Социальные конфронтации: Недопустимое название

Содержание

Конфронтация — что это такое

Обновлено 22 июля 2021 Автор: Дмитрий Иванецку

Конфронтация – это …
В психологии
Конфронтация в семейных отношениях
В военном деле
Социальная конфронтация
Политическая

Здравствуйте, уважаемые читатели блога KtoNaNovenkogo.ru.

Часто мы слышим выражения: «Конфронтация сторон», «Конфронтация мнений».

Что же обозначают эти словосочетания? Поговорим об этом сегодня.

Конфронтация – это …

Представьте ситуацию: сидят муж с женой около телевизора и спорят. Муж хочет смотреть футбол, а жена – сериал. Это самый простой пример конфронтации мнений. Каждый из супругов убежден в том, что его выбор лучший, а выбор его второй половины не достоин внимания.

«Конфронтация» в переводе с французского языка (confrontation) переводится как «противопоставление, противоборство».

Понятие «конфронтация» употребляется в различных сферах деятельности человека – в быту, политике, военном деле и других, там, где имеет место быть противостояние чего-либо. В разговорной речи более применим синоним «конфликт».

Конфронтация в психологии

Конфронтационное поведение человека может проявляться в агрессии, нетерпимости к мнению окружающих, противопоставлении своего «я».

Находясь на позиции конфронтации, индивидуум пытается достичь своих целей всеми доступными ему методами: убеждением, использованием зависимого положения своего оппонента, служебной или иной властью. Это характерно для жесткой конфронтации.

Мягкая конфронтация – это также противопоставление своего «я», но более гибкими способами. Убеждение оппонента с помощью конструктивной аргументации, использования мотивирующих факторов.

В психологии для разрешения межличностных проблем существует специальная техника, которая называется техникой конфронтации.

Суть техники: специалист помогает своему клиенту посмотреть на проблему с другой стороны (например, со стороны оппонента), увидеть недостатки и противоречия своей позиции, а затем решить конфликтную ситуацию исходя из ее нового видения.

Пример: на прием к психологу пришла женщина, которая хотела уволиться с работы, потому что, по ее словам, в коллективе ее никто не уважает, не слушает ее советов, не общается.

Психолог после проведения тщательного опроса выяснил, что женщина очень вспыльчива, при разговоре всегда прерывает собеседника, оценивает своих сослуживцев в нелицеприятной форме.

Психолог тактично показал своей клиентке, как выглядит общение с ней, если смотреть со стороны собеседника. Не сразу, но клиентка осознала свой недостаток, и вместе с психологом сделала первые шаги по его устранению.

Конфронтация в семейных отношениях

Более привычно звучит «конфликт в семейных отношениях». Но сути это не меняет. Существует несколько видов семейных конфликтов:

классический. Его схема: поссорились → помирились. Такая конфронтация (в разумных пределах), как правило, не наносит вреда семейным отношениям;
конфронтация-напряженность. Это бремя нерешенных конфликтов, которые «тлеют» в семье на протяжении длительного времени. Они могут быть открытыми или скрытыми, но не решенными. Подобный вид конфликта может привести к разрушению внутрисемейных связей;
кризис (это что?). Такая конфронтация характеризуется высоким «накалом» напряженности, часто приводит к полному развалу семьи (даже если ее члены продолжают жить вместе).

Конфронтация в военном деле

В данном аспекте (что это значит?) понятие «конфронтация» наиболее приближено к первоначальной трактовке.

Это противостояние военных сил противников. Иногда конфронтация имеет прямое значение – в случае открытых военных действий.

Но все же основной смысл военной конфронтации в реалиях сегодняшних дней – это «заочное» противостояние армий потенциальных противников, этакое «бряцанье» оружием по обе стороны границы.

Недавний пример проявления подобной конфронтации – обострение разногласий между Китаем и США.

Социальная конфронтация

В капиталистическом обществе (это что?), независимо от уровня его экономического развития, существует классовое расслоение.

Уровень жизни людей, принадлежащих к разным классам, тем больше различается, чем ниже экономический уровень развития общества. Это является основным мотивом для социальной конфронтации.

Нарастание социальной конфронтации в обществе неизбежно приводит к ситуации, когда «низы не хотят, а верхи не могут» так больше существовать.

При таком раскладе возможно 2 исхода:

революция (политический переворот). Пример: Октябрьская революция в России в 1917 году;
проведение реформ (что это?), призванных снизить социальную конфронтацию в обществе.

Политическая конфронтация

Глобализация мирового порядка (это как?) позволяет говорить не о политической, а о геополитической конфронтации.

Это значит, что конфронтация существует не между людьми, партиями или даже социальными классами, а между политическими системами.

В недавнем прошлом (начиная с середины прошлого столетия) наиболее яркий пример геополитической конфронтации – это так называемая «холодная война».

Краткое резюме

Итак, мы выяснили, что конфронтация – это противостояние интересов, мнений, позиций и т.д. Особенность трактовки данного понятия зависит от сферы его применения.

Конфронтация бывает жесткой и мягкой, а методы решения проблемы – силовыми и дипломатическими.

Решайте свои проблемы мирным путем, удачи всем!

Автор статьи: Елена Копейкина

Удачи вам! До скорых встреч на страницах блога KtoNaNovenkogo.ru

Эта статья относится к рубрикам:

«Россия будет находиться в состоянии конфронтации с Западом еще довольно длительное время»

У известного российского эксперта-международника, директора Московского центра Карнеги Дмитрия Тренина вышла книга «Новый баланс сил: Россия в поисках внешнеполитического равновесия». Это, пожалуй, его наиболее полный и монументальный труд, который, как надеется автор, даст толчок широкой общественной дискуссии по внешней политике страны. В интервью корреспонденту “Ъ” Елене Черненко Дмитрий Тренин рассказал, что, по его мнению, не так с нынешней моделью развития России, какие внешнеполитические ошибки власть допустила в прошлом и как стоит вести себя России на международной арене в будущем.

— В вашей книге сказано, что нынешняя политическая и экономическая модель России все больше исчерпывает себя. Что на это указывает?

— Существующая модель позволила решить две главные задачи: сохранить единство страны и вернуть ей положение великой державы на международной арене. В то же время задачи развития страны оказались ей не под силу. Для этого необходимо государство в полном смысле слова, которое в России еще только предстоит создать. У нас существует относительно стабильный политический режим, но его устойчивость в решающей степени зависит от способности первого лица легитимировать политико-экономическую систему в глазах большинства населения и одновременно являться непререкаемым арбитром во внутриэлитных спорах.

Эта способность, однако, не передается вместе с постом президента.

Другая сторона проблемы заключается в том, что нынешняя политическая элита в основном состоит из людей, которые прежде всего заботятся о собственном интересе. Есть исключения, конечно, но они не преобладают. Значительная часть «государевых слуг» служат самим себе, своим частным или клановым интересам, а не России. Это проявляется в характере экономики, которую никак не удается переориентировать на цели развития.

Исчерпание ресурсов существующей модели логически ведет либо к загниванию и деградации, либо к попыткам трансформации установившегося политического режима в полноценное государство.

— А что для этого необходимо?

— Я употребляю термин «политический режим» не в уничижительном смысле. Отличие режима от полноценного государства в том, что в рамках режима господствуют негласные договоренности вместо единых для всех законов. Поскольку такие договоренности часто завязаны на определенных личностей, а межличностные отношения подвижны, основные усилия действующие лица прилагают к тому, чтобы оставаться в обойме, а главная задача режима — даже помимо субъективного желания его номинального главы — сводится к самовоспроизводству.

При всем этом существующий в стране режим — это большой прогресс по сравнению с тем хаосом, который был в 1990-е годы и из которого он вырос. Правда, не надо забывать, что последнее десятилетие прошлого века было не только временем разрушения остатков прежнего общественного и политического строя, но и временем, когда были заложены основы современного общества. Поднимаясь на новую ступеньку по винтовой лестнице эволюции, не стоит отвергать предыдущую.

От хаоса к режиму и дальше к государству — вот траектория эволюции Российской Федерации.

Ключевая роль на этом пути принадлежит элите, качество которой является неудовлетворительным, но решающее значение, в том числе с точки зрения качества элиты, имеет зрелость общества в целом. На этом уровне, однако, процессы созревания проходят медленно.

— В книге вы пишете, что единство России сталкивается со множеством вызовов: «Резкое социальное расслоение, беспримерная в отечественной истории коррупция государственного аппарата, сращивание власти и собственности, триумф политических технологий над собственно политикой, превращение представительных органов в придаток власти, демонстративное моральное разложение верхов, их беспредельный цинизм, сосредоточенность на личном обогащении и равнодушие к проблемам большинства населения».

Но буквально на следующей странице вы высказываете надежду на «становление национальной элиты, служащей народу и государству». При таком статус-кво откуда она возьмется?

— За 30 лет постсоветской истории Россия прошла большой путь. Поголовная монетизация сознания была во многом неизбежным следствием развала советской системы. Кто-то просто вынужден был выживать и для этого «крутиться». Для других внезапно открылись сказочные возможности, и они стали покупать и потреблять в невиданных для советского периода и явно избыточных количествах. Люди резко переместились в мир, где все продается и покупается, где все измеряется в деньгах. Это, однако, исторически не характерно для нашего общества. Идет время, задачи выживания становятся менее актуальными, достаток растет, и вместе с ним уровень самоуважения. Постепенно приходит понимание, что есть вещи важнее денег. Это осознание приходит прежде всего к успешным, материально обеспеченным людям.

— И доказательство тому?

— Например, появление и активное распространение волонтерского движения, возрождение благотворительности. Это означает, что некоторые люди уже готовы не только брать, но и отдавать, и это очень важный поворот в общественном сознании.

На госслужбе тоже встречается все больше людей, которые чувствуют себя служащими государству. Говоря словами вице-канцлера Алексея Бестужева из сериала «Гардемарины», они «служат России, и только потом — себе». Деловые амбиции могут быть сильнее страсти к наживе. Еще недавно это было редкостью.

Я не утверждаю, что трансформация режима в государство завершится быстро, но считаю, что сама надежда на это придает сил.

Отказываясь от надежд, мы, напротив, заранее обрезаем себе пути развития, ограничиваем себя. Надежда, в свою очередь, основывается на вере. Верой в самих себя, страну, человечество. В Россию нужно верить. Иначе мы загоняем себя в безвыходную ситуацию.

— Мне показалось любопытным, что, по вашему мнению, главный водораздел на уровне элит в России проходит между теми, кто видит оптимальную реализацию своих частных и корпоративных интересов через встраивание страны в глобальные связи при ограниченной и служебной роли государства («частниками»), и теми, кто в достижении своих личных целей делает ставку на государство как на главный инструмент («государственниками»). Чаще водораздел проводят по идеологическому принципу…

— У нас у всех групп интересов с идеологией слабо, что, может быть, и хорошо. Те, кто называется либералами, совершенно необязательно исповедают классический либерализм. То же самое относится и к консерваторам. Речь идет не об идеологическом противостоянии, а о конкуренции конкретных, чаще всего материальных интересов. Идеологический элемент здесь присутствует, но в служебном качестве.

Поэтому либералы, к примеру, считают неизбежным и желательным новый Брестский мир с Западом, в то время как консерваторы готовы не только дальше сражаться в «гибридной войне», но и обернуть конфронтацию себе на пользу. Главный же вопрос этого противостояния стоит так: чем станет Россия будущего — государством корпораций или государством-корпорацией?

— Но вы говорите, что это в любом случае борьба внутри правящей элиты, общество в такой картине практически отсутствует. При этом внешняя политика ведь и на жизнь самых обычных людей оказывает порой серьезное влияние.

— Да, и я как раз написал эту книгу во многом для того, чтобы пригласить более широкие группы людей к участию в дискуссии о внешней политике, чтобы люди условно в Омске, Владивостоке, Игарке и других местах имели более полное представление о тех международных процессах, которые так или иначе касаются их. Да, обычный россиянин, как и рядовой житель любой другой страны, практически никогда не вовлекается в процессы формирования внешней политики. Но задача в том, чтобы повысить уровень внешнеполитической грамотности, чтобы люди лучше представляли себе, как их практические интересы реализуются во внешнеполитическом курсе государства.

Тогда граждане приобретут способность задавать правильные вопросы — и пусть его адресатом будет лишь местный мэр или депутат — и оценивать ответы. Еще более актуален уровень внешнеполитической грамотности для бизнеса и различных профессиональных сообществ страны. Развитие диалога на эти темы — часть процесса превращения населения страны в корпус граждан.

Скажем, для России будущего, не «прекрасной», а реальной, будет наверняка важным мнение населения по вопросам миграции или, скажем, по вопросам практических отношений с соседями от Калининграда до Крыма и Приморья.

Можно, конечно, игнорировать местные настроения и вообще не заниматься ни убеждением людей, ни разъяснением принимаемых решений. Но это неправильно, особенно вдолгую. Вопросы будут копиться, недоверие будет нарастать. Этого можно избежать при помощи диалога с обществом. При этом такое взаимодействие будет эффективным, если все участники процесса будут в достаточной степени информированы.

Это особенно важно, с учетом того, что в какой-то момент неотвратимо начнется транзит власти, в ходе которого, вероятно, будет уже не до спокойного анализа и серьезных обсуждений. Моя книга — это в какой-то степени приглашение к тому, чтобы использовать имеющееся пока время на осмысление пройденного пути и формулирование выводов на будущее. Был бы очень рад, если бы она стимулировала общественное обсуждение внешнеполитического курса страны, причем не на политизированной основе (условно «сторонники (президента РФ Владимира.

— “Ъ”) Путина» против «строителей прекрасной России будущего»), а на основе национальных интересов в быстро меняющемся мире. Если это случится, то, надеюсь, у нас будут немного более благоприятные условия для принятия продуманных решений.

— В книге много говорится об отношениях России и Запада. Меня удивил пассаж о том, что нынешняя конфронтация — это не столько результат многочисленных ошибок обеих сторон, как многие считают, а едва ли не неизбежный итог развития событий.

— Я сам когда-то верил в возможность интеграции России в западный мир. Позже, однако, я пришел к заключению, что для российской элиты и, что еще более важно, для российского общества такая интеграция неприемлема, главным образом по причине того, что Россия не признает чьего-то внешнего руководства над собой. Об этом я пишу и в новой книге.

— «Чьего-то» — это в данном случае американского, да?

— Да. Признание Россией лидерства США должно было стать входным билетом в Западное сообщество. Странам, которые приобретают такой входной билет, приходится впоследствии выполнять многие требования, чтобы серьезно трансформироваться, но без входного билета процесс интеграции просто не запустится.

Украина такой билет купила. Она, конечно, будет еще долго находиться в «предбаннике» западных институтов, оставаясь не вполне «своей», но, с точки зрения Запада, теперь это государство правильной ориентации.

Мне когда-то казалось, что Россия может рассчитывать на частичную интеграцию партнерского типа, стать «своей», не отдавая своего суверенитета. Я считал, что нам не нужно входить в НАТО и ЕС, но можно заключить с ними своего рода вечный мир (демилитаризовать отношения), сблизиться, насколько это возможно без утраты идентичности. Но этого не случилось. Вину за это я долгое время возлагал на Запад. Думал, что там не «дотумкали», какую потенциальную пользу для себя они могли бы извлечь, включив Россию в свою орбиту, но при этом уважая ее самостоятельность и интересы.

