Все цитаты и крылатые фразы из фильма «Тот самый Мюнхаузен»

Все цитаты и крылатые фразы из фильма «Тот самый Мюнхаузен»

Я понял, в чем ваша беда. Вы слишком серьезны.

Умное лицо — это еще не признак ума, господа.

Все глупости на земле делаются именно с этим выражением лица.

Улыбайтесь, господа, улыбайтесь.

Все цитаты и крылатые фразы из фильма «Тот самый Мюнхгаузен»

Про фильму… (Попал. Утка. С яблоками. Она, кажется, хорошо прожарилась.)

Полный текст… (Господа, мы дошли до очень интересного пункта.»16:00- война с Англией».)

(Будем бить через дымоход! Pdf — 1,9 Мб, Power Point — 4,0 Мб)

• Нужно было выбирать одно из двух: погибнуть или как-то спастись.
• Ну, что же Вы выбрали?
• Угадайте.

• А рука-то у меня, слава богу, о-го, сильная, а голова, слава богу, мыслящая!

• Вы утверждаете, что человек может поднять себя за волосы?
• Обязательно. Мыслящий человек просто обязан время от времени это делать.

• Как, вишневое дерево?
• Дерево? На голове оленя? Скажите лучше — вишневый сад!
• Если бы вырос сад, я бы сказал — сад. А поскольку выросло дерево, зачем же мне врать?

• Ой!
• Конечно, дергать мы все умеем. Висит ручка, чего не дернуть?

• Господин барон Вас давно ожидает. Он с утра в кабинете работает. Заперся и спрашивает:»Томас, говорит, не приехал еще господин пастор?» Я говорю: «Нет еще». Он говорит «Ну и слава богу». Очень Вас ждет.

• Господин барон пошел как-то раз в лес на охоту. Медведь бросился на него. А поскольку господин барон был без ружья…
• Чего же он был без ружья?
• Я же Вам говорю, он пошел на охоту.

• Томас, посмотри, они летят? А?
• Летят, господин барон! Сейчас пролетят над нашим домом.
• Будем бить через дымоход.

• Ну как?
• Попал. Утка. С яблоками. Она, кажется, хорошо прожарилась.
• Она, кажется, и соусом по дороге облилась.
• Да? Как это мило с ее стороны.

• Так. К сожалению, барон, я ничем не смогу Вам помочь.
• Почему?
• Потому, что при живой жене Вы не можете жениться вторично.
• Вы говорите, при живой?
• При живой.
• Вы предлагаете ее убить?
• Господи! Да упаси Вас бог, барон!

• Может быть, тебе не стоило начинать с Софокла? И с уткой в этот раз ты тоже перемудрил.
• Хотелось его развеселить. Мне сказали: умный человек.
• Ну мало ли что про человека болтают.

• Господин Рамкопф, Вы друг нашей семьи, Вы очень много делаете для нас. Сделайте еще один шаг!
• Все, что в моих силах.
• Вызовите отца на дуэль.
• Никогда.
• Но почему?
• Ну, во-первых, он меня убьет. А во-вторых…
• Первого достаточно. Успокойся, Фео.

• Судя по обилию комплиментов, вы вернулись с плохой новостью?

• Нет оснований? Человек разрушил семью, выгнал на улицу жену с ребенком.
• Каким ребенком? Я офицер!
• Выгнал жену с офицером.

• Но это факт?
• Нет, это не факт.
• Это не факт?
• Нет, это не факт. Это гораздо больше, чем факт. Так оно и было на самом деле.

• Дело в том, что наш обожаемый герцог в последнее время находился в некоторой конфронтации с нашей обожаемой герцогиней.
• И что?
• Ой.
• Ужасный мальчик. Весь в отца.
• Ну, ну. Говорят, она его поймала с какой-то фрейлиной. Это было ужасно! Это было…
• И что?
• Будучи в некотором нервном перевозбуждении, герцог вдруг схватил и подписал несколько прошений о разводе со словами «На волю! Всех на волю!»

• Все решение в талии. Как вы думаете, где мы будем делать талию? На уровне груди.
• Гениально!
• Гениально, как все истинное.

• Я не разрешу опускать линию талии на бедра. 155. В конце концов, мы — центр Европы. Я не позволю всяким там испанцам диктовать нам условия. Хотите отрезной рукав — пожалуйста. Хотите плиссированную юбку с вытачками? Принимаю и это. Но опускать линию талии не дам.

• «Распорядок дня барона Карла Фридриха Иеронима фон Мюнхгаузена на 30 мая 1779 года.»
• Любопытно.
• Весьма.
• «Подъем в 6 часов утра.»
• Ненаказуемо.

