Бред — Википедия
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
| Бред | |
|---|---|
 Карл Теодор Ясперс, сформулировавший известную «триаду бреда» | |
| МКБ-11 | MB26.0MB26.0 |
| MeSH | D003702 |
Бред (лат. dēlīrium) часто определяют как расстройство содержания мышления с возникновением не соответствующих реальности болезненных представлений, рассуждений и выводов[1], в которых больной полностью, непоколебимо убеждён и которые не поддаются коррекции[2]. Эту триаду сформулировал в 1913 году Карл Ясперс, при этом он подчёркивал, что данные признаки являются поверхностными, не отражают сущности бредового расстройства[3] и не определяют, но лишь предполагают наличие бреда[4]. Бред возникает только на патологической основе. Традиционным для русской школы психиатрии является такое определение:
| Под бредом мы понимаем совокупность болезненных представлений, рассуждений и выводов, овладевающих сознанием больного, искаженно отражающих действительность и не поддающихся коррекции извне.Вадим Моисеевич Блейхер. Расстройства мышления[1] |
Другое определение бреда даёт Г. В. Груле[de]: «установление связи отношения без основания», то есть не поддающееся коррекции установление отношений между событиями без должной на то основы[5].
В рамках медицины бред рассматривается в психиатрии и в общей психопатологии. Наряду с галлюцинациями бред входит в группу так называемых «психопродуктивных симптомов».
Принципиально важно, что бред, являясь расстройством мышл
ru.wikipedia.org
бред особого значения — это… Что такое бред особого значения?
- бред особого значения
- Б., при котором предметы, события, окружающие лица, а также их поступки и слова приобретают для больного особый смысл, символизируют нечто новое.
Большой медицинский словарь. 2000.
- бред одержимости
- бред острый
Смотреть что такое «бред особого значения» в других словарях:
Бред — Карл Теодор Ясперс автор известной «триады бреда» MeSH D003702 D003702 Бред (лат. … Википедия
Бред — (лат. delirium, нем. Wahn). Расстройство мышления. Совокупность болезненных представлений, рассуждений и выводов, овладевающих сознанием больного, искаженно отражающих действительность и не поддающихся коррекции извне. По А.В. Снежневскому (1983) … Толковый словарь психиатрических терминов
Бред значения особого
Шизофрения — – 1. эндогенное прогредиентное психическое заболевание с характерным симптомокомплексом и развитием выраженного в разной степени психического дефекта; 2. общее название ряда психотических расстройств с общими в основных чертах, но раличными в… … Энциклопедический словарь по психологии и педагогике
Онейроидные состояния — (греч. oneiros – сон, сновидение, –eides – подобный, похожий) (Regis E., 1894; Mayer Gross W., 1924). Психотические состояния, характеризующиеся калейдоскопичностью переживаний, в которых сливаются в единое целое реальное, иллюзорное и… … Толковый словарь психиатрических терминов
Манкинизм — (лат. mancus – увечный; неполный, несовершенный, недостаточный; немощный, бессильный, неспособный) – состояние, при котором все или почти все действия выполняются только одной рукой. Исключительно редкими являются случаи, когда этот феномен… … Энциклопедический словарь по психологии и педагогике
Бредовые идеи преследования — Бред отношения заключается в патологическом убеждении человека, что все имеет к нему отношение: окружающие смеются над ним, перемигиваются по его адресу, он вызывает их насмешливое или даже брезгливое к себе отношение. Такие больные перестают… … Энциклопедический словарь по психологии и педагогике
СХИЗОФРЕНИЯ — (отгреч. schizo расщепляю и phren душа, ум), псих, заболевание из группы т. н. органических и деструктивных процессов, характеризующееся гл. обр. расщеплением псих, деятельности человека. Проблема С. как определенного психоза принадлежит к числу… … Большая медицинская энциклопедия
ПНЕВМОНИЯ — ПНЕВМОНИЯ. Содержание: I. Крупозная пневмония Этиология……………….. ей Эпидемиология……………… 615 . Пат. анатомия…… ………… 622 Патогенез……………….. 628 Клиника . ……………….. 6S1 II. Бронхопневмония… … Большая медицинская энциклопедия
Особенности формирования бредовых идей — Независимо от клинического содержания, все бредовые идеи делятся на две основные разновидности: первичный бред и бред чувственный (образный). Первичный бред возникает вследствие нарушения логического познания, патологической интерпретации… … Энциклопедический словарь по психологии и педагогике
dic.academic.ru
Бред значения. Экспансивный бред
Бред значения — бредовое понимание различных ситуаций. Это следующая за бредом отношения фаза бредообразования. Пациенты не только относят к себе происходящее вокруг и усматривают «намёки» в свой адрес («бред намёков», по J.Berze), их бред наполняется определённым содержанием. Если, к примеру, это бред преследования, они могут сказать, кто и с какой целью их преследует, какими мотивами руководствуется, в каких обстоятельствах проявляет свою враждебность и т. д. В итоге бред обретает более или менее законченный вид, так что может быть обозначен соответствующим термином и включён в некую систематику. Например, если кто-то зевает, для пациента это значит, что его обвиняют в лености.
Если в газете написано, что кто-то поскользнулся и упал с лестницы, то он относит это сообщение к себе, понимая, что его тем самым обвиняют в нечистоплотности, эгоизме: «На минувшей неделе ты выносил мусор, из ведра выпала шкурка банана, а ты её не поднял. Вот из-за таких, как ты, негодяев люди падают и расшибаются». Кто-то чихнул, этим пациенту ясно дали понять, что он разносчик инфекции. Кто-то рассказывает о редком явлении, для него же это знак того, что он глуп и ничем не интересуется, кроме самого себя и т. д. В конце концов из таких мелких бредовых открытий у пациента вырастает убеждение в том, что он ничтожество, никчёмный, ни к чему не способный и никому не нужный человек, достойный только презрения окружающих, то есть бред самоуничижения. Разумеется, это убеждение зреет в нём само по себе, но осознаёт его пациент посредством приписывания бредового значения каким-то внешним событиям. Однако это же убеждение, если оно отчуждается либо не принимается, превращается в бред обвинения.
Бред значения — это не вид бреда по конкретному его содержанию, но бред, как бы порождающий это бредовое содержание и, кроме того, дающий начало некоторым специальным формам бреда. В паранойяльной структуре, к примеру, он выглядит как бред толкования, при остром параноиде — как бред восприятия, в предонейроидном состоянии — бред особого значения. К.Ясперс, описывая бред отношения, включает в него и бред значения, вероятно, потому, что оба эти вида бреда возникают практически одновременно.
Экспансивный бред — убеждение пациента в том, что он превратился или превратится в незаурядную личность либо изначально являлся ею. Обычно возникает на фоне приподнятого настроения. Существует несколько вариантов такого бреда.
Бред величия или александризм — ложное убеждение пациента в обладании необыкновенными личными качествами: невероятным умом, необычайными способностями, делающими его бесконечно превосходящим всех обычных людей. Больная сообщает: «Я пришла в этот мир человеком с обострённой чувствительностью и врождённым чувством истины, я пришла мыслителем. Теперь, пройдя сквозь историю, я спокойно опустилась с небес и чувствую в себе невероятные способности к творчеству. Мой мозг развился до восприятия невероятных абстракций. Я способна интуитивно схватывать смысл главного. Я чувствую себя так, будто переродилась или родилась заново. Всё, что я читаю, мне заранее известно, я лишь вспоминаю то, что всегда знала. Мой лозунг: быть рыцарем причудливых впечатлений, но при этом знать, чего ты хочешь».
Из данного бредового сообщения видно, что оно хотя бы отчасти связано с нарушением памяти, а именно с рефлекторными галлюцинациями памяти («всё, что я читаю, мне заранее известно»). Имеет также место обострённое самовосприятие (ощущение в себе «невероятных» способностей»). Угадывается, наконец, тот факт, что бреду величия предшествовало помрачение сознания в виде онейроида («пройдя сквозь историю, я спокойно спустилась с небес»). Последнее обстоятельство указывает на возможность появления остаточного или резидуального бреда, некоторое время сохраняющегося после выхода из состояния помрачения сознания. Бред величия нередко проявляется отождествлением себя с кем-либо из великих людей, особенно в культурах, где принято чуть ли не обожествлять исторических деятелей. В советский период истории пациенты нередко идентифицировали себя с такими харизматичными лицами, как Ленин и Сталин, либо считали себя родственниками последних.
С бредом величия тесно связан, а порой неотделим бред обладания властью — убеждение пациентов в том, что они находятся на вершине иерархии власти и потому могут и должны управлять народами. В значительной части случаев бред сопровождается высокой самооценкой и соответствующим поведением. Так, больная считает себя английской королевой Викторией. Она ходит медленно, с высоко поднятой головой, принимает величественные позы, держится надменно, свысока смотрит на окружающих, вступая в диалог только если к ней обращаются со словами «Ваше величество».
