Легенда для взрослых
Размышления о
потаённом живом
Майя Быкова
Глава
8: «Я увидел бегущее к лесу существо…»
(Обзор
писем читателей)
Ставшая
классической запись свидетельства о встрече с реликтовым гоминоидом полностью
соответствует вопроснику игры в буриме: кто, с кем, где, когда, что делали
(кого видели), чем дело кончилось, что свет сказал? В письмах-откликах на
какую-либо статью по нашей теме читатель в большей мере склонен осветить
вопрос «что делали или что видели». Чаще всего не упоминаются год события,
точные фамилия, имя, отчество человека, с которым произошло нечто. Очень
важно, чтобы о событии сообщил именно тот человек, с которым оно
приключилось. Но не всегда осуществимо желаемое. Поэтому примем эти
письма-свидетельства таковыми, какими они дошли до нас. Неуточненными, но дающими
представления о типах сообщений. Здесь охвачены практически все варианты
непредвзятого рассказа.
В
редакцию журнала «Техника — молодежи» пришло много писем-откликов на статью
«Пока, не вытанцовывается» (№ 12, 1987 год). Все читатели, за исключением
одного, поняли название статьи, ибо читали «Вечера на хуторе близ Диканьки»
Н. В. Гоголя. Мало того, в развитие этого понимания в большинстве писем
прозвучала тоска по хорошей статье на современном уровне о достижениях в
области изучения пространства и времени.
Приведу
отрывки из трех писем, которые конкретны, имеют адрес и вписываются в
затронутую статьей тему.
М. С.
Лурье из Московской области. При чтении материала М. Быковой в памяти со всей
ясностью всплыло происшествие, под впечатлением которого я находился вплоть
до Отечественной войны. В феврале 1930 года, будучи студентом (родился в
Москве и там же проживал), вместе с двумя шоферами-профессионалами по
мобилизации был направлен в коммуну «Пламя Революции», что в шестидесяти
верстах от Чапаевска. Считалось, что раз имеешь водительские права, то и
трактором сумеешь управлять. Так, впрочем, оно и оказалось. В определенном
месте нас ждали в городе на заезжем подворье. Добрались мы туда часам к
двадцати трем. Дежурный по подворью, куда съезжались обозы с округи,
подтвердил, что нас ждут из этого «Пламени». Обоз состоял из трех розвальней
Одни были с грузом, а двое других пустые — для нас. Были припасены и тулупы.
Двое возчиков имели винтовки.
Стоял
очень сильный мороз. Тем не менее в ночь ожидалось резкое потепление, при
котором якобы буквально за считанные часы эти дороги становились непроезжими.
Поэтому следовало — елико возможно — отправляться скорее в путь. В первом
часу ночи вместе с присоединившимся к нам сотрудником ГПУ (Главполитуправления)
обоз двинулся в путь. Впереди шли розвальни с грузом, на вторых ехали упомянутые
шоферы-профессионалы, а на последних я с сотрудником.
Местность
была открытая, сильно пересеченная. Сани то ползли в гору, то скатывались
вниз. Было полнолуние, совершенно безоблачно, но сильно ветрено. В некоторых
ракурсах снег сверкал ослепительно. Затем стали попадаться довольно плотные
купы деревьев, а затем и значительные массивы леса. Дорога ни разу не шла
через лес, а все по краю. На одном участке лошади стали беспокоиться, и на
вопрос о причине возница ответил, что «здесь волки шалят», а посему они и
имеют при себе винтовки. Дальше, однако, лошади понесли. Дорога шла как раз
по обрезу совершенно непросматривавшегося лесного массива.
На
повороте передние розвальни (с грузом) перевернулись. Лошадь захрапела и
забилась, потом остановилась. Стали и остальные. Сложилась следующая
ситуация. Шоферы во вторых розвальней пошли вперед помогать первому возчику.
Второй и третий возчики остались при лошадях, держа их под уздцы. Мы с
сотрудником сошли с наших последних в обозе розвальней и стали на дороге за
ними разминаться, так как оказалось, что ноги совершенно закоченели.
Мы
находились друг против друга. Я лицом вперед по ходу движения, а он лицом ко
мне. Мороз стоял звенящий, и мы молча притоптывали, чтобы как-то вернуть
ногам жизнь.
Внезапно
мною овладел цепенящий ужас. Взглянув в обращенное ко мне лицо спутника, я
увидел его искаженное лицо, смотревшее мимо меня за мою спину. Ноги мои стали
вовсе ватными. Я оцепенел, и сил повернуться или хотя бы повернуть назад
голову у меня не оказалось. Но все-таки, видимо, на какой-то минимальный
угол, голова моя все же повернулась, и боковым зрением шагах в двенадцати —
пятнадцати я увидел существо: двуногое, как теперь говорят, баскетбольного
роста. С широко расставленными ногами, руками, доходящими до колен.
Широченными — наверное в два человеческих размера — плечами. Без шеи. Голова
массивная, сужающаяся кверху. Обросшее шерстью. Это все было хорошо видно,
так как оно освещалось луной, причем, как говорят фотографы, в контражуре.
