды я пришла на собеседование. В процессе все было нормально, но в какой-то момент собеседующая стала задавать вопросы личного характера по типу «встречаюсь ли я с кем-то, и если да, то как долго?» (кроме того, впоследствии она очень быстро перешла на ты). Когда я сказала ей, что не хочу отвечать на такие вопросы, она посмотрела на меня со странным выражением лица. 

Собеседование прошло неудачно, потому что после моей фразы у нее внезапно закончились все вопросы. Я даже не поняла, что произошло и как на это нужно было реагировать.

 

будет ли война между США и Ираном? — Клуб «Валдай»

Новым признаком растущей напряжённости в отношениях между Ираном и США стало сообщение от 23 мая, что Пентагон обратился в Белый дом с просьбой дополнительно перебросить на Ближний Восток около 5000 военнослужащих, а также вооружение и боевую технику. Логика Пентагона заключается в том, чтобы усилить обороноспособность США перед лицом так называемой «иранской угрозы». Чем может ответить Иран – пишет Хамидреза Азизи, старший преподаватель Университета им. Шахида Бехешти (Тегеран).

Этот шаг был предпринят на фоне усиливающейся словесной войны между Тегераном и Вашингтоном, а также после серии инцидентов в регионе: от ракетного обстрела в «зелёной зоне» Багдада до диверсионных актов против нескольких нефтяных танкеров в районе порта Фуджейра в ОАЭ. Данная череда событий породила спекуляции о том, что военное противостояние между Ираном и США уже не за горами.

На данный момент высокопоставленные американские официальные лица неоднократно заявляли, что США не собираются начинать войну с Ираном, подчеркивая при этом, что военный сценарий находится на столе в случае, если Иран нанесет ущерб интересам Вашингтона и его союзников в регионе. На самом деле дополнительная переброска 5000 американских военнослужащих не может рассматриваться как признак подготовки к войне, поскольку, согласно недавнему докладу, опубликованному в газете Washington Post, для того чтобы начать эффективную военную кампанию против Ирана, США потребуется «более 1,6 миллиона военнослужащих».

Очевидно, это значительно превышает нынешнюю военную мощь США.

Хотя 5000 солдат может быть недостаточно для полномасштабной войны с Ираном, этого, безусловно, хватит для дальнейшей эскалации ситуации в регионе и спровоцирует Иран на укрепление своей обороноспособности, чтобы противостоять любому потенциальному американскому акту агрессии. На самом деле налицо яркий пример «дилеммы безопасности», в которой любая инициатива военного характера одной стороны рассматривается другой как провокация, что приводит к цепочке эскалационных действий. В такой ситуации любое недопонимание или просчёт могут привести к реальному военному конфликту.

Таким образом, хотя Тегеран и Вашингтон повторяют, что не стремятся к войне, общая ситуация довольно шаткая и риск конфликта – пусть даже ограниченного – представляется вполне реальным.

Навальный в роли Фауста, или Дилемма оппозиции на выборах в Москве | Россия и россияне: взгляд из Европы | DW

В немецком языке есть слово Gretchenfrage, буквально — «вопрос Гретхен». Онлайн-версия словаря Duden переводит его так: «неприятный, часто мучительный и одновременно важный для определенного решения вопрос, который задается в непростой ситуации». В трагедии Гёте «Фауст» молодая девушка Гретхен задает его главному герою: «Скажи ты мне прямей: Как дело обстоит с религией твоей?» (Перевод Н.Холодковского — Ред.) Для Алексея Навального, кандидата в мэры Москвы, выборы которого состоятся 8 сентября 2013 года, «вопросом Гретхен» стало его отношение к национализму.

«Русский марш» 2012 года

Навальный отвечал на него уже «138 тысяч раз», как он сам написал в июле в открытом письме заместителю главного редактора «Московского комсомольца» Айдеру Муждабаеву. Оппозиционный активист и блогер тогда отверг обвинения в расистских высказываниях, оправдал свое участие в «Русских маршах» и пожалел о том, что назвал грузин «грызунами» в своем блоге в день начала российско-грузинского конфликта в августе 2008 года. Высказанное тогда же предложение «выдворить за пределы РФ всех… граждан Грузии» он оставил в силе.