Возможно, королевой она «стала» отчасти потому, что её тоже зовут Викторией, но от дальнейших расспросов она отказывается, находя их для себя унизительными. Тем не менее не обязательно, чтобы такой бред сочетался с высокой самооценкой. Например, пациент утверждает, что он царь Николай II. Он пишет указы, в которых повелевает возродить госмонополию на алкоголь, отдать землю в собственность тем, кто её обрабатывает и т. п. При случае передаёт из отделения письма с указами, указывая на конверте обратный адрес: Иркутск, психиатрическая больница, отделение № 12. В беседе держится скромно, считает, что он самый обычный и ничем не примечательный человек, «просто царь», на которого судьба возложила столь многотрудные обязанности. Нельзя, по-видимому, полностью исключить возможность того, что бред в последнем случае связан с депрессией пациента, которому свойственно гипертрофированное чувство долга.
Бред могущества — убеждение пациентов в том, что они обладают сверхъестественными способностями. Например, это теомания — самоотождествление себя с самим Богом. Нередко бред бывает связан с феноменом всемогущества мыслей: «Только я о чём-то подумаю, как это происходит. Шофёр крутит баранку, как хочется мне. Только подумала, что в отделении появятся две новые девушки, как они показались в палате. Стоит мне подумать об обходе врачей, как он начинается. Я влияю на погоду, по моему желанию идёт дождь, снег, дует ветер. Я боюсь думать о чём-то плохом, ведь это обязательно сбудется. На днях подумала о землетрясении в Мексике, и оно произошло… Я как-то подумал, что не будет мира между евреями и арабами, и точно, началась война между ними. Пришло раз в голову, что США нападут на Ирак. И правда, в первом же выпуске новостей об этом передали. Мои мысли часто воплощаются в действительность, меня самого это удивляет, я не знаю, почему такое происходит… О чём я подумаю, то другие люди сразу же делают. Мой знакомый как-то сказал слово «осень». Я тут же расшифровал этот намёк. Он означал: «Ты будешь штурманом погоды». И с тех пор я делаю погоду. Подумаю «ветер», он начинается. С бизнесменом поругался и подумал, что с этими дельцами давно пора бы разобраться. И в тот же день в Америке взорвали торговый центр» и т. д.
В других случаях бред могущества бывает связан с символическим мышлением. Манипуляции с некими символами равносильны для пациента управлению соответствующими объектами. Так, пациент «управляет погодой» тем, что жуёт листья тополя, клёна и других деревьев с названиями мужского рода. Принадлежность к последнему означает для него воплощение сил стихии. Он растирает руками одуванчик, и именно потому начинается жара. Однажды, чтобы соединить свои сердце и печень и таким образом приобрести второе сердце, он проглотил стебель одуванчика. После этого проверял, появилось ли у него второе сердце. Между остановками автобуса он старался не дышать. Если, думал он, это у него получится, значит, его печень превратилась во второе сердце.
Бред величия, бред обладания властью и бред могущества иногда рассматривают под общим названием мегаломанический бред.
Бред бессмертия в ряде случаев также представляет экспансивный бред. В состояниях мании, вероятно, у некоторых пациентов возникает расстройство, противоположное депрессивной девитализации (утрате сознания собственной жизни). Бред бессмертия в этом случае как бы вытекает из нарушения самовосприятия. Он встречается, однако, и у депрессивных пациентов, обречённых, как они думают, на вечные, нескончаемые страдания за свои ужасные грехи. Такой бред является продолжением бреда греховности, согласно которому пациент является столь великим грешником, что искупление его вины возможно лишь бесконечными муками.
Бред долгожительства — убеждение пациентов в том, что при определённых условиях их жизнь может длиться сотни лет. Началом этого бреда может быть бред изобретательства, когда пациент «открывает» рецепт своего долгожительства. После этого он «тренирует, закаливает, укрепляет» свой организм, «заполняет» его здоровьем. Иногда система закаливания выглядит весьма радикально.
Так, пациент спит на гвоздях, на стене в самых разных положениях, подвешивая себя с помощью сконструированного им устройства; ходит по раскалённым предметам, бегает в плавках в жгучий мороз, ест траву, насекомых, глотает живых мышей, в ботинки вместо стелек кладёт наждачную бумагу, подсыпает в пищу толчёное стекло, по неделе голодает, а время от времени учится «накапливать энергию», съедая за один раз по полведра каши или супа; приучает своё тело к боли, лишению сна, обучается играть на разных музыкальных инструментах и т. д. Сожалеет, что слишком поздно пришёл к идее своего оздоровления, так что едва ли проживёт более 300 лет. Чтобы компенсировать упущенные им возможности, стал «закаливать по своей системе» своего годовалого сына. Уверен, что тот проживёт до 900 лет.
Бред изобретательства — убеждение пациентов в том, что они являются выдающимися изобретателями или что сделанные ими мнимые изобретения имеют выдающееся значение. В первом случае, скорее всего, речь должна идти о сверхценной идее, вытекающей из болезненно повышенной самооценки. Собственно бред чаще бывает представлен во втором случае, поскольку именно такие пациенты особенно легко желаемое принимают за действительное, отчего свои воображаемые новации воспринимают как некое реальное достижение. Так, пациент предлагает множество технических проектов, придумывая их буквально на ходу. Как бы между прочим он предлагает устройство, закрывающее доступ алкоголя в желудок алкоголика, и тут же рисует его чертёж.
Он абсолютно убеждён в том, что способен решить любую научную или техническую задачу, его нисколько при этом не смущает, что он не справляется с заданиями на элементарный счёт и не знает простых школьных истин. Другой пациент изобрёл «лечебное кресло, способное поглощать потоки нейтрино из далёкого космоса». Он имел шумный успех, образовалась огромная очередь желающих у него полечиться, о нём благосклонно сообщалось даже по Центральному телевидению России. По сообщениям специалистов, патентные бюро завалены заявками на изобретения подобного рода. Известно, что некая знаменитая целительница, «лечившая» самых высокопоставленных чиновников, имела патент на изобретение аппарата, производящего «биополе».
Следующий пациент до 14 лет состоял на учёте как умственно отсталый. С трудом окончил вспомогательную школу. Далее события развивались самым неожиданным образом. За год пациент экстерном завершил среднее образование, потом с отличием закончил престижный вуз, некоторое время работал геологом. Однажды прочёл книгу известного фашиста и понял, что эволюционная роль мужчин сыграна, они более не нужны и потому подлежат уничтожению. Во время полевых работ поделился с товарищами своими мыслями, предложил им стать первыми добровольными жертами во благо прогресса — он убьёт их во сне, так что мучаться они не будут. Предложение возымело действие: был вызван вертолёт и пациента доставили в больницу.
Аналогичен бреду изобретательства бред реформаторства, когда пациенты придумывают разного рода социальные преобразования. Следует, возможно, говорить о бреде креативности, поскольку бред может проявляться и в других сферах творчества: философии, психологии, литературе, поэзии и т. д. Статистика бреда неизвестна, в психиатрических учреждениях такие пациенты бывают относительно редко. Отчасти потому, что в быту их считают скорее безобидными чудаками, нежели больными людьми. По некоторым сведениям, в Новосибирске, самом «умном» городе России, такие пациенты встречаются особенно часто.
Разновидностью экспансивного бреда может быть и бред высокого происхождения — убеждение пациентов в том, что их настоящие родители занимали или занимают высокое положение в обществе, но вынуждены по каким-то причинам это скрывать. Официальных родителей пациенты считают приёмными, нанятыми на время для их воспитания, но, уверены пациенты, истина рано или поздно восторжествует. Некоторые пациенты предпринимают активные усилия в поисках мнимых родителей и, когда их «находят», упорно домогаются признания и восстановления своих мнимых прав, в частности материальных.
Иногда бред высокого происхождения бывает связан с галлюцинациями памяти. Так, пациент «развил память» до такой степени, что начал вспоминать впечатления первых дней своей жизни. В итоге он установил, что его родители были «потомственными шаманами», а следовательно, решил он, соответствующими способностями наделён и он сам. Вообще говоря, это как бы опосредованный бред высокой самооценки, и здоровые тщеславные индивиды порой гордятся своими именитыми предками, особенно если прославиться более нечем. У детей встречается как бы вторая половина этого бреда — бред чужих родителей, вероятно, имеющий в своей основе анестезию эмоций и чувств. Реже такой бред бывает у взрослых. Так, пациент считает мать чужим ему человеком на том основании, что «от неё пахнет сероводородом». Существует и параноидный вариант бреда высокого происхождения, когда пациенты чувствуют и считают себя жертвами злонамеренной подмены родителей. Встречаются пациенты с бредом космического происхождения, например от инопланетян, как в этом уверены лидеры секты раэлитов.
Сравнительно недавно появился бред клонирования. Он также бывает параноидным. Так, больная убеждена, что её теперешние родители — посторонние люди, а она произошла путём клонирования. В городе, уверена она, проживает ещё 16 клонированных её двойников. Одного из них она опознала в отделении, это была женщина в незнакомом, намеренно изменённом облике. Двойники преследуют её с враждебными намерениями.