Уже значительно позже, в середине нулевых годов, я пришел к выводу, что Запад на самом деле был не близорук, а дальновиден.

(Экс-премьер Великобритании.— “Ъ”) Маргарет Тэтчер написала в своих мемуарах (они вышли как раз в начале 2000-х), что Россия никогда не сможет стать частью Запада, потому что у нее всегда будут свои отдельные интересы и Западу с ней в общем-то не по пути.

И действительно. Если бы произошло то, чего многие русские либералы хотели в 1990-е годы, и Россия стала бы полноправным членом НАТО, то альянс вскоре перестал бы существовать в том виде, в котором его строили США. Россия наверняка стала бы блокироваться с другими странами, прежде всего с Германией и Францией, и НАТО перестало бы существовать как американский клуб, как инструмент американской внешней политики. Так что американцы были, на мой взгляд, дальновидны, что Россию не пустили. И они ее не просто не пустили в «клуб», они сделали так, что разрекламированное российско-натовское партнерство было выстроено так, чтобы Россия всегда имела дело с единой позицией стран НАТО во главе с Соединенными Штатами Америки. Но за эти решения сегодня приходится платить цену.

— Какую?

— История XIX–XX веков свидетельствует, что мир в Европе никогда не был прочным, если новый порядок не включал в себя побежденную державу на условиях, которые она считала для себя приемлемыми. Было понятно, что, как только Россия окрепнет, как только она снова почувствует себя великой державой и будет действовать соответственно, вся эта конструкция — то есть система безопасности Европы, основанная на доминировании НАТО, в которое Россия не входит,— окажется нежизнеспособной.

Вспомните случаи в европейской истории, когда побежденную державу включали в новый миропорядок: например, Францию после наполеоновских войн, и Западную Германию после Второй мировой войны. Мы также знаем другие примеры, когда побежденные державы в новый порядок не включались: это Германия и Россия после Первой мировой войны, а теперь и Россия после Холодной войны. Я не утверждаю, что международные отношения развиваются по железным законам, но игнорировать прошлый опыт рискованно.

Нынешнее соперничество и даже враждебность в отношениях Запада и России — это и есть цена за решение не только не допускать Россию внутрь Евро-Атлантических институтов, но и не выстраивать безопасность Европы, как предлагала Москва, на двух основаниях — западной (натовской) и восточной (российской).

— А что могли или должны были сделать власти России иначе, чтобы не допустить дело до нынешнего уровня конфронтации?

— Можно было иначе поступить с Украиной, я подробно пишу об этом в книге. И Россия, и Евросоюз совершили грубейшие ошибки, которые способствовали украинскому кризису. В случае с Россией речь идет не о действиях в Крыму, которые стали реакцией на переворот в Киеве, а прежде всего о логике поведения Москвы на протяжении предыдущих двух десятилетий, которая не позволила ей предотвратить украинский кризис 2014 года. Именно этот кризис стал переломным моментом во всей внешней политике России постсоветского периода.

— В чем Москва ошиблась?

— Помимо сильно завышенного, на мой взгляд, страха перед продвижением НАТО на восток причина ошибок коренилась в неверном представлении Кремля об устремлениях украинских элит и о характере украинского общества. Попытка Москвы включить Украину в состав Евразийского союза была не просто напрасной. Если бы эта попытка удалась, это с самого начала создало бы проблемы для России, потребовало бы огромных дополнительных затрат.

И, главное, в конце концов эта затея все равно бы провалилась. Украинский политический проект в принципе не совместим ни с какой степенью интеграции Украины с Россией, даже чисто культурной и языковой, я уже не говорю об экономической и тем более политической. Как только вы снимаете барьеры между двумя странами, то «украинство» оттесняется на задний план, а сама Украина становится частью большого пространства с центром в Москве. В рамках замышлявшегося в начале 2010-х годов тесного интеграционного образования Украина становилась бы важной частью единого целого. «Самостийность» в условиях этого проекта означала бы региональную культурную автономию. Прекрасных украинских песен, «вышиванок» и всей украиноязычной литературы не хватило бы в тех условиях для создания современной государственности.

— Зато на размежевании с Россией это вполне получается.

— Да, но это уже не культурная конкуренция, а чистая политика. В любом случае борьба между Россией и Западом за Украину была деструктивной.

— А как стоило Москве вести себя в 2013–2014 годах?

— Можно было бы предоставить событиям на Украине идти своим чередом и использовать их результаты с пользой для себя. Отправной точкой, с опорой на исторический опыт, включая весь постсоветский период, могла бы стать убежденность, что украинской элите нельзя доверять ни в коем случае, что у России на Украине нет и не может быть надежных политических союзников. Строя свою политику на этом основании, Москва в 2013 году могла бы решить: пусть Украина, если она того желает, в полной мере хлебнет европейской ассоциации. После этого там неизбежно разовьются социально-политические процессы, которые Россия, не вмешиваясь в них, будет внимательно отслеживать и использовать в своих интересах.

Главный ресурс, который Россия могла бы приобрести на Украине,— это квалифицированные кадры в научно-технической и производственной сферах.

Можно было бы предположить, что в результате сближения с Евросоюзом распались бы многие производственные цепочки, заточенные на сотрудничество с Россией (что в итоге и произошло), и квалифицированные специалисты остались бы без работы. Вот их нужно было бы приглашать на работу и постоянное жительство в Россию. Нам такие кадры очень нужны.

Но что случилось, то случилось. В результате Крым стал частью Российской Федерации. На мой взгляд, в соответствии с волей подавляющего большинства жителей.

— Тогда было решено любой ценой предотвратить ассоциацию Украины и ЕС, перекупить (тогдашнего президента Виктора.— “Ъ”) Януковича.

— Это было большой ошибкой. На Януковича нельзя было полагаться, это человек совершенно без принципов, без внутреннего стержня. Абсолютно продажный криминальный тип.

— Вы говорите, что страх России перед продвижением НАТО к ее границам неоправдан. Поясните.

— Я считаю, что Россия могла бы относиться к этому процессу спокойнее. Не стоило, к примеру, пытаться удерживать Черногорию или Северную Македонию от вступления в альянс. С точки зрения обеспечения безопасности России эти страны не играют особой роли, в то время как попытки противодействия этому процессу негативно повлияли на отношения России с этими двумя государствами, как уже было ранее с другими странами Восточной Европы.

— Но Украина не Черногория…

— Именно так. Для большинства наших с вами сограждан и для 100% тех, кто занимается внешней и оборонной политикой страны, вступление Украины в НАТО абсолютно недопустимо. Фактически оно означает войну. На мой взгляд, в какой-то момент стоило попытаться договориться с Западом о закреплении нейтрального статуса Украины. О таком варианте еще в феврале 2014 года, выступая на Мюнхенской конференции по безопасности, говорил (бывший советник президента США по нацбезопасности.— “Ъ”) Збигнев Бжезинский. Мне кажется, для нас это был бы лучший вариант.

— Но для этого НАТО должно было бы отказаться от «политики открытых дверей».

— Да, США должны были бы по сути признаться, что через 25 лет после окончания Холодной войны перед ними есть какие-то ограничения. Наверное, это было бы очень трудно, но в случае Украины с США, как мне представляется, Россия могла бы договориться. Страны НАТО боятся быть автоматически привязанными к любому негативному развитию событий между Россией и ее ключевым постсоветским соседом, которого они полностью не контролируют. Страны Прибалтики и Польша для Запада предсказуемы. Но не Украина со всеми ее «Азовами» («Азов» — запрещенный в РФ украинский добровольческий батальон.— “Ъ”) и ультранационалистами. Тут могут быть неприятные сюрпризы. Запад не хочет за них расплачиваться. Поэтому я думаю, что Украину в НАТО и не включат.

— И Грузию?

— И Грузию. Публично в этом не признаются, конечно: западная политика по своей сути лицемерна. Но такое публичное признание и не требуется.

— По-вашему, конфронтация с Западом будет усиливаться? Возможно ли прямое военное столкновение?

— Конфронтация, вероятно, будет и дальше усиливаться, и негативные сценарии возможны. Посмотрите, что произошло в апреле на российско-украинской границе. Как я понимаю, президент Украины (Владимир.— “Ъ”) Зеленский решил по внутриполитическим причинам поиграть мускулами, солдат немного подвигать в сторону Донбасса. В Москве подумали, что киевское руководство может заиграться. И решили послать ему и его вашингтонским кураторам сигнал. Потому и сосредоточили большое количество войск по всей границе от Брянска до Крыма. Сигнал Киеву был в духе известных слов Путина, что если вы начнете войну на Донбассе, будете пытаться силой восстановить территориальную целостность Украины на этом участке, то тогда ваша государственность может оказаться под вопросом. Сигнал Вашингтону был такой: не забывайте про (экс-президента Грузии Михаила.— “Ъ”) Саакашвили, который в 2008 году тоже понадеялся на США, считал, что вы ему обещали военную помощь, и пошел ва-банк.

Это было грубо и цинично, но посылало абсолютно ясные сигналы. Российская политическая культура в целом достаточно цинична, в то время как западная лицемерна. Это не критика, а наблюдение. Я предпочитаю нашу, поскольку она не вводит в заблуждение. Зеленскому был послан сигнал, что не будет ни тебя, ни майданной Украины, если ты двинешься, а американцам сигнал — смотрите за клиентом, он может втянуть вас в войну.

— И есть шанс, что втянул бы?

— Если бы российские войска в ответ двинулись на Киев, то риск задеть американцев был. На Украине есть американские советники и инструкторы. ВМС США часто присутствуют у украинских берегов, а самолеты американских ВВС совершают полеты над Украиной. Как бы отреагировало правительство США? Трудно сказать. США вряд ли стали бы защищать Украину, но игнорировать удары по своим военнослужащим они не смогли бы. В определенных обстоятельствах ситуация могла бы выйти из-под контроля.

Риски прямого столкновения есть и в Сирии, где идет война и на одной территории действуют вооруженные силы Америки и России — на разных сторонах или по крайней мере не на одной стороне. Механизм деконфликтинга, который до сих пор не давал серьезных сбоев, может в какой-то момент не сработать, и ситуация может эскалировать.

Третий сценарий прямого столкновения — это инцидент, скажем, в небе над Балтикой или Черным морем. Ведь чем ближе натовские самолеты подлетают к российской территории, тем ближе самолеты ВКС России подлетают к самолетам НАТО. И когда расстояние между машинами 5–6 метров, то всякое может произойти. Или, скажем, если российский военный самолет, низко пролетая над каким-то кораблем НАТО, врежется прямо в надстройку военного корабля и там погибнет большое количество моряков. Подобные инциденты, если они не будут купированы, могут привести к эскалации и даже непреднамеренному развязыванию вооруженного конфликта.

Если конфликт не удастся немедленно погасить, он может вылиться в локальную или даже региональную войну, а та может подвести стороны к ядерному порогу.

Эффективным ответом на расширение НАТО и особенно на развертывание инфраструктуры альянса у российских границ является приобретение способности к созданию такой же угрозы для США. Это и есть равновесие в военной сфере. Лучше, конечно, достигать равновесия, снижая уровни взаимных угроз.

— Про войну поговорили, а какой должна быть внешняя политика Россия в мирное в общем-то время?

— Россия находится в состоянии конфронтации с Западом и будет находиться в этом состоянии еще довольно длительное время. Поэтому задача внешней политики не в том, чтобы прекратить конфронтацию, потому что, на мой взгляд, это на данном этапе невозможно. Но ею можно управлять. Для этого нужно, чтобы обе стороны четко знали, где проходят красные линии оппонента. Здесь не должно быть никакой двусмысленности.

— Например? Какие красные линии, с вашей точки зрения, у российского руководства?

— Решение о вступлении Украины в НАТО, как я понимаю, означало бы войну. То есть прежде чем Украина вступит в НАТО, Россия, как и в случае попытки украинского наступления в Донбассе, о котором публично предупреждал президент Путин, вмешается с целью свержения нынешней украинской власти.

В Белоруссии, с точки зрения Кремля, не может быть никакого режима, кроме пророссийского.

В Европе не должны быть размещены американские системы средней дальности, которые могут обезглавить военно-политическое руководство России. Если такие системы будут развернуты, то Москва либо поставит под прицел аналогичные центры управления и командования США, либо изменит подход к применению ядерного оружия.

Если США будут вмешиваться во внутренние дела России, российская сторона ответит асимметрично, например, при помощи кибертехнологий.

У американцев со своей стороны есть свой список красных линий.

Если обе стороны понимают, где проходят красные линии друг друга и не переходят их, конфронтация становится управляемой.

Противоборство с США — это надолго. В таких условиях есть смысл искать внутренние ресурсы развития в самых разных областях и одновременно решительно устранять все, что мешает развитию, проводя санацию. В истории России периоды конфронтации с Западом не раз стимулировали модернизацию отечественной экономики, развитие научно-технического потенциала, причем не только в оборонной области.

— Как такая санация возможна без политического переобустройства, которое не предвидится?

— В обозримом будущем в России, вероятно, сохранится персоналистский режим. По этому поводу можно сокрушаться, но такой режим соответствует традиционной политической культуре. На данный момент реальная альтернатива режиму личной власти в России — это либо олигархия, либо хаос. И то и другое — временные состояния, которые в конце концов неизбежно вновь приведут к верховной власти одного лица. Задача состоит не в том, чтобы децентрализовать модель правления, а в том, чтобы эту модель модернизировать. Для того чтобы она не мешала развитию, а стимулировала его. Это — не упование на «продвинутого» царя, а надежда на постепенную трансформацию элиты и взросление общества.

— На какие исторические примеры вы ориентируетесь в своих надеждах?

— В отечественной истории — на деятельность Петра Столыпина, консерватора и жесткого противника революции. В мировой истории — на Ататюрка, успешно модернизировавшего Турцию, или на Ли Куан Ю, превратившего захолустный Сингапур в процветающее современное государство. Оба правителя были явными авторитариями, абсолютными государственниками.

В 2020-х годах и дальше российская политика, опираясь на достижения первых двух десятилетий начавшегося столетия, должна быть сосредоточена на идее развития самой России. Основным двигателем этого развития в российских условиях может выступать только государство. Следовательно, главной политической задачей должно стать, на мой взгляд, строительство государства развития.

— В книге вы много говорите о важности сбалансированной внешней политики. Как это должно выглядеть на практике? Приведите пример.

— Прежде всего Россия должна отойти на безопасное расстояние от главного противоречия современных международных отношений — конфликта между Китаем и США. Это для россиян чужой спор, втягиваться в него нельзя. С Китаем у России хорошие отношения, Москва должна их поддерживать и развивать, но таким образом, чтобы не превращаться в придаток, вассала Пекина. Это, конечно, не значит, что Россия должна подыгрывать Америке и занимать ее сторону в этом противоборстве, ни в коем случае.