• «С 8 утра до 10 — подвиг.»
• Как это понимать?
• Это значит, что от 8 до 10 утра у него запланирован подвиг. Ну? Что Вы скажете, бургомистр, о человеке, который ежедневно отправляется на подвиг, точно на службу?
• Я сам служу, сударыня. Каждый день к девяти утра я должен идти в мой магистрат. Я не скажу, что это подвиг. Но вообще что-то героическое в этом есть.

• Господа, мы дошли до очень интересного пункта.»16:00- война с Англией».
• С кем?!
• С Англией.
• Господи, ну чем ему Англия-то не угодила?
• Где она? Где, я Вас спрашиваю?
• Кто?
• Англия.

• Отозвать всех уволенных в запас. Отменить отпуска. Гвардию построить на центральной площади. Форма одежды — летняя, парадная. Синие мундиры с золотой оторочкой. Рукав вшивной. Лацканы широкие. Талия на 10 см ниже, чем в мирное время.
• Ниже?
• То есть выше.
• А грудь?
• Что, грудь?
• Оставляем на месте?
• Нет, берем с собой.

• Неужели нельзя арестовать одного единственного человека? Конь устал!
• Все в порядке, Ваше Высочество. Барон Мюнхгаузен будет арестован с минуты на минуту. Просил передать, чтоб не расходились.

• Это еще что такое?
• Арестованный.
• Почему под оркестр?
• Ваше высочество, сначала намечались торжества потом аресты. Потом решили совместить.

• А где наша гвардия? Гвардия где?
• Очевидно, обходит с флангов.
• Кого?
• Всех.

• Сдайте шпагу.
• Ваше высочество, не идите против своей совести. Я знаю, Вы же благородный человек, и в душе тоже против Англии.
• Да, в душе против. Да, она мне не нравится… Да. Но я сижу и помалкиваю. Война это…

• Почему продолжается война? Они что у Вас, газет не читают?

• Мой муж, господа, опасный человек! 20 лет моей жизни отдано ему! 20 лет я усмиряла его. Я удерживала его в границах семейной жизни. И тем самым спасала жизнь. Вашу жизнь. Жизнь общества от него!… Не страшно, что я брошена. Не страшно. Страшно, что он свободен!

• О чем это она?
• Барона кроет.
• И что говорит?
• Ясно что, подлец, говорит. Псих ненормальный, врун несчастный.
• И чего хочет?
• Ясно чего, чтоб не бросал.
• Логично.

• Есть пары, созданные для любви. Мы же были созданы для развода.

• Якобина с детства не любила меня и, нужно отдать ей должное, сумела вызвать во мне ответные чувства. В церкви на вопрос священника, хотим ли мы стать мужем и женой, мы дружно ответили «нет», и нас тут же обвенчали. После венчания мы уехали с супругой в свадебное путешествие. Я — в Турцию, она — в Швейцарию, и три года жили там в любви и согласии.

• Великий боже, сделай так, чтобы все было хорошо. Помоги нам, господи. Мы так любим друг друга. И не сердись на Карла, господи. Он дерзок, он часто готов спорить с тобой, но ведь ты, господи, старше, ты мудрее. Ты должен уступить. Уступи, господи. Ты уже столько терпел. Ну потерпи еще немножко.

• Барон, Вы ведь разумный человек. Я всегда относился к Вам с симпатией. Я уважал Ваш образ мыслей. Свободная линия плеча, обуженные панталоны.

• И пусть памятник, который мы устанавливаем в его честь, станет символом…
• Символом — вяло.
• Хорошо, пусть станет не только символом.
• Лучше.
• Пусть станет не только символом беззаветной любви города к своему гражданину…
• Лучше сказать: «К своему великому сыну».
• Лучше. Пусть он станет источником отваги, смелости, родником живительного оптимизма, который никогда не перестанет бить…
• Лучше сказать струиться.
• Но родник, он бьет.
• Иногда бьет, а иногда струится. В данном случае лучше, чтобы он струился.

• Который час, Томас?
• Часы пробили 3, барон упал в 2, стало быть, всего час.
• Чего ты болтаешь? Надо складывать 3 плюс 2.
• Это раньше надо было складывать, а теперь лучше вычитать.

• Жаль только, что одна половина. А что если не побояться и…
• Ликвидировать.
• Или приблизить?
• Соединить. Вот… Так даже смешнее.
• Гораздо. И сразу польется вода.
• Откуда же будем лить воду? Из какого места?
• Из Мюнхгаузена, господа, воду лить не будем. Незачем. Он дорог нам просто как Мюнхгаузен. Как Карл Фридрих Иероним. А уж пьет его лошадь или не пьет — это нас не волнует.
• Не в пустыне же.