Эротический бред (любовный бред, эротомания, эротоманический бред, синдром Клерамбо) характеризуется убеждением пациента в своей значительности или даже своём величии, а также в том, что в него тайно влюблена некая важная персона, почему-либо это скрывающая от всех. Большей частью встречается у женщин. Полный цикл существования бреда в ряде случаев включает три фазы. В первой фазе развития бреда ложное убеждение сосуществует как бы с ответным чувством любви. На самом деле собственное болезненное чувство вначале проецируется на другого человека, оно в нём узнаётся, поскольку представлено в отчуждённом виде. Затем оно осознаётся и в себе, порождая соответствующее поведение: пациент начинает вести настоящую любовную игру и домогается близких отношений. Одновременно с этим он может ревновать своего мнимого партнёра. Во второй фазе развития бреда пациент, встречая отказ со стороны преследуемой жертвы, испытывает чувство любви, смешанное с враждебностью.
Он начинает думать, что мнимый партнёр отказывается от близости с тем, чтобы ему навредить, заставить страдать либо делает это по наущению других лиц. Наконец, в третьей фазе бреда влюблённость сменяется ненавистью к мнимому партнёру и стремлением ему отомстить тем или иным образом. Так, больная, врач, в каждом из маниакальных приступов обнаруживала любовный бред. Последний раз она решила, что в неё влюблён главный врач больницы и что он очарован её редкой красотой. Она поняла это по разным признакам: долгим взглядам, дрожанию его голоса, улыбкам и т. п. Не дождавшись с его стороны желаемых действий, она пришла однажды к нему в дом и заявила его жене, что та стала «лишней» и ей «пора пересесть в другую лодку», так как её муж любит только больную и они намерены пожениться. Когда муж пришёл домой, последовал шумный скандал. На другой день жертву бреда госпитализировали с инфарктом миокарда.
Другая больная, студентка, страдавшая физическим недостатком, убеждена, что в неё то и дело влюбляются разные мужчины. Бред сопровождался странным поведением: на лекциях она сидела как «отрешённая», временами будто ловила что-то в воздухе. В беседе с ней выяснилось, что её глаза обладают свойствами поляроида и из них вылетают фотографии влюблённых в неё мужчин, которые она и пыталась поймать.
Эуморфомания или бред красоты — убеждение пациента в том, что он обладает сказочной красотой и необычайной привлекательностью либо убеждение в том, что таким его считают люди. Чаще встречается у женщин. Пациент, например, утверждает, что обладает замечательной, «неземной» красотой, чем привлекает к себе внимание окружающих. «Я выделяюсь среди людей, как гусеница в муравейнике. Красоты, собственно, у меня нет, но так считают люди. Меня даже ненавидят за это и готовы со мной расправиться, так я всем мешаю». Он уточняет, что такую красоту он приобрёл ещё в детстве благодаря нехватке солей кальция и рахиту. Бредовое убеждение в данном случае пациент приписывает другим людям. Кроме того, оно сочетается с персекуторным бредом.
Бред богатства — убеждение пациента в том, что он обладает огромным состоянием, несметным богатством либо непременно будет ими обладать. В некоторых случаях это убеждение пациент приписывает окружающим людям и может быть с ним не согласен. Иногда удаётся воочию наблюдать, как «богатеет» пациент. В беседе с ним видно, как он «присваивает» себе то, о чём заходит речь и о чём он забыл до этого подумать. Всё немедленно становится его собственностью: земля, реки, залежи нефти и т. п. Это, полагаем, достаточно ясное указание на расстройство самовосприятия в виде апперсонализации. При деперсонализации, напротив, следует ожидать появление бреда обнищания: то, что реально находилось во владении пациента, он воспринимает как нечто ему не принадлежащее.
В литературе встречаются указания на существование бреда апперсонализации (Ребер, 2001) — достаточно обширной группы часто встречающихся бредовых идей, общим признаком которых является отождествление пациентом себя с кем-либо из реальных или воображаемых людей, с другими живыми существами и даже с неодушевлёнными объектами. Некоторые пациенты одновременно идентифицируют себя с несколькими персонажами своего воображения, что в быту считается высшей формой помешательства. Многие писатели-сатирики для усиления эффекта художественного воздействия с известной долей цинизма упоминают о таком помешательстве. Так, Сахарков, персонаж «Золотого телёнка» И.Ильфа и Е.Петрова, вспоминает: «Вот у меня был сумасшедший дядя, который воображал себя одновременно Авраамом, Исааком и Иаковом. Представляется себе, какой шум он поднимал!».
Бред здоровья — убеждение пациента в том, что он обладает абсолютным здоровьем. Это антипод бреда болезни, и он может сменить последний, являясь как бы продолжением бреда открытия какого-нибудь метода целительства. Благодаря этому методу пациенты «избавляются» от рака, СПИДа, другого серьёзного или неизлечимого заболевания, а затем, движимые альтруистическими или иными мотивами, активно занимаются лечением уверовавших в них больных.
Попутно отметим, что любое бредовое убеждение может относиться как к настоящему времени — интраспективный бред (от лат. intra — внутри, spektare — смотреть), прошлому времени — ретроспективный бред (от лат. retro — назад + смотреть), так и к будущему времени — проспективный бред (от греч. про — вперёд + смотреть). Вот наблюдение ретроспективного бреда ревности.
Пожилой пациент однажды внезапно вспомнил, что более 30 лет тому назад жена изменила ему с каким-то офицером. Он стал требовать признания в этом от жены, рылся в семейном архиве в надежде обнаружить там следы измены, расспрашивал об этом своих сверстников, был агрессивным, что послужило причиной госпитализации. Появление такого бреда можно связать с галлюцинациями автобиографической памяти. Вот иллюстрации проспективного бреда. Пациент решил, что в будущем он непременно станет подлецом и предателем. Чтобы такого не случилось, он совершил суицид, голым бросившись из окна третьего этажа, зачем-то надев при этом сапоги и фуражку. Сапоги и фуражка символизировали, видимо, его верность воинскому долгу. В данном случае можно констатировать проспективный бред самообинения.
В другом наблюдении больная утверждала, что посредством некоего устройства по телевизору показывали, что станет с ней в будущем. Она узнала, что ей предстоит участвовать в переговорах с президентом США вместо Индиры Ганди. В этом наблюдении имеет место проспективный бред величия. Ретроспективный бред может сочетаться с интраи проспективным бредом. Так, больная утверждает, что два года назад она «надиктовала на диктофон запись о том, что будет с ней и её родственниками». Всё, что происходило с ней и её близкими за это время, в точности совпадало с записанным на плёнку. Такое, уверена она, будет продолжаться и впредь. Проекция бреда во времени указывает, по-видимому, на то или иное расстройство восприятия времени, то есть на дереализацию.
Бред протекции — убеждение пациента в том, что его готовят к осуществлению великой миссии. Именно с этой целью за ним наблюдают, проводят над ним эксперименты, руководят его поведением, блокируют или вкладывают ему мысли, запрещают общаться с сомнительными людьми и др. Он при этом не сомневается в успехе подготовки и стоически переносит выпавшие на его долю испытания.
К содержанию
psyclinic-center.ru
Фантастический бред
Фантастический бред — группа бредовых идей, лишённых обыденного содержания. Название достаточно условное и спорное. Тем не менее выделение фантастического бреда имеет клинический смысл, поскольку такой бред нередко предшествует наступлению онейроидного помрачения сознания.
Бред метаморфозы или бред превращения — убеждение пациента в том, что под влиянием какой-то внешней силы или спонтанно он превратился в другое живое существо или неодушевлённый объект. Обычно бывает связан с телесными обманами восприятия. Бред превращения в человека другого пола обозначают термином метаморфоз телесный паранойяльный Крафт-Эбинга.
Бред положительного двойника — убеждение пациента в том, что кто-то из незнакомых ему людей, чаще с враждебной целью, принял внешний облик близкого человека. Пациент считает, например, что в отделении его посещает не мать, а совершенно чужая, подставная женщина. Он не принимает пищу, которую она приносит ему, так как опасается отравления. Бред отрицательного двойника — убеждение пациента в том, что под видом чужого человека скрывается близкий человек. Больная думает, например, что незнакомая женщина в палате на самом деле является её сестрой. Другая больная считает пациентов отделения своими детьми, но будучи «под гипнозом», она видит их в облике взрослых и незнакомых женщин. В данном случае бред двойника сочетается с бредом психического воздействия и бредом особого значения.
Бред положительного и отрицательного двойников (эти названия предложены J.Vie, 1930 г.) объединяют общим термином синдром Капгра (синонимы: иллюзия Капгра, синдром нераспознавания, фантомный синдром двойника, иллюзия двойников, синдром ошибочного узнавания и неузнавания. В основе нарушения идентификации в данном случае лежит, вероятно, тенденция отождествлять или различать людей (и не только людей) по каким-то отдельным незначительным внешним признакам, как это свойственно пациентам с символическим мышлением.
Симптом Фреголи (название предложено авторами, описавшими данное расстройство, — P.Curbon и G.Fail, 1927 — в честь известного мима-трансформатора) — убеждение пациента в том, что некое преследующее его лицо постоянно меняет свой внешний облик, чтобы остаться неузнаваемым). Это лицо может иметь внешность ребёнка, старика, женщины, мужчины и даже животного. Впервые это расстройство описал И.Гёте, его Мефистофель мог превращаться из человека в собаку и даже в клубок пыли. Иногда, по словам пациентов, таким же образом мимикрируют сказочный персонаж, пришелец из космоса, чья-то душа или обитатель потустороннего мира.