На международной арене Россия должна оставаться независимым игроком глобального уровня. Москва должна стремиться к равновесию в отношениях с соседями в Европе и Азии, на востоке и на западе, севере и юге. Это способность уверенно стоять на своих ногах, не прогибаясь ни под кого, не склоняясь ни в чью сторону — ни под угрозами, ни из-за посулов. Это также отказ принимать чужих врагов или друзей как своих. Речь не идет о равноудаленности, а о недопущении перекосов и шатаний.

Важно, чтобы внешняя политика не расходилась с общей стратегией развития страны, не только не противоречила ей, но была бы полностью встроена в нее. Соответственно, важнейший вопрос для внешней политики: что она может дать для внутреннего развития. В международном плане, вернув себе статус великой державы, Россия стоит перед вопросом: какую роль ей выгодно и по силам играть в глобальном мире. Формула, которая представляется наиболее целесообразной, звучит примерно так: не Россия для мира, а мир для России.

Тренин Дмитрий Витальевич

Родился 11 сентября 1955 года в Москве. Окончил Военный институт Министерства обороны СССР, сегодня — Военный университет Министерства обороны РФ (1977). Служил в вооруженных силах СССР и Российской Федерации с 1973 по 1993 год.

Был офицером связи в Отделе внешних сношений Группы советских войск в Германии, г. Потсдам (1978–1983), участвовал в советско-американских переговорах по ядерным и космическим вооружениям в Женеве как член делегации СССР (1985–1991).

Работал старшим преподавателем Военного института с 1983 по 1993 год. В 1993 году назначен старшим научным сотрудником Военного колледжа НАТО в Риме, с 1993 по 1997 год — старший научный сотрудник Института Европы РАН.

С 1994 года — ведущий научный сотрудник Московского центра Карнеги, с декабря 2008 года — его директор. Является председателем научного совета центра и руководителем программы «Внешняя политика и безопасность». Член ряда профессиональных ассоциаций и организаций: Международного института стратегических исследований, Российского совета по международным делам, Российской ассоциации международных исследований и др.

Кандидат исторических наук. Автор книг на русском и английском языках, в том числе «Новый баланс сил: Россия в поисках внешнеполитического равновесия» (М.: Альпина Паблишер, 2021), «What Is Russia Up To in the Middle East?» (Polity, 2017), «Should We Fear Russia?» (Polity, 2017), «Россия и мир в XXI веке» (М.: «Эксмо», 2015).

Павел Цуканов

как не перейти грань в конфликте с Америкой :: Мнение :: РБК

Мнение , 20 мая 2016, 18:18

Дмитрий Тренин

Приход в Белый дом нового президента США не улучшит российско-американские отношения. Преемник Барака Обамы, скорее всего, будет действовать в отношении России более жестко

Отношения России и США вступили в третий год конфронтации. Хорошая новость заключается в том, что за последний год эта конфронтация стабилизировалась, стала «новой нормой» отношений. Плохая новость — состояние противоборства носит долговременный характер, а в последнее время приобретает черты военно-политического противостояния на востоке Европы в сочетании с разворачивающейся гонкой вооружений.

Несмотря на частичную стабилизацию ситуации на востоке Украины и локальное сотрудничество в Сирии, опасность прямого столкновения России и США сохраняется. Надо учитывать, что нынешнее противоборство в отличие от холодной войны носит явно асимметричный характер. Очевидное неравенство сил в пользу США требует от России компенсировать свою слабость повышением ставок, готовностью идти на больший риск и внезапными действиями, ставящими оппонента в невыгодное положение.

С другой стороны, неравенство в сочетании с ощущением морального превосходства толкает США к недооценке России, «находящейся в состоянии усиливающегося упадка», восприятию российских действий как блефа и дальнейшему усилению прессинга. В таких условиях велик риск просчетов, неверных оценок и просто инцидентов, связанных с отказом техники или человеческим фактором. Столкновение российских и американских самолетов или самолета и военного корабля в Балтийском или Черноморском регионах может поднять конфронтацию на качественно иной, еще более опасный уровень.

Появившиеся в последние пару месяцев надежды на ослабление российско-американской напряженности и даже изменение вектора отношений с самого начала были призрачными. Конфронтация носит фундаментальный характер. Она рождена не недопониманием или конкретными ошибками сторон, хотя то и другое имело место, а столкновением двух исключительностей: американской, которая не видит в мире никого равного США, и российской, настаивающей на равноправии с самыми сильными. Речь, таким образом, идет о миропорядке, о роли в нем США и о статусе России.

Из этого вывода следует, что даже наличие очевидных общих интересов — таких как предотвращение распространения оружия массового уничтожения или борьба с исламистским экстремизмом — не может принципиально изменить ситуацию. Сотрудничество, развиваясь в отдельных нишах, не отменяет соперничества. Именно соперничество определяет общий характер и содержание отношений. Сами условия сотрудничества являются предметом острой борьбы. Не стоит и надеяться на потепление отношений в результате прихода в Белый дом нового президента США. Скорее всего, преемник Барака Обамы будет действовать в отношении России более жестко, чем нынешний президент.

Медведев заявил об усталости России от конфронтации с Западом :: Политика :: РБК

Дмитрий Медведев (Фото: Юлия Зырянова / ТАСС)

Россия устала от конфронтации с Западом, заявил в интервью газете «Коммерсантъ» председатель «Единой России», зампред Совбеза Дмитрий Медведев.

«Не только отдельные люди устали от конфронтации. Я вам больше скажу: мы все устали от конфронтации. А кому это нравится? Никому это не нравится. И мне это не нравится. Уверен, и президенту это не нравится, и другим моим коллегам», — сказал Медведев.

Он добавил, что «спираль конфронтации» раскрутила не Москва. По мнению Медведева, Запад мог «повести себя гораздо более тонко, умно». В частности, в ситуации с присоединением Крыма к России западные страны могли бы заявить «о каких-то своих обеспокоенностях», не разрушая отношений с Москвой.

Нарышкин предупредил о возможной ненависти россиян к Западу из-за санкций

«Но они же все разрушили, сожгли дотла. Я не хочу сказать, что всегда во всем виновата одна сторона <…>. Но в этой ситуации мы точно не были инициаторами такого рода конфронтационной спирали», — отметил зампред Совбеза.

Диалог в условиях конфронтации — Ведомости

Женевская «полуразрядка» между Россией и США получает свое европейское продолжение. Первый ход сделал Владимир Путин, опубликовавший в Die Zeit свою очень примирительную в отношении Германии статью. Подача российского президента была принята руководителями крупнейших континентальных стран Европы – Германии и Франции, которые, если верить статье, опубликованной 24 июня в газете Financial Times, солидарно выступили в пользу идеи проведения совместного саммита России и ЕС, или, точнее, приглашения России на саммит лидеров Европейского союза.

Из статьи можно вывести предположение, что Ангела Меркель и Эмманюэль Макрон сделали такое заявление во время совместных консультаций в Берлине с участием госсекретаря США Энтони Блинкена и премьер-министра Италии Марио Драги. После выхода в свет этой публикации стало известно, что идею проведения подобного саммита поддержал канцлер Австрии Себастьян Курц, но главы стран Балтии и Польши против. Министр иностранных дел Нидерландов, не возразив прямо против идеи саммита, заявил о личном нежелании в нем участвовать. Жестче всех высказался министр иностранных дел Литвы Габриэлюс Ландсбергис: возобновлять регулярные встречи в тот момент, когда Россия ближе всего подошла к «тоталитаризму», было бы «безответственно». Предсказуемо против идеи саммита выступил и глава дипломатического ведомства Украины Дмитрий Кулябко.

Саммиты Россия – ЕС были прекращены в 2014 г. после известных событий на Украине, завершившихся присоединением Крыма. После этого Европа не решалась возобновлять полноценный диалог с Москвой, опасаясь идти против воли Вашингтона. Судя по всему, Джозеф Байден открыто или косвенно дал Берлину и Парижу такую отмашку, без этой санкции ни Меркель, ни Макрон не решились бы на такой «смелый» шаг. Тем самым обнажилось восходящее еще ко временам младшего Буша разделение – на «новую», непримиримую к Москве, Европу и Европу «старую», готовую вступить с ней в прагматический диалог.

Сегодня можно говорить уже вполне откровенно: «новая» Европа представляет собой клиентелу республиканской партии США (кто бы ее ни представлял), Европа «старая» – клиентелу партии демократической. Такого рода вертикальные отношения установились не сразу и нелегко – Меркель стала канцлером именно при Буше-младшем, и нельзя сказать, что с Бараком Обамой у нее сложились какие-то особенно доверительные отношения. Но Дональд Трамп своим экономическим эгоизмом сумел превратить консервативную Меркель в преданную сторонницу либеральной Америки. Похоже, что, в свою очередь, и Америка при Байдене оказалась готова позволить своим континентальным соратникам – Франции и Германии – действовать чуть более самостоятельно, чем это дозволялось неписаными правилами евроатлантического сообщества. Конечно, речь идет о делегированной в рамках этого сообщества самостоятельности, а не об отвоеванной независимости.

Некоторым залогом сохранения цивилизационного единства в условиях такого рода новой региональной самостоятельности может служить общая повестка: борьба с пандемией, социальная солидарность граждан в условиях пандемии, устранение вредных последствий климатических изменений, приводящих к пандемии, продвижение новых экологически безопасных технологий, сотрудничество европейских держав в Арктике. Сергей Нарышкин в своем выступлении на Московской конференции по международной безопасности уже сравнил состояние Евро-Атлантики с положением СССР периода упадка. Действительно, что-то общее в этих феноменах прослеживается, и главное – это стремление предохранить цивилизацию от распада не прямым давлением, а скорее за счет выдвижения общих приемлемых для всего сообщества целей.

Теперь, безусловно, успех или неуспех всей доктрины Байдена будет во многом зависеть от того, удастся или не удастся франко-германскому дуумвирату удержать лидерство над европейской периферией. Пока республиканцев нет в Белом доме, функцию интегратора «новой» Европы явно пытается взять на себя Лондон, уже устроивший крупную морскую провокацию в Черном море, чуть было не завершившуюся боевым столкновением. Великобритания, конечно, уже не член ЕС и не может оказывать прямого влияния на работу этого объединения, но косвенных механизмов у нее более чем достаточно. Едва ли бороздящие Черное море эсминцы – единственное из доступных средств.

Вброс о возможности проведения саммита Россия – ЕС, вне всякого сомнения, отражает новый раунд борьбы за лидерство внутри Евро-Атлантики. Если такой саммит состоится, это будет означать триумф франко-германской двойки, а следовательно, крупный международный успех Байдена и демократической партии. Если проект будет торпедирован «новой» Европой, это станет свидетельством фиаско курса на прагматическое взаимодействие с Россией – того, что Нарышкин в своем выступлении уже назвал «духом Женевы». Будем надеяться, что и в России, и в Евро-Атлантике победит все-таки установка на сотрудничество, а не на конфронтацию.

РСМД :: Комментарии членов РСМД

Все темыАТРБезопасностьВнешняя политика РоссииГлобальное управлениеМир через 100 летМногополярный мирОбразование и наукаОбщество и культураТехнологииЭкологияЭкономикаЭнергетика

Все регионыАнтарктикаАрктикаАфрикаБалканыБлижний ВостокВосточная Азия и АТРЕвропаКавказЛатино-Карибская АмерикаОкеания и АвстралияПостсоветское пространствоРоссияСеверная АмерикаЦентральная АзияЮго-Восточная АзияЮжная Азия

Все проектыБудущее Большой ЕвропыВекторы развития европейской части постсоветского пространства: вызовы для РоссииВосточная Азия: приоритеты внешней политики РоссииГлобализация 2.0: новые подходы к преподаванию и исследованиямГлобальная наукаГородские завтраки РСМДГуманитарное измерение российско-европейских отношений: проблемы и перспективы развития науки, образования и культурыЕвразийская экономическая интеграция: эффективные модели взаимодействия экспертовЕжегодник СИПРИ 2011Зеленая повестка: политическое измерениеЗимняя школа РСМД «Миграция в глобальном мире»Искусство дипломатии и политический опыт: преемственность поколенийИсламский фактор в современной мировой политикеКонкурс «Глобальные перспективы»Конкурс молодых журналистов-международниковКонкурс онлайн-курсов по международным отношениямЛекции в Музее современной истории РоссииЛетняя школа «Дорожная карта международного сотрудничества в Арктике»Летняя школа «Интерактивные ресурсы для публичной и корпоративной дипломатии»Летняя школа «Молодежный саммит АТЭС: цели, приоритеты и перспективы»Летняя школа в Екатеринбурге «Ситуация в Центральной Азии: безопасность, экономика, человеческое развитие»Летняя школа ЕЭК и РСМД «Евразийская экономическая интеграция: приоритеты, перспективы, инструменты»Международное измерение информационной безопасностиМеждународное научно-техническое сотрудничество РоссииМеждународное сотрудничество в АрктикеМеждународные и социальные последствия использования технологий искусственного интеллектаМеждународные миграционные процессы: тренды, вызовы, перспективы Монография «Великая конвергенция: Азия, Запад и логика единого мира» Монография «Дилеммы Британии: российский взгляд»Новая Восточная Европа: анализ ситуации и стратегическое позиционирование России в регионах ЦВЕ, Балтии и на европейском фланге постсоветского пространстваНовая повестка российско-британских отношенийНовая повестка российско-французских отношенийОбразовательная и научная миграция в РоссиюОрганизация международной экспертизы проектов для РНФПовышение эффективности участия России в «Группе восьми», «Группе двадцати» и БРИКСПолитическая и экономическая динамика стран Центральной АзииПолитические риски для российских проектов в области мирного атомаПроблемы формирования нового мирового порядкаПрогнозирование динамики международной средыПути преодоления проблем российско-грузинских отношенийРазработка рекомендаций по интернационализации высшего образования России в целях повышения его качества и конкурентоспособности на период 2013–2017 гг.Российская стратегия на Африканском континентеРоссийско-американский диалог в области кибербезопасностиРоссийско-германский диалог по международным отношениям (GRID)Россия — США — Китай: протекционизм, вопросы безопасности и конкуренция в сфере высоких технологийРоссия и АТР: концептуальные основы политики в области безопасности и развитияРоссия и Вьетнам: пределы и возможности двусторонних отношенийРоссия и Греция: перспективы и возможности двусторонних отношенийРоссия и Евроатлантическое сообществоРоссия и ЕС: возможности партнерства и построение сети экспертно-аналитических центровРоссия и Индия: к новой повестке двусторонних отношенийРоссия и Иран: становление стратегического сотрудничестваРоссия и Италия: двустороннее сотрудничество и региональный контекстРоссия и Италия: Средиземноморские диалогиРоссия и Китай: партнерство в контексте вызовов безопасности и развития в АТРРоссия и Мексика: новые двусторонние отношенияРоссия и Пакистан: подходы к безопасности в регионе Персидского заливаРоссия и Республика Корея: перспективы двусторонних отношенийРоссия и США: диалог о проблемах двусторонних отношений, региональных и глобальных вызовахРоссия и Турция: партнерство в контексте вызовов безопасности и развития в Западной АзииРоссия и Япония: пути решения проблем двусторонних отношенийСанкции против России: направления эскалации и политика противодействияСборник «Украинский кризис через призму международных отношений»Система безопасности на Ближнем ВостокеСправочник «Военно-политические исследования в России»Справочник «Международные исследования в России. 1000 экспертов и 100 организаций»Справочник «Международные исследования в России»Справочник «Миграционное поле России»Стратегическая стабильность и снижение риска ядерной угрозыТезисы о внешней политике России (2012–2018 гг.)тесттТрехтомная хрестоматия «Современная наука о международных отношениях за рубежом»Трехтомный сборник «Внешняя политика России: 2000–2020»Хельсинки +40Хрестоматии «Арктический регион: проблемы международных отношений»Хрестоматия «Миграция в России. 2000–2012»Хрестоматия «Мир через 100 лет»Хрестоматия «Россия в глобальном мире: 2000-2011»Хрестоматия «Теория международных отношений: современные тенденции»Хрестоматия «Эволюция постсоветского пространства: прошлое, настоящее, будущее»Электронная интернационализация российских университетовЮжная Азия: возможности и вызовы для России

Последствия гражданского противостояния в социальных сетях • БЕСПЛАТНАЯ СЕТЬ

В данной статье описываются практики гражданского противостояния, которые можно найти в социальных сетях (анализируя примеры украинского сегмента Facebook). Исследование показывает, что такие практики могут использоваться группами по интересам для преднамеренного воздействия на целевую аудиторию определенным образом и, таким образом, обострять гражданское противостояние или расширять его масштабы. Психологические эффекты таких практик для общества включают однообразие, амбивалентность, десенсибилизацию и настороженность.Эти эффекты могут использоваться либо для отвлечения внимания от определенной проблемы, либо для усиления социальной мобилизации, для снижения протестного потенциала или для подталкивания больших групп к импульсивным действиям, для навязывания противоречивых идей или для стимулирования общества к переосмыслению ценностей.