Против мигрантов, в поддержку русских

То, что Навальный — националист, у опрошенных DW экспертов не вызывает сомнения. «Я бы назвал его националистом», — говорит Герхард Манготт (Gerhard Mangott) из университета Инсбрука в Австрии. По его мнению, кандидат в мэры сознательно использует тему нелегальных мигрантов. За этим стоит не только желание получить больше голосов избирателей, но и убеждения, полагает Манготт.

Герхард Манготт

В 2007 году Алексей Навальный был одним из основателей НАРОДа (Национальное русское освободительное движение). В его манифесте главной задачей государства называется — «остановить процесс деградации Русской цивилизации».

В одном из видеороликов Навальный агитирует за требование манифеста — разрешить владение оружием — под вывеской «дипломированный националист». При этом он намекает на возможное применение оружия против мигрантов. По мнению политолога Манготта, национализм Навального сводится к тому, что «он жестко выступает против иностранных трудовых мигрантов и выходцев с Северного Кавказа и одновременно требует усиления поддержки этнических русских».

Чужой среди маргиналов

«Да, Навальный — националист», — соглашается с австрийским экспертом Александр Верховский, директор московского центра «Сова», который занимается изучением национализма и ксенофобии. «Навальный определенно выстраивает антимигрантскую кампанию», — отмечает Верховский. По его мнению, то, как блогер говорит о мигрантах, «показывает, что проблему он видит не в действиях, а в самих этих людях».

Александр Верховский

В качестве примера Верховский привел недавний проект резолюции Координационного совета оппозиции о протестах в городе Пугачеве Саратовской области, где выходец с Кавказа убил местного парня. В документе, внесенном, в том числе и Алексеем Навальным, предлагалось выразить солидарность с жителями Пугачева.

В то же время, по мнению Верховского, национализм для Навального — не главное. Среди приоритетов блогера эта тема уступает борьбе с коррупцией, считает эксперт. Навальный занимает умеренные позиции в русском национализме, который, по выражению Верховского, «маргинальный и радикальный в целом». Поэтому у кандидата в мэры нет массовой поддержки в среде тех, кто называет себя националистами. Во время «Русских маршей» блогера нередко освистывали, напоминает руководитель «Совы».

Дополнительные голоса на выборах

В целом национализм Алексея Навального до недавнего времени не способствовал его популярности в стране. По данным опроса, проведенного «Левада-центром» в марте 2013 года, 13 процентов респондентов не устраивает национализм Навального. Это вдвое больше тех, кому националистические взгляды блогера симпатичны (6 процентов).

Впрочем, эксперты не исключают, что на выборах мэра Москвы антимигрантская риторика поможет кандидату Навальному получить дополнительные голоса. Они связывают это с тем, что в Москве проблема нелегальной миграции стоит острее, чем в других регионах. Кроме того, Алексей Навальный — не первый кандидат, который сделал тему нелегальной миграции одной из главных на выборах. Действующий мэр Сергей Собянин, «тоже пытается так мобилизовать избирателей», указывает Герхард Манготт.

Между Саркози и Ле Пеном

Многие эксперты отмечают, что национализм Навального — не единичное явление в российской политике. «Я бы назвал его националистом в той же мере, в которой большинство политических игроков в России исповедуют все более националистические взгляды», — отмечает Нику Попеску, старший аналитик в Европейском институте исследований проблем безопасности в Париже.

Саша Тамм

Сравнивая Навального с европейскими политиками, Попеску отводит блогеру место между экс-президентом Франции Николя Саркози и бывшим лидером французских ультраправых Жан-Мари Ле Пеном. «Он может жестче высказываться, чем Саркози себе когда-либо позволял, но, с другой стороны, он более либерален, чем Национальный фронт», — объясняет Попеску.

«Я не думаю, что национализм Навального опаснее, чем тот, который исходит от других партий», — подчеркивает Саша Тамм (Sascha Tamm), бывший глава московского бюро Фонда имени Фридриха Наумана (Friedrich-Naumann Stiftung), близкого к немецкой либеральной Свободной демократической партии (СвДП). «Эту карту время от времени разыгрывает» и правящая «Единая Россия», добавляет Тамм.

«Печальным и опасным для России» он считает тот факт, что одним из немногих популярных лидеров российской оппозиции стал именно носитель националистических взглядов. «Я бы хотел, чтобы оппозиция выступала за открытую Россию, а не только против коррупции и за правовое государство», — заявил Саша Тамм. По его мнению, Навальный с этой точки зрения — «неподходящая кандидатура».