Бред интерметаморфозы или метаболический бред — убеждение пациента в том, что какие-то заинтересованные в пациенте лица, в частности его преследователи, способны менять свой внешний облик и внутреннюю идентичность. Иногда, указывает Н.Г.Шумский, данный и подобный виды бреда возникают с ощущением сделанности: пациента, как он сам считает, заставляют воспринимать людей таким образом посредством влияния на него гипнозом или с помощью иного внешнего воздействия. Бред возникает, по-видимому, вследствие внешней проекции нарушенных актов самовосприятия.
Больная считает, например, что окружающие её люди постоянно превращаются в родственников, чертей, соседей, знакомых по работе. Иногда она одновременно видит в ком-либо самых разных людей. Бред инсценировки — убеждение пациента в том, что воспринимаемая им действительность на самом деле является сфальсифицированной, подстроенной, инсценированной, искусственно созданной с целью ввести его в заблуждение, запугать и др.
Поступившая в стационар больная рассказывает: «До меня тут не было никакого отделения больницы. Его сделали специально для меня. Отмыли бичей, разместили их здесь под видом больных. Они поют, кричат, кривляются, изображают из себя сумасшедших. Набрали людей, делающих вид, будто они лечат больных, ухаживают за ними. Создали видимость кабинетов, где вроде бы делают процедуры. Приходят какие-то люди, а я должна принимать их за родственников больных. Всё это спектакль, устроенный теми, кто меня зомбирует. От меня хотят, видимо, получить деньги за то, чтобы меня выпустили отсюда». В следующем наблюдении больная, передвигаясь по Иркутску, заметила, что это совсем другой город: «Он в точности, один в один походит на Иркутск, даже продавцы в магазине с виду те же самые. Но я-то знаю, что нахожусь в Канаде, а это чужой город, копия Иркутска, меня хотят сбить с толку». Бред инсценировки связан, по-видимому, с ощущением воздействия и транзитивизмом, отчего пациент воспринимает происходящее вокруг него как некий эксперимент.
Бред особого значения — убеждение пациента в том, что за видимым планом событий скрывается нечто совсем иное, недоступное обычному восприятию. Речь идёт как бы о двух параллельных плоскостях происходящего: в одной из них, непосредственно воспринимаемой, протекает одна цепь событий, в другой — совершенно другая, она лишь символически представлена в первой. Существует определённое отличие бреда особого значения от упомянутого выше бреда значения. Во-первых, при бреде значения между бредовым пониманием и реальной ситуацией находится некое умственное усилие, логическая операция, именно благодаря ей реальное впечатление трансформируется в бредовое содержание. При бреде особого значения реальное впечатление играет роль всего лишь толчка к проявлению бредового содержания, пациент здесь не размышляет о том, что случилось, не прилагает никакого умственного усилия. Во-вторых, при бреде значения болезненное содержание прямо проецируется на реальную ситуацию, меняя для пациента смысл происходящего.
При бреде особого значения реальное значение ситуации и бредовое содержание идут параллельно друг другу, они не смешиваются, не сливаются во что-то одно. Наконец, в-третьих, при бреде значения бредовое содержание является более или менее конкретным, правдоподобным. Что касается бреда особого значения, его содержание обычно носит весьма оторванный от реальности, фантастический характер.
Другими словами, бред значения есть бред толкования, а бред особого значения — бред восприятия или чувственный бред. Так, больная видит и понимает, что перед ней лежат камни, но при этом она понимает также, что за ними скрываются черепа. В песчинках, считает другая больная, «зашифрованы дети», в камнях — «взрослые люди». Номер песка обозначает возраст детей, номер гравия — возраст взрослых людей.
В следующем наблюдении больная видит и осознаёт, что перед ней находятся цветы. В то же самое время она считает, что эти цветы обозначают детей. Когда кто-то несёт букет цветов, она ужасается тому, что происходит массовое истребление детей. Когда на машинах или вагонами везут брёвна, она знает, что это везут трупы убитых на бойне взрослых людей. Приведём для сравнения иллюстрации бреда значения. Пациент увидел в кабинете врача цветок и насчитал в нём 12 лепестков. Значит, решил он, врач таким образом сообщает, сколько лет ему осталось жить. Ещё один пациент, увидев, как рубят дерево, понимает это как показательное для него убийство. «Гдето стоит и моё дерево», — с тревогой думает он. Ему удаляют зуб, по счёту седьмой, он же по этому поводу думает: «Я у матери седьмой по счёту. Значит, уберут и меня». Врач запретил ему курить, он ослушался и ночью выкурил сигарету. В ту же ночь заключённые сожгли склад. «Виноват в этом я, врач предупредил меня, а я пошёл против его воли».
Бред особого значения может касаться не только внешних впечатлений, но и собственных действий. К уже приведённым иллюстрациям добавим ещё две. Пациент прижигает папиросой правую руку, но не делает этого на левой. Этим он хочет сказать миру: «Наше дело правое, мы победим». Другой пациент рассказывает: «После армии у меня началась бурная жизнь, настоящий праздник. Я имел две квартиры, до 14–15 девочек на день, учился в институте, трудился. До безумия было много событий, информации. Всё как-то сразу навалилось на меня, голова, я чувствовал это, могла не выдержать и лопнуть. И я начал работать, чтобы уничтожить свою негативную память. Всего я сказать не могу, для меня это небезопасно. Скажу только, что в то время я придумал способ, чтобы ко мне в квартиру без моего ведома никто войти не мог: я начал манипулировать ножом. Положу его остриём и лезвием от двери — никто ко мне придти не может. Положу его остриём и лезвием к двери — через пять минут приходит нужный мне человек. Так было три года, потом эта способность у меня пропала. Знакомый сатанист сказал, что мне нужно попросить прощения у Сатаны, чтобы вернуть эту способность обратно».
В первом случае пациент с бредом открытости демонстрирует бредовое убеждение в своей исторической миссии. Во втором случае речь идёт о бреде могущества явно маниакального пациента, его убеждении в обладании сверхъестественными способностями. В обоих случаях можно, вероятно, констатировать и бред особого значения с тем, чтобы подчеркнуть символический характер его мышления, поскольку такой бред связан с активизацией структур символического мышления. К.Ясперс под бредом особого значения понимает бред отношения, когда пациент не понимает значения событий, которые он относит к себе, но которые внушают ему ужас, восторг, другие аффекты. Говорить о собственно бредовом значении при такой интерпретации, полагаем, достаточно сложно.
Бред редупликации — убеждение пациента том, что у него есть копия или копии его самого, и они повторяют одновременно с ним его действия и мысли. В мегаломаническом варианте бреда это, по мнению пациента, делают все люди. Например, пациент делает гимнастику и при этом уверен, что точно такие же упражнения одновременно с ним делают все люди на Земле. «Люди — мои двойники, они все — копия меня». В основе бреда в данном случае лежит, по-видимому, транзитивизм. В бреде двойника Гиляровского пациент ясно ощущает, что рядом с ним находится его двойник, который может быть недвижимым, но может и делать что-то неприемлемое для пациента, позорное для него.
Антагонистический бред — убеждение пациента в том, что он находится в центре борьбы неких противоположных сил: добра и зла, света и тьмы, греха и святости, прошлого и будущего, созидания и разрушения, реакции и прогресса и т. п. Сам пациент безучастно стоит над этой схваткой, не отдавая предпочтения ни одной из сторон. Религиозный вариант такого бреда не совсем точно называют манихейским бредом (манихейство — религиозное дуалистическое учение о борьбе добра и зла, света и тьмы как изначальных и равноправных принципах бытия; было распространено на Востоке до VII в. н. э. Основатель учения Мани, по преданию зороастрийцев, жестоко казнили. С него живого содрали кожу, отрубили голову, набили её соломой и подвесили на всеобщее обозрение на царских воротах). Бред связан, вероятно, с раздвоением личности, при этом в силу деперсонализации активность каждой из антагонистических субличностей воспринимается пациентом как противоборство неких обезличенных внешних сил.
К содержанию
psyclinic-center.ru
БРЕД. Психиатрия. Руководство для врачей
Этот вид патологии мыслительной деятельности со времен античности отождествлялся с понятием сумасшествия. Термин «паранойя» (paranoia — схождение с ума, от греч. nus — ум) использовал еще Пифагор для противопоставления правильному, логическому мышлению («дианойя»). Широкое значение термина «паранойя» впоследствии постепенно сужалось в связи с необходимостью выделения точного клинического понятия, соответствующего патологии мышления у тех больных, которые приобретают стойкое превратное, неправильное представление о происходящих событиях. В таких случаях в их сознании появляются убеждения, основанные не на здравом размышлении, отражающем реальность, а на ложных, болезненных посылках. Идеи, возникающие в связи с подобными ложными выводами, называются бредовыми идеями, поскольку они не соответствуют действительности и совершенно не поддаются ни разубеждению, ни коррекции.