Гражданское противостояние в Украине

Принимая во внимание военные действия, происходящие в Украине, и соответствующее состояние общества, важно четко определить, что происходит между большими социальными группами.

Рисунок 1.Континуум конфликтных социально-политических процессов

Полезным способом структурирования наших представлений об этих процессах может быть использование подхода к социально-политическому конфликту, представленного в работе Ярового (2019), который предполагает, что континуум конфликтующих социально-политических процессов состоит из 4 этапов, как показано на Рисунке 1. Далее мы сконцентрируйтесь на втором этапе — гражданском противостоянии. Гражданское противостояние определяется как форма внутригруппового противостояния в обществе, отмеченная кристаллизацией ценностных конфликтов между противоборствующими сторонами.Оно может перерасти в другие формы конфликтного взаимодействия, как показано на Рисунке 1. В отличие от социальной напряженности, которая является самой ранней стадией, конфронтация имеет четко выраженный образ и идентичность «врага». Однако он не такой глубокий, как социальный конфликт, имеющий систематические и глубокие корни и существующий в рамках проблем, связанных с ценностями. Это также далеко не гражданская война, поскольку она не включает военный компонент и не предполагает дегуманизации противника.

Тем не менее, различия между этапами довольно расплывчаты. Внутри Украины можно наблюдать социальную напряженность между определенными группами (например, госслужащие «старого поколения» и новые сотрудники), социальную конфронтацию (например, между сторонниками определенных кандидатов в президенты) и социальный конфликт (например, между верующими русского и русского языков). Украинские Православные Церкви). Обострение в этом континууме происходит как постепенное наращивание противодействия и изменение градиента конфликта на более глубокий.Обществу может быть выгодно свести к минимуму обострение и выявить конфликты на ранних стадиях. Простой способ выявить конфликты — изучить коммуникации в социальных сетях. В своей диссертации, которая является основой этого аналитического обзора, я выполняю это упражнение.

Сообщение гражданского противостояния

Социально-политические конфликты развиваются через общение, которое является лингвистической репрезентацией конфликта. Последнее процветает за счет групповой поляризации — трансформации разнородных мнений людей во взаимоисключающие противоположные позиции.Чтобы определить конфликт дискурсов в украинском сегменте социальных сетей, необходимо учитывать как особенности современного украинского политического дискурса в целом, так и особенности коммуникации в социальных сетях.

Маркеры гражданского противостояния в Украине

Обзор политических конфликтов в Украине позволяет мне определить общие характеристики украинского политического дискурса, которые влияют на рост противостояния. К ним относятся (1) эксплуатация этнической и гражданской идентичности; (2) влияние внешних (зарубежных) групп интересов; (3) трудности с определением стадии и типа продолжающихся конфликтов и (4) отсутствие проактивной работы правительства по снижению рисков конфликта.Эти маркеры были приняты во внимание в ходе исследования как определяющие рамки практики гражданского противостояния и в большей или меньшей степени относятся к изученным случаям.

Характеристики дискурса в социальных сетях

В контексте конкурирующих дискурсов общение в социальных сетях должно быть прагматичным и сосредоточенным на трансляции собственных повесток дня писателей, иначе пользователь, заваленный информацией из разных источников, будет отвлечен.Более того, это общение должно быть интерактивным и взаимодействовать с аудиторией в режиме реального времени, чтобы улучшить его воздействие (Westcott, 2008).

Общение в социальных сетях зачастую намного интенсивнее, чем в реальной жизни. Хотя люди обычно не участвуют в обсуждениях в социальных сетях, чтобы «вести войны» (Whiting and Williams, 2013), сама среда Интернета характеризуется более слабым уровнем цензуры и самоцензуры, отсутствием ограничений, ограничивающих участников, быстрая реакция, рассеянное внимание, отсутствие реального контакта, прерывание публичного общения двух людей третьими лицами, анонимность и т. д.Таким образом, общение в социальных сетях менее ограничено для негативных реакций участников, менее продуктивно и в то же время более агрессивно.

Психологические практики гражданского противостояния в Facebook

Психологические практики гражданского противостояния определяются как набор устоявшихся методов и приемов внутри сообщества, которые позволяют человеку участвовать во взаимодействии социальных институтов и изменять собственные психологические состояния и процессы. В процессе воспроизведения таких практик в общении меняются эмоции, установки, стереотипы и ценностные ориентации коммуникатора.

При исследовании таких практик в украинских социальных сетях использовалась модель критического дискурсивного анализа (CDA) Нормана Фэйркло (1992), с выделением 6 кейсов, различающихся по интенсивности вербальной конфронтации, интенсивности дискурсивной борьбы в виртуальная среда и распространение дискурсов за пределы виртуальной среды.

Источником эмпирического материала являются аккаунты Facebook пользователей, которые принимают активное участие в политической жизни и коммуникациях в Украине.Мы выбираем Facebook, во-первых, потому что эта платформа в Украине очень политизирована и представляет различные взгляды политических коммуникаторов, которые часто отсутствуют на YouTube, Twitter и т. Д., А во-вторых, она публикует большие тексты, иногда с сильной визуальной составляющей, что позволяет использовать CDA всесторонне.

Последствия гражданского противостояния

Однообразие

Эффект монотонности, или снижение мотивации контролировать деятельность и участвовать в общественной жизни воспроизводится из-за чрезмерной эксплуатации некоторых дискурсов в обществе.

Первый случай, в котором присутствует этот эффект, — история украинского боксера Александра Усика, который участвовал в поединке в Москве, столице государства-агрессора по украинскому законодательству. Некоторые части украинской общины встретили это событие с резким осуждением. Спорт и культура традиционно считаются элементами «мягкой силы». Таким образом, они часто используются (или предполагается, что используются) в политических целях. Однако менее политически мотивированные граждане часто склонны сомневаться в политических идеологиях и в первую очередь ставить личные симпатии определенному человеку.Коммуникация в социальных сетях по этому делу характеризовалась сегрегацией членов сообщества в зависимости от их веры в утверждение « спорт / искусство вне политики », что вызвало многочисленные споры между коммуникаторами. В то время именно эта ситуация заставляла все больше и больше людей выражать свою усталость от войны (что подсознательно воспринимается как повод для спора). Это приводит к постепенному внедрению идеи, что « война — дело политиков, а народы Украины и России — дружественные », и может усилить позиции пророссийских политиков в Украине.Имплантация этой идеи выгодна России, так как снижает лояльность украинцев к собственному государству и дискредитирует власть.

Второй случай связан с публичными протестами украинской оппозиции в 2017-2018 годах, которые так и не вызвали по-настоящему резкой реакции рядовых граждан. Дискурсивные инструменты, которые использовались для вовлечения большего числа людей в протесты (знаменитая фраза « Киев, вставай, !», Которая использовалась во время Евромайдана в 2014 году), не сработали, поскольку общество устало от регулярных протестов в 2016-2017 годах по любому поводу. каждый из них был назван организаторами « Третий Майдан ».Монотонность «наполнила» общественный дискурс ненужной информацией, люди устали от протестов и манипуляций, протесты стали маргинальными. Таким образом, эффект монотонности может быть использован для отвлечения внимания, снижения протестного потенциала или формирования социальной «усталости» (резкого снижения способности и мотивации выполнять социальные роли и функции или выступать за позиция). Выход из этого состояния возможен при изменении ритма подачи информации и смещении его фокусов, что приведет к новым реакциям и откатит дискурс, вновь сделав его актуальным.

Амбивалентность

Амбивалентность или двойственность отношения одного и того же человека к одному и тому же объекту / явлению вместо монотонности приводит к возникновению общественной тревоги и нервозности. Это было идентифицировано в случае «деразификации», когда один видный украинский чиновник назвал советских и досоветских поэтов и писателей (В. Высоцкий, В. Цой, М. Булгаков) « щупальцами русского мира » ( т.е. Pax Россия).

Обсуждение этого дела не только обострило противоречия между участниками, но и привело к расширению гражданского противостояния.В то время как в предыдущем случае с боксером разжигание вражды на бытовом уровне не удалось, поскольку проблемы довольно не важны, в случае известных поэтов и певцов разжигание затрагивает глубоко укоренившиеся представления и ностальгию коммуникаторов и действует гораздо эффективнее. С ростом враждебности между коммуникаторами противоборствующих сторон это приводит к дезорганизации мыслей колеблющихся людей (например, тех, кто испытывает теплые чувства к советской культуре и субкультуре, несмотря на поддержку Украины в ее войне с Россией ).В результате коммуникаторы, как правило, больше нервничают при принятии решений и выполнении действий (физических или дискурсивных). Таким образом, эффект амбивалентности можно использовать, чтобы подтолкнуть людей к импульсивным действиям и ослабить их рациональное мышление. Снизить его негативные последствия можно через вовлечение общества в диалог, продвижение компромиссных предложений и соблюдение принципов взаимного уважения в процессе общения.

Десенсибилизация

Эффект десенсибилизации , или уменьшения эмоциональной отзывчивости общества на насильственные действия, возникает из практики дискурсивной дискредитации и определения границ дозволенного и связан, прежде всего, с потерей чувственности коммуникаторами.Это было выявлено в случае нападений на цыган в Украине , которые широко критиковались на официальном уровне, но считались вполне нормальными для большого количества «простых людей» в социальных сетях . Оправдание насилия и отсутствие массового осуждения агрессивных действий поднимают в обществе порог чувственности, что приводит к терпимости к насилию в отношении определенных групп (в данном случае — этнических групп).

Терпимость к насилию может быть распространена и на другие группы (например, политических противников).Если этот эффект реализовывать постепенно, негативные последствия могут быть незаметны, пока не станет слишком поздно. Минимизация негативного воздействия возможна через раскрытие информации о таких практиках, привлечение к ним внимания и разъяснение важности сохранения общечеловеческих ценностей.

Бдительность

Эффект бдительности, или состояние высокой осведомленности и готовности к конфронтации возникает в результате реакции коммуникаторов на действия их оппонентов.Это прослеживалось в делах о «евротомерах» (массовый ввоз в Украину не растаможенных автомобилей с европейскими номерными знаками) и «Ночь на Банковой» [улица, где находится офис президента] (требования гражданских активистов о проведении расследования. о якобы политическом убийстве). Первый случай демонстрирует самоорганизованную неполитическую платформу владельцев таких автомобилей, которая без поддержки какого-либо известного политика сумела эффективно защитить свои экономические интересы через донесение своей идеи до масс.Второй случай говорит о том, что благодаря использованию умеренных и ненасильственных методов общения и действий гражданскими активистами, а также высокому авторитету и узнаваемости коммуникаторов их идеи привлекательны: общественность их принимает, а власть демонстрирует готовность к диалог. Это работает намного лучше, чем подталкивание людей к радикальным действиям, как в случае однообразия уличных протестов. В обоих случаях, описанных выше в контексте настороженности, происходит обращение меньшинства, когда дискурсивное воздействие самоорганизованной группы распространяется на более широкую публику .Благодаря переоценке ценностей этот эффект потенциально может быть использован заинтересованными группами для достижения своих политических целей и мобилизации групп сторонников.

Заключение

Вышеописанные эффекты могут использоваться для отвлечения внимания общественности, для изменения (увеличения или уменьшения) уровня протестного потенциала, для подталкивания людей к импульсивным действиям, для навязывания противоречивых идей или для стимулирования общества к переосмыслению ценностей — как в положительном смысле. или отрицательный путь. Эти эффекты могут использоваться заинтересованными группами для составления повестки дня и установления доминирования своего собственного дискурса в публичной сфере.

Таким образом, правительственные лица, принимающие решения, которые хотят справиться с негативными последствиями таких эффектов, должны принять следующие меры: (1) участие в диалоге с обществом, (2) реагирование на мобилизацию больших групп людей политическими действиями. , (3) привлечение внимания к важности прав человека (и фактическое проведение этой политики на государственном уровне, а не только ее декларирование). Одним из основных направлений деятельности здесь является мониторинг, направленный на своевременное обнаружение опасных тенденций и надлежащее управление коммуникациями.

Дальнейшие исследования в этом направлении могут быть сосредоточены на оценке воздействия психологических эффектов на различные целевые группы в обществе в краткосрочной и долгосрочной перспективе.

Список литературы

Fairclough, Norman, 1992. «Дискурс и социальные изменения», Cambridge Polit Press, 272 p.
Яровый Дмитрий, 2019. Психологические практики гражданского противостояния в социальных сетях. Диссертация, Институт социальной и политической психологии НАН Украины, Киев.
Westcott, Nicholas, 2008. «Цифровая дипломатия: влияние Интернета на международные отношения», Исследовательский отчет Оксфордского института Интернета , 16, 20 страниц.
Whiting, Anita; и Дэвид Линдси Уильямс, 2013 г. «Почему люди используют социальные сети: подход к использованию и вознаграждению», Qualitative Market Research: An International Journal , 14 (4), 362-36

Отказ от ответственности: Мнения, выраженные в аналитических записках и других публикациях, принадлежат авторам; они не обязательно отражают данные СВОБОДНОЙ сети и ее исследовательских институтов.

Репетиция противостояния | SpringerLink

Burke, R.J .: 1970, «Методы разрешения конфликта между руководящим и подчиненным: конструктивное использование подчиненных различий и разногласий», Организационное поведение и человеческая деятельность 5 , 393–411.