• Все шутите?
• Давно бросил. Врачи запрещают.
• С каких это пор вы стали ходить по врачам?
• Сразу после смерти.

• Хороший мальчик?
• 12 килограмм.
• Бегает?
• Зачем? Ходит.
• Болтает?
• Молчит.
• Умный мальчик, далеко пойдет.

• Завтра годовщина твоей смерти. Ты что, хочешь испортить нам праздник?

• Давай поговорим в другой раз.
• Хорошо. Сегодня в полночь у памятника.
• У памятника. Кому?
• Мне.

• Господин бургомистр! Его высочество герцог опять промазали! Четвертый раз гоним этого кабанчика мимо его высочества, а его высочество, извините за выражение, мажет и мажет. Прикажете прогнать в пятый раз?
• Нет. Неудобно. Он его уже запомнил в лицо.
• Кто кого?
• Герцог кабанчика.

• Нет, ну докатились, а? Докатились! У цыган крадем медведей! А ведь были, были… Буквально родиной медведей.

• От меня ушла Марта.
• Она с ума сошла. Неблагодарная, дрянь. Кухарка. Она думает, это просто, быть любовницей такого человека. Мерзавка. Мы ее вернем.
• Это не страшно. Действительно. Мы ее уговорим.

• Вот факты: выписка из церковной книги, справка о смерти барона, квитанция на гроб. Казалось бы, доказательств более чем достаточно. Однако, подсудимый продолжает упорствовать! Воспользовавшись своим внешним сходством с покойным бароном, коварно овладев его походкой, голосом и даже отпечатками пальцев, подсудимый наивно надеется нас обмануть и заставить узнать в себе нашего дорогого барона, которого мы три года назад торжественно проводили!

• Фрау Марта, фрау Марта! Фрау Марта, у нас беда, барон воскрес. Будут неприятности, фрау Марта.

• Если человек хочет сказать правду, он имеет на это право. Мне бы только хотелось знать, какую правду вы имеете ввиду?
• Правда одна!
• Правды вообще не бывает. Да. Правда — это то, что в данный момент считается правдой.

• Господи! Неужели вам обязательно нужно убить человека, чтобы понять, что он живой!
• Хорошо сказано. Очень. Но у нас нет выхода.

• Господин пастор, господин пастор!
• Ну?
• Попросите, чтобы меня пропустили!
• Я ему тут собрал кое-что в дорогу. Все-таки путь то не близкий.
• А ты что, и впрямь думаешь, что он долетит?
• До Луны? Конечно.
• Ее же даже не видно.
• Когда видно, так и дурак долетит. Барон любит, чтоб было потруднее.

• Поразительно.
• Что, ваше высочество?
• Я говорю, поразительно, как наш народ гармонирует с природой.
• О! Я это запомню.
• Вы запишите.

• Ну а не будет ничего такого не нужного?
• Что вы, Ваше высочество. Все пойдет по плану. После увертюры — допросы. Потом — последнее слово подсудимого, залпы, общее веселье, танцы.

• А почему не слышно? Я не понимаю, о чем они говорят.
• Ваше высочество, подсудимый благодарит городские власти и как бы шутит со своей возлюбленной.
• Хорошо. Особенно кружевной воротник и передняя вытачка ему очень к лицу. И вообще, он похож на покойного.

• Ну… Будем исповедоваться.
• Я это делал всю жизнь, но мне никто не верил.
• Прошу вас, облегчите свою душу.
• Это случилось само собой, пастор. У меня был друг. Он меня предал. У меня была любимая. Она отреклась. Я улетаю налегке.
• Грубо. Как мы все-таки любим… Всегда бы… Не это главное.

• Они положили сырой порох, Карл! Они хотят помешать тебе, Карл!

• Где командующий?
• Командует.

• Я уже ничего не понимаю. Так это он или не он?
• Не можешь потерпеть 2 минуты?

• Ну вот что, наверное, мы тут все были в чем-то неправы…
• Господа, решением ганноверского суда в связи с успешным завершением эксперимента…
• Раз уж все так сложилось, так пусть уж идет как идет…
• Приказано, Высочайшим повелением приказано считать подсудимого бароном Мюнхгаузеном!
• И вот тут некоторые стали себе позволять нашивать накладные карманы и обуживать рукав — вот этого мы позволять не будем.