К. Ясперс (1913) понимает под бредом умозаключения, не соответствующие действительности, со стойкой убежденностью в их правильности, при этом не поддающиеся коррекции. Г. Груле (1943) определил бред как «установление связи между явлениями без основания, не поддающееся исправлению». В. Гризингер (1881) специально подчеркивал, что бредовые идеи противостоят свидетельству чувств и рассудку, результатам проверки и доказательствам. По общепринятому определению, бред — это совокупность идей, суждений, вытекающих из ложной посылки, не соответствующих действительности и не исчезающих при разубеждении или разъяснении их нелепости.
Ж. П. Фальре-отец (1855) впервые описал последовательные стадии (этапы) формирования бреда. На первом этапе (инкубация бреда) отмечаются настороженность больных, некоторая напряженность, недоверчивость. Второй этап — систематизация бреда. Начинает преобладать необычайная интеллектуальная активность больных в разработке бредовой идеи, в поисках «доказательств» бредовой системы, что сопровождается тщательным «анализом» и «бредовым толкованием» происходящего. Завершающий третий этап бреда — период стереотипии, здесь бред находит свою формулу, останавливается в своем развитии; это — клише, оно не подлежит уже никаким изменениям.
По мнению Я. Анфимова (1913), слово «бред» происходит от глагола «бреду», что означает «иду неуверенно». Если это мнение правильно, как полагает В. Осипов, то очевидно, что характер неуверенности походки, неясно выраженной цели у бредущего или бродящего человека, нередко блуждающего или даже заблудившегося, направляемого иногда случайными и обманчивыми влияниями, принятием термина «бред» остроумно перенесен на характеристику душевной деятельности в условиях ее патологического состояния. Такое этимологическое толкование сравнимо с расшифровкой термина «delirium» (от лат. lira — прямая полоса, засеваемая хлебом, и приставки «de» — отрицание, т. е. отклонение от прямого пути).
Бред — устойчивая патология мышления с изменением поведения, при которой обнаруживается совокупность идей, суждений, заключений, не соответствующих действительности, полностью овладевающих сознанием больных и не корригирующихся при разубеждении.
В Германии, следуя А. Целлеру, считали незыблемо установленным фактом, что любой бред возникает вторично, после предшествующей мании или меланхолии. Но это мнение было поколеблено, когда Л. Снелль (1865) убедительно показал, что существуют совершенно самостоятельные бредовые идеи. Такой бред Л. Снелль отнес к первично возникающим расстройствам интеллектуальной деятельности и назвал его первичным бредом. С этим согласился в дальнейшем В. Гризингер, который для таких бредовых расстройств предложил термин «примордиальный делирий».
Таким образом, по способу возникновения бред стали подразделять на первичный (интерпретативный, паранойяльный) и вторичный, возникающий на фоне измененного аффекта (меланхолии или мании), или чувственный бред.
Чувственный (образный) бред — вторичный бред, фабула которого тесно связана с наличием депрессивного (маниакального) аффекта и образными представлениями, явлениями растерянности, тревоги и страха.
Кроме того, как вторичный стали выделять бред, связанный с галлюцинациями (галлюцинаторный бред, бред объяснения, С. Wernike, 1900), а также бред, возникающий при наличии особых ощущений (катестезический бред, по В. А. Гиляровскому, 1938).
Французские психиатры Е. Dupre и В. Logre (1914) как особый вариант бреда описали бред воображения. Авторы полагали, что механизм воображения можно считать столь же действенным для бредообразования, как и интерпретации (интерпретационный, интерпретативный бред, по P. Sereux, J. Capgras, 1909).
Содержание бреда, тематика бредовых идей может быть самой разнообразной, но чаще всего в клинике встречается бред преследования, или персекуторный бред, который впервые описал Е. Ласег (1852), затем Ж. Фальре-отец (1855), Л. Снелль (1865). Для бреда преследования характерна убежденность больного в том, что у него есть враг или враги, стремящиеся причинить ему вред.
Бред значения, или бред особого значения, тесно связан с бредом отношения, эти два вида бреда с трудом разграничиваются, так как в бреде значения почти всегда имеется момент патологического отношения к себе. Как бы на границе между ними стоит как связующее звено так называемый бред намека Й. Берце (1926). Как клинический пример E. H. Каменева (1957) приводит следующие наблюдения.
«Больной К. стал «замечать», что столовые закрываются как раз тогда, когда он идет обедать; когда ему хочется пить, оказывается, что в титане нет воды; в магазинах специально для него устраиваются очереди.
Когда больного П. переводили на инвалидность, ему показалось, что «вся Москва наполнилась стариками и инвалидами», он «везде их встречал » и был уверен, что это делалось для того, чтобы его подразнить.
Больной Г. замечает, что окружающие его больные «часто прикладывают руку к виску», что, по его мнению, означает, что его должны расстрелять.
Больной Ф. слышит, как окружающие часто произносят слово «ванна» и этим намекают на конфликт, который был у него с соседями из-за ванны, т. е. хотят сказать об отрицательных чертах его характера.
Больной С. уверен, что столик, стоящий у его кровати, поставлен с умыслом и является «намеком» на когда-то взятый на производстве стол. Черный халат ему дали, чтобы указать на черноту его души.
Больной Т. увидел трамвайные линии и «понял», что они отделяют его от армии и от людей.
Больной Л. увидел на улице машину с надписью «Хлеб», что означает, по его мнению, что он не должен есть.
Больному Ц. товарищ показал мясо, купленное для жены; это означало, что больного должны убить.
Врача больницы, где лечился 3., звали Борисом; из этого он понял, что должен бороться, чтобы не погибнуть.
Больному У. кажется странным, что дают столовые ложки вместо чайных, это делается специально для того, чтобы от него много узнать (большие ложки — много узнать).
Когда кто-то из больных заиграл на пианино, больной А. усмотрел в этом знак, что ему пора выписываться, а то «будет хуже»».
В первом наблюдении имеет место чистый бред отношения; факты, которые отмечает больной, не содержат особого значения, но отмечаются им, так как имеют отношение к нему, и отношение это не случайное — они «подстроены» специально для него. Четыре следующих наблюдения относятся к типичному «бреду намека» — жесты, факты, предметы не случайны, а преднамеренны, они имеют особое значение, которое относится к больному, намекают на его неполноценность, пороки, грозящие наказанием. Наконец, в последних случаях у больных имеет место бред значения.
Совершенно очевидно, что «бред намека» не содержит в себе чего-нибудь своеобразного, что позволило бы его выделить в качестве самостоятельной формы, он имеет те же признаки — отнесение к себе и восприятие за обычным видимым значением иного, особого значения жестов, действий, предметов и пр. Эти индифферентные в реальности, обыденные явления воспринимаются больными как имеющие отношение к ним, кажутся фактами, содержащими особое значение (вернее — назначение), связанное с настоящими или прошлыми переживаниями больных, которые они конкретизируют. Все это с учетом тенденции «отнесения к себе» в выраженном бреде значения, постоянное сосуществование этого бреда в одном симптомокомплексе с простым бредом отношения и нерезкость переходов между ними свидетельствуют о том, что бред значения является лишь усложненной формой бреда отношения, он появляется, как правило, на более поздних этапах развития бреда.
Развитие бреда преследования, как его описал Э. Лaceг, бреда отношения и особого значения в ряде случаев происходит медленно, постепенно, так что паранойя развивается мало-помалу, напоминая то, как у некоторых людей постепенно складывается характер. Первым на это обратил внимание В. Зандер (1868), который отметил, что законченная в своей эволюции болезнь является не чем иным, как завершением психического роста и развития данной личности. Для таких случаев В. Зандер предложил термин «прирожденная паранойя», полагая, что формирование бредовой системы тесно связано с характером, личностью.
Бредообразование в таких случаях достаточно специфично, практические наблюдения дают в этом отношении демонстративный иллюстративный материал. Наиболее ярким, известным психиатрам всего мира примером такого рода стал случай, описанный Р. Гауппом (1910, 1914, 1920, 1938), это так называемый случай Вагнера.
«Около 5 часов утра 4 сентября 1913 года старший учитель в деревне Дегерлок Эрнст Вагнер убил свою жену и четырех детей, заколов их в сонном состоянии кинжалом. Прикрыв трупы одеялами, Вагнер умылся, оделся, захватил с собой три револьвера и свыше 500 патронов и отправился по железной дороге на место своей первой службы в деревню Мюльгаузен. Там он поджег несколько зданий, а затем выбежал на улицу и, держа в каждой руке по револьверу, начал стрелять во всех встречающихся ему жителей. В результате 8 человек были им убиты, а 12 — тяжело ранены. Только когда он расстрелял все патроны и револьверы оказались пустыми, удалось в тяжелой борьбе его обезоружить, причем он получил столь тяжкие повреждения, что первое время казался мертвым. Ввиду странности мотивов, выдвинутых им в объяснение этого кровавого преступления, было произведено психиатрическое обследование (экспертиза), что дало такие результаты.