Google ученый

Эдвардс, Р., Дж. М. Ханикатт и К. С. Загацки: 1988, «Воображаемое взаимодействие как элемент социального познания», Western Journal of Speech Communication 52 , 23–45.

Google ученый

Грэм, Дж. А., М. Аргайл и А. Фернхэм: 1980, «Целевая структура ситуаций», Европейский журнал социальной психологии 10 , 345–366.

Google ученый

Джейкобс, С. и С. Джексон: 1981, «Аргумент как естественная категория: обычные основания для спора в разговоре», Western Journal of Speech Communication 45 , 118–132.

Google ученый

Джонс, Р. Э. и К. С. Уайт: 1985, «Отношения между личностями, стили разрешения конфликтов и эффективность задач», Групповые и организационные исследования 10 , 152–167.

Google ученый

Лоуренс П. Р. и Дж. У. Лорш: 1967, Организация и среда: управление дифференциацией и интеграцией , Кембридж, Массачусетс: Отдел исследований, Высшая школа делового администрирования.

Google ученый

Льюис, С. А. и Д. Г. Прюитт: 1971, «Ориентация, уровень стремления и свобода общения в интегративных переговорах», Proceedings of the 79th Annual Convention of the American Psychological Association , 221–222.

Manis, J. G. and JB. Н. Мельцер: 1978, Символическое взаимодействие: читатель по социальной психологии, , Бостон: Аллин и Бэкон.

Google ученый

Мид, г.H .: 1934, Mind, Self and Society , Chicago: University of Chicago Press.

Google ученый

Ньюэлл, С. Э .: 1984, «Паттерны социальной конфронтации», доклад, представленный на заседании съезда Ассоциации речевой коммуникации, Чикаго, Иллинойс.

Ньюэлл, С. Э. и Р. К. Статман: 1982, «Качественный подход к социальной конфронтации: определение ограничений и фасилитаторов», документ, представленный на заседании Конвенции Ассоциации речевой коммуникации в Луисвилле, штат Кентукки.

Ньюэлл, С. Э. и Р. К. Статман: 1987, «Выражение неудовлетворенности: когда жалоба считается конфронтацией?» В J. W. Wenzel (ed.), Argumentation and Critical Practices , Annandale, Virginia: Speech Communication Association.

Google ученый

Ньюэлл, С. Э. и Р. К. Статман: 1988, «Эпизод социальной конфронтации», Коммуникационные монографии 55 , 266–285.

Google ученый

Ньюэлл, С. Э. и Р. К. Статман: 1989, «Воспринимаемые ситуационные факторы при принятии решения о конфронтации: посредники и ограничения», документ, представленный на заседании Международной ассоциации коммуникаций в Сан-Франциско.

Ньюэлл, С. Э. и Р. К. Статман (в печати), «Negotiating Confrontation: The Problematic Nature of Initiation and Response», Research on Language and Social Interaction.

Прюитт, Д. Дж. И С. А. Льюис: 1975, «Разработка интегративных решений в двусторонних переговорах», Journal of Personality and Social Psychology 31 , 621–633.

Google ученый

Розенблатт, П. К. и К. Мейер: 1986, «Воображаемые взаимодействия и семья», Семейные отношения 35 , 319–324.

Google ученый

Шульц, Дж.У. и Д. Г. Прюитт: 1978, «Влияние взаимной озабоченности на совместное благосостояние», , Журнал экспериментальной социальной психологии, . 14 , 480–492.

Google ученый

Стернберг, Р. Дж. И Д. М. Добсон: 1987, «Разрешение межличностных конфликтов: анализ стилистической согласованности», Journal of Personality and Social Psychology 52 , 794–812.

Google ученый

Социальный статус обезьян: влияние социальной конфронтации на функцию мозга и самоуправление кокаином

Индивидуальные различия в реакции на социальный стресс и обогащение окружающей среды могут способствовать изменчивости реакции на поведенческие и фармакологические методы лечения наркозависимости.У обезьян социальный статус влияет на усиливающий эффект кокаина и влияние некоторых наркотиков на самовведение кокаина. В этом исследовании мы использовали самцов макак cynomolgus (n = 15), живущих в устоявшихся социальных группах, чтобы изучить влияние социальной конфронтации на усиливающий эффект кокаина с использованием процедуры выбора пищи и наркотиков. В день тестирования доминирующую или подчиненную обезьяну удаляли из его домашней клетки и помещали в другой социальный загон; 30 минут спустя он изучал парадигму выбора кокаина и еды.В группе после социальной конфронтации чувствительность к подкреплению кокаином была значительно выше у подчиненных обезьян по сравнению с доминирующими животными. Изучение данных отдельных субъектов показало, что для большинства обезьян (9/15) использование злоумышленников в другой социальной группе сказывалось на самоуправлении кокаином, и эти эффекты зависели от социального статуса обезьяны. У подчиненных обезьян повышалась чувствительность к усиливающему эффекту кокаина, тогда как у доминирующих обезьян чувствительность снижалась.Для исследования потенциальных механизмов, опосредующих эти эффекты, метаболизм глюкозы в головном мозге был изучен на подгруппе обезьян (n = 8) с использованием [¹⁸ F] фтордезоксиглюкозы ([¹⁸ F] FDG) с позитронно-эмиссионной томографией. Доминирующие и подчиненные обезьяны демонстрировали совершенно разные паттерны метаболизма глюкозы в головном мозге в своей домашней клетке, включая области, связанные с бдительностью и стрессом / тревогой, соответственно, и во время социальной конфронтации. Эти данные демонстрируют, что, в зависимости от социального статуса человека, один и тот же социальный опыт может иметь разные эффекты на функцию мозга и самоуправление кокаином.Эти фенотипические различия в реакции на социальные условия поддерживают индивидуальный подход к лечению кокаиновой зависимости.

Понимание социальных сетей и конфликтов

Обновление 21 мая 2020 г. в 15:52 PT:

Мы много говорили о технологии упреждающего обнаружения, которую мы используем для выявления языка ненависти и другого оскорбительного содержания, прежде чем люди сообщат нам об этом. 12 мая мы объявили о некоторых достигнутых нами успехах.Но язык вражды постоянно меняется, и появляются новые тенденции. Чтобы опережать эти тенденции, наша команда совершенствует эту технологию, чтобы выявлять новые формы потенциально подстрекательской речи, которые не были рассмотрены на предмет возможного удаления с нашей платформы. В странах, подверженных риску конфликта, мы можем понизить рейтинг этого контента, чтобы снизить риск распространения вирусов или разжигания насилия или ненависти с учетом местного контекста. Мы также обновляем список оскорблений, запрещенных нашими стандартами сообщества. В рамках этого процесса мы стремимся получить ответы от экспертов и организаций гражданского общества во всем мире.Мы делаем это на многих языках, включая бирманский и сингальский, поскольку мы работаем над тем, чтобы Facebook был безопасным для людей во всем мире.

Первоначально опубликовано 20 июня 2019 г., 14:00 PT:

В Facebook специальная многопрофильная команда сосредоточена на понимании исторического, политического и технологического контекста стран, находящихся в состоянии конфликта. Сегодня мы делимся обновленной информацией об их работе по устранению разжигания ненависти, уменьшению дезинформации и поляризации и информированию людей с помощью программ цифровой грамотности.

На прошлой неделе мы были среди тысяч собравшихся на RightsCon, международного саммита по правам человека в цифровую эпоху, где мы слушали и учились у правозащитников, активистов, ученых и гражданского общества. Это также дало нашим командам возможность рассказать о работе, которую мы проводим, чтобы понять и решить, как социальные сети используются в странах, переживающих конфликт. Сегодня мы делимся обновленной информацией о: 1) специальной команде, которую мы создали для упреждающего предотвращения злоупотреблений нашей платформой и защиты уязвимых групп в будущих конфликтах по всему миру; 2) фундаментальные изменения продукта, направленные на ограничение виральности; и 3) принципы, лежащие в основе нашего взаимодействия с заинтересованными сторонами по всему миру.

О команде

Мы глубоко заботимся об этих проблемах и пишем сегодняшний пост не только как представители Facebook, но и как заинтересованные граждане, которые привержены защите цифровых технологий и прав человека и способствуют активному гражданскому диалогу. Мы оба посвятили свою карьеру работе на стыке гражданского права, политики и технологий.

В прошлом году мы создали специальную команду, которая занимается разработкой продуктов, разработкой, политикой, исследованиями и операциями, чтобы лучше понять и рассмотреть способы использования социальных сетей в странах, переживающих конфликт.Люди в этой команде всю свою карьеру изучали такие вопросы, как дезинформация, разжигание ненависти и поляризация. Многие из них жили или работали в странах, на которые мы ориентируемся. Вот лишь некоторые из них:

Рави, менеджер по исследованиям
Имея докторскую степень в области социальной психологии, Рави большую часть своей карьеры посвятил изучению того, как конфликты могут приводить к разделению и поляризации. В Facebook Рави анализирует данные о поведении пользователей и опросы, чтобы понять, как контент, не нарушающий наши стандарты сообщества — например, сообщения со страниц сплетен — все еще может сеять разделение.Этот анализ показывает, как мы уменьшаем охват и влияние поляризующих постов и комментариев.

Сара, менеджер программы
Начав учиться в Камеруне, Сара почти десять лет посвятила пониманию роли технологий в странах, переживающих политические и социальные конфликты. В 2014 году она переехала в Мьянму, чтобы исследовать проблемы, с которыми активисты сталкиваются в Интернете, и поддерживать общественные организации, использующие социальные сети. Сара помогает Facebook реагировать на сложные кризисы и разрабатывать долгосрочные продуктовые решения для предотвращения злоупотреблений — например, как отображать бирманский контент в машиночитаемом формате, чтобы наши инструменты искусственного интеллекта могли лучше распознавать язык вражды.

Абхишек, научный сотрудник
Имея степень магистра компьютерных наук и докторскую степень в области теории медиа, Абхишек специализируется на таких проблемах, как технические проблемы, с которыми мы сталкиваемся в разных странах, и на том, как лучше всего классифицировать различные типы контента с насилием. Например, исследование, проведенное в Камеруне, показало, что некоторые изображения насилия, размещенные в Facebook, помогли людям определить зоны конфликта и избежать их. Подобные нюансы помогают нам учитывать этические аспекты различных продуктовых решений, таких как удаление или сокращение распространения определенного контента.

Эмилар, менеджер по политике
До прихода в Facebook Эмилар более десяти лет работал над вопросами прав человека и социальной справедливости в Африке, в том числе в качестве члена группы, которая разработала Африканскую декларацию прав и свобод в Интернете. Она присоединилась к компании, чтобы работать над вопросами государственной политики в южной части Африки, включая продвижение доступного и широко доступного доступа в Интернет и соблюдение прав человека как в Интернете, так и в автономном режиме.

Али, менеджер по продукции
Али и его семья, родившиеся и выросшие в Иране в 1980-х и 90-х годах, лично испытали насилие и конфликты, поскольку Иран и Ирак были вовлечены в восьмилетний конфликт.Али одним из первых начал вести блог и написал о многом из того, что он видел вокруг себя в Иране. Став взрослым, Али получил докторскую степень в области компьютерных наук, но по-прежнему интересовался геополитическими проблемами. Его работа над продуктовой командой Facebook позволила ему объединить свой интерес к технологиям и социальным наукам, внося изменения, определяя технические решения для искоренения разжигания ненависти и дезинформации с учетом местных нюансов и культурных особенностей.

Фокусные области

Работая над этими проблемами, местные группы внесли неоценимый вклад в наши продукты и программы.Никто не знает о проблемах данного сообщества больше, чем организации и эксперты на местах. Мы регулярно запрашиваем их мнение о наших продуктах, политиках и программах, а на прошлой неделе мы опубликовали принципы, которыми мы руководствуемся в дальнейшем взаимодействии с внешними заинтересованными сторонами.

В прошлом году мы посетили такие страны, как Ливан, Камерун, Нигерия, Мьянма и Шри-Ланка, чтобы поговорить с затронутыми сообществами в этих странах, лучше понять, как они используют Facebook, и оценить, какие типы контента могут способствовать деполяризации в этих средах. .Эти выводы заставили нас сосредоточиться на трех ключевых областях: удаление контента и учетных записей, нарушающих наши стандарты сообщества, сокращение распространения пограничного контента, который может усилить и обострить напряженность, и информирование человек о наших продуктах и Интернет в целом. Чтобы бороться с контентом, который может привести к насилию в офлайн-режиме, наша команда уделяет особое внимание борьбе с разжиганием ненависти и дезинформацией.