Не молчать

Между тем националистические взгляды Алексея Навального вызвали широкую дискуссию в среде сторонников оппозиции. «Поймите, что выступая против Навального, вы выступаете против всех узников Болотной», — написала в своем блоге активистка Мария Баронова. Она призвала прекратить критику блогера. Сейчас над Бароновой и другими идет суд по делу о столкновениях демонстрантов с полицией в Москве накануне инаугурации президента Владимира Путина в 2012 году.

«Можно открыто критиковать Навального, но проголосовать за него на выборах», — полагает Саша Тамм. Герхард Манготт в этой связи напоминает, что существующая дилемма не нова. Например, оппозиция уже спорила о том, стоит ли выходить на демонстрации вместе с националистами во время акций протеста зимой 2011 и 2012 годов. Манготт уверен, что «для будущего консолидированной оппозиции важно, чтобы либеральные силы сейчас критиковали Навального».

мужские жизненные стратегии в гомеровском эпосе

20

статус. Для него, как для старшего сына, слава великого бойца

желательна, но не обязательна.

Ахилл открывает для себя перспективу и ценность жизни

13

.

И открывает он ее не только для себя. И в греческом, и в троянском

стане его пример вызывает к жизни самые нежелательные для

героического воинского единства последствия. Ссора Ахилла и

Агамемнона парадоксальным образом переворачивает привычные

отношения между «старшими» и «младшими».

13

Здесь – самое место порассуждать о сравнительной ценности человеческой жизни в

контекстах различных культур и субкультур, о, так сказать, статусно-ориентированных и не-

статусно-ориентированных цивилизациях. Профессиональная армия, немногочисленная, но

состоящая из высококвалифицированных специалистов по «решению проблем», есть достояние

культур, где доминирующей моделью является «доля старшего сына». Каста

профессиональных воинов избавляет большую часть населения от необходимости рисковать

актуальным или будущим статусом, позволяя выстраивать более мягкие модели прохождения

возрастных и статусных инициаций. Эта каста может занимать различные позиции в

социальной иерархии, вплоть до самых высших (европейское дворянство, военные режимы

образца ХХ века), но суть ее от этого не меняется. Слабые стороны подобной системы

обнаруживаются там и тогда, где и когда на сцену в очередной раз выходит культура

«младших сыновей», ни во что не ставящая единичную человеческую жизнь, – при всем

разнообразии возможных мотиваций, от анализируемых здесь семейно-родовых, до

современных тоталитарных, которые, по большому счету, всего лишь подкрашивают

традиционные «младшие» модели в тот или иной политический или религиозный цвет.

Высокопрофессиональные армии передневосточных государств рубежа XII – XIII веков до н.э.

были опрокинуты и смяты ордами «окраинных варваров». Один такой вооруженный щитом и

дротиками бегун навряд ли мог тягаться с профессиональным, вооруженным по последнему

слову тогдашней военной техники экипажем боевой колесницы. Но колесницы были

эксклюзивным и дорогостоящим оружием, требующим не только серьезных финансовых

вложений, но и целой культуры подготовки лошадей и экипажа, изготовления самой

колесницы и сложного дальнобойного лука ,и т.д. Дротиком же традиционно владел любой

охотник, а охотником в «варварских» культурах столь же традиционно был любой мужчина

старше десяти-двенадцати лет (а иногда и незамужняя женщина). Два десятка бойцов,

мечущих на бегу дротики, легко останавливали колесницу, после чего судьба экипажа была

предрешена. А потеря колесницы для дворцовой армии значила неизмеримо больше, чем

потеря десятка «бегунов» для варварской армии.

Есть интереснейшая, на мой взгляд, взаимосвязь между профессионализацией римской

армии и переходом Рима от расширения границ к обороне завоеванного. Особо обращает на

себя внимание и тенденция к варваризации римского лимеса, – а затем и римской армии в

целом. Римский легион был идеальной для своего времени боевой машиной: но в конечном

счете легионы были вытеснены с исторической сцены варварскими дружинами, причем

произошло это еще при жизни Западной империи.