Вагнер оказался чрезвычайно отягощенным со стороны отца и со стороны матери. В детстве он был очень чувствительным, обидчивым и самолюбивым мальчиком. Крайняя правдивость не оставляла его даже тогда, если за правду ему грозило суровое наказание. Он был щепетильно верен своему слову. Очень рано пробудились у него влечение к женщинам, богатая и неукротимая фантазия и страсть к чтению. В учительской семинарии, где он учился, его отличали духовная самостоятельность, повышенное чувство собственного достоинства, любовь к литературе и крайняя добросовестность в отношении к своим обязанностям. Рано приобрел он безнадежный взгляд на жизнь: «Самое лучшее в этой жизни — никогда не родиться, — записывает он 17-летним юношей в альбом своему товарищу, — но, если родился, надо упорно стремиться к цели». В 18 лет попал он во власть порока, который оказался роковым для его судьбы, — он начал заниматься онанизмом. Упорная борьба, которую он повел против своей «слабости» оказалась безуспешной.
С этого времени его чувство собственного достоинства и его откровенная правдивость получили сильнейший удар, а пессимизм и наклонность к ипохондрическим мыслям — благоприятную почву для развития. Впервые личность его испытала глубокий внутренний разлад между приобретшим отныне господство в его душе чувством вины и самопрезрения и прежним эстетизмом, влечением к женщинам и высоким мнением о себе. Он начал подозревать, что товарищи замечают его тайный порок и насмехаются над ним. Но этот внешний конфликт не оказал заметного влияния на его успехи и внешние отношения с людьми. Он прекрасно сдал первый учительский экзамен и стал работать помощником учителя. Отношения с товарищами по службе у него установились хорошие, его считали добродушным, хотя и несколько заносчивым человеком. Однако из-за своего самомнения он вскоре имел столкновение со старшим учителем, из-за чего был переведен в другое место — деревню Мюльгаузен. Связи с женщинами у него стали возникать довольно рано. Тем не менее онанизм он прекратить не мог даже в возрасте 26-27лет. Больше чем за 10 лет до преступления, под влиянием спиртного — а в это время он уже стал порядочно выпивать, — возвращаясь из трактира домой, несколько раз совершил содомические акты. С тех пор главным содержанием его мыслей и чувств стали угрызения совести по поводу этих «недостойных поступков». «Как он мог поддаться такому дикому влечению?» — постоянно думал Вагнер. Страх, что его порок будет открыт, снова сделал его чрезвычайно подозрительным, заставлял его боязливо, недоверчиво присматриваться, прислушиваться к лицам и разговорам окружающих. Уже имея на своей совести этот «грех», Вагнер сдал второй учительский экзамен, причем, опасаясь быть арестованным, все время носил в кармане револьвер, при аресте собираясь застрелиться. Чем дальше, тем его подозрительность росла все сильнее и сильнее. Мысль, что его сношения с животными подглядели, начала неотвязно его преследовать. Ему стало казаться, что все уже известно и что за ним установили специальное наблюдение. Если при нем разговаривали или смеялись, то у него сразу же возникал опасливый вопрос, не о нем ли этот разговор и не над ним ли смеются. Проверяя свои ежедневные наблюдения, обдумывая их мельчайшие детали, он все более укреплялся в основательности таких мыслей, несмотря на то, что, по его собственным словам, ему ни разу не удалось услыхать ни одной фразы, которая бы вполне доказала его подозрения. Только сопоставляя взгляды, мимику и отдельные движения знакомых или толкуя в особом смысле их слова, он приходил к убеждению в несомненности отношения всего этого к себе. Ужаснее всего ему казалось то, что тогда как он сам мучился жестокими самообвинениями, проклинал и казнил себя, окружающие безжалостно обратили его исключительно в предмет жестоких насмешек.
С этого времени вся картина жизни стала представляться ему в совершенно извращенном виде; поведение мирных обывателей Мюльгаузена, не подозревавших о его душевной драме, в его воображении приобретает характер намеренного над ним издевательства. Дальнейшее развитие бреда прерывается переводом Вагнера на работу в другую деревню. Приняв перевод как наказание, он все же сначала почувствовал облегчение от мысли, что его на новом месте никто не будет знать. Действительно, хотя и там в его душе господствовали «мрак и тоска», однако в течение пяти лет он не замечал насмешек над собой. Он женился на девушке, с которой случайно сошелся, женился исключительно потому, что считал невозможным отказаться от брака с забеременевшей от него женщиной. Несмотря на то что теперь Вагнер жил уже нормальной половой жизнью, подозрительность все же требовала «пищи», и постепенно прежние опасения пробудились. Сопоставляя невинные замечания друзей и знакомых, он стал приходить к убеждению, что слухи о его пороках достигли и здешних мест. Виновниками этого он считал своих прежних сограждан, которым мало было издеваться над несчастным, понадобилось делать его предметом посмешища на новом месте. Чувство негодования и гнева стали расти в его душе. Временами он доходил до крайних степеней возбуждения, и только начавшая с этого момента зреть мысль о мести удерживала его от непосредственной расправы. Любимым предметом его мечтаний сделалось теперь детальное обсуждение задуманного дела. План преступления в мельчайших подробностях был разработан им уже за 4 года до приведения его в исполнение. Вагнер хотел добиться одновременно двух целей. Первой из них было полное уничтожение его рода — рода дегенератов, отягощенного позором отвратительнейших пороков: «Все, что носит фамилию Вагнер, рождено для несчастья. Все Вагнеры подлежат уничтожению, всех их надо освободить от тяготеющего над ними рока», — так говорил он потом следователю. Отсюда и родилась мысль убить всех своих детей, семью своего брата и самого себя. Второй целью была месть — он собирался сжечь всю деревню Мюльгаузен и перестрелять всех ее жителей за их «жестокое издевательство» над ним. Задуманное Вагнером кровавое дело сначала пугало и его самого. Чтобы подбодрить себя, он разжигал свою фантазию и мечтал о величии стоящей перед ним задачи, которая обратилась теперь для него в великую миссию, в «дело всей жизни». Он вооружился надежным оружием, в лесу научился стрелять, подготовил кинжал для убийства жены и детей, и, однако, всякий раз, как думал приступить к выполнению своего плана, непреодолимый ужас охватывал его и парализовал его волю. После убийства он рассказал, как часто ночью стоял он у постели детей, стремясь преодолеть внутреннее сопротивление, как моральная невозможность этого дела всякий раз отпугивала его. Постепенно жизнь сделалась для него непереносимым мучением. Но чем глубже становятся тоска и отчаяние в душе Вагнера, тем больше кажется ему число его врагов и тем величественнее поставленная задача».
Для понимания сущности развития бреда в этом случае очень интересна дальнейшая судьба больного. После того, как судом он был признан душевнобольным и невменяемым, Вагнер шесть лет пробыл в психиатрической больнице, когда его снова освидетельствовал Р. Гаупп. Оказалось, что он сохранил душевную живость и правильность поведения, не обнаруживал никаких признаков слабоумия. Диагноз шизофрении был отвергнут полностью. Дальнейшего развития бреда не наступало, можно было, наоборот, отметить известное ослабление его и осознание болезненности некоторых своих переживаний.
Он заявлял врачу: «Мои уголовные действия проистекали от душевной болезни… может быть, никто более меня не сожалеет о мюльгаузенских жертвах». Как будто бы большая часть бредовых идей, возникших в результате тяжелых и личных переживаний, связанных с жизненными конфликтами, корригировалась, так что при поверхностном знакомстве с больным можно было думать о полном выздоровлении. В действительности же бредовые установки остались прежними, равно как и личность больного сохраняла прежнюю паранойяльную структуру. Успокоению больного и побледнению его бреда способствовало тюремное заключение и последующее пребывание в психиатрической больнице. За это время он много работал, продолжал свои прежние литературные опыты, написал драматические произведения, в одном из которых героем вывел себя, написал большую автобиографию.
Для понимания генеза бреда, как это видно, имеет значение, что главную роль играла болезненная интерпретация действительных фактов, не имевших того значения, которое приписывал им больной. Характерны следующие заявления Вагнера: «Некоторые разговоры я мог понимать так, будто говорят обо мне, ибо бывают случайности и ни к чему не обязывающие вещи, которые, принимая во внимание некоторые обстоятельства, могут представиться имеющими значение и определенную цель; мысли, которыми полна голова, охотно помещаешь в головах других». При таком, как будто критическом, отношении к наиболее ярким своим бредовым идеям он сохранил свою прежнюю подозрительность и при малейшем поводе начинал думать, что окружающие его высмеивают. Это свидетельствует о стойкости и незыблемости бреда отношения (преследования в данном случае), как и во многих других аналогичных, где бредовая система обнаруживает непоколебимость патологического мышления.
С. С. Корсаков (1902) специально привел случай «первичного систематизированного бреда» из судебно-психиатрической практики, дал оценку состоянию больного, совершившего убийство Петербургского генерал-губернатора.
Эту историю болезни мы приводим с некоторыми сокращениями из-за ее большого объема и наличия показаний разных свидетелей.
Поделитесь на страничкеСледующая глава >
med.wikireading.ru
Клинические формы бреда
Принято различать первичную и вторичную формы бреда. Первичным называют бред, являющийся в сознании пациента самым непосредственным образом, без каких-либо промежуточных инстанций, вне связи с другими психическими нарушениями. Такие бредовые идеи, подчеркивает К.Ясперс, «мы не можем подвергнуть… психологической редукции: в феноменологическом плане они обладают некоей окончательностью».