Удаление плохих действующих лиц и недопустимый контент
Разжигание ненависти запрещено нашими стандартами сообщества.Как мы уже сообщали в прошлом году, удаление этого контента требует дополнения отчетов пользователей с помощью ИИ, который может заранее помечать потенциально нарушающие сообщения. Мы продолжаем улучшать наше обнаружение на местных языках, таких как арабский, бирманский, тагальский, вьетнамский, бенгальский и сингальский. За последние несколько месяцев нам удалось обнаружить и удалить значительно больше разжигающих ненависть высказываний, чем раньше. В глобальном масштабе мы увеличили нашу проактивную ставку — процент высказываний ненависти, удаленных Facebook, которые мы обнаружили до того, как пользователи сообщили нам об этом, — с 51.От 5% в третьем квартале 2018 года до 65,4% в первом квартале 2019 года.
Мы также используем новые приложения ИИ для более эффективной борьбы с разжиганием ненависти в Интернете. Например, мемы и графика, нарушающие наши правила, добавляются в фотобанк, чтобы мы могли автоматически удалять похожие сообщения. Мы также используем искусственный интеллект для выявления кластеров слов, которые могут использоваться в ненавистнических и оскорбительных формах, и отслеживания того, как эти кластеры меняются с течением времени и по географическому признаку, чтобы опережать местные тенденции в разжигании ненависти. Это позволяет нам быстрее удалять вирусный текст.
Тем не менее, нам предстоит еще долгий путь. Каждый раз, когда мы хотим использовать искусственный интеллект для упреждающего обнаружения потенциально нарушающего контента в новой стране, мы должны начинать с нуля и получать большое количество высококачественных, релевантных для местных условий примеров для обучения алгоритмов. Без этих контекстно-зависимых данных мы рискуем потерять языковые нюансы, влияющие на точность.
В глобальном масштабе, когда дело доходит до дезинформации, мы сокращаем распространение содержания, которое сторонние специалисты по проверке фактов сочли ложным.Но в странах с хрупкими информационными экосистемами ложные новости могут иметь более серьезные последствия, включая насилие. Вот почему в прошлом году мы обновили нашу глобальную политику в отношении насилия и подстрекательства, так что теперь мы удалили дезинформацию, которая может способствовать неизбежному насилию или физическому ущербу. Чтобы обеспечить соблюдение этой политики, мы сотрудничаем с организациями гражданского общества, которые могут помочь нам подтвердить, является ли контент ложным и может ли подстрекать к насилию или причинению вреда.
Уменьшение дезинформации и пограничного содержания
Мы также вносим фундаментальные изменения в наши продукты, чтобы снизить вирусность и уменьшить распространение контента, который может усиливать и обострять насилие и конфликты.В Шри-Ланке мы исследовали добавление трений в пересылку сообщений, чтобы люди могли делиться сообщениями только с определенным количеством веток чата в Facebook Messenger. Это похоже на изменение, которое мы внесли в WhatsApp ранее в этом году, чтобы сократить количество пересылаемых сообщений по всему миру. Он также обеспечивает обратную связь с пользователями о том, что большинство людей не хотят получать цепочки сообщений.
И, как подробно описал в прошлом году наш генеральный директор Марк Цукерберг, мы начали изучать, как лучше всего препятствовать пограничному контенту или контенту, который выходит за допустимую черту, но не пересекает ее.Это особенно верно для стран, переживающих конфликт, потому что пограничный контент, большая часть которого носит сенсационный и провокационный характер, может иметь более серьезные последствия в этих странах.
Например, мы применяем более агрессивный подход к людям и группам, которые регулярно нарушают нашу политику. В Мьянме мы начали сокращать распространение всего контента, которым делятся люди, которые продемонстрировали образец размещения контента, нарушающий наши стандарты сообщества, подход, который мы можем внедрить в других странах, если он окажется успешным в уменьшении вреда.В случаях, когда отдельные лица или организации более непосредственно пропагандируют насилие или прибегают к нему, мы запрещаем их в соответствии с нашей политикой в отношении опасных лиц и организаций. Однако сокращение распространения контента — это еще один рычаг, который мы можем использовать для борьбы с распространением разжигающего ненависть контента и действий.
Мы также расширили возможности использования искусственного интеллекта для распознавания сообщений, которые могут содержать сцены насилия и комментарии, которые потенциально являются насильственными или бесчеловечными, поэтому мы можем сократить их распространение, пока они проходят проверку нашей командой Community Operations.Если этот контент нарушает наши правила, мы удалим его. Ограничивая таким образом видимость, мы надеемся снизить риск причинения вреда и насилия в автономном режиме.
Предоставление людям дополнительных инструментов и информации
Возможно, наиболее важно то, что мы продолжаем встречаться и учиться у гражданского общества, которое хорошо знакомо с тенденциями и напряжением на местах и часто находится на переднем крае сложных кризисов. Чтобы улучшить общение и лучше выявлять потенциально опасные сообщения, мы создали новый инструмент, с помощью которого наши партнеры могут напрямую сообщать нам о контенте.Мы понимаем бремя и риск, которые это возлагает на организации гражданского общества, поэтому мы приложили много усилий, чтобы упростить процесс отчетности и сделать его безопасным и безопасным.
Наши партнерские отношения также сыграли важную роль в продвижении цифровой грамотности в странах, где многие люди не знакомы с Интернетом. На прошлой неделе мы объявили о новой программе с GSMA под названием Internet One-on-One (1O1). Программа, которую мы впервые запустили в Мьянме с целью охватить 500 000 человек за три месяца, предлагает индивидуальные учебные занятия, которые включают короткое видео о преимуществах Интернета и о том, как оставаться в безопасности в Интернете.Мы планируем сотрудничать с другими телекоммуникационными компаниями и внедрять аналогичные программы в других странах. В Нигерии мы внедрили 12-недельную программу обучения цифровой грамотности для учащихся средних школ под названием «Безопасный онлайн с Facebook». Разработанная в партнерстве с Re: Learn и Junior Achievement Nigeria, программа работала со студентами более чем в 160 школах и охватывает сочетание онлайн-безопасности, новостной грамотности, рекомендаций по оздоровлению и многого другого, и все это проводится командой тренеров по всей Нигерии.
Что дальше
Мы знаем, что еще многое предстоит сделать, чтобы лучше понять роль социальных сетей в странах, где происходят конфликты.Мы хотим быть частью решения, чтобы по мере того, как мы уменьшаем злоупотребления и вредоносный контент, люди могли продолжать использовать наши сервисы для общения. После ужасающих террористических атак в Шри-Ланке более четверти миллиона человек воспользовались функцией проверки безопасности Facebook, чтобы отметить себя в безопасности и успокоить своих близких. Точно так же тысячи людей в Шри-Ланке использовали наши инструменты реагирования на кризисы, чтобы делать предложения и просьбы о помощи. Эти варианты использования — хорошие, значимые, последовательные — мы хотим сохранить.
Это одна из самых важных работ, выполняемых в Facebook, и мы полностью осознаем серьезность этих проблем. Борясь с разжиганием ненависти и дезинформацией, инвестируя в искусственный интеллект и изменения в наших продуктах, а также укрепляя наши партнерские отношения, мы можем продолжать добиваться прогресса в этих вопросах по всему миру.
Социальная конфронтация и метастазирование опухоли у крыс: поражение и β-адренергические механизмы
https://doi.org/10.1016/0031-9384(96)00014-5 Получить права и содержание
Реферат
Влияние социальной конфронтации на восприимчивость к метастатическому развитию изучали на крысах.Самец-нарушитель Фишер 344 (F344) был представлен паре самец-самка Лонг-Эванс, и его поведение было записано в течение первых 30 минут 7-часового сеанса конфронтации. Опухолевые клетки молочной железы (MADB106), сингенные инбредным крысам F344, вводили внутривенно злоумышленнику через 1 час после начала сеанса конфронтации, а удержание опухолевых клеток в легких определяли через 24 часа. В этой модели опухоли метастазы развиваются только в легких. Известно, что задержка опухолевых клеток и последующее развитие легочных колоний в высокой степени контролируются уровнями активности естественных клеток-киллеров в течение первых 24 часов после инокуляции опухоли, но не позднее.На 20 из 21 злоумышленника напали местные жители, и 19 проявили покорное поведение. У злоумышленников наблюдалось значительное увеличение удержания опухоли в легких по сравнению с обеими контрольными группами: домашняя клетка и новая среда. Величина этого увеличения была выше у злоумышленников, которые часто проявляли покорное поведение (что указывало на социальное поражение). Предварительная обработка β-адренергическим антагонистом, бутоксамином, уменьшала эффекты социальной конфронтации примерно на 50%, а демедулляция надпочечников почти полностью устраняла ее, не оказывая значительного влияния на социальное взаимодействие.Эти данные свидетельствуют о том, что характер взаимодействия злоумышленника и резидента, а не субдоминанта или воздействие незнакомой среды, оказывает заметное влияние на восприимчивость злоумышленника к метастатическому развитию. Эти эффекты социальной конфронтации, по-видимому, опосредуются адренергическими механизмами, возможно, через адренергическое влияние на функцию и распределение NK.
Ключевые слова
Конфронтация
Стресс
Рак
Метастазы
Естественный убийца
β-Адренергический
Демедулляция надпочечников
Агрессия
102000
0002 Поведение
000
0002 Рекомендуемые статьи 9AD Авторские права © 1996 Издано Elsevier Inc.
Рекомендуемые статьи
Цитирование статей
Роль социальных дилемм — Принципы социальной психологии — 1-е международное издание
Объясните концепции общественных благ и социальных дилемм, а также то, как эти конфликты влияют на человеческое взаимодействие.
Опишите принципы игры «дилемма заключенного», которые делают ее эффективной моделью для изучения социальных дилемм.
Просмотрите различные лабораторные игры, которые использовались для изучения социальных дилемм.
Обобщите индивидуальные различия и культурные переменные, относящиеся к сотрудничеству и конкуренции.
Если люди хорошо оснащены для сотрудничества друг с другом, и если мораль, социальная справедливость и другие человеческие качества благоприятствуют сотрудничеству, почему так много социальных отношений все еще остаются конкурентными? Если вы догадались, что конкуренция исходит не столько от людей, сколько от природы социальной ситуации, то вы были правы. Короче говоря, конкуренция часто вызвана самой социальной дилеммой — дилемма создает модели, по которым даже когда мы хотим быть хорошими, ситуация, тем не менее, вознаграждает нас за эгоизм.Росс и Уорд (1995) обнаружили, что участники играли в игру более конкурентно, когда она описывалась как «игра с брокером с Уолл-стрит», чем когда та же игра называлась «игрой сообщества». Другие исследования показали, что подсознательная подготовка денег или деловых материалов (например, столов для заседаний совета директоров и деловых костюмов) увеличивает конкуренцию (Kay, Wheeler, Bargh, & Ross, 2004; Vohs, Meed, & Goode, 2006).
Социальные дилеммы возникают, когда члены группы, культуры или общества находятся в потенциальном конфликте из-за создания и использования общих общественных благ. Общественные блага — это блага, которые разделяет сообщество в целом и к которым имеет доступ каждый в группе, независимо от того, внесли ли они личный вклад в создание благ. (Abele, Stasser, & Chartier, 2010). Во многих случаях общественное благо предполагает ответственное использование ресурса, который при разумном использовании группой в целом останется нетронутым, но при чрезмерном использовании будет уничтожен. Примеры включают треску у побережья Ньюфаундленда, воду в местных водоемах, общественные пляжи и чистый воздух.В других случаях общественное благо включает услугу — такую как общественное телевидение или общественное радио, — которая поддерживается членами сообщества, но свободно используется каждым в сообществе.
Давайте сначала рассмотрим случай, в котором социальная дилемма приводит людей к чрезмерному использованию существующего общественного блага — тип социальной дилеммы, называемой дилеммой сбора урожая . Один из примеров, получивший название «дилемма общих ресурсов », был предложен Гарретом Хардином (Garrett Hardin, 1968). Хардин отметил, что во многих городах Европы когда-то были центральные пастбища, известные как общинные, которые использовались жителями деревни для выпаса скота.Но коммунальные ресурсы не всегда использовались с умом. Проблема заключалась в том, что каждый человек, владеющий домашним скотом, хотел иметь возможность использовать общинные земли для выпаса своих собственных животных. Однако, когда каждый член группы воспользовался преимуществами общинного фонда, выпас большого количества животных, пастбище стало чрезмерным, пастбище погибло, а общинное достояние было разрушено.
Хотя Хардин сосредоточился на конкретном примере общин, он отметил, что основная дилемма индивидуальных потребностей и желаний по сравнению с выгодой для группы в целом также может быть обнаружена во многих современных проблемах общественных благ, включая использование ограниченных природных ресурсов и общественная земля.В больших городах большинство людей предпочитают ездить на работу на собственном автомобиле каждый день, а не пользоваться общественным транспортом. Тем не менее, такое поведение расходует общественные блага (дороги, которые не забиты автомобильным движением, и воздух, свободный от загрязнения). Люди попадают в дилемму из-за краткосрочных личных интересов, по-видимому, без учета потенциальных долгосрочных издержек поведения, таких как загрязнение воздуха и необходимость строительства еще большего количества автомагистралей.
Социальные дилеммы, такие как дилемма общего пользования, организованы таким образом, чтобы легко быть эгоистичным, потому что личный выгодный выбор (например, использование воды во время нехватки воды или поездка на работу в одиночку в собственном автомобиле) приносит пользу индивиду. независимо от того, что делают другие.Более того, социальные дилеммы имеют тенденцию работать с своего рода «временной задержкой». Поскольку долгосрочные негативные последствия (вымирание видов рыб или резкие изменения климата) находятся далеко в будущем, а отдельные выгоды проявляются прямо сейчас, трудно понять, сколько на самом деле затрат. Парадокс, конечно, заключается в том, что если каждый делает личный эгоистичный выбор в попытке максимизировать свои собственные награды, долгосрочный результат будет хуже для каждого человека в группе.Каждый человек предпочитает использовать общественные блага для себя, тогда как лучший результат для группы в целом — это использовать ресурсы более медленно и разумно.
Другой тип социальной дилеммы — дилемма взносов — возникает , когда краткосрочные издержки поведения заставляют людей избегать его, и это может помешать долгосрочным выгодам, которые были бы получены, если бы поведение было выполнено. . Пример дилеммы пожертвований возникает, когда люди должны решить, делать ли пожертвование местному общественному радио или телевидению.Если большинство людей не вносят свой вклад, телеканал может транслировать программы более низкого качества или даже полностью отключиться от эфира, что приведет к негативным последствиям для группы в целом. Однако, если достаточное количество людей уже вносит свой вклад, это не в чьих-либо интересах, потому что другие будут платить за программирование за них. Таким образом, дилеммы взносов побуждают людей ездить бесплатно, полагаясь на других членов группы, которые сделают за них свой вклад.
Дилемма узника
Один из способов понять, как люди и группы ведут себя в социальных дилеммах, — это создавать такие ситуации в лаборатории и наблюдать, как люди на них реагируют.Самая известная из этих лабораторных симуляций называется игрой «дилемма заключенного» (Poundstone, 1992). Дилемма заключенного — это лабораторная симуляция , которая моделирует социальную дилемму, в которой цели одного человека конкурируют с целями другого человека (или иногда с группой других людей) . Как и все социальные дилеммы, дилемма заключенного использует допущения подходов социального обучения к поведению, которые предполагают, что люди будут пытаться максимизировать свои собственные результаты во взаимодействии с другими.
В дилемме заключенного участникам показана матрица выигрышей , в которой числа используются для выражения потенциальных результатов для каждого из игроков в игре с учетом решений, принимаемых каждым игроком. Выплаты выбираются экспериментатором заранее, чтобы создать ситуацию, моделирующую реальный результат. Более того, в дилемме заключенного выплаты обычно распределяются так, как они были бы в типичной социальной дилемме, так что каждому человеку лучше действовать в своих непосредственных интересах, и все же если все люди будут действовать в соответствии со своими собственными интересами. проценты, тогда всем будет хуже.
В своей первоначальной форме дилемма заключенного включает ситуацию, в которой двое заключенных (назовем их Фрэнк и Малик) были обвинены в совершении преступления. Полиция установила, что эти двое работали вместе над преступлением, но им удалось собрать достаточно доказательств только для того, чтобы признать каждого из них виновным в более незначительном правонарушении. В попытке собрать больше доказательств и, таким образом, иметь возможность осудить заключенных за более серьезное преступление, каждый заключенный допрашивается индивидуально в надежде, что он признается в причастности к более серьезному преступлению в обмен на обещание сокращенный срок, если он признается первым.Каждый заключенный может сделать либо совместный выбор (то есть не признаться), либо конкурентный выбор (то есть признаться).
Стимулы либо к признанию, либо к отказу от признания выражаются в матрице вознаграждения, такой как та, которая показана на Рисунке 12.5. Вверху матрицы представлены два варианта, которые мог бы сделать Малик (либо признать, что он совершил преступление, либо не признаться), а сторона матрицы представляет два выбора, которые мог бы сделать Фрэнк (также либо признаться, либо не признаться. ).Выплаты, которые получает каждый заключенный с учетом выбора каждого из двух заключенных, показаны в каждом из четырех квадратов.
Рисунок 12.5 Дилемма заключенного
В дилемме заключенного двое подозреваемых преступников допрашиваются отдельно. Матрица выплат показывает результаты для каждого заключенного, измеряемые как количество лет, приговоренных к тюремному заключению, в результате каждого сочетания совместных (не признаваться) и состязательных (признаться) решений. Результаты для Малика показаны более темным цветом, а результаты для Фрэнка — более светлым.
Если оба заключенных сделают совместный выбор и не признаются (ситуация представлена в верхнем левом квадрате матрицы), будет проведено судебное разбирательство, ограниченная доступная информация будет использована для осуждения каждого заключенного, и каждый будет приговорен к наказанию в виде наказания. относительно короткий тюремный срок — три года. Однако, если один из заключенных признается, обращая «доказательства государства» против другого заключенного, тогда будет достаточно информации, чтобы осудить другого заключенного за более серьезное преступление, и этот заключенный получит 30 лет лишения свободы, в то время как заключенный, который признается, что выйдет бесплатно.Эти результаты представлены в нижнем левом и правом верхнем квадратах матрицы. Наконец, возможно, что оба игрока признаются одновременно. В этом случае нет необходимости в судебном разбирательстве, а взамен прокуратура предлагает несколько смягченное наказание (до 10 лет) каждому из заключенных.
Характеристики дилеммы заключенного
Дилемма заключенного имеет две интересные особенности, которые делают ее полезной моделью социальной дилеммы. Во-первых, дилемма заключенного устроена так, что положительный результат для одного игрока не обязательно означает отрицательный для другого игрока (т.е. дилемма заключенного — это не ситуация с фиксированной суммой, а интегративная). Если вы снова рассмотрите матрицу на рис. 12.5, то увидите, что если один игрок принимает кооперативный выбор (не признаваться), а другой — конкурентный выбор (чтобы признаться), то заключенный, который сотрудничает, проигрывает, тогда как другой заключенный выигрывает. . Однако, если оба заключенных сделают совместный выбор, каждый из которых будет вести себя тихо, то ни один из них не получит больше, чем другой, и оба заключенных получат относительно легкий приговор.В этом смысле оба игрока могут выиграть одновременно.
Во-вторых, матрица дилеммы заключенного устроена таким образом, что каждый отдельный игрок мотивирован сделать конкурентный выбор, потому что этот выбор ведет к более высокому выигрышу независимо от того, что делает другой игрок. Представьте на мгновение, что вы Малик и пытаетесь решить, сотрудничать (не признаваться) или соревноваться (признаться). И представьте, что вы не совсем уверены, что Фрэнк собирается делать. Помните, что цель человека — максимизировать вознаграждение.Значения в матрице ясно показывают, что если вы думаете, что Фрэнк собирается признаться, вы должны признаться сами (чтобы получить 10, а не 30 лет тюрьмы). И также ясно, что если вы думаете, что Фрэнк не собирается признаваться, вы все равно должны признаться (чтобы получить не больше трех лет тюрьмы). Таким образом, матрица устроена так, что «лучшая» альтернатива для каждого игрока, по крайней мере, с точки зрения чистой личной заинтересованности, — это сделать конкурентный выбор, даже если в конце концов оба игрока предпочтут комбинацию, в которой оба игрока сотрудничают. к тому, в котором они оба соревнуются.
Несмотря на то, что изначально заданы два заключенных, аналогичные матрицы выплат могут использоваться для прогнозирования поведения во многих различных типах дилемм с участием двух или более сторон, включая выбор между помогать и не помогать, работать и бездельничать, а также платить и не платить долги. (Вебер и Мессик, 2004 г.). Например, мы можем использовать дилемму заключенного, чтобы помочь нам понять дилемму пожертвований, например, почему два соседа по комнате могут не захотеть участвовать в работе по дому.Каждому из них было бы лучше, если бы они полагались на другого в уборке дома. Тем не менее, если ни один из них не предпримет никаких усилий по уборке дома (совместный выбор), в доме будет беспорядок, и им обоим станет хуже.
Варианты дилеммы заключенного
Во многих случаях игра «дилемма заключенного» состоит из серии испытаний, в которых игроки могут изменять свои ответы на основе ответов, данных их партнерами на предыдущих испытаниях. Например, продолжающуюся гонку вооружений между соседями и соперниками Индией и Пакистаном можно рассматривать как социальную дилемму, которая возникает с течением времени.В течение нескольких лет каждая страна выбирает, конкурировать (создавая ядерное оружие) или сотрудничать (не создавая ядерного оружия). И в каждом случае обе страны считают, что в их интересах скорее конкурировать, чем сотрудничать.