• Поздравляю от всей души!
• Но с чем?!
• С успешным возвращением с Луны!
• Неправда! В этот раз я не был на Луне!
• Как это не был, когда уже есть решение, что был?

• Незаметно присоединяйтесь…
• Присоединяйтесь, барон. Присоединяйтесь.

• Да поймите же! Барон Мюнхгаузен славен не тем, что летал или не летал. А тем, что не врет.

• Томас, ступай домой! Готовь ужин! Когда я вернусь, пусть будет 6 часов!
• 6 вечера или 6 утра?
• 6 дня.

• Я понял, в чем ваша беда. Вы слишком серьезны. Умное лицо — это еще не признак ума, господа. Все глупости на земле делаются именно с этим выражением лица. Улыбайтесь, господа, улыбайтесь.

Лучшие цитаты того самого барона Мюнхгаузена (30 цитат)

Книга ненавязчиво раскрывает нам главные жизненные ценности через образ главного героя барона Мюнхгаузена. Временами несерьёзный и смешной, но на самом деле очень мудрый персонаж. Эти выводы становятся очевидными только спустя некоторое время. Когда мы наблюдаем за приключениями , мы видим только смешные моменты. Лучшие цитаты того самого барона Мюнхгаузена. собраны в данной подборке.

– Нужно было выбирать одно из двух: погибнуть или как-то спастись. – Ну, что же Вы выбрали? – Угадайте.

— Барон, дорогой мой, во всём есть и хорошая сторона. Во всяком случае, город перестанет смеяться над вами. — Жаль! Я не боялся казаться смешным. Это не каждый может себе позволить.

— Правда — это то, что в данный момент считается правдой…

– А рука-то у меня, слава богу, о-го, сильная, а голова, слава богу, мыслящая!

Господи! Неужели вам обязательно нужно убить человека чтобы понять, что он живой!

— Попал. Утка! С яблоками. Она, кажется, хорошо прожарилась. — Она, кажется, и соусом по дороге облилась. — Да? Как это мило с её стороны!

Вы утверждаете, что человек может поднять себя за волосы? – Обязательно. Мыслящий человек просто обязан время от времени это делать.

Уважаемые судьи, дамы и господа! Есть пары созданные для любви, мы же были созданы для развода! <�…> Якобина с детства не любила меня и, нужно отдать ей должное, сумела вызвать во мне ответные чувства. В церкви на вопрос священника, хотим ли мы стать мужем и женой, мы дружно ответили: «Нет!» — и нас тут же обвенчали. После венчания мы уехали с супругой в свадебное путешествие: я в Турцию, она в Швейцарию. И три года жили там в любви и согласии.

— Мне сказали — умный человек. — Ну мало ли что про человека болтают!

– Ой! – Конечно, дергать мы все умеем. Висит ручка, чего не дернуть?

Мы были искренни в своих заблуждениях!

— Карл, почему так поздно? — По-моему, рано: не все глупости ещё сказаны.

– Господин барон пошел как-то раз в лес на охоту. – Медведь бросился на него. А поскольку господин барон был без ружья… – Чего же он был без ружья? – Я же Вам говорю, он пошел на охоту.

Всякая любовь законна, если это любовь.

В своё время Сократ как-то мне сказал: «Женись непременно. Попадётся хорошая жена — станешь счастливым, плохая — станешь философом». Не знаю, что лучше.

– Томас, посмотри, они летят? А? – Летят, господин барон! Сейчас пролетят над нашим домом. – Будем бить через дымоход.

Завтра годовщина твоей смерти. Ты что, хочешь испортить нам праздник?

Я понял, в чём ваша беда: вы слишком серьёзны. Умное лицо — это ещё не признак ума, господа. Все глупости на земле делаются именно с этим выражением лица. Улыбайтесь, господа. Улыбайтесь!

– Судя по обилию комплиментов, вы вернулись с плохой новостью?

— Вы же разрешаете разводиться королям. — Ну, королям, в особых случаях, в виде исключения, когда это нужно, скажем, для продолжения рода. — Для продолжения рода нужно совсем другое.

– Но это факт? – Нет, это не факт. – Это не факт? – Нет, это не факт. Это гораздо больше, чем факт. Так оно и было на самом деле.

— Вы утверждаете, что человек может поднять себя за волосы? — Обязательно! Мыслящий человек просто обязан время от времени это делать!

– Я не разрешу опускать линию талии на бедра. 155. – В конце концов, мы – центр Европы. – Я не позволю всяким там испанцам диктовать нам условия. – Хотите отрезной рукав – пожалуйста. – Хотите плиссированную юбку с вытачками? Принимаю и это. – Но опускать линию талии не дам.