Первичный бред иногда определяется как интуитивный бред, поскольку есть некоторое сходство его переживания с актами интуиции. Сходство это, полагаем, весьма поверхностное, оба явления в сущности противоположны один другому. В самом деле, акты интуиции, а это обычно акты творчества, являются подспудным продолжением сознательных интеллектуальных усилий. В процессе творчества происходит преобразование структур креативного мышления, в первую очередь, как предполагают некоторые исследователи, структур сверхсознания. Трудно представить, чтобы решения сложнейших проблем и высокие идеи рождались в инфернальном подсознании. Бредовые идеи, напротив, есть результат регрессии мышления, а следовательно, результат распада высших интеллектуальных инстанций, в особенности сверхсознания. Вторичным называют бред, развивающийся в связи с другими психическими нарушениями.
Вторичные бредовые идеи, по мнению К.Ясперса, «понятным образом проистекают из предшествующих аффектов, из потрясений, унижений, из переживаний, пробуждающих чувство вины, из обманов восприятия и ощущений, из опыта отчуждения воспринимаемого мира в состоянии изменённого сознания». Такие бредовые идеи, заключает он, «мы называем бредоподобными идеями». Тем не менее такой бред, возразим, может быть подлинным, а вовсе не симптоматическим, добавочным или психологически понятным. В самом деле, чувство вины при депрессии, как и любое другое переживание, вполне может трансформироваться в бред при одном непременном условии, а именно: если включается механизм бредообразования. Психологическая понятность того или иного переживания сама по себе отнюдь не является решающим критерием, исключающим факт бреда. Стоит, полагаем, подчеркнуть, что решение вопроса о том, имеется бред или нет, есть вопрос адекватности клинико-психопатологического исследования. К.Ясперс вступает в противоречие сам с собой, когда клиническими наблюдениями иллюстрирует первичный бред. У его пациентов такой бред сочетается с «ложными ощущениями», «сделанными» переживаниями, «обманами памяти», «видениями».
Существенно важной в клиническом плане является проблема разграничения разных вариантов первичного бреда.
К.Ясперс различает три клинических варианта первичного бреда:
Бредовые восприятия — непосредственное переживание иного «значения вещей». Люди в военной форме, например, воспринимаются пациентом как вражеские солдаты; человек в коричневой куртке — воскресший архиепископ, прохожий незнакомец — возлюбленный больной и т. п. К бредовому восприятию К.Ясперс относит и бред отношения (с понятным пациенту бредовым значением), а также бред значения (с непонятным пациенту значением).
Бредовые представления — воспоминания с иным, бредовым значением. Бредовые представления могут появляться в сознании пациента и «в форме внезапных мыслей» в связи с реальными, а также ложными воспоминаниями. Так, пациент вдруг понимает — «как пелена с глаз спала», — «почему в течение последних лет моя жизнь протекала так». Или пациента внезапно осеняет: «Я мог бы стать королём». Перед этим ему «вспомнилось», будто на параде кайзер пристально смотрел прямо на него.
Бредовые состояния сознания — это
- «новое знание», осознающееся иногда без того, чтобы ему предшествовал какой-либо,
- «чувственный опыт», или «такие чистые состояния сознания», которые «вторгаются» в реальные впечатления.
Так, девушка читает Библию и вдруг чувствует себя Марией. Либо, наконец, это внезапно появляющаяся уверенность в том, что «в другом городе случился пожар», уверенность, которая извлекает «значения из внутренних видений». Отличие двух последних форм первичного бреда в основном, полагаем, терминологическое.
Сходную позицию занимает К.Шнейдер (1962). Он различает «бредовые мысли», объединяя этим термином бредовые представления и бредовые состояния сознания, и бредовое восприятие, причём последнее он относит к симптомам первого ранга при шизофрении.
К.Шнейдер и другие авторы (в частности, Huber, Gross, 1977), пытаются разграничить истинный бред и бредоподобные явления, указывая, что последние психологически выводимы, поддаются чувствованию и не связаны с гипотетическим церебрально-органическим повреждением.
Обратим, однако, внимание на другую сторону проблемы. Упомянутые варианты первичного бреда явно корреспондируют с соответствующими уровнями мышления: бред восприятия — с наглядно-образным мышлением, бредовые представления — с образным мышлением, бредовые состояния сознания — с отвлечённым мышлением. Это означает, что бред может возникать и на уровне наглядно-действенного мышления. Следовательно, существует не три, а четыре варианта первичного бреда. Представим их в последовательности, которая отражает уменьшение тяжести повреждения, проявляющегося бредом (исходя из предположения, что онтогенетически более поздние структуры мышления страдают при заболевании в первую очередь).
Бредовые действия — бесцельные, немотивированные и неадекватные действия, которые пациент совершает с предметами, оказавшимися в данный момент в поле его зрения. Это бред на уровне наглядно-действенного или сенсомоторного мышления. Характеристики бредовых действий идентичны кататоническим действиям, таким, какими описывал их О.В.Кербиков (подробности см. в главе о нарушениях мышления). Отметим здесь только то, что бредовые действия обычно совершаются с объектами социального назначения и в контексте социальных отношений.
Бредовые восприятия — различные виды чувственного бреда, содержание которого ограничено рамками наглядных ситуаций. Бред проявляется соединением ложного содержания с реальными впечатлениями о той или иной конкретной и сиюминутной ситуации. Например, это бред отношения, бред значения, бред двойников, бред особого значения, бред инсценировки. Бред может не сопровождаться обманами восприятия. Если обманы восприятия всё же возникают, то их содержание идентично содержанию бреда. При перемене ситуации бред в некоторых случаях тотчас исчезает. Обычно это интраспективный бред. Бред возникает на уровне наглядно-образного мышления.
Бредовые представления — образный бред в виде мнимых воспоминаний с бредовым значением, а также реальных воспоминаний и представлений о настоящем и будущем с бредовым содержанием. Бредовые представления не ограничены рамками наличной ситуации и настоящего времени. Наблюдаются интра-, про- и ретроспективный виды бреда. Перемена обстановки не оказывает существенного влияния на бред, если наличная ситуация в нём никак не представлена. Бред возникает на уровне образного мышления.
Герменевтический бред (интерпретативный бред, бред толкования) — ложное понимание значения текущего, прошлого и будущего опыта. Ложное толкование может касаться не только внешних впечатлений («экзогенные интерпретации»), но и телесных ощущений («эндогенные интерпретации»). Характерны тенденциозное мышление, «кривая логика», особая изворотливость умозаключений, а также способность к построению сложных, систематизированных и чрезвычайно правдоподобных бредовых структур, сохраняющихся длительное время. Обычно это наблюдается при паранойяльном синдроме. Бред возникает на уровне отвлечённого мышления.
Теоретически первичный бред может возникать одновременно на разных уровнях мышления, поскольку эти уровни взаимосвязаны. Например, на фоне бреда толкования может возникать бред восприятия. Тем не менее бред одного уровня мышления является, как правило, преобладающим. Это означает, что появление бреда восприятия у пациента с бредом толкования оттесняет последний на второй план. Вопрос этот, впрочем, неясен.
Вторичный бред представлен следующими вариантами.
- Бред воображения — бред в виде образных представлений о мнимых событиях настоящего или будущего времени. Часто приобретает фантастический характер.
- Конфабуляторный бред — образный бред в виде воспоминаний о мнимых событиях прошлого. Часто приобретает фантастический характер.
- Галлюцинаторный бред — образный бред, содержание которого связано с обманами восприятия. Иногда сами обманы восприятия бывают объектом бредового толкования. В данном случае возникает разноплановый бред: один вид бреда является образным и вторичным, его содержание представлено в обманах восприятия, другой вид бреда является первичным и интерпретативным.
- Голотимический бред — чувственный, образный или интерпретативный бред, содержание которого созвучно болезненному настроению. Следует заметить, что аффект определяет только содержание, а не факт бреда. Это значит, что при депрессии, как и мании, может возникать первичный бред.
- Индуцированный бред — образный или интерпретативный бред, возникающий у пациента, называемого коделирантом или реципиентом, в силу влияния на него бреда другого пациента, являющегося индуктором.
Синонимом термина является выражение симбионтический психоз. Отношения коделиранта и индуктора могут быть разными, поэтому существуют различные варианты индуцированного бреда. При наведённом бреде здоровый, но внушаемый и зависимый от бредового пациента индивид разделяет бредовые убеждения последнего, однако активно их не развивает. Речь в данном случае идёт о бредоподобном состоянии, однако при определённых условиях (заболевание и включение механизмов бредообразования) может возникать истинный бред с содержанием такового у индуктора. Разобщение индуктора и коделиранта приводит к устранению внушённого бреда. При сообщённом психозе реципиент вначале сопротивляется принятию бреда индуктора. Некоторое время спустя (недели, месяцы) он присваивает бред индуктора, а в дальнейшем самостоятельно его развивает. Иными словами, такой бред может быть истинным.
При одновременном психозе бредовые пациенты воздействуют друг на друга и каждый из них дополняет содержание своего бреда бредом партнёра. Оснований говорить в данном случае о появлении какого-то нового бреда, дополняющего или осложняющего уже существующий, недостаточно. Если коделирантов при одновременном психозе более двух и они составляют группу, позиционирующую себя другим людям, то говорят о конформном психозе. Число коделирантов при наведённом бреде может быть велико — сотни и тысячи пациентов. В таких случаях говорят о психической эпидемии или массовом психозе.