Современные профессиональные армии позволяют буквально за несколько дней

ликвидировать менее оснащенные вооруженные силы «третьих» стран. Что ж, хеттские

колесницы до поры до времени тоже неплохо справлялись со слабо организованными и плохо

вооруженными варварами, – стоило только тем выйти на равнину. Но практика уже показала

полную беспомощность оснащенных самым современным и дорогостоящим оборудованием

«структур безопасности» перед десятком «шахидов». А учитывая то обстоятельство, то одна

только Палестина способна производить десятки тысяч шахидов в год… Что ж, можно и

дальше успешно бороться с «Осью зла», и считать хорошим результатом передачу

официальных властных полномочий на очередной отутюженной территории «демократически

ориентированным правительствам».

Реальная проблема заключается в том, что любая «зона изобилия», организующая себя

– для пущего удобства сограждан – исключительно по «старшей» модели, плодит вокруг себя

окраинные элиты, которые не только чувствуют себя обделенными и обиженными, но и имеют

под рукой бесконечный и дешевый человеческий ресурс: мириады «младших сыновей»,

которых нужно только вовремя и грамотно направить на нужный небоскреб.

Яна Летт «Дилемма Кру» | Фантастические рассказы

По воскресеньям мы, уже традиционно, предлагаем почитать фантастические рассказы. Сегодня публикуем историю Яны Летт «Дилемма Кру» из МФ №189.

Кру живет в мире, где бессмертие давно перестало быть мечтой. Но однажды случается непредвиденное — и теперь ему предстоит принять непростое решение.

2692 год

Всё началось с того, что Дэй опоздала на четыре минуты. Её тёмные волосы, обычно уложенные в замысловатую высокую причёску, рассыпались по плечам. Не глядя ни на кого и улыбаясь, она прошла к своему месту и в мечтательной задумчивости провела весь рабочий час.

Кру смотрел на неё искоса. Десять лет назад, когда их роман только начался, она чётко дала понять, что на работе о них никто не должен знать. Он согласился без колебаний. Ему — девяноста пять, ей — почти четыреста. Кру не чувствовал себя вправе диктовать условия.

Тогда он не мог поверить, что сумел привлечь внимание такой женщины. Все в первом поколении обновления чаще всего держались друг друга.

Но уже лет через пять Кру начал тяготиться данным словом, и сегодня оно тяготило его особенно. С трудом он дождался окончания рабочего часа. Служащие потянулись к стеклянному коридору, ведущему к причалу. Здесь Кру обычно сбавлял шаг — он любил зелёную Долину Переселенцев за стеклом. Её плодовые сады по праву считались одним из красивейших мест Второй Планеты. Стройные ряды людей в белых одеждах, красивые, молодые лица… Их ежедневное шествие к транспортной стоянке напоминало Кру утопии прошлого — вот только всё было на самом деле.

Сегодня, однако, ему было не до красот. Ловя на себе недоуменные взгляды, он поравнялся со стремительно шагающей Дэй.

— Привет, — тихо подумал он, запрашивая сеанс связи.

— О, Кру! — она повернулась к нему с сияющей улыбкой, и он опешил: обычно эта улыбка приберегалась для их интимных встреч. К тому же Дэй говорила с ним вслух.

— Ты опоздала, Дэй. Что-то случилось?

Она нахмурилась. Зелёные глаза потемнели.

— Я не опаздывала.

— Четыре минуты, Дэй. Ты опоздала на четыре минуты.

— Глупости, — она фыркнула. — Опоздала? Что за ерунда.

— Как скажешь, — он с усилием отвёл взгляд от мучительно мягкой волны её волос.  — Я просто забеспокоился.

Её взгляд потеплел.

— Не стоило, — она понизила голос. — Завтра как всегда?

Кру моргнул:

— Разве не послезавтра?

— Ты что, издеваешься? — её голос стал резким и нетерпеливым. — Завтра. Проверь свои директории дома, пожалуйста, ты меня пугаешь.

Она прибавила шагу, оставив его позади.

Дома Кру проверил директории. Встреча была назначена на послезавтра. Подумав, он вызвал По-ви, коллегу из соседней с Дэй капсулы. Чужое сознание соединилось с ним мягко, но ощутимо, и Кру вздрогнул.

— Привет. Это Кру Гели-С. Скажи, ты сегодня не заметил опозданий? — подумал он.

— Опозданий? — чужой голос в его голове звучал озадаченно. — Не припомню. Что-то случилось?