— Стань таким как все, Карл. Я умоляю… — Как все? Не летать на ядрах? Не охотиться на мамонтов? Не переписываться с Шекспиром?

– Я сам служу, сударыня. Каждый день к девяти утра я должен идти в мой магистрат. Я не скажу, что это подвиг. Но вообще что-то героическое в этом есть.

— Ну вот и славно… И не надо так трагично, дорогой мой… В конце концов, и Галилей отрекался! — Поэтому я всегда больше любил Джордано Бруно!

– Это еще что такое? – Арестованный. – Почему под оркестр? – Ваше высочество, сначала намечались торжества потом аресты. Потом решили совместить.

— Объясните суду — почему двадцать лет все было хорошо, и вдруг такая трагедия? — Извините, господин судья, двадцать лет длилась трагедия и только теперь всё должно быть хорошо!

– Мой муж, господа, опасный человек! 20 лет моей жизни отдано ему! 20 лет я усмиряла его. Я удерживала его в границах семейной жизни. И тем самым спасала жизнь. Вашу жизнь. Жизнь общества от него!…

— Томас, ступай домой и готовь ужин. Когда я вернусь, пусть будет шесть часов. — Шесть вечера или шесть утра? — Шесть дня.

Тот самый Мюнхгаузен

Но это еще не все. — Не все? — Не все. Мы выстояли и ударили с фланга. Я повел отряд драгун через трясину. Но мой конь оступился и мы стали тонуть. Положение было отчаянным. Нужно было выбирать одно из двух: погибнуть или как-то спастись. Что же вы выбрали? Угадайте. Я решил спастись. Но как? Ни веревки, ни шеста, ничего. И тут меня осенило. Голова! Голова-то всегда под рукой, господа. Я схватил себя рукой за волосы и рванул, что есть силы. А рука-то у меня, слава богу, сильная, а голова, слава богу, мыслящая! Одним словом я рванул… И вытянул себя из болота. Вместе с конем. Вы утверждаете, что человек может поднять себя за волосы? Обязательно. Мыслящий человек просто обязан время от времени это делать. Чушь! Невозможно. А где доказательства? Я жив? Вот так. — Вот вы говорите, охота. — Я говорю? Ну хорошо, не говорите. Думаете. Год назад, в этих самых краях, представляете, встречаюсь с оленем. Вскидываю ружье, оказывается — патронов нет. Ничего нет, кроме вишни. Заряжаю ружье вишневой косточкой стреляю, попадаю оленю в лоб. Он убегает. Этой весной, в этих самых краях, представьте себе встречаюсь с моим красавцем оленем на голове которого растет роскошное вишневое дерево. Как, вишневое дерево? Дерево? На голове оленя? Скажите лучше — вишневый сад! Если бы вырос сад, я бы сказал — сад. А поскольку выросло дерево, зачем же мне врать? Я всегда говорю только правду. Правду? Ой! Конечно, дергать мы все умеем. Висит ручка, чего не дернуть? Люди, вон, стараются, вешают. Нет, а нам дела нет. Каждый хочет свою силу показать. Руки у них чешутся. Возьми спокойно, тихонько потяни. Нет! Дергать — так уж со всей силы. В своем доме так дергать не будешь. А в чужом доме — пожалуйста. Все, что под руку попадется. Новый крюк вбить или, скажем, кольцо переменить — этого от них не добьешься. А глупые надписи на стенах писать — это мы мастера, это мы умеем. Ну вот теперь нормально. Можно звонить. Ой! Ну вот, другое дело. Господин пастор, прошу вас. Господин барон вас давно ожидает. Он с утра в кабинете работает. Заперся и спрашивает: «Томас, говорит, не приехал еще господин пастор?» Я говорю: «Нет еще». Он говорит «Ну и слава богу». Очень вас ждет. Послушай, а твой хозяин и есть тот самый Мюнхгаузен? Тот самый Мюнхгаузен. — А это что, его охотничьи трофеи? — Трофеи. Господин барон пошел как-то раз в лес на охоту. Медведь бросился на него. А поскольку господин барон был без ружья… Чего же он был без ружья? — Я же вам говорю, он пошел на охоту. — А… Ну, ну. Ну вот. И когда медведь бросился на него, господин барон схватил его за передние лапы и держал до тех пор, пока тот не умер. — А от чего же он умер-то? — От голода. Медведь, как известно, питается тем, что сосет

Наши любимые советские фильмы, мультики, музыка из кино, плакаты и фото

…………………………………………………………………………………………………………………………………………………………….. — Нужно было выбирать одно из двух: погибнуть или как-то спастись. — Ну, что же Вы выбрали? — Угадайте.