Иллюстрацией конформного бреда является, например, мистическая, коммерческая или психотерапевтическая секта, но в данном случае собственно бредом страдает обычно один какой-то индивид, её основатель, а адепты секты являются носителями наведённого бреда. Специфическим вариантом индуцированного психоза является синдром Мейна — это наведённый бред у женского персонала психиатрических больниц, роль индукторов при этом играют бредовые пациенты, с которыми эти женщины находятся в постоянном контакте. Катестезический бред — бред толкования, связанный с болезненными телесными ощущениями, в особенности с сенестопатиями. Чаще всего наблюдается бредоподобное расстройство, однако в некоторых случаях возникает настоящий бред.
Резидуальный бред — бред, сохраняющийся некоторое время после того, как пациент выходит из острого психотического состояния со спутанностью сознания.
Инкапсулированный бред — фаза существования бреда, когда пациент приобретает способность контролировать собственное бредовое поведение, не осознавая при этом факт бреда. Можно сказать иначе: это состояние раздвоенного сознания у пациента, который оценивает реальность двояко: адекватно и по бредовому, при этом он получает возможность видеть последствия бредового поведения и вести себя нормально.
Сверхценный бред — бред, возникающий из сверхценных идей.
В заключение отметим следующее. Описание бреда определённо указывает на то, что в бредовую структуру вовлекаются не только разные уровни мышления, но и некоторые формы последнего. Что касается реалистического бреда, то в бредовой структуре обычно не сохраняется даже его следов. Значительно меньше реалистическое мышление страдает за пределами бреда, в этом легко убедиться, если исследовать мышление пациента. Бред воображения и бред фантастический являются типичными примерами болезненного аутистического мышления, не ограниченного рамками реальности, пространства и времени… Архаический бред есть убедительное свидетельство вовлеченности в патологический процесс палеомышления, а бред отношения, бред величия, самоумаления и тому подобные виды бреда ясно указывают на участие эгоцентрического мышления в формировании бреда.
Бредовые идеи возникают при различных заболеваниях. При шизофрении наблюдаются практически все формы и виды бреда, но особенно часто это персекуторные виды первичного бреда. Первичный и галлюцинаторный персекуторный бред характеризует некоторые острые и хронические интоксикационные психозы. Разнообразные виды бреда описаны при острых и хронических эпилептических психозах. Бред ревности типичен для алкогольной паранойи. В рамках шизоаффективного психоза нередко развиваются голотимические виды бреда. Выделение самостоятельных бредовых психозов многими исследователями оспаривается.
К содержанию
psyclinic-center.ru
Глава четвертая. Бред отношения и бред значения. «Шизофрения: клиника и механизмы шизофренического бреда»
Общее понятие о бреде отношения
Одним из основных стержней шизофренического бреда является «патологическое отнесение к себе». Это болезненное явление лежит в основе бреда отношения и его разновидности — бреда значения (кроме редко встречающихся не эгоцентрических форм его). В качестве особого заболевания он описан Серье, и Капгра, под названием бреда толкования.
Бред отношения у больных шизофренией часто входит в синдром бреда преследования, при котором обнаруживается та же тенденция больного «отнесения к себе», — больной уверен во враждебной деятельности людей, направленной против него: о нем «плохо говорят», «намекают» на его недостатки или преступления, ему «подбрасывают вещи», смеются над ним, на него указывают, различными намеками и знаками обнаруживают враждебную против него настроенность.
Бред отношения на определенной стадии своего развития также может иметь отрицательное для больного содержание, т. е. отражать «преследование». Этот факт, очевидно, явился причиной того, что бред отношения в старой психиатрической литературе редко признавался самостоятельным клиническим синдромом, растворяясь в общей клинической форме бреда преследования (параноя). Но для бреда преследования характерно своеобразное расстройство, лежащее в его основе. При бреде преследования больной уверен не только в пренебрежении, насмешках над ним, что часто наблюдается при бреде отношения, но больной убежден еще в том, что ему «хотят причинить вред», подвергнуть его опасности, его «выслеживают», чтобы «убить», «избить», «схватить» и т. д. Это непосредственно переживаемое больным чувство опасности, угрозы, отмечаемое уже в самых начальных стадиях бреда преследования, заставляет думать о самостоятельных патофизиологических основах этих двух разных форм бреда, которые могут комбинироваться в систематиризованном бреде.
Отдельные идеи отношения могут наблюдаться уже в начале шизофрении при благоприятном течении процесса. Наряду с «окликами», легкими расстройствами мышления, депрессивно-апатическими состояниями и церебральными ощущениями, эти отдельные идеи отношения входят в абортивно-психотический синдром вяло и доброкачественно текущей шизофрении или начальную стадию в дальнейшем остро протекающих психотических приступов. При этом больным кажется, что о них говорят в их присутствии, хотя слов они обычно не слышат, что на них «смотрят». Это первые характерные симптомы бреда отношения.
Переживание особого отношения к себе людей, повышенного внимания, вначале может еще не заключать в себе отрицательного или положительного содержания. Иногда, не понимая в чем дело, больной ищет причины такого повышенного к себе внимания. У отдельных больных, даже в ранней стадии развития бреда отношения, переживаемое повышенное внимание людей может интерпретироваться в положительном смысле. Больная В. в начале заболевания шизофренией полагала, что на нее смотрят на улице потому, что она миловидна и изящно одета. Чаще все же больные мыслят с самого начала в отрицательном плане: на него все смотрят на улице, так как замечают, что он психически больной, что он имеет странный вид, на производстве также смотрят на него и говорят о нем, так как он плохо работает и т. п.
Специфическим ядром всего синдрома является все же не переживание больным враждебного отношения к себе, которое не обязательно, а переживание себя в качестве центра внимания окружающих людей — «патологический эгоцентризм» (С. С. Корсаков). Оно проходит через все стадии бреда отношения и в дальнейшем с прогрессированием заболевания иногда приобретает положительный знак идей величия — на больного «смотрят с почтением», ему «уступают дорогу», «оказывают внимание». Больной сначала чувствует себя в центре внимания окружающих его людей, в дальнейшем — центром международных событий и, наконец, космических явлений. Последнее выходит за пределы бреда отношения и относится к парафреническому синдрому.
Неправильная тенденция к психологизированию психопатологических явлений при шизофрении с попытками объяснять шизофренические симптомы по аналогии с нормальными психологическими явлениями заставляет некоторых авторов рассматривать идеи отношения начальных стадий при этом заболевании в качестве понятной психогенной реакции личности. Так, Вестфаль сравнивает состояние больного с бредом отношения с переживанием здорового человека, надевшего новую форму, которому поэтому кажется, что на него все смотрят.
Видимость такой «понятности» возникновения бреда отношения удается до известной степени установить по отношению к абортивно-параноидному синдрому на ранних стадиях благоприятно текущей шизофрении. Так, например, высказывания больного о том, что на производстве товарищи говорят о его плохой работе, подсмеиваются над ним, избегают его, нередко отмечающиеся в начале благоприятно текущей шизофрении, могут действительно отображать психогенную реакцию на ситуацию сниженного в своей трудоспособности и чувствующего свою неполноценность больного. Однако при детальном расспросе больного, особенно там, где заболевание прогрессирует, можно обнаружить наряду с этими «психологически понятными» идеями отношения, идеи, которые выводить из ситуации или чувства неполноценности не представляется возможным; по отношению к ним нельзя провести аналогию с нормальными психологическими переживаниями.
Таким образом, и так называемые «психологически понятные» идеи отношения не всегда являются только простой психогенной реакцией больного на ситуацию. При дальнейшем развитии заболевания можно иногда ясно наблюдать их переход в «психологически непонятные» с точки зрения личности и ситуации. Ряд подобных примеров был приведен нами в одной из работ.)
Бред значения
Переходим к рассмотрению разновидности бреда отношения — к бреду значения. В клинике мы встречаем бред значения обычно в одном синдроме с бредом отношения, но в более выраженных психотических состояниях, при более тяжелом течении заболевания. Психопатологически бред отношения и бред значения с трудом разграничиваются, так как в бреде значения почти всегда имеется момент «патологического отнесения к себе». Как бы на границе между ними, служа связующим звеном, стоит так называемый «бред намека», выделенный Берце.
Приведем соответствующие наблюдения.
1) Больной К. стал «замечать», что столовые закрываются как раз тогда, когда он идет обедать; когда ему хочется пить, оказывается, что в титане нет воды; в магазинах специально для него устраиваются очереди. 2) Когда больного П. переводили на инвалидность, ему показалось, что «вся Москва наполнилась стариками и инвалидами», он «везде их встречал» и был уверен, что это делалось для того, чтобы его «подразнить». 3) Больной П. замечает, что окружающие его больные «часто прикладывают руку к виску», по его мнению «это означает, что его должны расстрелять». 4) Больной Ф. часто слышит, как кругом него произносят слово «ванна» и уверен, что «этим намекают на конфликт», который у него был с соседями из-за ванны, т. е. на отрицательные черты его характера. 5) Б
litresp.ru