Кру покачал головой, спохватился — собеседник не мог этого увидеть, — и кривовато улыбнулся:

— Да нет, это я так. Извини. Конец сеанса.

Вечер на Второй Планете наступал почти мгновенно — тёмно-лиловая мгла поглощала свет одним могучим глотком. Но сегодня Кру этого не заметил. Он сидел у стеклянной стены, сосредоточенно глядя за невидимый горизонт.

2693 год

Утро, как обычно, началось с инъекции. Кру рассеянно нажал на кнопку, поймал себя на том, что насвистывает, и улыбнулся. Дэй впервые спала в его постели утром свободного дня. Её волосы разметались по подушке. Словно почувствовав взгляд, она приоткрыла глаза и улыбнулась.

— Доброе утро. Кофе?

— Доброе утро. Да, конечно, — он торопливо нажал на кнопку кухонной панели. — Ты позавтракаешь со мной?

— Почему бы и нет. Хлопья с молоком. Апельсиновый сок. Я в душ. — Дэй закуталась в простыню, прежде чем встать с постели.

В то утро он был так беззаботно счастлив оттого, что они сидели за столом друг напротив друга, прямо как семья, и оттого, что её тонкое смуглое колено выглядывало из-под полы белого махрового халата, что наконец решился.

— Дэй, что ты думаешь о детях?

Она нахмурилась.

— Извини?

— Ну, о детях. — По выражению её лица стало ясно, что ничего хорошего из этого не выйдет, но отступать было поздно.  — Ты ведь наверняка проходила тест на родительство, правда?

Она хмыкнула:

— Так давно, что результаты уже лет девяносто как недействительны.

Кру вздрогнул, как от укола, — она неспроста выбрала цифру.

— Уверен, ты пересдашь. С твоей сознательностью, умом… В смысле… Ну кому придёт в голову не дать тебе разрешение?

— В себе ты, видимо, так же уверен?

Она почувствовал, как бледная кожа на щёках, всегда подводившая его в ответственные моменты, заливается краской.

— Во всяком случае, я хочу попробовать. И я хотел спросить…

— Не надо, — она резко запахнула халат. Колено исчезло. — Детей в этом мире вполне достаточно.

— Ну, проблема перенаселения не стоит, не так ли? Освоение Пятой Планеты…

— Кру! — она покачала головой. — Ты сам ребёнок. Привести в мир нового человека — просто. А дальше? У моей соседки, Элли-Ли, двенадцать детей — по всей системе. Ни с кем из них она даже не общается. Дело кончилось тем, что ей запретили продолжать. И правильно. Я уже говорила тебе, что…

— Я слышал, — он поморщился, — но ведь всё может быть иначе.

— Кру, — её голос смягчился, — этот разговор бесполезен. Если тебе этого хочется, найди женщину помоложе.

Она улыбнулась, и он невольно улыбнулся в ответ. Когда-то она зафиксировалась на биологических двадцати пяти, как и большинство его знакомых. Кру был уверен: с того дня её кожа не потеряла упругости, а глаза сияли так же ярко, как сотни лет назад.

— Если бы я был из первого поколения, ты бы думала иначе, — буркнул он, понимая, что битва проиграна.

— Милый, — она потрепала его по рыжим волосам и улыбнулась с нежностью, слишком похожей на материнскую, — тебя успокоит, если я скажу, что это ничего бы не изменило?

— Нет. — Он с трудом улыбнулся. — Но всё равно спасибо.

Проводив её, он зашёл в душ, прикоснулся к влажному полотенцу. На полочке лежал забытый шприц — как и он, Дэй по старинке пользовалась внешним носителем обновителя, не желая вживлять помпу, — и протянул руку, чтобы выбросить его.

Шприц был полным. В то утро Дэй не сделала инъекцию.

* * *

Центр обновления сиял стеклом и светлым металлом. Ежемесячные процедуры Кру подошли к концу, и обслуживающий его медицинскую капсулу Спек, вечно взлохмаченный и нервно покусывающий костяшки пальцев, улыбнулся ему кисловато.

— Ну вот, Гели-С, готово. Вы опять как новенький… Хотя, думаю, через годик-другой всё же придётся заменить правую почку. До встречи через месяц.

— Спек, подождите, — Кру осёкся, поймав недоуменный взгляд медика. Никогда прежде их общение не выходило за рамки регулярного обслуживания. — Я хотел спросить…

— Да-да? — Спек смотрел внимательно.