Дилемма заключенного также может быть расширена, чтобы в нее могли играть более двух игроков. Например, поведение людей, покидающих переполненную парковку, представляет собой разновидность дилеммы заключенного, в которой каждому человеку выгодно попытаться уйти первым.Однако, если каждый человек бросится к выходу, не обращая внимания на других, более вероятно возникновение пробки, что замедлит процесс для всех. Если все люди сделают совместный выбор — ждут своей очереди — все выигрывают.
Игры с дилеммой ресурсов
Помимо дилеммы заключенного, социальные дилеммы изучались с помощью игр, в которых группа людей разделяет общий пул ресурсов. В этих играх с дилеммой ресурсов участники могут извлекать или собирать ресурсы из пула, и это в их личных интересах.Кроме того, по мере использования ресурсов пул может пополняться по фиксированному графику, что позволит отдельным лицам продолжать сбор урожая в течение длительных периодов времени. Оптимальное использование ресурса предполагает поддержание уровня пула и сбор урожая ровно столько, сколько будет пополнено в заданный период времени. Чрезмерное использование пула обеспечивает немедленную выгоду для отдельных особей, но имеет долгосрочную цену в виде невозможности собрать урожай в более позднее время.
В одной из версий игры с дилеммой ресурсов (Эдни, 1979) участники сидят вокруг миски с металлическими орехами, и цель — собрать как можно больше орехов.Экспериментатор добавляет в миску орехи так, чтобы количество орехов в миске удваивалось каждые 10 секунд. Однако отдельные игроки также заинтересованы собирать орехи для себя, и им разрешается вынуть столько орехов, сколько захотят, в любое время. В исследовании Эдни вместо того, чтобы сотрудничать и наблюдать, как растет лужа, участники почти сразу же действовали в своих личных интересах, хватая орехи из миски. Фактически, Эдни сообщил, что 65% групп так и не дошли до первого 10-секундного пополнения!
Центр исследований
Игра в грузовики
Еще одним примером лабораторного моделирования, который использовался для изучения конфликта, является игра о грузовиках.В первоначальном исследовании (Deutsch & Krauss, 1960) пары женщин играли в игру на грузовиках. Каждой женщине для начала дали по 4 доллара и попросили представить себя владельцем одной из двух автотранспортных компаний (Acme или Bolt), которые перевозили товары по дорогам, показанным на рис. 12.6. Каждый раз, когда грузовик любого игрока достигал пункта назначения на противоположной стороне поля, он зарабатывал 60 центов за вычетом эксплуатационных расходов (1 цент за каждую секунду поездки). Однако игра была также устроена так, чтобы создать конфликтный потенциал.Каждый участник хотел проехать по главной дороге, чтобы быстрее добраться до места назначения, но эта дорога была устроена настолько узкой, что единовременно мог проезжать только один грузовик. Каждый раз, когда два грузовика встречали друг друга на этой узкой дороге, одному из них в конце концов приходилось отступать. Таким образом, есть два варианта добраться до места назначения. Игрокам приходилось либо идти по длинным извилистым дорогам, что лишало их прибыли (каждый игрок терял бы 10 центов за каждую поездку, если бы они были вынуждены ехать по длинной дороге), либо придумать способ разделить использование однополосной дороги. Дорога.
Рисунок 12.6 «Дорожная карта» из игры «Грузовики». Из Deutsch (1973). Deutsch, M. (1973). Разрешение конфликта. Нью-Хейвен, Коннектикут: Издательство Йельского университета.
Рисунок 12.7 Результаты исследования игры в грузовики. Данные взяты из Deutsch and Krauss (1960).
Deutsch и Krauss сделали игру еще более интересной, создав экспериментальные условия, в которых один или оба владельца грузовой компании имели ворота, контролирующие доступ к дороге. В условии односторонней угрозы ворота были только у Акме.Таким образом, если Болт попытался использовать главную дорогу, Акме мог закрыть ворота, заставив Болта отступить и позволив Акме снова открыть ворота и быстро проследовать к месту назначения. В условии двусторонней угрозы обе стороны имели ворота, тогда как в условии отсутствия угрозы ворот не было.
Как показано на рис. 12.7, участники без ворот вскоре научились делить однополосную дорогу, и в среднем каждый из них получил прибыль. Однако угроза в виде ворот вызвала конфликт и привела к уменьшению прибыли, хотя во многих случаях участники научились справляться с этими проблемами со временем и улучшили свои выплаты по ходу игры (Lawler, Ford, & Blegen, 1988; Шомер, Дэвис и Келли, 1966).Участники потеряли больше всего денег в условиях двусторонней угрозы, когда обеим сторонам были предоставлены ворота, которые они могли контролировать. В этой ситуации сразу же разразился конфликт, и на средней дороге возникли столкновения, которые зря теряли время и не позволяли двигаться любому грузовику.
Особенно удивляют два результата этого исследования. Во-первых, в состоянии односторонней угрозы оба игрока (включая Акме, который контролировал ворота) заработали меньше денег, чем те, кто находился в состоянии отсутствия угрозы (хотя верно, что в этом состоянии Акме проиграл меньше, чем Болт). .Таким образом, возможность угрожать другому не приносила общей прибыли. Во-вторых, в условиях, в которых у обоих индивидов были врата, оба индивида фактически работали хуже, чем когда только у одного индивида были врата. Таким образом, когда противник может угрожать вам, вам может быть выгодно не возвращаться с собственной угрозой — способность противодействовать угрозам вашего партнера не всегда может помочь вам, а, скорее, может привести к еще большему конфликту и потерям для Обе стороны.
Кто сотрудничает, а кто конкурирует?
Хотя до сих пор мы сосредоточились на том, как ситуационные переменные, такие как характер выплат в матрице, увеличивают вероятность того, что мы будем конкурировать, а не сотрудничать, ситуация не на всех одинаково влияет — на личностные характеристики человека. люди тоже имеют значение. В целом, люди, которые более ориентированы на себя, с большей вероятностью будут конкурировать, тогда как люди, которые более ориентированы на других, с большей вероятностью будут сотрудничать (Balliet, Parks, & Joireman, 2009; Sagiv, Sverdlik, & Schwarz, 2011).Например, Кэмпбелл, Буш, Брунелл и Шелтон (2005) обнаружили, что студенты, которые были сильно нарциссичны (т. Е. Очень сильно сфокусированы на себе), больше конкурировали в дилемме ресурсов и забирали для себя больше общих ресурсов, чем другие люди. играть в игру.
Центр исследований
Самоориентация и другие ориентации в социальных дилеммах
Пол Ван Ланге и его коллеги (Van Lange, 1999; Van Lange & Kuhlman, 1994) сосредоточили внимание на личностных детерминантах сотрудничества, охарактеризовав людей как один из двух типов — тех, кто является «просоциальным», что означает, что они высоко ориентированы на других и ценят сотрудничество, а также те, кто выступает «за себя» и, следовательно, склонны вести себя так, чтобы улучшить их собственные результаты, пытаясь получить преимущество перед другими, делая конкурентный выбор.
Соня Утц (2004) проверила, как люди, которые в первую очередь озабочены собой, будут реагировать иначе, чем те, кто в первую очередь озабочен другими, при активации Я-концепции. В ее исследовании студенты мужского и женского пола сначала выполнили тест, призванный оценить, насколько они ориентированы на социальную или личную ориентацию. По этому показателю участники должны были сделать выбор, давать ли баллы себе или другому человеку за серию заданий. Студенты, которые склонны отдавать предпочтение себе, были классифицированы как сторонники себя, в то время как те, кто склонен отдавать предпочтение другим, были классифицированы как просоциальные.
Затем все ученики читают рассказ о поездке в соседний город. Однако при чтении рассказа половину студентов (условие самовсасывания) попросили обвести все местоимения, встречающиеся в рассказе. Эти местоимения были расположены так, чтобы быть релевантными для себя и, таким образом, активировать самооценку — «я», «мы», «мой» и так далее. Тем не менее, учащимся из контрольной группы было предложено обвести предлоги, которые не были релевантными для себя (например, «от» и «после»).
Наконец, ученики участвовали в серии игр, в которых им нужно было сделать выбор между двумя альтернативными распределениями очков между собой и другим человеком.Как вы можете видеть на рис. 12.8, манипуляция собой повлияла на студентов, ориентированных на себя (которые в основном уже были ориентированы на себя), так что они стали еще менее склонными к сотрудничеству и более корыстными. Однако студенты, которые изначально были просоциальными, стали еще более сговорчивыми, когда активировалась самооценка.
Рисунок 12.8. Первичная самооценка. Первичная самооценка усилила сотрудничество для тех, кто был озабочен другими, но усилила конкуренцию для тех, кто был озабочен собой.Данные взяты из Utz (2004).
Хотя возможно, что люди либо озабочены собой, либо озабочены другими, другая возможность состоит в том, что люди различаются по обоим этим параметрам одновременно, так что некоторые люди могут быть высоко озабочены как собой , так и — заботой о другом. На этом подходе основана модель — сотрудничества и конкуренции — (Прюитт и Рубин, 1986), и четыре результирующих типа личности показаны на рис. 12.9.
Модель двойной озабоченности предполагает, что индивидов будут относиться к социальным дилеммам или другим формам конфликтов по-разному, в зависимости от лежащих в их основе личных ориентаций или под влиянием характеристик ситуации, которые ориентируют их на данную проблему .Лица, которые сосредоточены в первую очередь на собственных результатах, но не заботятся о целях других, считаются против в ориентации. Ожидается, что эти люди попытаются воспользоваться преимуществами другой стороны, например, отказавшись от взносов в решении социальных дилемм. Однако те, кто сосредоточен в первую очередь на результатах других, будут , что дает и, вероятно, сделают совместный выбор. Лица, которых не волнуют интересы ни себя, ни других, неактивны и вряд ли будут заботиться о ситуации или вообще участвовать в ее разрешении.
Рисунок 12.9 Модель двойных интересов
Интересное предсказание модели двойных интересов состоит в том, что забота о собственных результатах не обязательно вредна для возможности сотрудничества. Ожидается, что люди, которые сосредоточены на максимизации своих собственных результатов , но также озабочены потребностями других ( решателей проблем ), будут сотрудничать с ними так же, как и те, кто уступает. Фактически, модель двойной заботы предполагает, что эти люди могут быть лучшими переговорщиками из всех, потому что они, вероятно, выйдут из ловушки, поставленной самой дилеммой, в поисках способов выработки новых и творческих решений посредством творческого мышления и компромисса.
Гендерные и культурные различия в сотрудничестве и конкуренции
Вам может быть интересно, мужчины или женщины более склонны к сотрудничеству. Поскольку женщины в среднем больше озабочены поддержанием позитивных отношений с другими, тогда как мужчины в среднем более озабочены собой, можно ожидать, что женщины будут с большей вероятностью сотрудничать, чем мужчины. И некоторые исследования подтвердили эту идею. Например, с точки зрения того, приняли ли люди первоначальное предложение, которое было сделано им, или требовали большего, Бэбкок, Гельфанд, Смолл и Стейн (2006) обнаружили, что около половины опрошенных ими мужчин договаривались о зарплате, когда брали свои первое предложение о работе, в то время как только около одной восьмой женщин сообщили об этом.Неудивительно, что женщины получали значительно более низкую среднегодовую начальную заработную плату, чем мужчины, что, вероятно, способствует разрыву в заработной плате между мужчинами и женщинами. А Смолл, Гельфанд, Бэбкок и Геттман (2007) обнаружили, что в целом женщины реже, чем мужчины, пытались торговаться ради личной выгоды в экспериментальной задаче. Смолл и его коллеги пришли к выводу, что женщины считают, что просить что-то для себя было социально неуместным, возможно, потому, что они считают, что у них меньше социальной власти, чем у мужчин.
Но хотя некоторые исследования показали, что существуют гендерные различия, интеракционистский подход к ситуации даже более информативен. Оказывается, в одних ситуациях женщины соревнуются меньше мужчин, но в других они соревнуются примерно так же, как мужчины. Например, Боулз, Бэбкок и МакГинн (2005) показали, что роли, которые активируются за столом переговоров (то есть ведёт ли человек переговоры для себя или от имени других), являются важными триггерами гендерных различий.Женщины вели переговоры так же, как и мужчины, когда вели переговоры для других, но они вели переговоры менее решительно, чем мужчины для себя. Крей, Галински и Томпсон (2002) показали, что на гендерные различия в переговорном поведении сильно влияют когнитивные конструкции, доступные во время переговоров. В целом гендерные различия в переговорах, по-видимому, возникают в ситуациях, в которых забота о других очень доступна, но уменьшается или устраняется в ситуациях, когда забота о других менее доступна (Gelfand, Major, Raver, Nishii, & O’Brien, 2006 ).Недавний метаанализ 272 исследований (Baillet, Li, Macfarlan, & van Vugt, 2011) показал, что в целом мужчины и женщины сотрудничали в равной степени. Но мужчины больше сотрудничали с другими мужчинами, чем женщины с другими женщинами. В смешанном общении женщины были более склонны к сотрудничеству, чем мужчины.
И есть также культурные различия в сотрудничестве в ожидаемом направлении. Например, Гельфанд и др. (2002) обнаружили, что японские студенты — которые более взаимозависимы и, следовательно, в целом более озабочены другими — с большей вероятностью сотрудничали и добивались более высоких результатов в переговорной задаче, чем студенты из Соединенных Штатов (которые более индивидуалистичны и ориентированы на себя; Чен, Манникс и Окумура, 2003 г.).
Поведение людей в конфликтных ситуациях часто изучается с помощью лабораторных игр, таких как игра «дилемма заключенного». К другим типам лабораторных игр относятся игры с дилеммами ресурсов и игры с грузовиками.
Взятые вместе, эти игры предполагают, что наиболее выгодный подход к решению социальных дилемм — это поддержание баланса между заботой о себе и заботой о других.
Индивидуальные различия в сотрудничестве и конкуренции, такие как те, которые предлагаются в модели двойного отношения, показывают, что люди будут относиться к социальным дилеммам в зависимости от их лежащих в основе личных ориентаций.
Хотя в некоторых ситуациях женщины соревнуются меньше мужчин, в других они соревнуются примерно так же, как мужчины. В сотрудничестве есть культурные различия.
Представьте себе время, когда вы оказались перед социальной дилеммой, возможно, с друзьями или семьей. Как ваша забота о себе и забота о других привели вас к разрешению дилеммы?
Обзор и критика лабораторных игр, которые использовались для оценки ответов на социальные дилеммы. В чем их сильные стороны и ограничения?
Список литературы
Абеле, С., Стассер, Г., и Шартье, К. (2010). Конфликт и координация в предоставлении общественных благ: концептуальный анализ непрерывных и пошаговых игр. Обзор личности и социальной психологии, 14 (4), 385–401. DOI: 10.1177 / 1088868310368535
Бэбкок, Л., Гельфанд, М., Смолл, Д., и Стейн, Х. (ред.). (2006). Гендерные различия в склонности к переговорам . Махва, Нью-Джерси: Лоуренс Эрлбаум.
Баллиет, К., Ли, Н. П., Макфарлан, С.Дж., И Ван Вугт, М. (2011). Половые различия в сотрудничестве: метааналитический обзор социальных дилемм. Психологический бюллетень, 137 (6), 881-909.
Баллиет Д., Паркс К. и Джойрман Дж. (2009). Ориентация на социальные ценности и сотрудничество в социальных дилеммах: метаанализ. Групповые процессы и межгрупповые отношения, 12 (4), 533–547.
Боулз, Х. Р., Бэбкок, Л., и Макгинн, К. Л. (2005). Ограничения и триггеры: Ситуационная механика гендера в переговорах. Журнал личности и социальной психологии, 89 (6), 951–965.
Кэмпбелл, У. К., Буш, К. П., Брунелл, А. Б., и Шелтон, Дж. (2005). Понимание социальных издержек нарциссизма: случай трагедии общин. Бюллетень личности и социальной психологии, 31 (10), 1358–1368.
Чен, Ю.-Р., Манникс, Э.А., и Окумура, Т. (2003). Важность того, с кем вы встречаетесь: влияние собственных интересов по сравнению с другими участниками переговоров в Соединенных Штатах, Китайской Народной Республике и Японии. Журнал экспериментальной социальной психологии, 39 (1), 1–15.
Дойч М. и Краусс Р. М. (1960). Влияние угрозы на межличностные переговоры. Журнал аномальной и социальной психологии, 61 , 181–189.
Эдни, Дж. Дж. (1979). Игра в орехи: краткий аналог дилеммы общества. Психология окружающей среды и невербальное поведение, 3 (4), 252–254.
Гельфанд, М. Дж., Хиггинс, М., Нишии, Л. Х., Равер, Дж. Л., Домингес, А., Мураками, Ф.,… Тояма, М. (2002). Культура и эгоцентрическое восприятие справедливости в конфликтах и переговорах. Журнал прикладной психологии, 87 (5), 833–845.
Гельфанд, М. Дж., Майор, В. С., Равер, Дж. Л., Ниший, Л. Х., & О’Брайен, К. (2006). Ведение переговоров в отношениях: динамика отношения к себе в переговорах. Академия управления обзором, 31 (2), 427–451.
Хардин, Г. (1968). Трагедия общества. Science, 162 (3859), 1243–1248.
Кей А.С., Уиллер С.С., Барг Дж. А. и Росс Л. (2004). Материальная прайминг: влияние обыденных физических объектов на ситуационный конструктивный и конкурентный поведенческий выбор. Организационное поведение и процессы принятия решений людьми, 95 (1), 83–96. DOI: 10.1016 / j.obhdp.2004.06.003.
Крей, Л. Дж., Галински, А. Д., и Томпсон, Л. (2002). Преодоление гендерного разрыва на переговорах: исследование возрождения стереотипов. Организационное поведение и процессы принятия решений людьми, 87 (2), 386–409.
Лоулер, Э. Дж., Форд, Р. С., и Блеген, М. А. (1988). Способность к принуждению в конфликте: проверка двустороннего сдерживания против теории спирали конфликта. Social Psychology Quarterly, 51 (2), 93–107.
Паундстоун, W. (1992). Дилемма заключенного . Нью-Йорк, Нью-Йорк: Doubleday.
Прюитт Д. Г. и Рубин Дж. З. (1986). Социальный конфликт: эскалация, тупик и урегулирование . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Макгроу-Хилл.
Росс, Л., и Уорд, А.(1995). Психологические препятствия на пути разрешения споров. Успехи экспериментальной социальной психологии, 27 , 255–304. Получено с http://search.ebscohost.com/login.aspx?direct=true&db=psyh&AN=2003-02325-006&site=ehost-live
.
Сагив, Л., Свердлик, Н., и Шварц, Н. (2011). Соревноваться или сотрудничать? Влияние ценностей на восприятие и действия в играх с социальными дилеммами. Европейский журнал социальной психологии, 41 (1), 64–77.
Шомер, Р. В., Дэвис, А.Х. и Келли Х. Х. (1966). Угрозы и развитие координации: дальнейшие исследования грузовой игры Deutsch and Krauss. Журнал личности и социальной психологии, 4 , 119–126.
Смолл Д. А., Гельфанд М., Бэбкок Л. и Геттман Х. (2007). Кто идет к столу переговоров? Влияние пола и фреймов на начало переговоров. Журнал личности и социальной психологии, 93 (4), 600–613.
Утц, С. (2004). Самоактивация — это палка о двух концах: эффект I влияет на сотрудничество. Журнал экспериментальной социальной психологии, 40 (6), 769–776.
Ван Ланге, П. А. М. (1999). Стремление к совместным результатам и равенству результатов: интегративная модель социальных ценностных ориентаций. Журнал личности и социальной психологии, 77 , 337–349.
Ван Ланге, П.А.М., и Кульман, Д.М. (1994). Социальные ценностные ориентации и впечатления от честности и интеллекта партнера: проверка силы и морали. Журнал личности и социальной психологии, 67 (1), 126–141.
Вохс, К. Д., Мид, Н. Л., и Гуд, М. Р. (2006). Психологические последствия денег. Наука, 314 (5802), 1154–1156. DOI: 10.1126 / science.1132491
Вебер, Дж. М., и Мессик, Д. М. (2004). Конфликт интересов в общественной жизни: понимание динамики социальной дилеммы. В М. Дж. Гельфанд и Дж. М. Бретт (ред.), Справочник переговоров и культуры (стр. 374–394). Пало-Альто, Калифорния: Издательство Стэнфордского университета.
Ужасное противостояние в социальных сетях
Июньский выпуск Business Review Canada уже доступен!
Автор: Heather Legg
Может быть, клиент не полностью доволен вашей работой или продуктом, может быть, вы что-то не выполнили вовремя, или, может быть, вы просто не общались с клиентом или клиентом, и он выдает это на вас в Интернете.Это некрасиво и, вероятно, не очень хорошо для бизнеса, так что теперь вам нужно решить, что делать.
Помните, социальные сети — это благословение и проклятие. Люди могут любить тебя весь день, и это прекрасно. Но как только кто-то говорит что-то негативное, правда или нет, это заставляет ваше сердце сжиматься, и вы сталкиваетесь с конфронтацией. Отчасти то, как вы с этим справитесь, зависит от того, что вы сказали.
Очарование Facebook и Twitter — это возможность взаимодействовать со своими клиентами и покупателями.Однако, когда они говорят что-то негативное, это видно всем, а ваша реакция многое говорит о вашем бизнесе. Ключ к тому, чтобы оставался профессиональным несмотря ни на что.
Если комментарий настолько уродлив, что вы не можете ответить каким-либо практическим образом, попробуйте удалить / удалить его, если можете, и просто проигнорируйте его. Некоторые вещи не следует предавать огласке, и, судя по тому, как это сказано, другие узнают правду.
Прочитать сопутствующее содержание:
Держите то, что можно, вне поля зрения общественности
Точно так же, как если бы у вас был разгневанный покупатель в вашем обычном магазине, вы не стали бы противостоять им и драться с ними, вы просто хотели бы, чтобы они ушли, вот как вы должны обращаться с иррациональными комментариями — тихо уберите их из поля зрения общественности. и постарайтесь не привлекать к ним внимание.
Однако, если появляется законная жалоба или действительно недовольный клиент выражает разочарование, попытается ее исправить. .
Опять же, подумайте, как бы вы справились с этим лично.
Изложите свой случай и принесите извинения. Не пытайтесь извиняться, просто посмотрите, как вы можете это исправить. Помните старую пословицу: покупатель всегда прав? Это по-прежнему верно, и если клиент жалуется, потому что вы опоздали на два часа, а вы пожалели, получите публичные извинения в социальных сетях.Добавьте туда то, что случилось необычно (если это так), и извинитесь.
У вас есть решение?
Если ваш продукт не соответствует стандартам или ожиданиям, сообщите в социальных сетях, как вы его исправите — возможно, вы замените его, вернете деньги, предложите будущую скидку, сделаете то, что нужно — пусть все ваши клиенты увидят это.
Возможно, у вас есть комментарий, который на самом деле не является конфронтацией, но содержит некоторую негативную, неточную информацию. Что делать в этом случае? Аккуратно поправьте это .Не кричите: «Ты ошибаешься!» Вместо этого поблагодарите автора за комментарий, а затем предоставьте точную информацию.
Так же, как Facebook, Twitter и раздел комментариев на вашем сайте предназначены для всеобщего обозрения, а эти противоречивые комментарии доступны всем, чтобы их могли прочитать, так и вы реагируете. Обязательно оставайтесь профессионалом. Сохранять спокойствие. Не зажигайте пламя .
Также не удаляйте все отрицательные комментарии. Иногда, когда публика видит, что вы признаете, извиняетесь и исправляете проблему, вас видят в еще лучшем свете.
Помните, социальные сети — это благословение и проклятие.
Иногда может появиться дьявол, и вам придется иметь дело с этим так же, как и с ангелами, воспевающими вам хвалу.
Об авторе: Хизер Легг — писатель, освещающий различные темы, включая этикет в социальных сетях, малый бизнес и детских кроваток .