— А рука-то у меня, слава богу, о-го, сильная, а голова, слава богу, мыслящая!

— Вы утверждаете, что человек может поднять себя за волосы? — Обязательно. Мыслящий человек просто обязан время от времени это делать.

— Как, вишневое дерево? — Дерево? На голове оленя? Скажите лучше — вишневый сад! — Если бы вырос сад, я бы сказал — сад. А поскольку выросло дерево, зачем же мне врать?

— Ой! — Конечно, дергать мы все умеем. Висит ручка, чего не дернуть?

— Господин барон Вас давно ожидает. Он с утра в кабинете работает. — Заперся и спрашивает:»Томас, говорит, не приехал еще господин пастор?» — Я говорю: «Нет еще». — Он говорит «Ну и слава богу».

— Господин барон пошел как-то раз в лес на охоту. — Медведь бросился на него. А поскольку господин барон был без ружья… — Чего же он был без ружья? — Я же Вам говорю, он пошел на охоту.

— Томас, посмотри, они летят? А? — Летят, господин барон! Сейчас пролетят над нашим домом. — Будем бить через дымоход.

— Ну как? — Попал. Утка. С яблоками. Она, кажется, хорошо прожарилась. — Она, кажется, и соусом по дороге облилась. — Да? Как это мило с ее стороны.

— Так. К сожалению, барон, я ничем не смогу Вам помочь. — Почему? — Потому, что при живой жене Вы не можете жениться вторично. — Вы говорите, при живой? — При живой. — Вы предлагаете ее убить? — Господи! Да упаси Вас бог, барон!

— Может быть, тебе не стоило начинать с Софокла? И с уткой в этот раз ты тоже перемудрил. — Хотелось его развеселить. Мне сказали: умный человек. — Ну мало ли что про человека болтают.

— Господин Рамкопф, Вы друг нашей семьи, Вы очень много делаете для нас. Сделайте еще один шаг! — Все, что в моих силах. — Вызовите отца на дуэль. — Никогда. — Но почему? — Ну, во-первых, он меня убьет. А во-вторых… — Первого достаточно. Успокойся, Фео.

— Судя по обилию комплиментов, вы вернулись с плохой новостью?

— Нет оснований? Человек разрушил семью, выгнал на улицу жену с ребенком. — Каким ребенком? Я офицер! — Выгнал жену с офицером.

— Но это факт? — Нет, это не факт. — Это не факт? — Нет, это не факт. Это гораздо больше, чем факт. Так оно и было на самом деле.

— Дело в том, что наш обожаемый герцог в последнее время находился в некоторой конфронтации с нашей обожаемой герцогиней. — И что? — Ой. — Ужасный мальчик. Весь в отца. — Ну, ну. Говорят, она его поймала с какой-то фрейлиной. Это было ужасно! Это было… — И что? — Будучи в некотором нервном перевозбуждении, герцог вдруг схватил и подписал несколько прошений о разводе со словами «На волю! Всех на волю!»

— Все решение в талии. Как вы думаете, где мы будем делать талию? — На уровне груди. — Гениально! — Гениально, как все истинное.

— Я не разрешу опускать линию талии на бедра. 155. — В конце концов, мы — центр Европы. — Я не позволю всяким там испанцам диктовать нам условия. — Хотите отрезной рукав — пожалуйста. — Хотите плиссированную юбку с вытачками? Принимаю и это. — Но опускать линию талии не дам.

— «Распорядок дня барона Карла Фридриха Иеронима фон Мюнхгаузена на 30 мая 1779 года.» — Любопытно. — Весьма. — «Подъем в 6 часов утра.» — Ненаказуемо.

— «С 8 утра до 10 — подвиг.» — Как это понимать? — Это значит, что от 8 до 10 утра у него запланирован подвиг. Ну? Что Вы скажете, бургомистр, о человеке, который ежедневно отправляется на подвиг, точно на службу?

— Я сам служу, сударыня. Каждый день к девяти утра я должен идти в мой магистрат. Я не скажу, что это подвиг. Но вообще что-то героическое в этом есть.

— Господа, мы дошли до очень интересного пункта.»16:00- война с Англией». — С кем?! — С Англией. — Господи, ну чем ему Англия-то не угодила? — Где она? Где, я Вас спрашиваю? — Кто? — Англия.

-Отозвать всех уволенных в запас. Отменить отпуска. Гвардию построить на центральной площади. Форма одежды — летняя, парадная. Синие мундиры с золотой оторочкой. Рукав вшивной. Лацканы широкие. Талия на 10 см ниже, чем в мирное время. — Ниже? — То есть выше. — А грудь? — Что, грудь? — Оставляем на месте? — Нет, берем с собой.