— Дело в том, что… Моя подруга… Друг… Я не уверен, но несколько раз он забывал вещи, — Кру осёкся, поняв, что его слова звучат дико.

Вот только Спек не выглядел удивлённым. Его взгляд нервной крысой метнулся в угол.

— Вот как? Вы уверены?

— Он… Он несколько раз опаздывал на работу. Терял вещи. И дважды забывал сделать инъекции, — Кру невольно понизил голос.

— Вы абсолютно уверены?

— Да. Я не стал напоминать, но…

— Вы уверены, что это было ненамеренно? — Спек тоже понизил голос. — Вы ведь наверняка слышали о смертниках?

— Ладно. — Кру резко выпрямился, машинально вытер ладони о ткань комбинезона. — Извините, что потревожил. Наверное, все это глупости. До встречи в следующем месяце.

Упоминание мифических смертников привело его в чувство. Страхи показались беспочвенными. И всё же Кру чувствовал взгляд Спека, следующий за ним до самого поворота.

2694 год

Известия о смертниках, год назад показавшиеся глупой сплетней, появлялись теперь всё чаще и чаще. По дороге с работы Кру замечал, что лица некоторых горожан поблёкли, выцвели, как старое изображение. Многие — большинство — по-прежнему сияли молодостью и красотой, но тем резче выделялись изменившиеся. В сущности, мелочи: сеточки морщин у глаз, чуть отяжелевшее тело… Но всё это делалось кричаще, вызывающе заметным на фоне всеобщей юности. Всё это выглядело как болезнь.

— Глупости, — фыркала Дэй, отбрасывая волосы с лица. Она окончательно перестала скрывать их отношения от других работников министерства. Сначала Кру это радовало, но потом её равнодушие к общественному мнению стало пугать. — А если и нет, что с того? Всегда будут недовольные. Если люди неспособны справиться с жаждой острых ощущений, они так или иначе станут расходным материалом эволюции… Как ни печально.

Она продолжала забывать: раз в пару месяцев, а то и чаще просила Кру купить уже купленные билеты, вымыть чистую ванну, не могла вспомнить имени автора или названия фильма без сети. Вот уже четыреста лет, как человечество, достигшее бессмертия и идеального здоровья, не ошибалось, не забывало… Все попытки Кру поговорить с Дэй вызывали только агрессию, поэтому в конце концов он их прекратил.

На работе, впрочем, она почти всегда оставалась собой — чётко выполняла задачи, быстро обслуживала компьютер. Она больше не забывала об инъекциях и исправно ходила в центр обновления, а это было самым важным. Если смертники, добровольно отказывающиеся продлевать жизнь, предпочитая старение, и существовали, Дэй к ним не относилась.

* * *

Однажды по дороге домой Кру заметил человека, который, пыхтя, волочил тяжёлый чемодан по ступенькам, и подошёл, чтобы помочь.

Человек выглядел ужасно. Кожа, обвисшая на щеках мягкими складками, делала его похожим на старого пса. Усы, старомодно подстриженные щёточкой, побелели; нос бугрился воспалёнными порами и покраснел, белки глаз казались желтоватыми. Кру старался не смотреть ему в лицо, пока помогал протащить чемодан в лифт, а затем донести по невысоким ступенькам в нужный кондоминиум. Несколько раз он помогал женщинам носить тяжести — но другого мужчину выручал впервые.

— Что, хорош? — мужчина всё же заметил его взгляд, но, кажется, не обиделся. — Спасибо за помощь. Хотите, присядьте, передохните. Правда, тут пустовато. Я только переехал… Но могу предложить вам чая, воды, что там ещё умеет делать эта новая кухня.

— Не за что.  — Кру моргнул и отвернулся. — Я бы выпил чая. Извините… Не хотел пялиться, просто я никогда ещё не видел…

— Смертника? — мужчина с деланной беспечностью махнул рукой. Рука была покрыта уродливыми коричневыми пятнами, и Кру замутило. — Ну, я тебя разочарую, сынок, — это слово, позаимствованное прямиком из антикварного кино, мужчина произнёс с нескрываемой иронией. — Я не смертник.

— Простите?

— Точнее, несостоявшийся смертник, — мужчина нажал на кухонную панель, которая тут же ожила и замигала, и хихикнул. — Я перестал делать инъекции сорок лет назад… Но в две тысячи двести девяностом к ним вернулся. Кстати, меня зовут Курт Клей.