Конфронтация — что это такое

Конфронтация – это …

Конфронтация в психологии

Конфронтация в семейных отношениях

Конфронтация в военном деле

Социальная конфронтация

Политическая конфронтация

Краткое резюме

«Россия будет находиться в состоянии конфронтации с Западом еще довольно длительное время»

Тренин Дмитрий Витальевич

как не перейти грань в конфликте с Америкой :: Мнение :: РБК

Медведев заявил об усталости России от конфронтации с Западом :: Политика :: РБК

Диалог в условиях конфронтации — Ведомости

РСМД :: Комментарии членов РСМД

Рекомендации участников диалога экспертов по сокращению рисков военной конфронтации между Россией и НАТО в Европе

Последствия гражданского противостояния в социальных сетях • БЕСПЛАТНАЯ СЕТЬ

Гражданское противостояние в Украине

Сообщение гражданского противостояния

Маркеры гражданского противостояния в Украине

Характеристики дискурса в социальных сетях

Психологические практики гражданского противостояния в Facebook

Последствия гражданского противостояния

Однообразие

Амбивалентность

Десенсибилизация

Бдительность

Заключение

Список литературы

Репетиция противостояния | SpringerLink

Социальный статус обезьян: влияние социальной конфронтации на функцию мозга и самоуправление кокаином

Понимание социальных сетей и конфликтов

О команде

Фокусные области

Что дальше

Социальная конфронтация и метастазирование опухоли у крыс: поражение и β-адренергические механизмы

Реферат

Ключевые слова

Рекомендуемые статьи

Цитирование статей

Роль социальных дилемм — Принципы социальной психологии — 1-е международное издание

Дилемма узника

Характеристики дилеммы заключенного

Варианты дилеммы заключенного

Игры с дилеммой ресурсов

Центр исследований

Кто сотрудничает, а кто конкурирует?

Центр исследований

Гендерные и культурные различия в сотрудничестве и конкуренции

Список литературы

Ужасное противостояние в социальных сетях

Добавить комментарий Отменить ответ