— Неужели нельзя арестовать одного единственного человека? Конь устал! — Все в порядке, Ваше Высочество. Барон Мюнхгаузен будет арестован с минуты на минуту. Просил передать, чтоб не расходились.

— Это еще что такое? — Арестованный. — Почему под оркестр? — Ваше высочество, сначала намечались торжества потом аресты. Потом решили совместить.

— А где наша гвардия? Гвардия где? — Очевидно, обходит с флангов. — Кого? — Всех.

— Сдайте шпагу. — Ваше высочество, не идите против своей совести. — Я знаю, Вы же благородный человек, и в душе тоже против Англии. — Да, в душе против. Да, она мне не нравится… Да. — Но я сижу и помалкиваю. Война это…

— Почему продолжается война? Они что у Вас, газет не читают?

— Мой муж, господа, опасный человек! 20 лет моей жизни отдано ему! 20 лет я усмиряла его. Я удерживала его в границах семейной жизни. И тем самым спасала жизнь. Вашу жизнь. Жизнь общества от него!…

— Не страшно, что я брошена. Не страшно. Страшно, что он свободен!

— О чем это она? — Барона кроет. — И что говорит? — Ясно что, подлец, говорит. Псих ненормальный, врун несчастный. — И чего хочет? — Ясно чего, чтоб не бросал. — Логично.

— Есть пары, созданные для любви. Мы же были созданы для развода.

— Якобина с детства не любила меня и, нужно отдать ей должное, сумела вызвать во мне ответные чувства. В церкви на вопрос священника, хотим ли мы стать мужем и женой, мы дружно ответили «нет», и нас тут же обвенчали. После венчания мы уехали с супругой в свадебное путешествие. Я — в Турцию, она — в Швейцарию, и три года жили там в любви и согласии.

— Великий боже, сделай так, чтобы все было хорошо. Помоги нам, господи. Мы так любим друг друга. И не сердись на Карла, господи. Он дерзок, он часто готов спорить с тобой, но ведь ты, господи, старше, ты мудрее. Ты должен уступить. Уступи, господи. Ты уже столько терпел. Ну потерпи еще немножко.

— Барон, Вы ведь разумный человек. Я всегда относился к Вам с симпатией. Я уважал Ваш образ мыслей. Свободная линия плеча, обуженные панталоны.

— У нас их чересчур много, этих препятствий. Они мне не по силам. Господи, почему ты не женился на Жанне Д’Арк? Она ведь была согласна. — Я знал, что встречу Марту.

— И пусть памятник, который мы устанавливаем в его честь, станет символом… — Символом — вяло. — Хорошо, пусть станет не только символом. — Лучше. — Пусть станет не только символом беззаветной любви города к своему гражданину… — Лучше сказать: «К своему великому сыну». — Лучше. Пусть он станет источником отваги, смелости, родником живительного оптимизма, который никогда не перестанет бить… — Лучше сказать струиться. — Но родник, он бьет. — Иногда бьет, а иногда струится. В данном случае лучше, чтобы он струился.

— Который час, Томас? — Часы пробили 3, барон упал в 2, стало быть, всего час. — Чего ты болтаешь? Надо складывать 3 плюс 2. — Это раньше надо было складывать, а теперь лучше вычитать.

— Жаль только, что одна половина. А что если не побояться и… — Ликвидировать. — Или приблизить? — Соединить. — Вот… Так даже смешнее. — Гораздо. И сразу польется вода. — Откуда же будем лить воду? Из какого места? — Из Мюнхгаузена, господа, воду лить не будем. Незачем. — Он дорог нам просто как Мюнхгаузен. Как Карл Фридрих Иероним. — А уж пьет его лошадь или не пьет — это нас не волнует. — Не в пустыне же.

— Все шутите? — Давно бросил. Врачи запрещают. — С каких это пор вы стали ходить по врачам? — Сразу после смерти.

— Хороший мальчик? — 12 килограмм. — Бегает? — Зачем? Ходит. — Болтает? — Молчит. — Умный мальчик, далеко пойдет.

— Завтра годовщина твоей смерти. Ты что, хочешь испортить нам праздник?

— Давай поговорим в другой раз. — Хорошо. Сегодня в полночь у памятника. — У памятника. Кому? — Мне.