Кру принял из рук нового знакомого чашку.

— Кру Гели-С.

— Да, да… — Курт сокрушённо покачал головой и сел на стул напротив Кру. — Тогда я принял твёрдое решение — прожить жизнь по-человечески, хе-хе… Я уже тогда понимал то, что сейчас начало доходить до всех.

Кру почувствовал холодок, приподнявший волосы на затылке.

— Что вы имеете в виду?

— Нейронные связи! — Курт, казалось, давно ждал возможности с кем-нибудь поговорить. — Мне следовало догадаться… Ведь я изучал этот вопрос. Вы знали, что знаменитый нейрофизиолог Соколов, когда читал лекцию, мог несколько раз поменять язык выступления? Он просто забывал, что начинал по-русски. Переходил на другие языки и сам того не замечал.

— Но почему?

— Старость, — Курт прикрыл глаза. — Нейронные связи становятся менее гибкими, вот и всё. Я из первого поколения. Конечно, тогда от такого предложения было невозможно отказаться. Бессмертие… Хе. Вот вам ваше бессмертие.

— Я не понимаю. — Кру медленно отставил чашку. Мелькнула мысль: «Дэй — тоже из первого поколения». — Но ведь старение остановлено. Умирание давно не…

— Это здесь ни при чём, Кру. Ваш мозг — хранилище информации. Самый мощный суперкомпьютер, созданный природой. Собственно, клетки мозга практически не старели и раньше — вы об этом не знали? И тем не менее место для хранения информации в нём строго ограничено… Как ни досадно. Когда-то это был, по сути… эксперимент. Риск, о котором все предпочли умолчать, а потом забыть. Рано или поздно директории переполнятся, и тогда… Можно сколько угодно продолжать колоть инъекции и менять себе сердца и селезёнки — памяти, разума этим не сохранить. Вы знаете, что один и тот же нейрон участвует во множестве нейронных ансамблей? Количество этих ансамблей ограничено. Рано или поздно они начнут конфликтовать друг с другом. И тогда воспоминания уйдут… Для начала. После дойдёт до навыков, приобретённых рефлексов.

— Если это всё так, — Кру почувствовал, что с трудом ворочает языком, — почему вы возобновили инъекции?

— Потому что я трус. — Курт широко улыбнулся, как будто гордился этим. — Я только надеюсь, что успею понять, когда сознание начнёт говорить мне «прощай»… И на этот раз не дам слабину.

— Спасибо за чай. — Кру с глухим стуком опустил на стол чашку. — Я… Пожалуй, пойду.

— Заходи ещё, сынок, — засмеялся Курт ему вслед. — И вспомни меня, когда об этом заговорят наконец в новостях.

2700 год

В новостях заговорили быстрее, чем он ожидал. Первое поколение уходило. Пугающе юные и улыбчивые, они забывали слова, названия, даты… Ряд центров обновления переоборудовали во временные приюты.

По-ви, навещавший отца в одном из них, вдруг разрыдался прямо на работе.

— Это ужасно. Почему? Ведь кто-то в порядке. Почему не он? — спросил он, по-детски размазывая слёзы по румяным щекам и глядя на склонившихся над ним Дэй и Кру так, как будто они знали ответ. — Он… Он не узнал меня. Я принёс ему его любимые книги, а он посмотрел мельком и отложил. Позвал по имени, а он будто и не услышал… А потом я понял, что… Мой папа меня не узнал… — По-ви снова разрыдался, и детское «папа», вырвавшееся у него, заставило горло Кру болезненно сжаться.

На следующий день он наконец убедил Дэй пойти в центр обновления.

Спек, непривычно угрюмый, злой, с обвисшими уголками губ — словно ушла та сила, что держала их поднятыми в дежурной улыбке, — вышел к Кру, пока Дэй одевалась в неокамере.

— Ей повезло, — буркнул он, и сердце Кру сделало кульбит. — Хороший мозг. Надолго хватит.

— Надолго?

Спек пожал плечами:

— Сорок, пятьдесят лет. Время от времени будет что-то забывать, да… Но в пределах нормы… Старой нормы.

— Пятьдесят лет, — голос Кру дрогнул, он с трудом сглотнул. — Так мало?