Черт лица или морды я не разглядел, лишь увидел злобные горящие красным огнем
два широко расставленных глаза. На все это видение ушла какая-то доля
секунды. Стоявший лицом ко мне сотрудник ГПУ выхватил из-за пазухи наган и
несколько раз навскидку через мое плечо выстрелил в направлении существа.
Получилось, что наган находился прямо у моего уха.
Попал
он в существо или нет, я не знаю. Опять-таки боковым зрением я увидел бегущее
к лесу существо. Ссутуленное, оно бежало, не сгибая колен, совершая руками
взмахи синхронно движениям ног — правая нога—правая рука, левая нога — левая
рука. Затем оно скрылось в лесу. Один из возчиков стрелял ему вслед из
винтовки.
Когда
все несколько успокоились, возчики сказали, что это был «большак», что здесь
он не живет, а приходит сюда зимой. Но далеко не каждый год. Задирает
скотину. Но на памяти нет, чтобы трогал людей.
А. П.
Вязников из Сибири пишет: «Прочитал Вашу статью и вспомнил события,
относящиеся к моему детству. В 1934—1936 годах наша семья жила на Ангаре в Кежемском
районе. Мой отец работал бухгалтером леспромхоза и часто ездил с проверками
по участкам. Я учился в местной школе. В те годы зимы стояли суровые, мороз
достигал 56 градусов. Занятия в школе часто отменяли. И ребята, ища
приключений, бегали по округе. Село наше стояло на левом высоком берегу реки,
ближе к реке ниже села была пойма с огородами и банями. Так вот мы,
собравшись человек по десять, вооружившись батогами и просто палками,
пробирались в огороды К баням. Окружив одну из них, мы стучали батогами по
стенам, окну, кто-нибудь из самых смелых подбегал к двери, дергал за ручку и,
открыв дверь, убегал.
В это
время из бани начинало доноситься какое-то ворчание, рычание, а затем в
дверях появлялось что-то мохнатое. На улицу это существо никогда не
выскакивало. Я ни разу не видел его в полный рост, не видел его головы,
разглядеть удавалось только часть туловища и руки, покрытые густой шерстью
светло-бурого цвета.
Затем
бежали к другим баням. И там повторялось то же. Когда мы рассказывали
родителям о проделанном, нас просто высмеивали, говорили, что это кто-то из
более взрослых ребят или парней выворачивал шубу, надевал ее на себя и пугал
нас. Однако мы никогда не слышали от более старших ребят, что они пугали нас,
и никто из них никогда над нами не смеялся. Местные же жители от разговоров о
существовании дедушек-медведушек уклонялись, считали грехом разговоры о них.
Интересно, что в более теплое зимнее время нам не удавалось спугнуть в бане дедушку-медведушку.
Кто им дал такое название, я не знаю, могу только предположить, что это из-за
сходства их шерсти с медвежьей. Было это еще в такие времена, когда в нашем
леспромхозе все делалось вручную, из транспортных средств использовали только
лошадей.
В конце
декабря 1935 года, перед Новым годом, отец вернулся из командировки то ли с
реки Кады, то ли Кавы и привез шкуру, как он сказал, медведя светло-бурой
окраски, довольно большого размера. Часть шкуры с головы отсутствовала. Не
было концов передних и задних конечностей, они были обрезаны у «щиколотки».
Когда шкуру развернули и положили на пол, то увидели, что лапы довольно
длинные, необычные для медведя. Сама шкура вся была длинная, зверь не был широк
или толст. Не нашли и признаков хвоста. Все были удивлены, что на шкуре на
уровне подмышек были расположены два мешка от ободранных грудей с большими
темно-розовыми сосками. Кто-то из присутствовавших при осмотре бросил
неэстетичную, но запомнившуюся мне фразу: «Этой «даме» нужен был бюстгальтер
не менее восьмого размера.
Шкура
была не выделана, сырая, издавала неприятный запах, ее выбросили вымерзать в
сарай. И меня, и отца заинтересовало, куда стрелял охотник. Мы обнаружили
слева на позвоночнике небольшое отверстие с ровными краями, второе оказалось
над левой грудью, большого размера, с рваными краями. Если шкуру держать
вертикально, то линия полета пули была строго горизонтальна. Медведи при
явной опасности убегают от человека не на двух задних ногах. В то же время
было совершенно ясно, что это выстрел в спину... Теперь прихожу к выводу, что
и срезы с конечностей и головы были сделаны неспроста. Да еще и охотник,
продавая две шкуры отцу и другому работнику леспромхоза, просил никому не
рассказывать, что взяли именно у него. На просьбу продать медвежатины
отказал, ссылаясь, что мясо бросил далеко в лесу.
Шкуру в
1958 году выбросили в сарай, так как она была побита молью. Там она и лежала
до 1981 года. Затем я ее изрезал на куски и стал подстилать собаке, но она
эту шкуру рвала и разбрасывала по двору. Последние большие куски сжег два
года назад. Сейчас думаю, что есть надежда, как потеплеет, найти все же кусок
либо шерсть. Теперь мне есть куда обратиться, да и понимаю, как это важно.
содержание 1 2 3 4 5
|