— Господин бургомистр! Его высочество герцог опять промазали! Четвертый раз гоним этого кабанчика мимо его высочества, а его высочество, извините за выражение, мажет и мажет. Прикажете прогнать в пятый раз? — Нет. Неудобно. Он его уже запомнил в лицо. — Кто кого? — Герцог кабанчика.

— Нет, ну докатились, а? Докатились! У цыган крадем медведей! А ведь были, были… Буквально родиной медведей.

— От меня ушла Марта. — Она с ума сошла. Неблагодарная, дрянь. Кухарка. Она думает, это просто, быть любовницей такого человека. Мерзавка. Мы ее вернем. — Это не страшно. Действительно. Мы ее уговорим.

— Нет, вы ее плохо знаете. Чтобы вернуть ее, придется вернуть себя.

— Вот факты: выписка из церковной книги, справка о смерти барона, квитанция на гроб. Казалось бы, доказательств более чем достаточно. Однако, подсудимый продолжает упорствовать! Воспользовавшись своим внешним сходством с покойным бароном, коварно овладев его походкой, голосом и даже отпечатками пальцев, подсудимый наивно надеется нас обмануть и заставить узнать в себе нашего дорогого барона, которого мы три года назад торжественно проводили!

— Фрау Марта, фрау Марта! Фрау Марта, у нас беда, барон воскрес. Будут неприятности, фрау Марта.

— Если человек хочет сказать правду, он имеет на это право. Мне бы только хотелось знать, какую правду вы имеете ввиду? — Правда одна! — Правды вообще не бывает. — Да. Правда — это то, что в данный момент считается правдой.

— Господи! Неужели вам обязательно нужно убить человека, чтобы понять, что он живой! — Хорошо сказано. Очень. Но у нас нет выхода.

— Господин пастор, господин пастор! — Ну? — Попросите, чтобы меня пропустили! — Я ему тут собрал кое-что в дорогу. Все-таки путь то не близкий. — А ты что, и впрямь думаешь, что он долетит? — До Луны? Конечно. — Ее же даже не видно. — Когда видно, так и дурак долетит. Барон любит, чтоб было потруднее.

— Поразительно. — Что, ваше высочество? — Я говорю, поразительно, как наш народ гармонирует с природой. — О! Я это запомню. — Вы запишите.

— Ну а не будет ничего такого не нужного? — Что вы, Ваше высочество. Все пойдет по плану. После увертюры — допросы. Потом — последнее слово подсудимого, залпы, общее веселье, танцы.

— А почему не слышно? Я не понимаю, о чем они говорят. — Ваше высочество, подсудимый благодарит городские власти и как бы шутит со своей возлюбленной. — Хорошо. Особенно кружевной воротник и передняя вытачка ему очень к лицу. И вообще, он похож на покойного.

— Ну… Будем исповедоваться. — Я это делал всю жизнь, но мне никто не верил. — Прошу вас, облегчите свою душу. — Это случилось само собой, пастор. У меня был друг. Он меня предал. У меня была любимая. Она отреклась. Я улетаю налегке.

— Грубо. Как мы все-таки любим… Всегда бы… Не это главное.

— Они положили сырой порох, Карл! Они хотят помешать тебе, Карл! — Вот. Спасибо. Спасибо, Марта. Пусть завидуют! У кого есть еще такая женщина?

— Боже мой. Дочь аптекаря — она и есть дочь аптекаря.

— Где командующий? — Командует.

— Я уже ничего не понимаю. Так это он или не он? — Не можешь потерпеть 2 минуты?

— Ну вот что, наверное, мы тут все были в чем-то неправы… — Господа, решением ганноверского суда в связи с успешным завершением эксперимента… — Раз уж все так сложилось, так пусть уж идет как идет… — Приказано, Высочайшим повелением приказано считать подсудимого бароном Мюнхгаузеном! — И вот тут некоторые стали себе позволять нашивать накладные карманы и обуживать рукав — вот этого мы позволять не будем.

— Поздравляю от всей души! — Но с чем?! — С успешным возвращением с Луны! — Неправда! В этот раз я не был на Луне! — Как это не был, когда уже есть решение, что был?

— Незаметно присоединяйтесь… — Присоединяйтесь, барон. Присоединяйтесь.

— Да поймите же! Барон Мюнхгаузен славен не тем, что летал или не летал. А тем, что не врет.

— Томас, ступай домой! Готовь ужин! Когда я вернусь, пусть будет 6 часов! — 6 вечера или 6 утра? — 6 дня.

— Я понял, в чем ваша беда. Вы слишком серьезны. Умное лицо — это еще не признак ума, господа. Все глупости на земле делаются именно с этим выражением лица. Улыбайтесь, господа, улыбайтесь.