— Многим не достанется и этого, — Спек отвёл взгляд. — Если ваша подруга прекратит инъекции, она сможет прожить жизнь…

— Разве это жизнь? — Кру слышал свой голос будто издалека.

— То, что до бессмертия считалось жизнью, — Спек говорил монотонно. Его взгляд блуждал по стене, и Кру задумался: как долго осталось самому Спеку? Когда истечёт срок, отпущенный второму поколению, потом третьему, а после — ему самому?

Дэй неслышно появилась в дверях. Её лицо было белым, как бумага, и Кру понял: она всё слышала.

Медленно они вышли к площади Обновления. У фонтана, изображавшего первую камеру обновления, проповедник в белом костюме беседовал с восторженной паствой, и они подошли поближе.

— Они не ушли! — говорил он, энергично размахивая руками. Его редкая тёмная бородка трепетала по ветру, как флаг. — Они уснули и видят сон о лучшем мире. Они говорят — прекратить инъекции? Мы говорим — нет! Настанет день, когда будет найдено решение, и тогда лучшие проснутся! Проснутся для новой жизни! Проснутся для нового мира!

Толпа согласно взревела. Ладонь Дэй дрогнула в его руке. Кру показалось, что в первых рядах мелькнул По-ви, который уже несколько дней не появлялся в министерстве.

— Пожалуйста, — тихо сказала она, — давай уйдём. Давай пойдём домой.

2710 год

Дэй и Кру встретили новый год вместе. За окном полыхало пламя салюта, но они не слышали грохота, не видели огней. Свечи — антикварная редкость — мерно подрагивали язычками живого огня на полках, вода в бассейне волновалась мириадами массажных пузырьков. Дэй всего десять лет как перестала делать инъекции, но её лицо заострилось, а кожа стала грубее. Кру протянул руку и коснулся её щеки.

— У тебя ямочка. Вот здесь.

— Это не ямочка, — с трудом улыбнулась Дэй. Капли воды стекали по её груди и падали в бассейн. — Это морщина.

— Это не морщина. Это память о твоих улыбках.

— Как поэтично.

— Спасибо.

Некоторое время они молчали, а потом Дэй глубоко вздохнула и откинулась на валик махрового полотенца.

— Я перепрошла его.

— Что?

— Тест на родительство. Мне подтвердили разрешение.

Кру молчал. Даже при неровном пламени свечей он видел, что Дэй меняется. Её грудь была не такой высокой, как раньше, а лицо потускнело, как будто проступало сквозь дымку. В густых волосах появилась седина… И все же никогда прежде Кру не чувствовал такой пронзительной, щемящей нежности; никогда прежде он не любил её так, как теперь.

— Значит, решено, — сказал он и вдруг понял, что решил всё давным-давно — когда впервые её увидел. Уже тогда, когда они ещё думали, что впереди — вечность.

Пламя свечей дрожало, а вода лилась через край, пока они наконец не выбились из сил.

Перед сном он долго гладил её волосы, распластанные по подушке. Несмотря на прекращение инъекций, они оставались такими же мягкими, как раньше…

Собственные инъекции он прекратил несколько месяцев назад, и она ещё не знала об этом.

«Скажу, когда ребёнок появится, — подумал Кру. — И ещё успею её догнать».

Он погрузился в сон. Во сне не было ничего, кроме темноты, — густой, как бархат опустившегося занавеса.

Об авторе

Яна Летт родилась в 1992 году в Москве. С отличием окончила филологический факультет МГУ, по профессии — преподавательница литературы и русского языка. Работала в различных образовательных и культурных центрах, благотворительных организациях, на курсах подготовки к экзаменам. Занимается литературной мастерской, на встречах которой начинающие писатели обмениваются опытом, обсуждают тексты, импровизируют и сочиняют истории.

Яна пишет с детства, но серьёзно занялась литературным творчеством несколько лет назад. В 2018 году заняла первое место в конкурсе «Новая Фантастика» с рассказом «Учительница-Первая», который был опубликован в печатном сборнике, изданном совместно с издательством «Рипол-классик», и в МирФ №180. В 2019 году Яна Летт победила в конкурсе «Рассказ за час» на «Росконе» с произведением «Шоколад».

У Яны вышли две книги из фэнтези-трилогии «Мир из прорех», а также отдельный роман в жанре магического реализма «Отсутствие Анны».

Читайте также